Книга Иоши

За несколько месяцев я все-таки привык к Родищенску. Признаюсь, где-то в глубине себя скучал по городу. Не могу сказать, что тосковал по людям из прошлого, скорее по той атмосфере провинции, которую многие пытались вычеркнуть из своей головы, когда уезжали в Москву, как будто кроме столичной жизни ничего другого нет. Порой размышляю, как сложилась бы моя жизнь, не покинь я родной край. Скорей всего не обрел бы альтернативу взглядов на все, не посмотрел бы с другой стороны и тем самым не получил бы ответов на свою жизнь. Хотел бы что-нибудь поменять? Нет.

Я стал тем, кем являюсь благодаря пути, что прошел. И с возвращения в Родищенск впервые почувствовал себя победителем. Я стал лучшей версией себя в сравнении с прошлым. Неважно, что за трагедия меня привела домой, я верил, что передо мной открыты все возможности и меня ничто не остановит. Родищенский палач? Это история прошлого, которая больше не имела значения, а смерти моих одноклассников ни на что не влияли. Это уже другая история. Не моя. Тогда она была связана с другом, тогда она действительно была важна, а теперь этот маньяк делал мне одолжение, леча воспоминания о гнусной троице одноклассников. Да, многие говорят, что одна из причин, почему не смогу продать дом, – это маньяк в Родищенске, но я верил, что рано или поздно все прекратится, как в прошлый раз: пять жертв, и он исчез. Главное, чтобы в этом не были вмешаны мои друзья, как долго бы они ни занимали эту должность в моей жизни.

По осени я согласился на предложение Вячеслава Николаевича и устроился к нему на завод на должность менеджера по продажам. У меня уже был опыт торговли в Москве, распространял различные биодобавки и тренажеры, вышестоящее руководство скупало базы данных у других компаний, а нашей обязанностью было всех этих людей обзвонить и предложить свой товар; также помогал одной знакомой организации с продвижением своей деятельности, но об этой главе своей жизни мне особенно неприятно было вспоминать. Не позитивная работа. Хорошо, когда человек просто вешал трубку, но ведь были те, кто начинал выяснять, откуда у нас их номер, или просто хотел выплеснуть накопленный гнев. Что-то удавалось продать. Эпоха народного помешательства на БАДах уже порядком спала к тому времени, денег на этом мне не удалось тогда поднять, чего не скажешь о помощи моим знакомым. Поэтому я не видел сложности в торговле тракторами, тем более это была менее нервная работа, поиск в интернете сельскохозяйственных компаний и их прозвон был куда успешнее и приятнее, ведь это было частью работы для обеих сторон. Коллектив меня принял легко, хотя краем уха слышал мнение, что очередной москвич приехал сосать из предприятия деньги, как-никак Вячеслав Николаевич по старой дружбе зарплатой меня не обидел, и все об этом знали. Меня смущал такой премиальный статус к себе, да и близкое знакомство с директором завода, как будто это что-то сверхъестественное, при условии, что в Родищенске каждая собака знала друг друга.

Хотя, когда появлялся новый сотрудник, одна из распространенных тем для бесед, чей он родственник. Порой можно было узнать все свое генеалогическое древо в подробностях, даже о тех родственника, о которых ты сам не знал. От их внимания не ушла и история моей семьи, что у нас со Светой разные отцы, причем о моем неизвестно ничего, тогда как об отце сестры знают как о зажравшемся бизнесмене. Благодаря этому я смотрелся куда выигрышней. Сам же не хотел ни с кем дружить, отвечал простым вниманием на все разговоры, а корпоративы и коллективные встречи вне работы избегал. Мне было комфортно одному, подальше от любых человеческих отношений. Я боялся любого контакта, боялся снова разочароваться в доверии к людям. Куда проще быть одному и не переживать о тех, кто тебе дорог, об их мнении о тебе, а главное – о боли, что вы друг другу способны причинить.

Вячеслав Николаевич не раз звал меня на семейные встречи или просто повидаться с Владиком. Я боялся этой встречи, она для меня словно наркотик, за которой могла последовать цепочка более неприятных последствий. Мне не нравилась та репутация Владика, что до меня доходила, хотя это было логическое развитие того, что мы наблюдали в нем еще в Москве. Было обидно, что эта истина не открыта Вячеслав Николаевичу, что он гордится не за такие уж и благородные поступки своего чада, что его сын обычный наркоторговец, промышляющий на слабостях людей.

Наркоманов я научился различать в толпе – спасибо Нижнему и Москве. Я насмотрелся на всю эту грязь, потерял из-за нее немало друзей и любимых. Смерть Шпаги для меня до сих пор шокирующее событие даже спустя столько лет. Поэтому различить на работе сотрудников под кайфом или при ломке не составляло труда. Смотрел на них с отвращением, работу выполняли, и даже качественно, но это были мертвые в душе люди, которым неинтересно развитие как карьерное, так и душевное, с ними не о чем было поговорить, ими двигали совсем примитивные радости: вмазаться, позалипать и последовать животным инстинктам. Раньше все это меня забавляло, но в Родищенске у меня были иные мотивации, и снова вливаться в треш-жизнь не хотелось. Я перерос все это.

Не раз обращал внимание, как они подходили пошептаться к диспетчеру, вылавливали его и о чем-то нервно и недовольно говорили. Костя, так звали диспетчера, сам по себе был неприметным парнем, всегда появлялся где-то на фоне, держался от любых компаний в стороне, сперва я даже видел в нем родную душу, пока до меня не дошло, чем он промышляет.

Во время одного из перерывов мы с ним пили кофе. Оба были не рады присутствию друг друга, но Костик еще сильней нахмурился, когда к нам зашел парень с трясущимися руками и с паническим взглядом. Он прямиком направился к Костику, я же отвернулся от них и отошел в сторону, чтобы не мешать, но все равно их слышал.

– Костян, я не могу больше, очень надо.

Сотрудник выглядел как ученик, который не готов к ответу, перед Костиком он выглядел виновато и ломал костяшки на руках.

– Нету! – отвечал Костик, сильнее и громче мешая ложку в кружке. – Сколько мне еще повторять, что все накрылось. Не подходите ко мне больше.

– Не могу. Здесь аврал. Дома жена заебала. Не могу больше терпеть, мне нужно расслабиться. Это пиздец какой-то.

Костик наклонился к сотруднику поближе в попытке, чтобы его не услышали.

– Это ты мне создаешь пиздец, подходя ко мне при всех. Появится – маякну, а сейчас исчезни, не создавай мне проблем.

Костик с кружкой кофе в руках вылетел из пункта приема пищи, а парень поволочился вслед за ним, продолжая бормотать себе под нос:

– К кому мне идти?

– Не знаю. Это не мои проблемы. Так что съеби.

Он мне сильно напоминал Шпагу, который рыскал по району, побираясь на новую дозу. Таких людей интересует только полет, им нет дела до других, и видно, что Костик не справляется с контролем своих клиентов, отчего сам бесился. И это повторялось из раза в раз, хотя я видел это со стороны, но догадывался, что диалог был схожий. Для меня это была обычная точка интереса, которую не специально, но замечал. Мне хотелось бы этого не видеть, но они совсем не обладали скрытностью, и Костик это понимал и бесился все сильнее. Скорей всего не я один обращал на это внимание. Главное, чтобы это не дошло до начальства, особенно до Вячеслава Николаевича. Хотя какая мне разница. Впереди меня ждал ужин с семьей моего начальника и друга, которого я долго избегал, – не получалось больше найти причину для отказа Вячеслав Николаевичу.

Я переживал из-за встречи, шел на нее медленно, с сомнениями. Безумно сильно хотелось позвонить Вячеславу Николаевичу с извинениями и наплести каких-нибудь несуразиц, что случились со мной, в результате чего не приду. Я люблю своих друзей, особенно тех, что вычеркнул из своей жизни. В памяти сохранились только милейшие для меня воспоминания о них, и возвращать друзей в мою жизнь значит развеять эту магию.

Мне необязательно видеться с ними, чтобы понять это. Я видел, куда развивался Владик, мне хватило нескольких фраз Вячеслав Николаевича о нем, чтобы понять, что его сын не сошел с выбранного им пути. В определенные моменты жизни я без разбора вычеркивал всех из своего общества. О многих жалел, хотел им снова написать, пообщаться, узнать, как дела, но это был закон, к которому не применялись исключения. Владик – один из немногих, о ком не жалел, что потерял, хотя он единственный, кто пытался наладить со мной связь после разрыва, предлагая встретиться, как в старые добрые времена, но я был непреклонен. Впускать очередной хаос в свою жизнь не собирался.

Перед встречей без остановки опустошал сигаретную пачку, одну сигарету за другой. Возле кафе «У Софи» у меня прихватило дыхание. Опять паническая атака. Ноги отказывались идти, отчего каждый последующий шаг становился тяжелее и тяжелее. Из-за невнимательности столкнулся с зеркалом припаркованной волги у кафе. На лестнице пришлось хвататься за перила на каждой ступеньке. Рука дрожала, когда поднимал ее к дверному звонку. Мое сердце заколотилось после прозвучавшего соловьиного пения в квартире. Момент истины. Нарушены принципы. Крах неизбежен.

– Хо-хо-хо, какие люди! – Открыл дверь Владик и сразу бросился со мной обниматься. Прежняя молодость уже сошла. Так можно сказать про нас всех, но мысль посетила меня только при встрече с Владиком: томный взгляд с расширенными зрачками, потовыделение, морщины и язвы на лице, отрастил пузико, которого раньше не было. – Как я скучал по тебе, засранец! – Он было приподнял меня в порыве радости, после чего опустил на место. – Все пытался с тобой связаться после универа, а ты канул во тьму, гад. Уже боялся, что ты откинулся. – Он продолжал на меня смотреть таким теплым взглядом, которым на меня не смотрела ни одна девушка. – Давай, давай, быстрее проходи в хату, уже все собрались. Познакомлю тебя со всеми.

– Да вроде и так со всеми знаком, – отвечал я, когда снимал ветровку и вешал в шкаф. – Вячеслав Николаевича чуть ли не каждый день вижу, а с Софьей Владимировной просто не виделись с детства. Так что ты меня не удивишь.

– Не-е-е, познакомлю тебя со своей. – Он весь светился от счастья от встречи со мной, и мне становилось не по себе.

Гостиная меня поразила. Владик переплюнул отца в роскоши. Нескромный домик в частном секторе все равно выглядел бедновато на фоне палат, что мой одноклассник устроил. Изготовленная из целикового дерева мебель явно стоила недешево. Но все это было безвкусно, как будто весь интерьер нужен лишь для галочки, чтобы соответствовать уровню, о котором Владик мечтал. Он хотел жить, как олигархи, всегда стремился к власти и деньгам. Но роскошная мебель отвлекла от истинной причины показушности Владика.

– Думаю, ты отлично помнишь нашу одноклассницу? – с легкой улыбкой произнес он.

Как я мог забыть. Алена Ефремова. Его школьная любовь. И мое школьное раскаяние, за то, что ничего не сделал, когда Демон насиловал ее. Годы прошли, а винить себя за это не прекратил. Воспоминания снова пробежались холодком по коже, вызывая мурашки.

– Здравствуй, Ален. У меня прям встреча выпускников в последнее время. Только недавно виделся с Катькой.

Она выглядела потрясающе. Все так же молодо и свежо, как будто десять лет с выпускного не прошло. До сих пор мечта. Рядом с Владиком она выглядела не к месту, как и со мной. Может, я оголодал по женщинам в своей жизни после болезненного разрыва, а может мне хотелось чего-то противоположного тому, что у меня было. В любом случае, я был чертовски рад ее видеть, хоть и двигал мною животный интерес.

– Мы давно с Катькой не общаемся, – без эмоций отвечала Алена.

– Чего так? Раньше же вас было не разорвать.

– Разные сферы интереса.

Ее покер-фейс меня вымораживал, как будто высосали из человека всю жизнь.

– Время, – сказал я. – Оно всех нас раскидало.

– Печально, что недалеко. Не шибко хотелось всех продолжать видеть.

Она демонстративно от меня отвернулась. По ней было видно, что эта встреча ей в тягость. И я ее прекрасно понимал.

– Так вы пара? – обратился я к Владику.

– Да…

– Нет! – Твердо отрезала она. – Мы партнеры. Не более.

Владик скорчил кислую морду. Он что-то хотел возразить, но воздержался, только лишь пошевелил губами. Я же не собирался лезть в их дела, особенно догадываясь, чем занимается Владик. Страшно было представить роль Алены в этом театре теней.

Я направился здороваться с остальными членами семьи Астаповых. С Софьей Владимировной, с момента моего возвращения, мы виделись только издалека, когда она приезжала к мужу на работу. С Вячеславом Николаевичем не было разговора, но беременность супруги легко распознавалась. Я радовался за них. Это первый ребенок от их союза. Изменения Астапова-старшего заметил весь завод. Стал добрее. Сотрудники после повышения зарплат сами с легкостью вычислили положение супруги директора.

– Поздравляю с будущим пополнением, – с дружеской улыбкой приветствовал Софью Владимировну, когда садился за стол напротив нее.

– Спасибо, Игореш. – Она озарила меня своим радостным личиком, от которого сразу полегчало и потеплело внутри. – Я была рада услышать, что ты вернулся домой. Слава расхваливал, что ты отлично справляешь с работой. Продажи с тобой растут.

– Новичкам везет, – отвечал я без пафоса, хотя изнутри разрывала гордость от похвалы.

– Может, своей счастливой рукой подсобишь Владу с его бизнесом.

– Боюсь, Игорьку будет неинтересно мое дело.

– Ты давно вернулся в Родищенск? – обратился я к Владику, когда все уже уселись за стол.

– Ну где-то год еще тупил в столице. Ничего не клеилось, вот и решил вернуться домой.

– Успешно?

– Да. Появилась стабильность. Особенно в последние месяцы. Дела прям в гору пошли. Новая клиентура так и прет.