Меланхолия

– Я уже подумала, ты проспала, – незатейливо ответила Лиз.

– Мне приснился волшебный сон. Будто я за кулисами бродвейского театра, меня окружают гримёры, костюмер и хореограф. Я отдалённо слышу, как меня приветствуют, приглашая выйти на свет софитов. Меня торопят быстро надеть очередной костюм и выйти на сцену для фееричного финального выступления, где я должна исполнить свою коронную песню. Внимание всего зрительного зала было устремлено на меня и каждый из сидящих вожделенно предвкушал начала перфоманса.

– Насмотрелась мюзиклов перед сном? – с ухмылкой спросила Лиззи

– Каждую пятницу их крутят. Не могла пропустить и вчера. Люблю их, – задумчиво и мечтательно ответила Кэрол, возвращаясь к гардеробной.

Элизабет знала, что соседка может одеться без её помощи и потому осталась в гостиной, где уже по привычке отдёрнула шторы и открыла окно. Спустя несколько минут, в комнате появилась Кэрол. На ней была тёмно-синяя блузка и синие джинсы. В руках она держала серый свитер.

– Я готова, – сказала Кэрол.

Лиззи изучающе посмотрела на подругу и, выждав мгновение, поинтересовалась:

– Ты собираешься идти в этом?

Кэрол в недоумении оглядела себя, выискивая пятна или дефекты на одежде.

– А что не так? – спросила она, так и не поняв суть вопроса.

– Посмотри на себя. Ощущение, будто тебе не тридцать два, а шестьдесят два! – возмущенно ответила Лиззи. – Что за блузка? Ты похожа на Кэти Бейтс[17 - Кэ?тлин Дойл (Кэ?ти) Бэйтс (28.06.1948) – американская актриса и режиссёр.] из Мизери[18 - «Ми?зери» – американский триллер режиссёра Роба Райнера. (1990) Экранизация одноимённого романа Стивена Кинга.]. А свитер?! Ты собралась в дом престарелых?

– А что, предлагаешь одеться как ты? – с усмешкой парирует Кэрол.

– А почему бы и нет! По крайней мере, в такой одежде ты не останешься незамеченной.

– Незамеченной кем?

– Начни уже привлекать внимание сильного пола, – Лиззи сделала жест указательным пальцем, поставив другую ладонь на бедро.

– Чтобы пойти позавтракать теперь нужно как-то по-особому наряжаться?

– Ты не знаешь, когда тебе может улыбнуться фортуна и подослать к тебе амурчика. И, к тому же, Кэрри, тебе после завтрака нужно на ваше собрание. А там, ты рассказывала, у вас забавный новичок.

– Так вот в чём дело! – ответила Кэрол, знав заранее, к какой теме она клонит.

– Тебя скоро занесут в энциклопедию древностей. Не пора ли смахнуть с себя пыль и попробовать пожить другой, полной жизнью? – глаза Элизабет как всегда ярко горели, когда она пыталась вдохнуть красок в скучную одинокую жизнь своей подруги.

Немного помолчав, бывшая писательница решила уступить своей подруге, решив, что это кратчайший способ избежать лишних разъяснений и скорее направиться за долгожданным утренним кофе. Лиззи побежала к себе в квартиру за подходящей одеждой для Кэролайн. Не успела Хант снова добраться до гардеробной, чтобы снять и сложить там свои вещи, как соседка вернулась.

– Вот! Попробуй это, – Лиз протянула подруге кофту песочного цвета и тускло-бирюзовый шарф. – И убери уже этот хвост. У тебя красивые волосы. Зачем ты вечно их собираешь, как дровосек?

Хант неохотно взяла одежду и через некоторое время выехала на кресле-коляске в коридор, где её ждала Лиззи. Она надела кофту и аккуратно украсила шею шарфом из вискозы. Волосы были по-прежнему собраны в хвост.

– Ого! Помолодела лет на тысячу! Саркофаг теперь тебе больше не нужен.

Кэрол незаметно улыбнулась и повела коляску к двери.

В вестибюле стоял мистер Блэк. Бросив на Кэрол и её подругу едва уловимый, но крайне презренный взгляд, он наконец ответил им на приветствие. Не умея прятать свои эмоции, домовладелец решил пустить им вслед очередное изречение:

– Новый имидж, мисс Хант? Тоже начнёте приходить под утро? – голос Блэка был пропитан цинизмом.

Лиз, не останавливая коляску и, не давая Хант возможности ему ответить, вышла на крыльцо.

– Да что с ним не так? – возмутилась Кэрол. – Почему ты не остановила коляску, когда я попыталась её развернуть?

– Забудь. Он того не стоит. Вряд ли он всё равно что-то поймёт, если мы что-то и скажем. Он сторонник собственных убеждений, будь даже выдуманных.

– Я не позволю ему пускать подобные фразы ни в мой, ни в твой адрес! – Кэрол заметно оживилась от злости.

В тот момент Элизабет отметила интересное наблюдение. В Кэрол была жизнь! В угасающий огонёк жизни её подруги, можно было подлить масла под названием «защита», чтобы в ней проснулась прежняя Кэрол – сильная и уверенная женщина. Под «защитой» подразумевалось стремление огородить себя и, возможно, близких ей людей от разных невзгод, а также всяких циничных персон вроде мистера Блэка – не позволять другим поливать себя и близких скверной собственных извращённых фантазий.

Завтрак в закусочной продлился недолго. Немного побеседовав и получив свой долгожданный кофе, Кэрол поспешила направиться на очередное собрание для лиц с посттравматическим синдромом.

– Спасибо, что составила мне компанию, Лиз, – поблагодарила Хант.

– Ты это, давай, не молчи там у себя на вечеринке. Расскажи о себе, наконец, – промолвила Элизабет, подразумевая речь на собрании у доктора.

– Не знаю. Посмотрим.

Коляска медленно поехала по тротуару вдоль большой главной улицы.

Кэролайн Хант преодолела расстояние за двадцать с небольшим минут. Подъехав ко входу в здание, писательница приятно удивилась увиденному: пред ней был пандус.

– Наконец-то они услышали, – подумала Кэрол.

Гладко спустившись по новому пандусу, Кэрол зашла в помещение. Группа к тому времени собралась уже полностью и сидела полукругом вокруг кресла доктора Бланта.

– Ну, вот и мисс Хант. Можем потихоньку начинать, – сказал доктор, заметив, как приближается Кэрол.

Хант аккуратно втиснулась в полукруг. На противоположной стороне полукруга был мистер Хадсон и, нередко поглядывал на бывшую писательницу.

– Здравствуйте, – начал собрание Блант. – Поговорим сегодня о чувстве тревожности. Как мы все знаем, у каждого из нас есть свой предел здоровой тревожности, миновав который, мы либо справляемся с собой, либо заболеваем. Но тревожность может быть разная. А именно – открытая тревожность и скрытая. Говоря «открытая», я имею ввиду конструктивную тревогу, переживаемую осознанно. Но, что касается «скрытой», о ней-то мы и поговорим сегодня. Скрытая тревожность — это неосознанное чувство постоянного беспокойства и напряжения. Выражаться это может в игнорировании проблемы, ее отрицании. Сюда относятся и панические атаки, обсессивно-компульсивные расстройства[19 - Oбсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – это психическое расстройство, характеризующееся навязчивыми неприятными мыслями, возникающими против воли пациента (обсессии) и действиями, цель которых – снизить уровень тревожности.] и, конечно же, посттравматическая тревожность[20 - Посттравматическое стрессовое расстройство – тяжёлое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций.]. Потеря чувства уверенности, безопасности, угнетение от собственного бессилия против пережитого, чувство вины, безысходности – всё перечисленное это последствия посттравматической тревожности. Нередко это сочетается с ненавистью и агрессией к себе, окружающим. Посттравматическая тревожность характерна и для тех из нас, которые сами не пострадали, но явились свидетелями несчастного случая или насилия.

Лечение такого недуга, конечно, предусматривает медикаментозную терапию, которая является прерогативой психиатрии. Однако, я, признаться, отдаю предпочтение нашей с вами методике, а именно – психотерапевтической коррекции. Собственно, для этого мы и собираемся тут каждую субботу. Суть терапии зависит от желания самого пациента избавиться от проблемы. Принцип заключён в том, чтобы вы осознанно переживали психотравмирующие ситуации. Чтобы не избегали тревожащих условий, а шли им навстречу.

Зал наполнился тишиной, где каждый из присутствующих по-своему осмысливал услышанное.

– Мистер Айронс, не хотите ли начать? – спросил доктор Блант одного из пациентов.

Мистер Айронс был мужчиной тридцати-тридцати пяти лет, с глубокими шрамами на лице и кистях рук.

– Ну что ж… Здравствуйте. Признаться, я не считаю, что сказанное доктором Блантом как-то касается меня. У меня нет никакого чувства тревоги.

– Как раз поэтому это вас и касается, мистер Айронс. Отрицание – один из первых признаков скрытой тревоги, – ответил ему доктор.

– Чепуха! – не без раздражительности прозвучал голос пациента.

– Тревоги есть у всех.