Раз

– Послушшайте, – шипя, вцепилась острыми ногтями в его хилое плечо Анастасия, – я вас так просто не отпущу! Скажите, что делать надо?! Я и на Люцифера уже согласна! Если надо людские сердца для жертвы – сама, собственноручно, вырежу их наживо! Гадов-то полно вокруг! Пара педофилов вам для жертвы сойдет?

«Ой-ё! – воскликнул про себя Аристарх Назарий. – Точно сатанисты! Валим, срочно валим, Егор, пока у нас есть шанс, единственный, возможно, шанс! И чего этим богачам надо-то еще? Когда ж они с жиру-то перебесятся?!»

– Спасите! – заголосил экстрасенс, призывая шофера такси. – Помогите! Пожар!

– Вы чего? – отпустила его от испуга Анастасия – и Аристарх Назарий стремглав бросился из избы, запинаясь впотьмах ногами обо что-то, падая, налетая на косяки дверей. – Да стойте же! – спешила за ним «сатанистка». – Молю, не бросайте нас! Валера!!

Аристарх Назарий почти спасся, но «молодой олень» настиг его у самого такси, не позволив сесть внутрь.

– Всё в порядке, – спокойным голосом сказал Валерий озадаченному таксисту. – Что тут произошло? – повернулся он уже к Анастасии.

– Он бежит, не видишь, что ли?! Погундел четверть часа свое ля-ля-ля при свечах, и всё?! За это мы деньги платили?!

– Вы ненормальная! – вскричал в ответ экстрасенс. – Вы вырезать сердца у живых людей хотели!

– Настя? – открыл рот Валерий.

– Ну… это я так… У педофилов, – развела она руками, а Валерий отпустил экстрасенса – тот немедля юркнул в такси, достал из саквояжа таблетки, заглотнул их и запил минералкой из бутылочки.

– Жульё! – орала вслед уезжающему такси Анастасия. – Тебе пить еще час нельзя, забыл?! Инсульт, как же! Я с тобой еще разберусь! Сиди дома в день ВДВ! Пущу ракету – скажу – десантники поколобродили!

– Грибов поменьше жрите, наркоманы! – прокричал ей из окна машины Аристарх Назарий. – Может, феи тогда-то от вас сами и отстанут!

*

Немного ранее…

– Вика! – забежал за дочерью в спаленку Валерий. – Что случилось?

– Папочка, – крепко обняла она его, – папочка, я так тебя люблю!

– Викуся… Я тоже, – машинально поцеловал он ее в щеку. – Вика, что случилось? Скажи, не пугай меня.

– Папочка, мне страшно. И больше всего я боюсь, что ты мне не поверишь. Мама хочет меня убить – мне так только что ангел сказал.

– Вика… – отстранился Валерий и резко разомкнул руки (всё же обнимать сексапильную дочь он не привык). – Твоя мама любит тебя больше всех на свете!

– Нет. Она любит маленькую Вику. А большую Вику она не любит – она сойдет с ума и убьет меня. Мне же ангел так сказал, папа. Ангелы не гонят, разве ангелы могут гнать?

Валерий не успел ответить – экстрасенс заголосил «спасите», Анастасия заорала и позвала его – пришлось бежать к ней. Маша-Вика, оставшись одна, прошептала:

– Егор? Ты еще здесь?

«Маша, я уж уезжаю, – ответил голосок в ее голове. – И славно: в Камышовке, конечно, хорошо, но в столицах лучше. Чё надо?»

– Я Вику слышу – как она плачет. Давай ты съешь мою совесть – и я не буду слышать Вику.

– Нет, Маша, это тело не твое. Вот попроси меня Вика об этом – я бы мог. И потом, ты же ее Ангела-хранителя в тумане заплутала. Смотри, Маша, он может дорогу-то назад найти! Бойся тогда – Небеса о твоей проделке узнают, и ты уж не в Рай вернешься, а пойдешь в Ад, к Люциферу. Мой тебе совет – выпусти Вику из клетки. Сидеть в клетке – это не зыко – я знаю, о чем говорю… О! – всё, мы тронулись. Давай, бывай! Передавай от меня в Аду приветы…»

Маша села на кровать, зажимая уши. Рев Вики она слышала слабо, но это оказывалось еще противнее: будто жужжало неутомимое сверло. Вику ей было очень жалко, да разве она, Маша, виновата? Она сделала так, что Вика безмятежно дремала в сладком неведении, – и спала бы так вечность. Вот ведь непруха! – принесло Егора, мелкого беса. Был бы ангел-хранитель у Вики, он бы не позволил Егору забраться своим волоском так глубоко и разбудить Вику. Ангел-хранитель – это и защитник, и совесть. Но Маше пришлось оставить Викиного Ангела-хранителя в лесу…

Маша не была злой, просто озлобленной. После смерти она отправилась в филиал Рая под названием «Терминал С» – там ей надлежало ходить в школу, а свободное время разрешалось проводить в парке развлечений, где всё было бесплатно. Впрочем, и воздушная вата там была невкусной, и карусели быстро наскучили, и даже игровые автоматы поднадоели. Маша никогда не прогуливала школу, пока была жива, однако в Раю постоянно ее прогуливала. Она всё никак не могла взять в толк, за что же с ней так? Это очень обидно, когда тебя убивает твоя мама. Очень.

Школьные психологи, Джейн Доу и Джон Доу, ей объясняли, что мама убила ее ненароком – несчастный случай, да легче не становилось. Маша и за двести пятьдесят лет в Раю, где время текло иначе, не смогла смириться и позабыть обиду на маму. Ну ладно: убила – полбеды, – но она и до этого ее едва замечала, хотя Маша так старалась, чтобы ее заметили, даже пряталась в шкафу! За четверть тысячи лет обиды лицо Маши повзрослело, а тело стало маленьким, как у куклы, ведь она не ходила в школу, а жила в парке развлечений, уже для дошколят. Зато она смогла пролезть в «дверцу Алисы» и попала в кроличью нору, нежданно-негаданно покинув Рай. На ней был костюм феи и имелась волшебная палочка с зарядом в три заветно-обратных желания: три ее желания в обмен на три чужих. Эта палочка и ныне была при ней, да, одновременно, не при ней – палочка образовала черную дыру, куда затягивала то, что палочке приказывали стереть. Маленькая «Фея Маша» до сих пор сидела в черной дыре с еще не полностью разряженной волшебной палочкой, однако… после полуночи там окажется Вика и портал закроется навечно, стерев и волшебную палочку, и…

– Нет, Вику я не выпущу из клетки, – прошептала Маша вслух. – И делиться с ней телом не хочу. Поплачет и исчезнет. Второй я не буду – это как снова быть нелюбимой дочерью: вечно видеть, что тебя, Вика, любят, меня же, Машу, не замечают. Прости, Вика, но теперь тебе г…вно, а мне повидло.

*

Такси с «христианским магом» завернуло за угол, скрылось за безлюдными избами.

– Что ж делать-то теперь? – хватилась Анастасия за голову.

Валерий посмотрел на часы и поразился: уже полдень! Ему казалось, что он всего час в Камышовке, не больше, а уже полдень! Эксклюзивные швейцарские часы врать не будут…

– Настя, ты только с ума не сходи… И вот что: тронешь Вику пальцем – я тебе все пальцы и не только пальцы оторву!

– Ты чего? – повысила она голос. – Когда я ее била?! Может, когда она слово на «Г» сказала?!

– Нет, ты сразу схватилась за бухло!

– Валера! Я не пью! Вообще!

– Заметно! Да, кстати, я не понял до конца, как Вика в лесу одна оказалась? Ты что делала в это время?

– Я спала! Я ночь до этого не спала! На часок всего прикорнула в гамаке. Вика телек смотрела. Мультики! Ее не оторвешь от мультиков! Я не знаю, почему она в лес этот, долбанный, вместо телевизора, пошла! Вся в тебя видать! Шашлычник чертов!

– Настя, – спокойным голосом говорил Валерий. – Спрошу раз. Поклянись здоровьем нашей Вики, что не пила, прежде чем уснуть.

Анастасии очень хотелось солгать, но она не смогла.

– Ааа, – опять схватилась она за голову. – Одна бутылка! Клянусь! Одна бутылка пива! Я упарилась, пока коромыслами воду от родника таскала! Я не бухаю!

– Настя, – вздохнул Валерий и неожиданно улыбнулся, – уже не оправдаешься, деревенский ты синяк.

Она с удивлением на него посмотрела – он шутил, значит, ни в чем ее не подозревал.

– Валера, я тебя не понимаю! Чем ты доволен-то?

– Тем, что здоровье Вики для тебя важнее самолюбия… Насть, она боится, что ты ее убьешь. Возьми себя в руки – ты дочь пугаешь.

– Валера, это не наша дочь, – спокойно ответила и Анастасия. – После «Г» я убедилась окончательно.

– А я окончательно убедился в обратном. У нее «пальчик-пенек» Вики и «секретная родинка». Вика говорит, что ей десять. Она растет. Похоже, нам надо смириться с этим. Думаю, завтра нашей дочери будет уж двадцать – как и надо. Поступим так: покушаем все вместе для начала – полдень уж – обедать пора. После отправим ее на сон-час и всё хорошенько обсудим.

– Что обсудим?

– Много чего. С кем она будет жить. В какой вуз ее определить. Надо как-то аттестат ей сделать и паспорт. Надеюсь, она умная была к окончанию школы и сдаст ЕГЭ с высоким баллом по математике. Тогда в МГУ можно… Хотя… она у нас ботает по фене, как зечка со стажем. Тогда ей лучше в МГИМО…