Арифметика демократии

Когда барамуки прознали, что за подвозы где-то дают хорошие суммы, они сразу заинтересовались делами высшего класса и пришли предлагать свои услуги. Однако ездить на них почему-то никто не захотел. Тогда барамуки стали снижать цены и предлагать в разы более дешёвые подвозы, но ездить на них всё равно не стали. Верховная упорно предлагала повозить себя какой-то разделюке за большую сумму, а та высокомерно мотала головой, наотрез отказываясь работать извозчиком. И чем больше она не соглашалась, тем настойчивее Верховная предлагала всё более высокую цену, чтобы поездить именно на ней. А чуть поодаль толпа барамук стояла в позе лошадок, и жестами заманивала запрыгнуть себе на спину.

Когда ни одной барамуке так и не довелось заработать, их кампания пошла восвояси, вспомнив старую тему, что высшие классы настолько зажрались апельсинами, в то время, как простые обезьяны голодают и кровью и потом достают каждую дольку. Слышны были недовольные возгласы, что давно не было революции, после чего вдруг к барамукам от высших был прислан специальный объяснятель, который объяснил им, что возить высших дело очень ответственное, и потому оно не может быть доверено кому попало. Потому, что если кто споткнётся и упадёт, то может уронить лицом в грязь своего пассажира, а для руководящего класса общества Справедливости и Равенства это недопустимо. Поэтому доверять такое дело можно только самым ответственным обезьянам, которыми являются представители высшего класса. А что касается простых обезьян, то если они хотят поработать извозчиками, то они могут возить друг друга, ибо демократический закон этого не запрещает.

Барамуки стали возить друг друга, но как оказалось, за это не получается заработать ничего, кроме корок, а когда они видели, как ответственные лица зарабатывают такие кучи апельсинов, которые им даже и не посчитать, у них аж слюнки текли от зависти. Ведь это же только подумать, как могло бы разбогатеть общество, если бы каждая барамука могла возить, сколько сил хватит, и за каждый подвоз получать хотя бы по три апельсинов! Да что там по три – даже получая и по одному, она могла бы поправить свои дела и жить в полном достатке. Но поскольку власти почему-то не спешили подумать о такой возможности обогащения для простых слоёв населения, эта занимавшая каждую барамучью голову мысль стала классической оранжевой барамучьей мечтой. И потому барамуки решили работать над собой, чтобы повысить свою квалификацию и получить статус ответственных извозчиков.

Работая над повышением квалификации, барамуки ездили друг на друге, тренируясь в ответственности извоза и способности не уронить достоинства пассажира. В процессе езды у них твёрдо вошла в обиход фраза «Я на этом ездил!», употребляясь во всевозможных смыслах, когда требовалось выразить негативное к чему-то отношение. При этом, употребляли эту фразу чаще всего те из них, кто ни на ком не ездили, а на ком все остальные только и ездили. Потому, что чем больше на них ездили, тем больше у них было эмоций, которые хотелось на чём-то выплеснуть, а поводов для излияния оных в демократическом обществе было более, чем достаточно.

Барамуки «ездили» на доводах оппонента, которые никак не хотелось принимать, на неспособности властей правильно поделить апельсины, на неспособности общественности избрать нормальную власть. «Ездили» на глупости Верховной, которая не понимает, что не стоит тратить много апельсинов за подвоз у какой-то разделюки, когда у барамуки можно получить ту же самую работу гораздо дешевле. И на её неспособности организовать нормальные условия заработка апельсинов на подвозах они тоже «ездили».

В процессе тренировок, в которых барамуки ездили друг на друге, они всё гадали, когда же их квалификация достигнет того уровня, что высшие классы захотят на них ездить. На эту тему они всегда выдвигали много разных версий, которыми делились между собой, и спорили, почему этого происходит.

Одни барамуки говорили, что всё дело в скорости перевозки, другие, что в отсутствии тряски, а третьи заявляли, что всё дело в знании всех маршрутов. Ещё некоторые говорили, что на вероятность подвоза влияет привлекательность самого возящего. А некоторые ещё заявляли, что возящий должен предугадывать желания пассажира и выполнять все манёвры без его указания. По поводу всех этих версий имелись свои сторонники, и свои противники, и впоследствии возникли даже клубы, которые занимались прокачиванием той или иной способности. Все достижения на этом поприще они показывали друг другу, делились опытом, хвалились, проводили соревнования, смеялись над недостаточным уровнем конкурентов в данных областях, и ждали, когда же власти примут решение о признании их готовыми и своим выбором разрешат их споры.

Когда барамуки спрашивали о своём вопросе разделюков, они всегда получали один и тот же ответ: они ещё не готовы. Не сумев дождаться реальных подвозов, некоторые барамуки стали сочинять, что возили разделюков, и даже Верховную, но, поскольку реально заработанных апельсинов показать никто из них не смог, верили им далеко не все. Тем не менее, это в несколько отвлекало, и разряжало атмосферу всеобщего недовольства. А в последствии даже появилось отдельное поприще в области рассказывания историй на тему того, что рассказывающий возил Верховную. И если говорящего слушали, раскрыв рот, значит, цель была достигнута, а если отвечали «Да ездили мы на всех твоих рассказах!», значит, хвастовство было неудачным.

– Вы зря тратите время, – сказала им однажды Умеющая Считать до Бесконечности, – Лучше бы поучились считать вместо этого!

– Отстань от нас! – ответили барамуки, – Уж кого-кого, а тебя мы станем слушать в последнюю очередь!

Считать до Бесконечности ушла, и сочинила анекдот: «Может ли барамука везти Верховную? – Может, если Верховная едет на разделюке, а разделюка на барамуке!». «Не смешно!» – комментировали серьёзные барамуки, знавшие, как тяжело выиграть барамучьи соревнования по подвозу, где со всех сторон тебе улюлюкают, отвлекают, и норовят подставить подножку, чтобы заставить плюхнуться лицом в грязь вместе со своим наездником.

Однажды одна Разбирающаяся в Подвозах Разделюка написала книгу: «Как разбогатеть на подвозе». На обложке книги была аннотация издателя, что в ней содержится исчерпывающая информация обо всех секретах, благодаря которым автору удалось подняться на вершину успеха бизнеса на апельсиновом подвозе. Это была та самая разделюка, с инцидента с которой и пошла вся тема езды.

В том, что автор знает секреты, которые простым барамукам неведомы, никто не сомневался, ибо все знали, что он прошёл путь от простой барамуки до разделюки, и сам смог добиться того, чего другим не удавалось.

Весь тираж книги был распродан мгновенно, несмотря на то, что автор назначил цену в дольках, а не корках, что было вне традиции товаров класса «для барамуков». Заработав-сэкономив-выхитрив-своровав, кто, как только мог, и залезши в кредиты по самые уши, каждая барамука нашла нужное количество кусочков, и отдала их, не задумываясь, за эту книгу, вложив все свои сбережения в знания.

Раскрыв книгу, барамуки прочитали историю восхождения автора от простой барамуки до должности разделюки с множеством интересных моментов, и интересными фактами плюхания в грязь в прямом и переносном смысле. А в конце книги было резюме, в котором была изложена вся суть обещанного секрета: «Главное – не способность возить быстро, аккуратно, комфортно, или тому подобные вещи, в которых все нынче пытаются соревноваться. Главное – соотношение тех подвозов, которые делаете вы, и тех, которые делают на вас. И если вы ездите на всех много, а на вас мало, то все хотят ездить на вас. А если же вы ни на ком не ездите, а все ездят на вас, то никому это не интересно, кроме тех, кому нечем платить за подвоз. Так что, если кто хочет много зарабатывать на подвозе, должен сам ездить на других, и тогда ему будет раскрыта дорога к подвозу не только разделюков, но, возможно, даже, и самой Верховной…».

Узнав секрет, барамуки стали обдумывать тему езды на других. Но поскольку платить за подвоз им было нечем, они решили попробовать повысить своё образование, чтобы получить должность разделюк. Но должности почему-то уже были заняты и новые разделюки обществу не требовались. Тогда они стали платить друг другу корки за подвозы, но корки быстро заканчивались, и скапливались у оппонентов, которые после этого за те же корки заставляли возить их самих. Тогда они стали говорить друг другу, чтобы их повозили за просто так, но оппоненты почему-то не соглашались, и требовали наоборот, чтобы за просто так повозили их. Тогда они стали кричать друг на друга, и применять прочие приёмы из барамучьего арсенала убеждения, но и это не возымело результата. И тогда они решили возить друг друга по очереди, и таким образом, перездили друг на друге по кругу.

Несмотря на то, что каждая барамука поездила на куче других барамук, ни одного предложения работы ни к одной из них от высших классов не поступило. Тогда барамуки пошли к автору книги и сказали:

– Ты нас обманула!

– Что значит – обманула? – спросила Разбирающаяся в Подвозах Разделюка.

– Мы последние тебе кусочки отдали, а ты настоящий секрет так и не раскрыла!

– Разве я не описала в конце книги основной секрет, которого вы все не знали?

– Тогда почему же мы его делаем, а у нас не получается???

– У вас не получается потому, что статистика поездок у вас не выходит в плюс. Вам надо больше ездить, меньше возить.

Барамуки ушли и стали ездить друг на друге дальше. Но предложений с апельсиновыми контрактами так и не поступало. Тогда одна из них заявила, что они ездят в неправильной последовательности, и они стали ездить друг на друге в обратном порядке. Но и это не принесло ожидаемых результатов. Тогда ещё одна барамука предложила другую последовательность, но и с ней получилось то же самое. Потом предложения были ещё и ещё, и несмотря на то, что все их не переставали пробовать, ни одно из них так и не смогло привнести существенных изменений. И тогда они снова пошли к автору книги, и сказали:

– Ты нас обманула – мы точно знаем!

– В чём же?

– А потому, что не могло такого быть, чтобы мы всё перепробовали, и статистика в плюс так и не вышла, так что дело не в статистике, а в чём-то другом!

– Поверьте, могло…

– Коварная, подлая, вредная, противная, разделюка – не верим мы тебе! – закричали барамуки и подняли галдёж, не давая ей говорить. Но, ничего этим так и не добившись, пошли восвояси.

Не найдя, кого ещё больше спрашивать, барамуки поняли, что настала очередь Умеющей Считать до Бесконечности.

– Вот ты говоришь, что ты умная, тогда расскажи нам, в чём секрет заработка апельсинов на подвозе? – спросили барамуки у Умеющей Считать до Бесконечности.

– Последние дольки отдать за не нужную вам книгу вы готовы, – ответила она, – А получить нужную, которую я специально для вас написала… бесплатно… вы не хотите!

– Да помолчи ты! – загалдели они, – Нужна больно нам твоя арифметика! Ты бы лучше написала про то, как реально зарабатывать на подвозе по целому апельсину, вот за это мы были бы тебе благодарны! Вот такую книгу мы бы у тебя купили! А эта твоя арифметика никому не нужна – ездили мы на ней!

Так барамуки поездили в плюс для своей статистики на арифметике Умеющей Считать до Бесконечности.

Глава 18. Как в обществе появилась честь

Однажды барамуки сидели и скучали. Всё то у них было: и демократические права, и свободы, и образованность, и всё же чего-то не хватало. Ну или, может, наоборот: ничего-то у них не было, а хотелось, чтобы хоть что-то было – им, барамукам, виднее. И вот однажды они поняли: не хватает им чести.

Честь участника общества должна была стать для него тем, что должно вызывать к нему уважение. А поскольку уважение окружающих для барамук очень важно, они со всей серьёзностью подошли к формированию принципов, должных стать надёжным фундаментом для строительства этой моральной ценности.

Поскольку барамуки были обезьянами простыми, то и принципы чести у них тоже оказались простыми. Никто не может оскорбить достоинство барамуки ни делом, ни словом. Ни взглядом, ни даже мыслью. Если же кто-то на кого-то косо посмотрит, за это надо спросить, какие у него проблемы. Если же кто-то кому-то состроит рожу, то по этой роже надо стукнуть. Если же кто-то кого-то обзовёт дураком, то его надо стукнуть так, чтобы он больше не посмел этого сделать. Или хотя бы обозвать дураком в ответ. Ну а если кто-то кого-то толкнёт или ударит, то ему надо сразу за это выбить зуб. А поскольку найти самовыражение в обществе Справедливости и Равенства простым барамукам было больше не в чем, они погружались в кодекс чести с головой, и для некоторых это становилось принципа.

Те, кто были посильнее, блюли этот принцип особенно ревностно, а остальные – по мере возможностей. И те, кто были посильнее, сразу били тех, кто чем-то затронул их честь, а те, кто послабее, придумывали различные варианты мести, или оправдания, почему этого не обязательно.

Бывало, что те, кто не могли побить своего обидчика в честном бою, исподтишка делали ему всякие пакости. Или подначивали сильных побить его и рассказывали им, что тот про них говорил всякие обидности. А ещё те, кто послабее, часто собирались в кучки и ходили целыми компаниями, и в этих компаниях они чувствовали себя гораздо увереннее. Правда, в самих их компаниях иногда тоже были разборки и междусобойчики, когда оказывалось, что кто-то чем-то задел чью-то честь. Впрочем, иначе быть и не могло: честь – штука тонкая, и забота о ней требовала постоянного напряжения.

Те, кто были посильнее, не терпели даже намёка на ущемление свой чести. И если кто-то про них что-то сказал обидное, или двусмысленное, или им показалось, что кто-то сказал про них обидное, они тут же спрашивали, что считали правильным, и, если не получали устраивающего себя ответа, тут же бросались в драку. Зато если они кого-то косо смотрели, или говорили про всех, что считают нужным, то это они считали дозволенным, потому, что это было по делу, а что было по делу, а что нет – виднее было конечно им самим. Было также замечено, что чем меньше барамуки получают апельсинов, тем бдительнее они следят за своей честью.

Одна барамука в обществе была очень сильная. Её сила всегда была на защите её чести и честь её всегда была на высоте. Стоило кому-то косо на неё посмотреть, она сразу спрашивала: «У тебя какие-то проблемы?», и начинала разбирательство, из которого всегда выходила победителем. Не проходило и дня, чтобы Сильной Барамуке не приходилось отстаивать свою честь.

Однажды Верховная неуважительно высказалась в чей-то адрес:

– У кого нет пятидесяти апельсинов, может идти на хрен!

Фраза эта предназначалась явно для разделюк, но Умеющая Считать до Бесконечности специально так подстроила, чтобы Сильная Барамука случайно её услышала. И поскольку так уж получилось, что у последней не было пятидесяти апельсинов, то, оказалось, что это было адресовано как бы и ей тоже. Принципы чести требовали удовлетворения, и оставить без ответа такую наглость его не могла.

Поскольку высокое положение разделюки не позволяло Сильной Барамуке её побить, ей приходилось защищать свою честь другим способом.

– Делить апельсины не умеешь, ещё чего-то вякаешь! – подпрыгнула она и проорала настолько громко, чтобы Верховная могла это услышать, – Да ездила я на твоём мнении!

Поскольку по заведённым обычаям Верховная с бармуками не общалась, она спросила у разделюк:

– Это кто это тут у нас выступает?

– Это с моего десятка… – ответила одна из разделюк почему-то очень виноватым голосом.