Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями

На узкой косе, тянувшейся вдоль всей гавани справа от ворот, стояли здания старинной постройки. Бронзовый подошёл к какому-то дому с низкими стенами и маленькими окошками, но с крутой и высокой крышей. Ударом палки он распахнул настежь дверь и потопал вверх по лестнице с истёртыми ступенями. Они вошли в большой зал, битком набитый небольшими судами с полной парусной оснасткой. Хотя никто ничего не сказал, мальчик сам догадался, что это модели судов шведского флота.

Каких только судов здесь не было! И старинные линейные корабли с пушками на бортах, с высокими надстройками на носу и на корме, с мачтами, сгибавшимися под тяжестью парусов и канатов; и небольшие судёнышки, с банками для гребцов по бортам, курсировавшие в шхерах; и беспалубные мониторы; и богато раззолоченные фрегаты, на каких совершали свои путешествия короли. Были здесь и тяжёлые броненосцы с башнями и пушками на широких палубах, которые в ходу и поныне, и блестящие миноноски, напоминавшие длинных, узких рыбин.

Мальчик, видевший из щёлки все эти диковины, был совершенно ошеломлён. «Надо же, какие большие и красивые корабли строили у нас в Швеции!» – думал он.

Времени разглядеть всё выставленное в зале у него оказалось предостаточно, потому что Бронзовый, увидев модели судов, забыл обо всём на свете. Он осмотрел все модели, от первой до последней, без устали расспрашивая о них. А Русенбум, старший боцман с «Дерзновенного», рассказывал всё, что знал о тех, кто строил эти суда, о тех, кто их водил, и о том, какая судьба постигла этих людей. Он служил на флоте до 1809 года и мог поведать о строителе кораблей Чапмане и о реформаторе флота Тролле, о морских сражениях при Хугланде и Свенсксунде и о многом другом.

Он, впрочем, как и Бронзовый, великолепно разбирался в красивых старинных деревянных судах и мог немало о них порассказать, но, похоже, оба они не имели понятия о новых, одетых в броню кораблях.

– Сдаётся мне, ты, Русенбум, ничего не смыслишь в этих новых судах. Пойдём лучше, поглядим на что-нибудь другое, позанятней, – сказал Бронзовый.

Он, видно, и думать забыл про мальчика, и тот, сидя под деревянной шляпой, воспрянул духом.

Бронзовый и Деревянный стали обходить разные здания, где размещались парусная швальня, якорная кузница, столярная и машинная мастерские. Они осмотрели доки с большими подъёмными кранами, провиантские склады – цейхгаузы, артиллерийский двор, арсенал, канатную и даже большой заброшенный док, взрывом высеченный в скале.

Они прошли на свайные причалы, где были ошвартованы военные суда; поднявшись на борт, они придирчиво, как два старых морских волка, осматривали суда. Одно их восхищало, другое удивляло, третье сердило.

Мальчик, надёжно укрытый деревянной шляпой, с любопытством слушал их рассказы о том, как создавался шведский флот. Оказывается, было это нелегко и непросто. Иной раз люди жертвовали последний грош на постройку военных кораблей, даровитые мужи не щадили своих сил, чтобы улучшить и усовершенствовать эти суда. Немало было пролито крови, немало отдано жизней, прежде чем у Швеции появился флот, ставший оплотом отечества. Когда мальчик слушал эти рассказы, у него порой слёзы навёртывались на глаза. Он радовался, что узнал столько нового.

Под конец они вышли на открытый двор, где были выставлены штевневые украшения старинных линейных кораблей. Более диковинного зрелища, чем там, мальчику видеть не приходилось. Лица, могущие внушить ужас, с крупными, почти дикими чертами, были отмечены печатью гордого, неукротимого духа, того самого, который помог строителям флота создать все эти огромные суда. Лица людей совсем иного времени. Нильсу казалось, что он становится ещё меньше рядом с ними.

Вдруг Бронзовый скомандовал Деревянному:

– Шляпу долой перед теми, кто стоит здесь, Русенбум! Они все сражались за отечество!

Русенбум, так же как и Бронзовый, забыл, зачем они пришли в гавань. Не задумываясь, поднял он деревянную шляпу и воскликнул:

– Я снимаю шляпу перед тем, кто избрал это место для гавани, заложил верфь и создал флот! Ура королю, который вызвал всё это к жизни!

– Спасибо, Русенбум! Хорошо сказано! Молодец, Русенбум! Но что это, Русенбум?

На лысой голове Русенбума, на самой макушке, стоял Нильс Хольгерссон. Он больше не боялся. Приподняв свой белый колпачок, он закричал:

– Ура, губошлёп!

Бронзовый изо всех сил ударил палкой по земле. Но мальчик так никогда и не узнал, что? он собирался сделать. Брызнули первые лучи солнца, и в тот же миг оба – и Бронзовый, и Деревянный – исчезли без следа, словно были сотканы из тумана. Пока мальчик стоял разинув рот, с колокольни слетели дикие гуси и стали парить взад-вперёд над городом. Наконец они заметили Нильса, и тогда большой белый гусак стрелой ринулся из-под облаков вниз и подобрал его.

X

Полёт на остров Эланд

Воскресенье, 3 апреля

Дикие гуси полетели к шхерам – пощипать траву. Там они повстречали своих родичей – больших серых гусей из породы гуменников. Те несказанно удивились при виде их. Ведь серые гуси хорошо знали, что малые дикие гуси, хоть и такие же серые с виду, как и они, имеют другие обычаи и охотнее летают над сушей, подальше от берега. Любопытные и назойливые, они не успокоились до тех пор, покуда дикие гуси не рассказали им, как их преследует Смирре-лис. Выслушав рассказ диких гусей, серая гусыня, столь же старая и мудрая, как сама Акка, молвила:

– Большая беда для вас, что лис объявлен вне закона в родном краю. Он наверняка сдержит слово и будет гнаться за вами до самого севера, до самой Лапландии. На вашем месте я бы не летела на север через Смоланд, а выбрала бы путь над морем на остров Эланд. Пусть лис потеряет ваш след! Хотите сбить его с толку – оставайтесь несколько дней на южном берегу Эланда. Корма там хорошие, да и общество недурное. Вы не пожалеете, если полетите туда.

Совет серой гусыни был и впрямь мудрым, и дикие гуси решились ему последовать. Наевшись досыта, они пустились в путь на остров Эланд. Никто из них там ещё не бывал, но серая гусыня сообщила им верные дорожные приметы. Надо было лететь всё прямо-прямо на юг до большого птичьего тракта, который тянется вдоль побережья Блекинге. Все птицы, которые зимуют на берегу Атлантического океана и весной намереваются лететь в Финляндию и Россию, пролетают мимо Эланда. Обычно они останавливаются на острове передохнуть. Найти дорогу туда нетрудно.

День стоял совсем летний, тёплый и тихий; лучшей погоды для перелёта над морем трудно было и пожелать. Единственное, что внушало опасение, – это небо; не ясное, не прозрачное, а пасмурно-серое, как будто затянутое дымкой. Громадные скопища туч возникали то тут, то там, нависая над самым морем и ухудшая видимость.

Скоро шхеры остались позади, и перед путешественниками раскинулось открытое море. Оно было совсем как зеркало. Нильс глянул вниз и удивился: под ним тоже были небо и облака. Ни земли, ни моря. У него так закружилась голова, что пришлось крепко прижаться к спине гусака. Сегодня лететь ему было даже страшнее, чем в самый первый раз. Казалось, он не сможет удержаться на спине Мортена и вот-вот свалится вниз.

Когда же они достигли большого птичьего тракта, о котором говорила серая гусыня, стало ещё хуже. Стая за стаей и вправду летели в том же направлении. Дикие утки и большие серые гуси, нырки (их ещё чёрными утками или чернетями зовут), кайры и морянки, утки-пеганки и крохали, кулики и синьги – все следовали по одному и тому же, давно проторённому пути. Когда же мальчик, нагнувшись, посмотрел туда, где, по его мнению, должно было находиться море, он увидел, что там тоже летят целые полчища птиц, правда вверх ногами. Нильс потерял всякое представление, где верх, где низ.

Птичьи голоса могли бы помочь мальчику вырваться из этого призрачного мира. Но птицы летели молча. Изнемогая от усталости, они горели нетерпением поскорее прилететь на место и усиленно работали крыльями. Никто не кричал и не пытался весёлой шуткой подбодрить других. И мальчик не мог понять, где он: вокруг не было ничего, кроме туч да птиц.

«А если мы насовсем покинули землю? – сказал Нильс самому себе. – Вдруг мы возносимся ввысь, в небеса?!» Он стал гадать, что же он увидит там, наверху. Ему стало весело, даже голова перестала кружиться.

В тот же миг он услышал какой-то треск и увидел, как вверх тянутся тонкие струйки дыма.

Среди птиц поднялся страшный переполох.

– Стреляют! Стреляют! Стреляют с лодок! – в ужасе закричали они. – Поднимайтесь выше! Улетайте прочь!

И тут мальчик наконец понял, что они летят над самым морем, а вовсе не высоко в небе. Внизу он увидел длинные вереницы небольших лодок, откуда охотники палили не переставая. Стаи птиц, мчавшихся впереди, вовремя не заметили охотников, да и летели они слишком низко. Сотни тёмных комочков упали в море, и каждую погибшую птицу, громко и горестно крича, оплакивали их живые сородичи. Но дикие гуси остались целы и невредимы, так как их предводительница Акка с быстротой молнии взмыла вверх, увлекая за собой стаю. Для Нильса, которому только что казалось, будто он возносится в облака, это возвращение с неба на землю было ужасно. Он не мог прийти в себя от горя и негодования, несмотря на то что стая Акки и уцелела. Неужели есть на свете люди, которые хотят застрелить таких чудесных гусей, как старая Акка, Юкси и Какси и белый гусак, да и другие тоже? Люди, видно, не понимают, какое злодейство они творят.

Но вот гуси снова понеслись вперёд в недвижном воздухе. Вокруг воцарилась прежняя тишина, только некоторые изнемогшие от усталости птицы время от времени выкрикивали:

– Скоро ли мы прилетим? А вы уверены, что мы не сбились с пути?

И летевшие впереди отвечали:

– Мы летим прямиком на Эланд, прямиком на Эланд!

Утки-кряквы устали, и их обогнали нырки.

– Чего торопитесь? – закричали им кряквы. – Хотите всё съесть, чтобы нам ничего не осталось?!

– Корма хватит и вам, и нам! – успокаивали их нырки.

Острова Эланд ещё не было видно, когда навстречу вдруг подул слабый ветерок. Он нёс с собой большие клубы белого дыма. Казалось, где-то бушует пожар. Запаха гари, правда, не чувствовалось, и дым был не тёмный и сухой, а белый и влажный. Нильс скоро понял, что это просто туман.

Увидев первые белые облака, птицы испугались и ускорили полёт. Но туман клубился всё гуще и гуще и наконец окутал их со всех сторон. Вскоре он сгустился настолько, что ничего нельзя было разглядеть на расстоянии одного гусиного корпуса. И те птицы, что прежде стройным клином летели впереди, вдруг словно обезумели и беспорядочно носились то туда, то сюда, норовя вовсе запутать друг друга.

– Берегитесь! – кричали они. – Вы кружитесь на одном и том же месте! Так вы ни за что не доберётесь до Эланда!

Все хорошо знали, где находится остров, но изо всех сил старались сбить друг друга с толку.

– Гляньте-ка на этих морянок! – звучало в тумане. – Они летят назад к Северному морю!

– Эй, вы, серые гуси! Берегитесь! – кричал кто-то с другой стороны. – Если и дальше так полетите, попадёте на остров Рюген!

Большинство птиц хорошо знали здешние края и не позволяли себя одурачить – направить совсем в другую сторону. Но вот кому пришлось туго, так это диким гусям. Шутники заметили сразу, что дикие гуси не очень хорошо знают дорогу, и изо всех сил старались остановить их, сбить с пути.

– Куда путь держите, добрые птицы? – закричал какой-то лебедь, подлетев к Акке; вид у него был участливый и серьёзный. Старой гусыне показалось, что на него можно положиться.

– Нам надобно на Эланд, но мы никогда раньше там не бывали, – призналась она.