Книга Иоши

Стол накрыли скромно по сравнению с тем, что принято во многих советских семьях, когда еды больше, чем гостей. Здесь же было рассчитано каждому по порции, ничего лишнего. Кто-то бы сказал, что Астаповы обеднели, коль не могут накрыть богатый стол, для меня же это хороший тон и экономия семейного бюджета. Может, успех Вячеслава Николаевича в том, чтобы не расходовать деньги на лишнее. Хоть порой и смеялся над Астаповым-старшим, но некоторой мудростью от него пополнялся.

За столом мы делились в основном последними новостями. Софья Владимировна и Владик расспрашивали про мои дела. Рассказать было особо нечего, с момента как жизнь нас развела, мое существование ничем не запомнилось. Обычная рутина и тлен. Вкус жизни, хоть и горький, проявился только с возвращением в Родищенск. Владик же тоже без подробностей делился своими успехами, на все отвечал: «Ничего особенного».

– Если и дальше все успешно пойдет, то с гордостью передам завод тебе, сын. – Астапов-старший расцвел в улыбке при этих словах.

– Бать, успокойся. – Лицо Владика скривилось. – Я нихрена не шарю в этих тракторах. Полюбас есть те, кто прошарен лучше.

– Ну как я могу дело всей своей жизни оставить незнакомому человеку? Дочери это точно будет неинтересно. Тем более этот завод – главная надежда всего Родищенска. Без работы здесь никто не захочет оставаться.

– Бать, все и так валят. Дело не в заводе. Ты им бабки, как в Москве, не предложишь. Никому нет дела до этой дыры. – Владик стрельнул глазами в мою сторону. – Тем более нам нахрен не сдалось на заводе горбатиться, как вы.

– Не знаю, сын. За заводами будущее всей страны. Без них никуда. Я надеюсь, что получится у меня расшириться, найти новых клиентов и спонсоров. Тогда получится поднять зарплаты по заводу. Я мечтаю дать народу надежду на счастливую жизнь, как Родищенсу, так и Ястребску. Думаете, все хотят уехать? Нет. Большинство хотят жить и работать на родной земле, но не у всех есть для этого возможности. Я понимаю народ и хочу помочь, ведь сам родился и помру здесь. Меня устраивает это, и хочу, чтобы этого хотели мои дети и жители этого прекрасного города.

– Звучит как предвыборная речь, – усмехнулся я, но по строгому взгляду Вячеслава Николаевича понял, что мои слова неуместны. – Вы не думали действительно баллотироваться? Здесь требуются перемены на ином уровне.

– Против Гольдберга и его друзей бессмысленно выступать, – отвечал Астапов-старший. – Там схема налажена. Король с шутами во дворе намерен рассмешить все королевство, принеся весь скот в стране в жертву сатане.

– Не вечно им править, – не отрываясь от тарелки, заговорила Софья Владимировна, – когда-нибудь им придется ответить перед законом.

– Вряд ли, – включился с усмешкой Владик, – этим тварям только дай денег. Это их оружие и броня. Думают, что за деньгами их никто не достанет. И они правы: сила в деньгах. Только с еще большими деньгами возможно их свергнуть.

– Деньги не правят миром, – сказала Софи, оторвав наконец взгляд от тарелки.

– Правят, – продолжал разглагольствовать Владик, – на них все, что угодно, можно купить, даже друзей и любовь.

– Спасли деньги твоих одноклассников? – встрял в спор Вячеслав Николаевич.

– Этих долбаебов просто настигла кара. Они сами виноваты, что их насадили на кол. Никакой это не маньяк. Обычные для Родищенска разборки. Богачи делят власть. Я же лезть на рожон не собираюсь, бать. Я знаю, с кем здесь дружить, а с кем нет. Так что все со мной будет впоряде.

Алена бросила столовые приборы в пустую тарелку, чем перебила весь разговор. За весь ужин она не притронулась ни к одному блюду. Демонстративно при всех салфеткой вытерла губы и встала из-за стола. На протяжении всего вечера я ни разу не заметил смены ее выражения лица – все также оставалась хмурой, ни вставив ни одного слово в нашу беседу.

– Извините, мне пора.

– Ален, куда ты? – разом сказали Вячеслав Николаевич и Софья Владимировна.

– Мне пора. Время.

Владик взглянул на часы и кивнул. Время за разговорами пролетело очень быстро. Пока Алена собиралась, все молча ужинали, поглощая еду быстрее, чем раньше. Когда дверь захлопнулась, Софья Владимировна подняла голову со строгим взглядом на пасынка.

– Что между вами происходит? Такая хорошая девочка, а на ней постоянно лица нет. Мы так с отцом и не поймем, вместе вы или нет, хотя при этом не разлей вода. Скажи, Слав!

Вячеслав Николаевич лишь поднял голову и кивнул.

– Мы вместе, и это все, что вам надо знать. У нас фри лав. Знаете такое? У нас нет обязательств друг перед другом. Так что мне пофиг, из-за чего она там загоняется. И тем более это не твое собачье дело, Софи!

– Владислав! – Астапов-старший шарахнул кулаком по столу. – Как ты разговариваешь?

– Разговариваю как положено. Она мне не мать. И вы меня задолбали со своими старческими взглядами. Живите, как жили раньше, но не лезьте в дела молодых. У нас свои обычаи. Уже давно пора осознать, что мы друг друга не понимаем. И не поймем.

Вячеслав Николаевич нахмурился от такого ответа, усмирить своего сына по отношению к мачехе у него никак не выходило, да и взгляды своего сына с возрастом становилось сложней понять. До конца ужина мы просидели молча, уставившись в остатки еды на тарелке. Время тянулось, любая просьба что-либо передать со стола возвращала в былой темп. По окончанию все помогли убрать со стола и помыть посуду. Семья Астаповых сухо попрощалась. Когда я засобирался, Владик попросил меня остаться с ним, еще провести время. Мне сильно не хотелось задерживаться у него. Я боялся любому неблагополучному развитию событий с ним. Наше, а точнее мое прошлое отложило отпечаток – держаться от таких персонажей подальше.

После того как попрощались с Вячеславом Николаевичем и Софьей Владимировной, Владик повел меня в часть дома, двери в которую на протяжении ужина были закрыты. Я как будто попал в другой мир, но более знакомый и привычный для дополнения образа моего старого друга. Хай-тек комната, мечта любого юноши и холостяка: куча различной техники и мягкой мебели с наброшенными вокруг упаковками из фастфудов, а главной вишенкой на торте давняя мечта Владика – огромный пафосный диван, оборудованный всеми необходимыми современными примочками, включая минибар, и стоит сие чудо перед голой стеной, на которую падает трансляция из проектора.

– Красиво живешь, – без скрытого удивления произнес я.

– Пустяки, – сказал Владик и достал из минибара бутылку вискаря. – Братан, мы же выпьем за встречу? Тем более все это старческое нытье так утомляет.

– Их можно понять. – Я принял полный стакан, протянутый одноклассником.

– Нихуя. Они живут не в наших реалиях. Они не секут в теме. Да еще пиздят без остановки. Вот какой из бати альтруист? Да он наебет каждого, только бы карман не опустел. Губернатор города…

– Области, – поправил я.

– Да не ебет. Пусть хоть патриарх. Не верю ему. Деньги самое главное, и похую на остальных. Никто без умысла не станет жертвовать собой или близкими. Пускай хоть семье не врет, а остальным выблядкам льет дерьмо в уши. – Владик поднял стакан с виски. – Так что давай выпьем за то, чтобы наши близкие меньше нам врали, да и самим себе.

Мы чокнулись бокалами и выпили залпом достаточно приятный напиток. Никогда не любил ни виски, ни коньяк, для меня они всегда ассоциировались с паленкой, особенно с той, что подогнал за спор Шурик, но тут другое дело. Алкоголь приятно обволакивал все внутри без какого-либо отвращения. Тогда я понял ценность элитного алкоголя. После того как обменялись знаками одобрения о качестве вискаря, Владик пригласил меня на диван побалдеть и продолжить выпивать.

– Значит, торговля у тебя не задалась в Москве?

– Доставка. Здесь я говорю доставка, чтобы ни у кого даже мысли не было. Не дай бог батя узнает, а я его расстраивать не хочу. А так да, в Москве ужасная конкуренция. Меня просто прижимать начали. Домой возвращался с переломанными ребрами. Зато здесь спокойней, пару раз столкнулся с нашими старыми уебками, и все, где они теперь? Я всех переиграл.

– Ты о ком сейчас?

– Бля, ты ж не в курсах. Ты знал, кто держал в городе весь наркотрафик? – Я лишь отрицательно помотал головой. – Гром со своим подпевалой Демоном, а на подлете у них был Сафрон. Наша неприкасаемая троица. Сука. И всех порешали. Я никак насладиться не могу. Теперь мне открыты все дороги, не нужно париться за стычки с ними. И так теперь будет с каждым, кто перейдет мне дорогу.

– Еще скажи, что ты и есть Родищенский палач.

– Ну я всем теперь говорю, что он меня крышует. Суки, пускай боятся.

– А ты что думаешь по его поводу?

– Да нет тут повода. Обычная вендетта. Это мудачье дохера кому дорогу перешло. Насиловали и убивали безнаказанно. Неудивительно, что их порешали. Даже не удивлюсь, что это окажется Отец, – тут Владик осекся, посмотрев на меня, – не тот, что был здесь, а тот, что обеспечивает меня товаром. Эти рубайлы с ним сцепились по теме рынка. Так что убрать их всегда могли. Так что и хер с ними. Я живу в мире и порядке, так что за себя спокоен. И ваще, че мы грустные, ты видеть старого друга не рад? Сука, я счастлив, что ты здесь, родней тебя у меня брата никогда не было. Так что завязывай загоняться по ерунде. Давай тебе классный кинчик покажу, что мы тут мутим. Я ж расширяюсь.

Владик спрыгнул с дивана и полез разгребать кучу хлама на столе, что-то сбрасывал на пол, между слов матерясь на каждый попавшийся ненужный предмет.

– О! Ты, кстати, сейчас как? Ширнуться не желаешь?

– Не желаю. Я больше ни-ни. – Либо я забыл, как пить, либо это вискарь Владика, но в голову мне ударило быстро, из-за чего язык заплетался, а тело растекалось по дивану.

– Это ты зря, в этом сумасшедшем городе трезвым быть нельзя. А! Вот оно.

– Ты так же в Москве говорил.

Владик вернулся на диван с планшетом и пакетиком с белым порошком.

– Зря отказываешься, отборная дрянь. Раньше ты никогда не отказывался. – Он с осторожностью, чтобы не рассыпать, подготовил дорожку «отборной дряни» на планшете. – Это ж для здоровья полезно, а выглядишь, хочу сказать, ты дерьмово. Раньше шустренький был, живой. Ебнутый, конечно, на голову, но живой. – Прозвучал на всю комнату нос одноклассника при заправке. – Как хорошо. Вспомни хоть свой перформанс в начале второго курса. Как ты стакан…

– Бутылку.