Али

Дорл

Зима пришла раньше положенного и захватывала все больше территорий. Даже в теплом Деносе чувствовались ее отголоски, словно Али принесла туда Север с собой. Здесь же, в Алунге, и вовсе падал снег. Дорл подумал, что и чистые озера среди скал скорее всего уже растеряли свою синеву – то, ради чего он сюда приезжал. Было в этих озерах что-то особенное. Если бы он когда-нибудь устал от Деноса, то наверняка поселился бы здесь.

– Сейчас ее приведут, – сказал Зоуг. – Ты останешься?

– Нет, мне нужно вернуться. Я приехал только за Али.

– Думаешь, Грагенор решится открыто напасть?

– Уверен. Но не знаю когда, а главное – где.

Дорл проворачивал в голове разные варианты. Вероятность того, что противник сможет обойти стоянки его войска, расставленного вдоль сдвинувшейся к югу границы, была маленькой… Но она была! Грагенор ждал, что они пойдут за ним еще дальше, на юг, но Дорл чувствовал исходящую оттуда опасность, будто по земле пролегла красная черта, за которую нельзя заступать. И как бы ни хотелось догнать и разделаться уже наконец со своим врагом, лучшим решением было хладнокровно ждать, когда Грагенору надоест терпеть на своей земле присутствие другого альфы и он выйдет к нему сам. Состязание на выдержку. Дорл не сомневался, что выиграл бы его. За свою жизнь он достаточно натренировал силу воли… Но как выяснилось, есть вещи сильнее его упрямства.

Как он не пытался вытрясти из головы свою пару, все оказалось напрасно. Его тянуло к Али. И эту тягу не могли заглушить ни полыхающая в груди жажда мести Грагенору, ни попытки сосредоточиться на тактике предстоящего боя, ни загорелые южные шлюхи. Он не привык признавать поражение, особенно, если дело касалось только его самого. Но тоска не притуплялась со временем, образовавшаяся пустота не заполнялась ничем, наоборот – она разрасталась и грозила поглотить его целиком. Мысли о маленьком теле омеги в его сильных руках сменялись ее же силуэтом, исчезающим в оконном проеме, и что-то внутри постоянно обрывалось в этот момент. И каждый раз это было больнее и больнее.

В конце концов ему пришлось признать, что просто вычеркнуть Али из своей жизни, убрав с глаз долой, у него не получится. И теперь, прибыв в Алунг, стоя посреди холодного двора под пронизывающим ветром и колючим снегом, и уже чувствуя приближение своей пары, ему вдруг впервые за последнее время стало тепло. Он зашел в дом, снял плащ и стряхнул с волос снег. Махнул рукой Зоугу и слугам, показывая, что ему ничего не нужно. Огонь в камине погас и теперь поленья тлели, тихо потрескивая, и Дорл вглядывался в их медленное угасание.

Али вошла не сразу. Он слышал, как она какое-то время стояла за дверью, и ощущал ее страх. Прошло не меньше минуты, прежде чем она наконец решилась. Дорл обернулся.

Да, именно такой он ее запомнил – хрупкой, бледной, с застывшим ужасом в пронзительно синих, как два озера, глазах. Она замерла у входа, не в силах заставить себя подойти. И тогда он подошел сам. Протянул руку, желая дотронуться до ее лица и убедиться, что она настоящая, а не видение, преследовавшее его столько дней и ночей. Али вздрогнула и инстинктивно отшатнулась, словно он замахнулся на нее, чтобы ударить.

– Все еще боишься меня, – нарушил он тишину, прекрасно осознавая, что в общем-то не сделал ничего, чтобы это изменить.

Али ничего не ответила, будто не могла заставить себя говорить. По ее лицу казалось, что она сейчас расплачется, и Дорл вдруг остро почувствовал обиду. Его влекло к ней с чудовищной силой, а ее к нему по-видимому – нет. Она отлично справлялась без него и наверняка надеялась, что они больше никогда не встретятся. Только сейчас он понял, как сильно ему хотелось увидеть на ее лице радость и облегчение – то, что испытывал он сам, приехав сюда. Но он видел лишь страх и разочарование.

Дорл все-таки коснулся ее, провел пальцами по замерзшей щеке и взял за подбородок, чувствуя холодную кожу и вдыхая ее сумасшедший сладкий запах.

Должно быть в этом кроется злая шутка Богов: за длинной цепью побед над сильными врагами последовало самое сокрушительное поражение – и кому?! Омеге, в чьей крови беспрекословное подчинение течет с самого ее рождения! Никто не смел его ослушаться, он был способен подавить волю любого беты, он держал в своих руках тысячи судеб… Но Али не склонила перед ним головы, она находила в себе силы сопротивляться его давлению. Пыталась сбежать дважды – один раз к его врагу, второй раз – в никуда. Даже свою жизнь она не пожалела за возможность избавиться от его влияния! Холодная, северная вершина, которую он так и не смог покорить. Более того, сейчас он даже не знал, как к ней подступиться. Одной только силы, которой он привык заставлять опускать перед собой взгляды, здесь явно не хватало.

– Чего ты хочешь? Скажи мне, Алиен.

Однажды, в Эборе, он уже предлагал ей попросить у него что-нибудь для себя, но она не решилась сказать. Впрочем, тогда ее ответ и не слишком его беспокоил. Но не сейчас.

Она подняла глаза, удивленная тем, как он ее назвал, и поколебавшись несколько мгновений и набравшись смелости, на этот раз все-таки произнесла:

– Я хочу домой.

Часть 20

Алиен

Впервые он назвал ее – Алиен. Полное имя, произнесенное вслух, придало храбрости.

– Я хочу домой.

Она сама поразилась своим словам. И хотя это была всего лишь незначительная мелочь, которая может стоить ей дорого, она все равно почувствовала, как в ней шевельнулось уважение к самой себе.

Ответом на ее дерзость стал поцелуй, долгий и агрессивный. Губы начали саднить. Алиен подумала, что он хочет утвердить свою власть над ней, как будто это еще не так. Он уже поставил на ней клеймо и силой заставляет ее быть смирной. И это не грубая, внешняя сила, а сила исходящая изнутри, окружающая его слепящим ореолом. И Али вязла в ней, как бабочка в паутине. Не смела даже сопротивляться. Вот и сейчас она всего лишь опустила глаза, так больше и не сумев ничего сказать.

– Я отвезу тебя на Север. Ненадолго. Потом ты уедешь со мной на юг.

Алиен даже не сразу поверила в то, что ей не послышалось. Что это? Уступка? Дорл не из тех, кто любит шутить. Она почувствовала, как резко кровь прильнула к щекам и они начали гореть огнем. Дыхание участилось. А он все продолжал смотреть на ее лицо и словно чего-то ждал. Наверное, нужно что-то ответить, но Али никак не могла собраться. Ей казалось, что она идет по тонкому льду, и один неверный шаг будет стоить ей жизни. И все же он пообещал… Альфы ведь не нарушают своих обещаний? Несмелая, как едва забрезживший весенний рассвет, улыбка тронула ее губы.

Так и не дождавшись ответа, он снова ее поцеловал. И на этот раз поцелуй был немного более ласковым. Или ей так показалось, потому что мысль о доме заставляла сердце сжиматься от предвкушения. Она подумала о Тарияне, веками точившей скалы и пробившей себе путь через весь Север, о Великом Лесе и его высоких елях, подпирающих самое небо, о снежном покрывале, кутающем замерзшие земли и берегущем их до прихода тепла. Дорл отвезет ее на Север? Али закрыла глаза, уже пребывая там, в густой, непроходимой чаще, вдыхая запах хвои, и ощущая, как мороз щиплет кожу. Но холодно не было. Горячее дыхание согревало ее.

Поцелуи спустились на шею, а потом на оголенную грудь. Он как всегда просто порвал ее платье. Слишком нетерпеливый, чтобы снять его аккуратно, слишком несдержанный, чтобы хотя бы отнести ее в спальню на кровать. Но она все стерпит: и жесткий стол, на который он ее посадил, и небрежно задранную юбку, и сильные пальцы на своих бедрах. И даже боль внутри, почти уже привычную. Которая, правда, немного подзабылась за то время, что Алиен жила в Алунге, но все еще пугающую.

В напряжении, вцепившись руками в его плечи, Али уткнулась лбом в его грудь и зажмурилась. Она все стерпит. Ради одной только возможности вернуться домой хоть ненадолго – переживет хоть что. Вся сжавшись, она ждала, когда он войдет в нее, и, как ни старалась, не сумела сдержать надрывный стон, когда это произошло. Дорл гладил ее по спине, но Алиен этого не замечала, целиком сосредоточенная на болезненном вторжении в свое тело.

Она крепко сцепила зубы, чтобы даже не пикнуть, когда он двигался в ней, выдавливая голос из ее горла против воли. Невыносимо было осознавать, что за дверью все прекрасно слышно. И еще больше бросало в ужас оттого, что кто-то может войти. Хотя, скорее всего, всем и так понятно, что происходит между парой альфы и омеги после длительного расставания… И все же они в чужом доме, и даже не в спальне! Алиен испытывала дикое чувство стыда. Но понимает ли Дорл это? Ведь альфам чужда застенчивость. Они просто берут, что им надо, не спрашивая разрешения и не прося ничьих извинений.

Алиен уже знала, когда Дорл близок к тому, чтобы дойти до пика удовольствия. Он сделает несколько резких движений, уже не таких быстрых, но зато особенно неистовых и болезненных, затем прижмется к ней так крепко, что у нее выступят на глазах слезы, сдавит ее в объятьях, из-за чего заноют ребра. Потом он запустит руку в ее волосы, наслаждаясь их запахом, его мышцы расслабятся, сбившееся дыхание постепенно выровнится и успокоится. Но она все равно будет чувствовать своей щекой удары его сильного сердца о грудную клетку.

В этот раз он отпустил ее нескоро, и наверное, держал бы еще дольше, если б она не заерзала в его руках оттого, что спина уже начала затекать. Дорл медленно, будто бы нехотя, отстранился, и Алиен спешно опустила юбку, сдвинув ноги, и постаралась прикрыть грудь разорванным верхом платья. Снова стало жгуче стыдно, как будто ее застали в момент особого унижения. Хотя, наверное, так оно и было.

– Уже поздно, иди наверх, – произнес он, и накинул ей на плечи свой плащ.

Алиен неловко сползла со стола, кутаясь в слишком тяжелое и жаркое одеяние и стараясь не запнуться об его длинные полы, но все равно почувствовала себя несколько более защищенной, как птичка в хрупкой скорлупе. Она быстро вышла из комнаты, не оборачиваясь и едва не срываясь на бег. Только за дверью ей удалось наконец сделать глубокий вздох.

Наверху ей уже готовили горячую ванну, которую она, правда, так и не приняла в тот вечер. Слуги принесли еду, и Алиен поняла, что на подносе слишком много всего для нее одной. Через несколько минут в спальню заглянула Миэль.

– Выпей вина и поешь, – было первым, что она сказала.

– Так плохо выгляжу?

– Нет, но тебе нужно успокоиться.

Миэль сама налила ей в бокал темно-бордовую, пахнущую ягодами и почему-то цветами, жидкость.

– Я не люблю.

– Я знаю. Но все равно постарайся выпить до дна.

Алиен взяла у нее из рук вино и, поморщившись, сделала глоток.

– Верховному оно не понравится, слишком сладко. Но это для тебя, а не для него, – произнесла Миэль.

– Он злится, когда ему что-то не нравится.

– Не в этот раз. Уверена, он слишком рад тебя видеть, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Рад?

– Конечно. Каким бы ни был свирепым Дорл, он соскучился по тебе.

– Мне кажется, это как-то не так называется, – покачала головой Алиен, и отпила еще немного. Нет, весь бокал ей не одолеть.

– Альфы слишком гордые, чтобы признаваться в своей слабости. Но он очень соскучился, поверь мне! Иначе быть просто не может!