Меланхолия

– Нет.

– И даже о здоровье, социальных достижениях и материальном благополучии? – удивлённо спросил Блант.

– Что вы хотите услышать от меня? – громко спросил мистер Айронс.

– Мне бы хотелось, чтобы вы не избегали этих тем, чтобы мы открыто обсудили беспокоящие вас факторы и вместе попытались найти решение вашей проблемы.

– У меня нет никаких проблем!

– И снова мы слышим от вас отрицание. Не бойтесь говорить этом. Проблемы не исчезнут, если спрятать их глубоко в душе! – голос доктора звучал как бархатное мурлыканье крунеров[21 - Крунер – вокалист, придерживающийся принципов свинговой фразировки. Наиболее известные представители: Перри Комо, Фрэнк Синатра, Дин Мартин, Нэт Кинг Коул.] пятидесятых.

Группе было известно, что мистер Айронс был воякой и участвовал в каких-то военных операциях, связанных с большим риском для жизни. Об этом он как-то поведал на предыдущих собраниях. Шрамы, очевидно, он получил именно на полях сражения.

– Если вы не против, я хотел бы сегодня просто послушать, доктор Блант, – сказал наконец пациент.

– Как скажете, мистер Айронс. Ну что же, кто хочет выступить? – спросил доктор, глазами выискивая желающих.

– Я! – отозвался Гленн Хадсон.

Сидящие вокруг обратили на него взор.

– Замечательно, мистер Хадсон! Расскажите, что вас тревожит?

Гленн некоторое время размышлял о том, что не зря ли вызвался открыто говорить о своих тревогах. Выбравшись из пучины своих мыслей, он сделал глубокий вдох и попытался набраться решительности, чтобы озвучить свои мысли.

– Привет. Я, как вы помните, Гленн.

Зал хором поздоровался с Хадсоном.

– Я не могу сказать, что меня не беспокоит чувство тревоги. Отнюдь. Сказать по правде, большая часть того, что творится у меня в сознании, это чувство тревожного расстройства. Расстройства из-за чувства обречённости, чувства вины, из-за беспокойства при мыслях о будущем, из-за чувства страха, – Хадсон запнулся, глядя себе под ноги.

– Вы делаете что-нибудь, чтобы противостоять своему волнению? – поинтересовался Блант.

– Я стараюсь отвлекаться на чтение книг.

– Похвально, мистер Хадсон. И как? Чтение помогает вам абстрагироваться от тревоги и страхов?

– Зачастую, я просто пролистываю страницу за страницей, так и не поняв, что в них было написано, ибо мысли мои пересиливают интерес к чтению. Однако, тем не менее, временами мне удаётся отвлечься от этих навязчивых тревог, углубившись в интересное чтиво. – Гленн посмотрел на Кэрол в надежде, что она поймёт его намёк на то, что находит в её книгах утешение. Кэрол поймала взгляд на себе и, не отвлекаясь, продолжила слушать.

– Мистер Хадсон, вы нас приятно удивляете! – промолвил доктор Блант, – Вы знаете, очень часто у лиц, перенесших какие-то сильные эмоциональные потрясения, а в вашем случае сопровождающиеся физическими увечьями, на подсознательном уровне возникают вопросы, постоянно преследующие их и повторяющиеся вновь и вновь. А как у вас, мистер Хадсон? Вас гложет какой-нибудь вопрос?

Томно выдержав паузу, мужчина ответил:

– «Что, если?»

– Пожалуй, не будем допытываться, что означает сей вопрос. Оставим это на личную беседу, если мистер Хадсон не будет против, – произнёс доктор, подведя черту под репликой пациента.

Зал заруполескал Гленну, как и в его первый день собрания.

После выступления Хадсона, выступили ещё трое пациентов, каждый из которых попытался взять с него пример: признаться и рассказать, как с этим борется. Кэрол так и не отважилась взять инициативу и тоже озвучить группе свои тревожные чувства.

Завершая собрание, доктор сделал акцент на признании наличия тревог и беспокойств, и рассказал о психотерапевтической помощи при тревожном расстройстве, которая состоит из нескольких этапов: выяснение причины, адаптация к травмирующим воздействиям и осознание пациента его страхов и выработка умения противостоять им сознательно.

Группа направилась к выходу.

– Привет, – послышался робкий голос Гленна Хадсона за спиной у Хант.

Застенчиво поглядывая на книгу, лежащую на коленях, он подкатил инвалидное кресло к бывшей писательнице и взял книгу в руки.

– Привет, – с улыбкой ответила Кэрол. – Что это у вас?

– Я подумал… Вам не сложно будет подписать для меня вашу книгу? – Хадсон неуверенно протянул книгу собеседнице.

– «Однажды ты поймёшь»! – Кэрол узнала давно забытую обложку.

– Да.

– Конечно! Давайте ручку! – Кэрол давно отвыкла от этой церемонии и с ностальгией взялась за ручку.

– Спасибо большое! – радостно сказал Гленн.

Открыв книгу, Кэролайн написала «Моему самому преданному читателю! Кэролайн Хант». На миг отстранившись от происходящего, она оказалась в забытых эпизодах своего прошлого. Пролистывая в уме главы своей прежней жизни, она вдруг снова ощутила ту давно утраченную сладость от признания её таланта её читателями. К ней на миг вернулась прежняя творческая жила, вспыхивающая искра, детонирующая массы залежей её невоплощённых идей.

Но то было лишь мгновенье. Подчеркнув косой линией три последние буквы своей фамилии, Кэрол закрыла книгу и вернула её хозяину. Гленна Хадсона переполняла неподдельная радость.

– Спасибо большое! – повторил мужчина.

– Спасибо вам, что находите мои книги интересными и читаете, когда о них уже мало кто помнит.

– Мне всегда нравились ваши книги.

– Признаться, мне всегда думалось, что мои романы читают исключительно женщины и девушки, – с улыбкой призналась Кэролайн.

– На самом деле, мужчинам стоило бы взять с меня пример, – ответил на улыбку Хадсон, – ведь не так часто удаётся заглянуть в женское сознание и взглянуть на привычное глазами женщины.

Писательница была приятно удивлена такому ходу мыслей своего собеседника и находила в его словах глубокий смысл.

– Не часто услышишь такое, – ответила Кэрол. – Современные тенденции практически стёрли такие понятия, как небезразличность и единодушие. Люди перестали пытаться узнавать друг друга на глубоком ментальном уровне. Заводить поверхностные связи стало пиком моды. Никто не стремится изучить партнёра, ибо союзу не суждено продлиться долго. И уж точно никто, кроме вас, нынче не торопится заглянуть в недры женской души и понять, как устроен этот непростой мир.

Кэрол позабавили собственные слова, и она негромко рассмеялась.

– Вот теперь я узнаю в вас ту самую Кэролайн Хант! У вас на всё своё особое мнение! – ответил мужчина.

Гленн улыбнулся и задумался, как бы деликатно предложить продолжить беседу где-нибудь в другом месте. Кэролайн надела шарф, который ей дала Лиззи и повернулась к Гленну, чтобы попрощаться.

– Кэролайн! – опешил мистер Хадсон. – Могу я вас называть по имени?

– Да, можете.