Али

– Да, и именно поэтому я не разрешил ей ехать со мной. Но она очень хотела.

Алиен снова улыбнулась. Но улыбка на ее лице держалась ровно до того момента, как она снова бросала взгляд на мужа, после чего опускала глаза и хмурилась.

Для Юмо Верховный всегда был безоговорочным героем. И то, что Дорл поверил в своего младшего и доверил ему клан вопреки всему, только усилило эту привязанность. Теперь же, глядя на очевидно несчастливый брак своего брата, Юмо испытывал сожаление, сказать о котором, правда, никогда бы не рискнул.

Алиен

Время от времени она ловила на себе взгляд Дорла – странный, задумчивый, словно чего-то выжидающий, и совершенно не знала, как себя вести. И вроде бы он не проявлял агрессии, но ей все равно казалось, что он злится. Ей хотелось залезть к нему в голову и хотя бы просто понять, о чем он думает, если все равно нет возможности спрятаться от его взора. Наверное, он недоволен, что они едут на Север, но ведь он сам так решил!

А потом им навстречу вышла колонна людей и мысли Алиен побежали по совсем другой канве.

Удивительно, как один человек всего за одну короткую встречу смог перевернуть ее представление об альфах. На пути к Тарияне они пересеклись с одним из братьев Дорла – самым младшим, Юмо, который помогал людям спастись от тяжелой зимы, увозя их в более теплые места. Более того, он разговаривал так открыто и легко, что Алиен впервые не чувствовала себя ущемленной рядом с альфой. Он не давил на нее своей врожденной силой во взгляде, от которого инстинктивно хотелось пригнуть шею, и его низкий голос не звучал так же холодно и сухо. А уж сколько было в нем тепла, когда он говорил о Шел…

Когда их процессия остановилась, Алиен вылезла из экипажа, чтобы немного размять ноги и затекшую от долгого сидения спину. И поразилась до глубины души, когда Юмо, переговорив с братом, вдруг подошел к ней. Дорл тоже находился рядом, и она до ужаса боялась сделать что-то не так или сказать что-то не то, и вызвать его ревность и гнев. Держась от Юмо на расстоянии чуть ли не в несколько шагов, чтобы не касаться его даже полами своего плаща, она отвечала односложно и хотела поскорее вернуться обратно в повозку. Но этот странный альфа, с приятным голосом и куда более мягким взглядом, чем у всех его братьев вместе взятых, легко располагал к себе. И она иной раз даже забывала, что Дорл все еще рядом. Он надменно шел чуть впереди, и лишь раз снизошел до одной реплики. С другой стороны хорошо, что он не видел, как она, иногда забываясь, улыбалась его брату.

Когда они снова тронулись в путь, Алиен очень хотелось высунуться из экипажа, чтобы посмотреть вслед Юмо, но она рассудила, что Дорл не придет от такой заинтересованности в восторг. Ей по горло хватило одного изгнания Улана, хотя тот ничего плохого не сделал, наоборот – спас ее. Не стоит больше играть с огнем. Юмо вернется в Джиено, и хорошо, если они больше вообще никогда не увидятся. Алиен оставалось сожалеть лишь об одном – ну почему она оказалась парой Дорла, а не его младшего брата?

Чем дальше они продвигались, тем сильнее усиливался ветер и опускалась температура. Даже внутри повозки, укрытой теплым пологом, стало так холодно, что Алиен то и дело пыталась согреть дыханием замерзшие пальцы. Совсем по-детски она уверяла себя, что когда они наконец доберутся до Тарияны, станет лучше, но в глубине души уже понимала, насколько глупой оказалась затея. Дорл выполнит свое обещание несмотря ни на что, только действительно ли это то, чего она хотела?

Тяжелые почерневшие тучи висели так низко, что их почти царапали верхушки вековых елей. Едва подняв голову вверх, Алиен рефлекторно отпрянула назад, к экипажу. Казалось, что небо вот-вот упадет на землю и раздавит всех своим весом, и от этого захотелось побыстрее оказаться хоть в каком-нибудь укрытии… Но процессия остановилась, и Дорл приближался к ней на ворге, а это значит, что они приехали.

– Дорогу занесло, но Тарияна здесь рядом. Поедешь? – он протянул руку, предлагая ей усесться перед ним и поехать верхом.

Поколебавшись, она все же кивнула и приблизилась. В путешествии на этом монстре, да еще и с Дорлом, мало приятного, к тому же Али грызли мысли о бессмысленности самого пути, да и погода все ухудшалась, но повернуть назад, когда конец так близок, она уже не могла. Правда, ехать и впрямь долго не пришлось. Ворг ловко понесся сквозь чащу, перепрыгивая через кустарники, и очень скоро вывез их к реке. У Алиен от этой недолгой, но быстрой прогулки, задрожали колени – если бы не Дорл, она уже десять раз вывалилась из седла. Встав на ноги, она прислонилась к стволу дерева. Ей понадобилось какое-то время, чтобы просто отдышаться.

– Что ты надеялась здесь увидеть?

Али опустила глаза.

– Я не знаю.

Она подумала, что он сейчас, наверное, презирает ее. Всегда точно знающий, чего хочет, он не поплелся бы в такую даль, не имея конкретной цели.

– Пойдем, вон Тарияна, – помолчав, Дорл взял ее за руку и повел к реке.

Шум бьющейся о камни воды не заглушали даже завывания ветра. И когда деревья расступились, Алиен наконец увидела ее.

Нет, там не было никакой красоты. Из-за отражающихся в воде темных туч река казалась грязной, серые каменные глыбы по обе ее стороны не несли в себе и тени молчаливой торжественности огромных скал Алунга, деревья дикого, неприветливого леса изгибались под порывами колючего ветра. Вокруг были лишь холод, серость и уныние.

Алиен почувствовала себя так… как будто ее предали. Разве за этим она сюда приехала? Ее Север был не таким! Он был велик и прекрасен!

– А я… жила далеко отсюда? – выдавила она, с трудом проглотив комок в горле.

Не может же быть, что она любила это место! Неужели ее желание вернуться домой было так велико, что сознание настолько приукрасило действительность? А может она просто забыла все плохое, сохранив в себе лишь память о цветущем лете?

– Не узнаешь? Ваш поселок был на той стороне, за деревьями.

Она не узнавала. В ее голове все было совсем по-другому!

– Я хочу спуститься к воде, – прошептала она, уже понимая, что еще чуть-чуть, и снова расплачется, в очередной раз продемонстрировав Дорлу свою ничтожность.

– Иди.

Ветер был очень сильным, а камни под ногами скользкими, но она не попросила помощи у Дорла, осторожно спускаясь вниз. Ей хотелось побыть одной хотя бы несколько минут. Ледяные брызги воды больно обжигали лицо, будто предупреждали, что приближаться не стоит. Но Али все равно подошла к самой воде и присела на краешек каменного выступа.

– Вот и я. Так долго шла к тебе… И видишь, пришла.

Грохот воды был таким сильным, что Алиен не слышала собственного голоса. Тарияна бесновалась в своей извилистой колее, безучастная к чужим горестям.

– Даже те, кто жил здесь всю жизнь, покинули это место. А ты не замерзаешь и в морозы… Ты все же защитила нас тогда, летом… Да? Защитила от зимы. Мы бы не пережили эту зиму сами. И тогда ты пропустила к нам чужаков… только меня ты не спасла. И еще много кого, кто не захотел уходить отсюда. Кто слишком любил свой дом.

Алиен хорошо помнила, как людей уводили отсюда рабами, на цепи. Но те, кто принял новых вождей, сумели начать жизнь заново – наверное даже куда лучшую жизнь, чем та, что у них была до этого. А вот она, Алиен, так и не смогла. И теперь в ее груди медленно гас последний огонек, который согревал ее все это время. Лучше бы она не приезжала сюда, и продолжала верить, что ее дом – самое красивое место в мире, где все люди были счастливы, и что когда-нибудь Духи Тарияны сжалятся над своими детьми, и все они вернутся обратно. И пусть бы этого не произошло, она бы все равно верила! А теперь у нее не осталось даже этой нелепой мечты. Некуда возвращаться. И незачем.

Алиен закрыла лицо руками и заплакала.

Ей было безразлично, что Дорл видит ее трясущиеся плечи. Все равно она никогда не поднималась в его глазах хоть на какую-нибудь высоту, чтобы теперь упасть. После бескрайнего моря, с купающемся в нем солнцем на закате, после цветущих полей, не знающих зимы, после утопающего в яблоневых садах Деноса, серость ее дома наверняка вызывала у него лишь жалость и презрение. И это стало для нее не менее болезненным унижением, чем те, что она уже перенесла.

Дорл так и не спустился к ней, но она была этому рада. Ей хотелось выплакать здесь, на берегу, все слезы, какие еще остались. И навсегда выжечь из себя эмоции. Ей больше нечего любить. У нее нет даже воспоминаний, ведь все хорошее, что она помнила, оказалось ложью.

Алиен достала крохотный пузырек, который подарила ей Миэль, и, наклонившись, и обжигая пальцы, набрала в него ледяной воды Тарияны. Затем вытерла слезы и поднялась на ноги. Она не верила, что духи реки могут ей помочь, да и не нужна ей больше их защита. Но она обещала Миэль, что заберет кусочек Севера с собой… хотя это был совсем не тот Север, который она искала, и куда так рвалась.

Алиен развернулась и побрела обратно, не оглядываясь больше на реку. Внутри были лишь пустота и разочарование.

Часть 22

Дорл

Раздражение переросло в ревущую, едва сдерживаемую ярость. Он сделал то, о чем она просила, – привез ее домой, на Север, хотя ему нужно было возвращаться к южной границе. Но он пошел на уступки… Ради чего? Али плакала на берегу, закрыв лицо руками, и это совсем не то, чего он ожидал от этой поездки. Хотелось то ли пожалеть ее, то ли свернуть ей шею! Дорл сцепил зубы и прикрыл глаза. Медленно выдохнул, стараясь унять сердцебиение.

На самом деле он знал, откуда берется его злость. Это растерянность и бессилие – самое отвратительное, что может испытывать мужчина. Он решительно не понимал, чего она добивается, чего хочет, и что ему делать дальше. Преданность и покорность омеги перед альфой казались само собой разумеющимися, не требующих каких-то дополнительных усилий. А Алиен к тому же принадлежит ему по праву! И все же силой взять он сумел только ее тело, но не мысли. Это расходилось с его представлениями о мире. Более того – его собственная реакция на происходящее тоже выходила за рамки понимания. Он не собирался лелеять уязвленное самолюбие, и все же ее упрямство и столь резкое отторжение задевали его.

Ветер становился все холоднее и пронзительней, и ему не нравилось длительное нахождение Алиен у реки. Но едва он об этом подумал, как она наклонилась, словно хотела зачерпнуть немного воды, а потом поднялась на ноги, и пошла обратно. Тучи стали совсем черными, казалось, что уже наступила ночь, ураган нарастал и оставаться здесь становилось просто небезопасно. Дорл шагнул к Алиен, когда она поднялась к нему, и уже хотел было поинтересоваться, стоило ли забираться в такую даль, чтобы просто пореветь на берегу… Но когда Али подняла голову, выражение ее лица настолько поразило его, что он не сказал ни слова.

В ее взгляде не было ни испуга, ни отрешенности, ставших уже почти привычными. В нем была пустота. Даже глаза потускнели, растеряв похожую на озера Алунга синеву. Дорл молча отвел ее к воргу, усадил впереди себя и отвез обратно к смирно ожидавшей их возвращения колонне. Также молча поставил ее на ноги возле запряженного лошадьми экипажа. Алиен, не обернувшись, залезла внутрь по ступенькам приставной лестницы и скрылась за темным пологом. Дорл, так и не сумев ей ничего сказать, постоял в задумчивости, будто еще искал какие-то слова, а затем махнул рукой, давая знак к началу движения.

Верхушки деревьев так сильно раскачивались, что казалось, они вот-вот переломятся, но на открытых участках непроглядной пеленой кружила метель, так что продвигаться там было еще сложнее. Идущие во главе ворги вязли в снегу и агрессивно рычали. Погода портилась с каждой минутой и приходилось все больше подгонять животных, чтобы не попасть в настоящую бурю.

Видимость совсем упала, когда колонна вдруг начала замедляться. Экипаж Алиен остановился и бета, ехавшая вместе с ней, вылезла наружу и замахала руками, привлекая к себе внимание. Дорл подъехал ближе. Возле повозки уже маячила знахарка с неизменной сумкой, полной каких-то трав.

– Госпожа, кажется, плохо себя чувствует, – смущенно сообщила она, и после того, как он кивнул, залезла внутрь.

Осмотр не занял много времени. Уже через несколько минут ее голова высунулась наружу.

– У госпожи жар. Я дам ей лекарство, – женщина тряхнула сумкой, – но лучше поскорее в тепло…

Он снова кивнул. До того поселка, где Алиен стала его женой, осталось не так уж и далеко, но место заброшено. Люди ушли оттуда в более теплые места. Впрочем, переждать там метель это не помешает… Дорл заставлял себя думать об этом, и все же справиться с нервозностью не удавалось. Ему уже было знакомо это чувство – желание вернуться назад и удостовериться, что Али никуда не делась, только теперь это неприятное ощущение скребущего внутри беспокойства усилилось. Может ли омега, еще недавно стоявшая на ногах, просто слечь? Насколько вообще омеги слабее других людей? Это достаточно серьезный повод для опасений? Дорл напрягал слух, пытаясь распознать, что происходит за его спиной, и не замедляется ли вновь колонна. Но и ворги, и лошади упорно прорывались сквозь метель – люди поскорее хотели покинуть неуютный лес.

Брошенные поселения всегда выглядят удручающе, но сейчас это мало кого волновало. Все были только рады переждать непогоду под крышей. Разве что придется сначала озаботиться добычей дров, чтобы растопить печи и камины. Мороз крепчал, и даже вдыхать такой холодный воздух становилось больно. Окинув взглядом дома, Дорл определил те, которые более всего внушали ему доверие, и направился туда. В одном из них – высоком, каменном, добротном – он провел с Алиен их первую ночь. Каким тогда все было безоблачным – покоренный Север, истинная пара под боком, а впереди путь домой. И тот сладкий вкус победы… со временем ставший отдавать горечью поражения.