Раз

– Маша, кто это? – спросила под одеялом Вика.

– Паразит. Нам про таких в школе терминала С рассказывали. Это не паук – это зло, оно просто притворяется пауком. Оно жило в твоей маме, но, когда я ужалила ее волшебной палочкой, оно из нее вылезло и заползло в нас. Оно хочет меня съесть. Ты ему пока не по зубам, а я маленькая – меня он может съесть и охотится за мной.

– А зачем мне тебя спасать, Маша? Если тебя не будет, я снова стану Викой.

– Это да. Но он будет жить в тебе и жрать уже тебя. Смотри – как в твоей маме раскормился!

– А твоя волшебная палочка?

– Она против него не канает… Спаси меня, а? Пожалуйста…

– Ладно, Маша. Пусть ты и плохая девочка, но я – хорошая. Я тебя не дам пауку, – обняла ее, как куклу, Вика и накрыла своим плечом. – Что нам делать?

– Сидеть под одеялом, конечно.

– Долго?

– Тысячу лет…

Вика задумалась. Тысячу лет не видеть маму – это не круто, как стать не круто! – эх, судьба-злодейка. Она выглянула из-под одеяла – черное страшилище пускало нити паутины, сооружая гнездо, опутывая кровать, как кокон. Вика в страхе спряталась назад под одеяло и заплакала. Маша тоже плакала, горестно и тихо – чтобы паук ее не услышал. Но он услышал – Вика чувствовала, как паутинки монстра шарят по кровати в поисках лазейки.

Но внезапно загрохотало, зашумело, заревели моторы, вернее, моторчики, как в детских машинках. Что-то мелкое и многочисленное забегало, заездило, запрыгало; раздались автоматные очереди и взрывы, если так это можно было назвать, – стреляли будто тоже из игрушечных орудий. Среди этого грохотания двое негромко перекрикивались тонкими голосами. Лежащая под одеялом Вика слышала:

– Заходи справа, Ананыч! Все в атаку, остальные за мной! Пли! Так его, молодцы! Пли! Пли!

– Фёдырыч, лови гада! Не мазни, курилка старая.

– Закрой язык, пехота, а то трусы твои видно! Пли! Пли!

Вика робко высунула голову из-под одеяла – вот это круто! Даже круче, чем чертик Егорушка! По потолку бегали игрушечные солдатики, преследуя паука и стреляя в него из автоматиков, а Вика наблюдала за боем через полупрозрачный полог из паутины. Еще вверху ездили два, хоть и игрушечных, но вполне солидных танка, какие таранили паука и палили в него дымом с конфетти, как из хлопушек на Новый Год. Всё вокруг уже было засыпано конфетти! Круто! Конфетти – это праздник. Конфетти – это не страшно.

Увидав Вику, паук-паразит сделал хитрый маневр – он прыгнул на полог из паутины и со всех своих ног ринулся к девочке, но храбрые солдатики накидывались на него целыми дивизиями – так паук и свалился перед Викой – как ком из зеленых человечков, и какого торчали восемь мерзких мохнатых лап.

– Вика! – раздался голос сверху. Из танка, стоявшего на потолке, высунулась вниз маленькая голова в шлеме. – Помогай! Рви ему ноги! Давай! Не бойся! Давай же!

Вика боялась пауков, тем более таких больших, черных и страшных. Но то ли из-за конфетти, то ли потому что Вика была правнучкой армейского полковника, она не колеблясь, смело оборвала пауку лапы – и они по отдельности так забавно задергались, что Вика озорно засмеялась. Тут же исчезли завесы из паутины, паук и его дрыгающиеся лапки.

– Иду к прыжку! Поо-береги сапоги на голове! – раздалось сверху.

Один из двух танков оторвался от потолка, но не рухнул вниз, а виртуозно перевернувшись в воздухе, приземлился на парашюте рядом с Викой.

– Ананыч?! – прокричало из него. – Доложи потери!

– Гибели человеческих жертв нет! – ответило из верхнего танка. – Потери техники нет! Гибели пластмассово-десантных составов нет!

– Ай да дебилы, ай да молодцы! Ананыч, уводи ребят! Победа, братцы, победа! У-раа!

Танк на потолке дал прощальный салют из конфетти. Солдатики прокричали «ура» стройным хором, как на параде, после чего все они исчезли. Но остался танк на кровати, из люка какого выбрался человечек в хаки.

– Круто! – сказала ему Вика.

– Я тащусь! – поддержала ее вылезающая из-под одеяла Маша.

– Советская Армия маленьких девочек в обиду не даст! – ответил человечек. – Разберется с кем угодно и накажет кого попало! Ты уж прости, Викусь, что задержался. Заигрался много мало в танковый биатлон с Ананием Ананьевичем! Чё нам еще в Раю делать, как не в войнушки играть?

– Ты мой прадедушка! Федор Федорович!

– Своей к вашим услугам персоной!

– А почему ты такой маленький?

– Это поправить – поправимо! Форма одежды – без танка!

Через секунду на краю кровати, рядом с Викой, сидел седой полковник в парадном мундире с медалями и орденами.

– Прадеда! – обняла его Вика. – Ты снова взял да и забрал мой страх!

– На этот раз ты сама свой страх смехом припаучила. Я же только мало много помог… Маша, – посмотрел Федор Федорович на «фею», – пора тебе из Вики в бессрочное увольнение. Это не обсуждается! Твое место здесь не тут! Если сама не уйдешь, то я автоматическую палочку калибра 7,62 как возьму: раз, два, три, – и тебя нет!

«Фея-Маша» грязно ругнулась с досады.

– Ты чего материшься, как маленькая?! – возмутился прадед Вики. – Тебе же этим ртом Родину-мать потом любить!! – потряс он пальцем.

– Не хочу в Ад! И в школу Терминала С тоже!

– Глянь на себя! В школу не ходишь – человеком не вырастешь! Как кукла уж ростом высоты стала! До пупсика хочешь дорасти?! А будешь выражаться – всё равно умнее стать не выйдет, зато морщины пойдут, если не без зубов, как я!

Маша молчала с насупленным лицом.

– Почему все тащатся от Вики, а меня никто не любит! Почему так?

– Как никто? А я Виталия Ивановича с собой припассажирил.

Рядом с кроватью возник усатый мужчина в недорогом костюме и с плоской кепкой на голове.

– Папа! – обрадовалась Маша, и он взял ее, маленькую, как куколка, на руки.

– Да, Машка, я как бы умер – срок как бы пришел. И мама твоя тоже как бы представилась. Ну… она как бы в Ад пошла… Так что давай, Машка, не шали и как бы пошли-ка в Рай. Если, конечно, Вика тебя как бы простит.

– Я прощаю! – радостно ответила Вика. – Пока-пока, фея Маша.

– Ну как бы тогда мы пошли, – сказал Виталий Иванович. – Простите как бы нас еще раз… Всё поправим мы как бы. За то не волнуйтесь.

– Стой, папочка, – остановила его Маша. – Я лучше в Ад, к маме – ей там плохо. Нам показывали Ад в Терминале С – там страшно, там Дьявол и Люцифер! А ее никто не обнимет в Аду, кроме меня.

– Хорошая ты всё же девочка, Маша, – растроганно проговорил Федор Федорович и утер слезу. – Вот до чего народ демократы эти довели!

– Эээ… – протянул Виталий Иванович. – Обманул я тебя как бы, Маша. Галя, мама твоя, в автобусе нас ждет – побоялась как бы к тебе так сразу явиться. Норковая шуба ей уж давно не нужна. Мы все вместе будем в Терминале С встречаться – ты в школу ходить, а в свободное время как бы с нами учиться. Никаких парков развлечений – ты наказана! Мама атлас мира как бы взяла, а я тебя на снегоходе по тайге в Терминале В покатаю…