Мировой порядок

Тонкая струйка сизой кутерьмы ухватила за душу, словно рыбку на крючок, и с силой вырвала в очередной фрактальный мир, где я очнулся ото сна.

В глазах всё ещё периодически темнело, словно дух не мог решиться, где же реальность, а где дрём.

– Вот, снова…

Голова раскалывалась, но мирный треск костра успокаивал сильнее, чем тревожили наваждения этой сизой проказы под текстурами мирка.

– Будь она проклята…

Утерев с век остатки бредового кошмара, я открыл глаза и едва не прослезился. Моя любимая… мой единственный свет мирно лежала у меня на груди и не смотря на попытку сна опорочить долгожданное единство, тело всё равно каждой клеточкой помнило прошедшую с ней ночь.

Впервые за, казалось, целую жизнь.

Отогретая после снежного плена, Лера мирно спала с катышком маны в груди, а старый я… совсем другой человек, неудачник, не спасший её, остался там, где и должен был умереть ещё много лет назад. Под толщами снега и льда.

– Настоящий только я… здесь. Больше тебе не стоит бояться… я-то не повторю ошибок.

С каждым ударом Лериного сердца, фракталы медленно испарялись, а мир начинал сдаваться, принимая одного из двух, кто скоро станет единственным… с последним вздохом временного двойника.

– Ради тебя я поимел даже время и сотни миров… изменил будущее и ни о чём не жалею.

Я легонько гладил моё чудо по волосам ещё не веря, что всё удалось… что я там, где должен быть.

– Осталось только восстановить баланс…

Скормить двойника фракталам и…

– Заменить неудачника на бога…

Заплатить вселенной за перепихон.

– Ничего, любовь моя… скоро всё закончится, как я и обещал. Начнём всё заново…

Я тихо прошептал это, зарывшись носом в её пленительно сладких волосах, и мечтательно улыбаясь, поцеловал в темечко, но…

Боль пронзила под ребром, а вдох застыл в нелепом вскрике.

– Закончится… колдун.

Хоть Лера не сдержала всхлипа, но я даже не заметил, как она проснулась, а в её руке, обнимавшей меня во сне, сжался припрятанный охотничий нож.

– И как я… как могла… не понять… сразу…?!

По тонким пальчикам любимой стекала кровь, а нож с хрустом проскользил глубже, но всё ещё не по рукоять.

– Ле… ра…

Рука отнялась, но я изо всех сил потянулся к её заплаканному лицу.

– Это… же… я. Ро…й…

Выпустив нож, любимая вскочила на ноги и брезгливо обняв руками плечи, укуталась в меха.

– Значит, всё это было правдой, а не детским сном? Все те слова о любви и сотни яблок каждый год…

Слёзы текли по её щекам, но Лера лишь отшатнулась от моей попытки схватить её за руку.

– Миры… магия… все эти чёртовы сказки…

Любимая потянулась за своим любимым луком и впервые показала мне заплаканные глаза.

– Если всё, что ты сказал правда, то в этой лавине сегодня я должна была умереть, не так ли?

В глазах темнело, а мана могла лишь обезболить и прижечь, так что я собрал все силы и кивнул.

– Так все эти сны… мои ведения что-то вроде прошлой жизни? То, что прожил ты… в будущем?

Я вновь смог лишь кивнуть, а моя любовь помрачнела пуще прежнего, с тоской посмотрев на мой плохо сросшийся палец и завернувшись в свой любимый лисий воротник.

– Ясно… всё-таки не его отец… даже забавно.

В её словах слышалась горечь и презрение, а в глазах пропало всё, любимое мною, знойное лето.

– А знаешь…

Неспешно, будто всё ещё считая миры чем-то вроде яблочной магии, Лера взяла со стены колчан и вглядываясь в стрелы, сквозь слёзы, неловко улыбнулась.

– Я бы с радостью умерла в обнимку с тем, кто был в тех снах… правда.

Она медленно вложила стрелу и оттянула тетиву.

– Это всяко лучше, чем видеть моего героя монстром… и до сих пор его любить.

Неожиданно, наконечник её стрелы замерцал позолоченной маной, а в глазах любимой окончательно угас последний огонёк.

– Из будущего ты или нет, но если тебе плевать на время, то уж лучше вернись и никогда меня не встреть… Прошу…останься лишь странным колдуном из сладких снов.

Огонь костра угас вслед за знойными глазами, а во взгляде Леры просохли слёзы.

– А теперь беги. В будущее или другие миры, да хоть в свои чёртовы сказки, но…

Любимая пустила последнюю слезу и остановилась у выхода.

– В этот раз я не промахнусь…

Лера не оборачиваясь выскользнула из палатки и скрылась в снежной кутерьме, а вслед за ней угас и мой единственный свет.

Утонул в чёрной маслянистой тьме.