Книга Иоши

– Братан! – Я никак не мог угомониться и лез его обнять. – Нам надо о многом друг другу рассказать. Ты не представляешь, как рад тебя видеть. Сколько лет прошло…

– Много, чтобы мы изменились.

– Что ты за какашка? Я пытаюсь, хоть как-то наладить диалог. Столько лет не общались. Я чувствую такой стыд перед тобой, что бросил тебя. Мне правда очень-очень жаль. Я обязан был все эти годы быть рядом с тобой. Боря. Марина. Родители.

– Игорь! Заткнись! Прекращай нести чепуху. Ты весь район разбудишь.

– А что мы здесь до сих пор делаем? Нам пора дислоцироваться поближе к выпивке и отметить встречу.

– Нет! Ты сейчас же поедешь домой – высыпаться. Мне на тебя стыдно смотреть. Черт. Все дело сорвал. Лучше бы из своей Москвы не приезжал. Поехали. Отвезу домой.

Он указал мне на соседнее сиденье. Я с трудом добрался до него. Мне было обидно, что старый друг не разделял моей радости.

– Куда ты уехал? – спросил я. – Заходил к тебе по старому адресу, но там тишина.

– Здесь. В центре обитаю. Недавно перебрался с семьей. Здесь куда безопасней.

– О-о-о, у тебя появилась семья? Круто! Поздравляю! Обязательно расскажешь, кто она. А про город… знаешь, как приехал сюда, не чувствую больше разницы между Верхним и Нижним Родищенском.

– Говоришь, как любой состоятельный житель Верхнего. Для них тоже нет никакой разницы. Им нету необходимости ее вообще видеть.

– Братан, тебя никак не отпустит? Сколько уже лет прошло, а ты все крутишь ту же пластинку. От нас ничего не зависит. Пора уже принять правила игры и просто плыть по течению.

– Тебе легко говорить. Тебе дано право на счастливую жизнь.

– А тебе нет? Что за унылые суждения? Я сейчас впервые за долгое время на веселом настрое, а ты мне все портишь. Давай! Выкладывай, что с тобой творится. Ты упомянул семью. Кто счастливчик? Давай колись.

– В другой раз. Ты нетрезво мыслишь, брат.

– Да! Е-е-е! Пробил тебя хоть назвать нас братками. Е-е-е!

Кулак улыбнулся, единственный раз по дороге домой, но даже этому я очень обрадовался. Мне было необходимо дружеское плечо рядом, оказаться в своей тарелке. Даже спустя столько лет он был роднее каждого называемого в моей жизни друга. Он озвучивал мои мысли даже тогда, когда с ним был не согласен. Да, я стыдился того, что встретились, когда я не контролировал себя и весь мой позитив мог в любой момент раствориться. Но даже в подвыпившем состоянии спорить про разделение Родищенска мне не хотелось – это избитая тема и неактуальная, пора уже вырасти из этого и идти дальше.

Всю дорогу я докапывался до Дрона, а он так же сохранял свой злой образ, как будто во всех своих несчастья виноват я. Со стороны я был себе противен, стал тем, к кому всегда испытывал отвращение и вместе с Кулаком осуждал. Вот что с нами бывает в борьбе со злом: одни уподобятся ему, другие проиграют.

Алкоголь давал о себе знать, меня умиротворял проносящийся за стеклом город. Глаза закрывались и возвращали в рощу, где последний раз встречал отца. Мое сознание переносило в этот сон регулярно, словно других установок в голове не имелось. Раньше меня пугало это, но после перемирия с отцом даже ждал провала в чащу моих проблем. Не получалось только досмотреть этот сон, так как он всплывал урывками. Казалось, что мой мозг пытается что-то сказать.

За отцом лучше проступали черты остальных фигур. На полянке находилось четыре силуэта. Только, в отличие от отца в белом плаще, они были скрыты под красной, черной и пепельной накидками.

– Мы все тебя давно ждем, – произнес отец.

– Кто мы?

Отец лишь рукой пригласил подойти к остальным. Когда я к ним направился, меня как будто дернуло и вынесло обратно. Машина остановилась.

Я больше не мог сдерживать подступающую тошноту и открыл дверь, меня сразу вывернуло на землю.

– Надо завязываться столько пить, – пробормотал я. – Братан, прости меня за такой вид. Такого давно не было. Так-то себя умею контролировать. Просто… не знаю. Устал. Без понятия, что делать завтра. – Когда желудок очистился, в голове помутнело, алкоголь сильнее ударил в голову. – Прости. Мне неудобно просить, но мне нужна твоя помощь. Я сам не дойду.

– Ты издеваешься?! – воскликнул Кулак, но, не дожидаясь моего ответа, вышел из машины. Он подхватил меня под плечо и повел к воротам. Я не с первой попытки сумел подобрать правильный ключ. После каждой неудачной попытки, не глядя на Дрона, чувствовал его злость, что сильнее смущало, и руки предательски сильнее тряслись. За воротами Кулак самостоятельно руководил моей доставкой. Он знал, где хранится запасной ключ от дома, а внутри без вопросов занес прямиком в мою комнату. В голове всплывали давнейшие воспоминания из детства, как мы у меня играли в приставку, нас часами было не оторвать от телевизора. Андрей часто был у меня в гостях, а с тех пор мало чего изменилось. Он всегда был своим, всегда был частью семьи. Мать без проблем впускала его домой. Он всегда был хорошим парнем в глазах родителей.

– Братан, – проскрежетал я сквозь зубы, когда Кулак клал мое тело на кровать, – как же я рад тебя встретить. Мать бы тоже обрадовалась, что мы вместе. – Я подмял под себя одеяло и простыню и заплакал, зарыдал от мысли о ней. – Братан, у меня мама умерла. Я ей не сказал, как сильно ее люблю и как благодарен за все, что она мне дала.

– Тогда чего ж ты не приезжал? Она ждала тебя, пока ты расточал ее деньги в Москве. Ты был ей нужен, но плевал на все это. Мне было больно смотреть на ее страдания.

– Зачем ты все это говоришь?

– Братан, мне плевать на твои проблемы. Они ничего не стоят с тем, что мы пережили. Не смей мне здесь говорить, как тебе жаль. Для тебя семья – это функция. Ты никогда не чувствовал эмоций, связывающих тебя с людьми вокруг. Я лишился тех, кого любил, в отличие от тебя. Сестра. Мать. Отец. Я каждого оплакивал. По каждому выл на весь район, а ты все похороны с каменным лицом провожал ее. Да! Я был там, не мог пропустить похороны такого замечательного человека, который помог мне с утратой, и мне стыдно за человека, которого считал своим братом, стыдно за то, кем ты стал и что к этому причастен сам.

– Друг…

– Иди ты нахуй, друг! Ты никогда других не поймешь, кроме себя больше никого не слушаешь. Ищешь везде свою выгоду. Живешь без интереса к жизни. Пытаешься что-то из себя строить, воротишь нос от всего, что получаешь, в то время пока мы стараемся радоваться тому, что имеем, а мы мало чего можем себе позволить. Вали уже из Родищенска, друг. Ты здесь нахер никому не нужен.

Договорив, Андрей развернулся и ушел. Раздался хлопок входной двери, а после и воротин, но главный удар пришелся по мне. Я пытался сдерживать слезы, но вой вырывался из меня. Меня давно так не ранили, ведь в словах Кулака была истина. Для меня все было игрой. И лишился семьи, друзей и любимых только по своей вине.

Не знаю, сколько рыдал в подушку, но мое сознание снова окутала приятная дымка, погрузив в рощу. Силуэты приближались ко мне. Я не без любопытства пытался заглянуть каждому в лицо. Помимо отца наконец узнал еще двух близких: под красным плащом скрывался Кулак, а под черным Владик.

– Это не конец, – не открывая рта, раздался голос Андрея.

– Кто здесь еще? – спросил я, указывая на последний силуэт в пепельной накидке. Не дождавшись ответа, направился к фигуре. Я не успел приблизиться, как капюшон опустился, и мне представились такие же пепельные волосы. Мой шаг замедлился, а сердце забилось сильнее. Даже сквозь сон дыхание сперло, и я проснулся в поту в своей кровати, хватая воздух ртом.

Глава 10

Учителя не врали, когда говорили, что студенческие годы самые счастливые. Это безусловно так. Первая любовь. Независимость от родителей. Полная свобода. А главное – познание этого безграничного мира. Жизнь была на самом пике как моих возможностей, так и окружения вокруг меня. Монотонные будни только виднелись впереди и не успели еще помрачить вкус существования.

Я ловил кайф от своей жизни. Конечно, не все было идеально. Стабильных отношений построить не получалось из-за моей постоянной ревности. Я себе не мог найти места, когда терял контроль над партнером. Как позже разобравшись и понаблюдав за отношениями своих друзей, сделал вывод, что дело в моей самооценке, но что делать с этим знанием, понятия не имел. Да и пофиг. Мне тогда на все было плевать.

Все студенческие годы я так же жил с Владиком и Мансуром. Иногда в «кризисные ситуации» к нам заезжал перекантоваться Шурик, но он вовремя сваливал, когда понимал, что наше терпение на исходе. Мы же втроем за годы ужились, даже Мансур смог проникнуться к Владику и вместе с ним развлекаться. Благодаря поставленному на рельсы «бизнесу» по выполнению курсовых работ и прочей дребедени для студентов я почувствовал себя равным своим соседям. Совесть больше меня не грызла за бессмысленно потраченные деньги. Наша жизнь била ключом, дня не проходило, чтобы я не сохранял трезвый рассудок. Мешало ли мне это учиться? Нисколько. Хватало своих мозгов и милашности, чтобы растопить сердечко каждого преподавателя. Мне было плевать на все. Главным стимулом моего существования стало поскорее убиться в хлам и радоваться жизни. И мои соседи меня полностью поддерживали.

Для всех нас стало переломным моментом окончание университета. Не благодаря моей помощи, но мы выпустились. Владик грезил начать свое дело, уже в последние годы учебы тыкался из одной задумки в другую. Идеи имели нелегальный характер, но другого и не планировал. Мансур весь был в семье, дня не было, чтобы он не говорил о Кристине. Кристина то, Кристина это. Нас с Владиком это бесило, у нас тоже были отношения в разное время, но мы так не зависели от них. Мансур грезил счастливым будущем, подрабатывал помощником в одном из офисов в деловом центре, мечтая о грандиозной карьерной лестнице. Я же понятия не имел, чего хочу. Не хотелось разрушать идиллию, что сохранялась долгое время в нашей квартире. Все шло к тому, что нам предстояло разойтись. Меня это расстраивало. Прекращать наши полеты я не собирался.

Мы готовились отметить наши дипломы. Крупное гуляние не планировали, но оторваться, как в последний раз, было необходимо. В последние годы мы предпочитали просто накачивать себя всякой дрянью и уходить в отрыв. От вида дряни зависело, проваляемся мы все на одном диване или будет скакать и прыгать в клубе. Как именно будем отмечать на этот раз, еще не решили.

– Я предлагаю скромно поваляться втроем и поболтать, – говорил Мансур.

– Ты задрал, тихоня, – отвечал Владик, – окончание универа. Я требую шума. Скажи, Игорек.

– Втроем нам точно не получится. Шурик в честь такого события от нас не отлипнет. Да и мой братан приезжает. Я обещал ему показать столичную жизнь. Так что клуб обязателен, как и шум.

– Ребят… – замялся Мансур. – Я хочу только с вами затупить, в последний раз.

– Что за гейскую херню ты нам здесь втираешь? – осклабился Владик. – Что еще за последний раз?

– Он валит к Кристине, – сыграл я на опережение.

– Что?! Нахер Кристину! Ты не видишь, что она сидит на твоей шее? Да она из тебя все соки выжимает, совсем на человека прекратил походить. Не, дружбан, я тебя ей не отдам. Так что в клуб, на поиски тебе нормального мужика.

– Пошел ты! – смеялся Мансур. – Все у нас нормально. Лучше себе найди упругую попку в кожаных штанах, и желательно, чтобы у избранницы была густая борода. Прям как ты любишь.