Петля

– Лестница штука опасная, – сообщил он негромко.

Андрей считал, что тут везде одинаково опасно, но не стал озвучивать данную мысль. В конце концов, Коле было виднее.

Они спустились этажей на пять, затем Коля повел его коридорами. Андрей пытался запомнить маршрут, но из-за катастрофической нехватки особых примет вскоре оставил эти попытки. Будь он один, оставлял бы метки на стенах, но неизвестно, как к этому отнесется Коля. Скорее всего, резко негативно. Метки ведь может заметить кто угодно, а затем устроить на обнаруженном маршруте засаду.

Когда Коля распахнул очередную дверь, Андрей невольно ахнул. За ней раскинулся огромный зал, прежде разделенный шестью массивными бетонными колоннами по три в ряд. Прежде, потому что от четырех колонн остались только основания да арматурные скелеты, а оставшиеся две выглядели так, будто по ним отработали из крупнокалиберного пулемета. Стены, пол и потолок выглядели не лучше. Андрей, конечно, допустил возможность того, что кто-то очень упорный и не слишком умный потратил десятки, если не сотни, часов, чтобы изуродовать этот зал перфоратором, но все же больше походило на то, что здесь шел бой с использованием огнестрельного оружия.

Выбоины в бетоне слишком сильно напоминали следы от пуль. Некая сила вырывала из стен целые куски, обнажая арматуру, и при этом не было заметно никаких следов долбления вручную или при помощи электроинструмента. А в одном месте на потолке остался четкий след пулеметной очереди – выбоины шли одна за другой на равном расстоянии друг от друга. Пол пострадал чуть меньше, но и на нем виднелись все те же выбоины. А в одном месте, между двумя разрушенными колоннами, зияла настоящая дыра полметра диаметром и сантиметров двадцати глубиной. След от взрыва гранаты? Или здесь поработал безумец с отбойным молотком?

Однако более всего Андрея поразили две целехонькие лампочки, преспокойно висящие под полотком. Происходи здесь перестрелка, они бы точно ее не пережили. Впрочем, лампочки могли вкрутить и после.

Весь бетон, выбитый со стен и потолка, устилал пол крошевом обломков. Андрей внимательно смотрел под ноги, желая получить материальное подтверждение своей гипотезы о перестрелке. По идее, на полу должно было валяться множество гильз, если судить по выбоинам в стенах – сотни или даже тысячи. Но их не было совсем. Ни одной. Тогда он внимательно осмотрел выбоину на стене, и убедился, что оставлена она именно пулей – удар явно был один, но огромной силы, и приходился точно в центр углубления. Края выбоины не несли на себе следов обработки. Это был просто грубый скол.

Следы от пуль есть, но гильз нет. Гильзы, конечно, могли и собрать. Только кому и зачем этим заниматься? И кто вообще здесь палил по стенам? И из чего?

В кармане у Андрея до сих пор покоилась взятая в качестве трофея гильза. В момент обнаружения она изрядно его озадачила. Оля, помнится, сообщила о том, что в контейнерах никогда не встречается огнестрельное оружие. Но он ведь нашел гильзу. А теперь и вот это. Похоже, девушка умолчала не только о Племени. Возможно, все ее слова были ложью от начала и до конца.

– Что здесь произошло? – спросил Андрей, закончив осмотр выбоины. Сомнений у него почти не осталось – это был след от пули. Ему уже доводилось видеть такие еще в той, прежней жизни.

– Не знаю, – пожал плечами Коля. – Я этот зал таким нашел.

– Как будто стреляли, – заметил Андрей.

– Может и стреляли. Главное, что не в нас. Идем, вода там.

В самом дальнем от входа и самом темном углу, из расклеванной пулями (или чем-то похожим) стены выглядывал ржавый бок трубы. В трубе имелось небольшое отверстие, закупоренное самодельной деревянной заглушкой. Из-под заглушки слабо сочилась вода. На полу, у стены, ее собралась целая лужица.

Коля с некоторым усилием вытащил заглушку, и вода потекла бодрее, хотя напор все равно оставался слабеньким. На то, чтобы наполнить обе свои баклажки, у них ушло минут десять. Закрутив на бутылке крышку, Андрей вышел на свет, и обнаружил, что добытая из трубы вода хоть и мутноватая, но явно чище той, что он хлебал в затопленных тоннелях.

– Выходит, тут еще и водопровод есть, – протянул он задумчиво, поворачиваясь к Коле. И тут же резко шарахнулся в сторону, дабы избежать встречи с лопатой. Та скользнула по плечу и рассекла кожу. Насколько глубоко, Андрей не понял. Сейчас было не до того.

Его копье осталось стоять возле трубы, лопата покоилась в завязанном рюкзаке. Нож был на поясе, но разве это аргумент? Андрей отбросил баклажку и выхватил его, одновременно пятясь от Коли. Уход от подлого удара дался ему недешево – раненая нога выла от боли. Кажется, она снова начала кровоточить.

Говорить было не о чем. Оба все понимали. Коля наступал медленно, сгорбившись и слегка покачиваясь. Лопату он сжимал двумя руками, как топор. Андрей пятился, стараясь держать вес тела на здоровой ноге. По рассеченному плечу стекала кровь, но боли он не чувствовал. Сейчас на кону стояло куда больше, чем сколько-то граммов крови.

Ситуация сложилась очень скверная. И, что самое обидное, винить в ней опять было некого, кроме самого себя. Коля все сделал грамотно, как по учебнику: умело втерся в доверие, дождался благоприятного момента, и попытался осуществить то, что и планировал с самого начала. Андрея вновь спасла молодость и скорость, но надолго ли этого хватит? В рукопашной схватке он справился бы с Колей без проблем, но вот опыта боя холодным оружием у Андрея не было никакого. Окажись в его руке копье или лопата, это уровняло бы шансы, но ножик….

Коля вдруг ускорился. Сильно раскачивая корпус, и суетливо шаркая ногами по полу, он начал совершать ложные замахи лопатой, явно пытаясь сбить жертву с толку. Андрей шагнул назад, и уперся спиной в стену. Он перевел взгляд с мелькающей лопаты на Колино лицо, и поразился выражению чисто деловой сосредоточенности. Коля не испытывал к нему никакой неприязни, он всего лишь хотел пополнить свой запас провизии. Ничего личного, просто выживание.

Решение родилось спонтанно. Думать о том, верно оно или нет, уже не был времени. Андрей резко качнулся вперед и бросил нож в Колино лицо. Не метнул, а просто бросил, как камень или палку. После чего, воспользовавшись секундным замешательством врага, со всей возможной прытью метнулся к своему копью. Раненую ногу пронзила такая боль, что потемнело в глазах, но Андрей не снизил скорости. Он слышал за спиной топот Коли, и понимал – малейшая заминка, и острый край лопаты разрубит ему голову.

Он успел. Схватил копье и тут же повернулся лицом к противнику, который сразу понял, что шанс упущен. Теперь наступал Андрей. Теперь он покачивал оружием, а теснимый Коля вынужден был пятиться. Он попытался проскочить к двери, но Андрей отследил его маневр, и отрезал путь к спасению. Он гнал Колю в угол, туда, где длина оружия, а не реакция или мастерство, окажется определяющим фактором. Коля, кажется, тоже это понял. Он попытался атаковать, но Андрей, собранный как никогда прежде, действовал четко и безжалостно. Короткий точный удар, и жало копья пробило Колины лохмотья в районе ключицы. Андрей тотчас же отдернул оружие обратно, не позволяя противнику схватить его, но Коле и не пытался этого сделать. Он вскрикнул от боли, шарахнулся назад, оступился на бетонном крошеве и грянулся на пол.

– Стой! Подожди! – закричал Коля.

Он бросил лопату и выставил перед собой руки, словно пытаясь защититься ими от копья.

– Я виноват, – забормотал он скороговоркой. – Да. Был неправ. Что поделаешь, такая тут жизнь. Но я заплачу. Я тебе заплачу. У меня припрятано. Тюбики. Десять тюбиков. И еще кое-что ценное. Андрюха, дружище. Договоримся, а?

Если бы не ценный урок, преподанный ему Олей, Андрей, возможно, соблазнился бы этими обещаниями, и дал бы Коле еще один шанс прикончить себя. Но наступать на одни и те же грабли дважды в этом месте было непозволительной роскошью. К тому же сейчас у Андрея не было ни колебаний, ни сомнений. Он был абсолютно спокоен, знал, что нужно сделать, и знал, что сделает это.

Копье вонзилось в Колину грудь в районе сердца, и Андрей, навалившись всем телом, протолкнул наконечник между ребер, вдавливая его до тех пор, пока он не уперся в пол. Коля хрипел и извивался, как пронзенный булавкой жук, но Андрей наблюдал за его агонией с полнейшим равнодушием, лишь внимательно следил за тем, чтобы умирающий не успел выкинуть какую-нибудь прощальную гадость, вроде удара ножом. Когда тело перестало дергаться, Андрей вырвал из него копье, отступил на три шага и сел на пол возле истерзанной пулями колонны.

Посидев немного, Андрей стащил штаны и осмотрел рану. Нитка, к счастью, не порвалась. Повторить процедуру зашивания самого себя у него, наверное, не хватило бы духу. Но из-под шва обильно сочилась кровь. Андрей перевязал ногу, затем осмотрел плечо, и, к огромному облегчению, выяснил, что Колина лопата оставила на коже длинную, но совсем неглубокую рану. Штопка здесь не требовалось. Эта царапина могла зажить и так. Если успеет до следующей схватки, или до того момента, когда какой-нибудь местный людоед подкрадется к нему и прорубит голову лопатой.

Андрей перевязал и руку, после чего, прикрыв глаза, привалился спиной к холодному телу колонны. Боль, голод, усталость – все это вместе словно вдавливало его в землю. Хотелось найти какую-нибудь уютную и безопасную норку, забиться в нее, отлежаться, отъесться, выспаться. От тусклого света грязных лампочек уже подташнивало. Он хотел увидеть настоящий солнечный свет, увидеть мир, к которому привык, в котором и должны жить люди. Потому что оставаться человеком в этом бетонном лабиринте было чудовищно трудно.

Андрей сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, почувствовал себя немного лучше. Рана на ноге болела уже не так сильно и больше не кровоточила. Плечо почти не беспокоило. Испытывая голод, Андрей вытащил из Колиного рюкзака взятые в дорогу кусочки жареного мяса, и позавтракал. Затем долго пил воду, выхлебав не меньше литра. После этого наполнил обе баклажки, свою и Колину, которая тоже теперь перешла в его пользование.

Бывший хозяин тары продолжал лежать там же, где его оставил Андрей – на бетонном полу в луже крови. Обыскав тело, Андрей забрал огниво, нож и кое-какую мелочь, на первый взгляд не нужную, но способную пригодиться в будущем. Затем вытряхнул Колин мешок и изучил его содержимое. Основную часть сокровищ покойного составляли какие-то тряпки, которые Коля таскал с собой по загадочным причинам – точно такого же тряпья под ногами валялось великое множество. Из ценного нашлась проволока, целых три мотка, немного веревки, а еще иголка. Коля проявил чудеса изобретательности, умудрившись изготовить ее из гвоздя. Шить ей было не слишком удобно, но можно. Где взять нитки, Андрей уже знал – их можно было выплетать из обрывков ткани. Из тех же обрывков ему предстояло сшить себе новую одежду, поскольку его собственный наряд давно превратился в живописную коллекцию дырок разных форм и размеров.

Поскольку Колин мешок был гораздо лучше, Андрей решил позаимствовать его, а свой, подумав, выбросил, поскольку ему и так предстояло тащить немалый груз – две бутылки воды, проволоку, две лопаты и трофейный нож. На Колину одежду Андрей не покусился. Сшита она была из тех же лоскутов, но настолько мала, что проще было изготовить новую, чем перешивать эту.

Подумав немного, Андрей вытащил труп из помещения и отволок его подальше, бросив в одной из комнат. Возможно, ему еще неоднократно придется возвращаться сюда за водой, так что разлагающемуся телу тут делать нечего.

Неизбежно возникла идея пустить Колю на корм, но Андрей еще не одичал до такой степени, чтобы спокойно заниматься разделкой трупа. Пока не одичал. Но и до этого, вероятно, недалеко. Жареную на костре человечину он уже потреблял без каких-либо душевных страданий, пусть она и была приготовлена не им. А отсюда один шаг до полноценного охотника-каннибала.

Собрав все добро, взвалив рюкзак на спину и взяв в руку копье, Андрей внезапно осознал, что понятия не имеет, куда теперь идти. Во всех возможных направлениях его поджидала смерть. Он мог бы остаться на месте, на облюбованных Колей этажах, устроив себе тщательно замаскированное логово. Здесь есть вода, что уже большой плюс. А кормиться можно охотой на случайных прохожих. Чем не жизнь? Конечно, так он никогда не выберется из лабиринта, и, скорее всего, очень скоро сойдет с ума. Но ведь разве не в природе человека приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным, условиям существования? Он тоже приспособится. Привыкнет. Смирится. А там, чего доброго, начет получать удовольствие.

От подобных мыслей Андрея передернуло. Обживаться в этом аду он точно не собирался, и готов был скорее рискнуть жизнью, чем уподобиться Коле и прочим старожилам, которые вполне освоились, и перестали видеть что-то плохое в подобном существовании. Другое дело, что подниматься на этажи, где орудует Племя, было страшно до чертиков. К тому же Андрея посетила вполне дельная мысль – выход ведь может быть не только наверху. Кто знает, куда ведут затопленные тоннели? Теперь, когда у него есть источник огня, он вполне может спуститься вниз и заняться их изучением. Это, конечно, рискованно и долго, ему нужно будет чем-то питаться. Но есть и плюс – в тоннелях относительно безопасно. А что касается пропитания…. Видел же он мертвую крысу. Не может такого быть, чтобы у этой крысы не осталось живых родственников.

Глава 11

Спускался он медленно, тщательно обследуя этажи. Андрей точно не помнил, где именно он повстречался с Кабаном и Лосем, так что не ленился проявлять излишнюю осторожность и старался сильно не шуметь. Он, впрочем, подозревал, что лабиринт огромен, и лестниц здесь гораздо больше, чем одна. Шанс нос к носу столкнуться с двумя матерыми людоедами был невелик, но Андрей предпочитал не рисковать. Он сможет справиться с одним противником. Но с двумя – без шансов.

Повышенная бдительность принесла свои плоды. Только благодаря ей Андрей избежал ловушки. Та оказалась незамысловатой – обычная дощечка, вероятно от поддона, с часто набитыми в нее гвоздями. Чья-то заботливая рука положила эту дощечку прямо посреди очередного коридора, после чего небрежно присыпала сверху газетами. Та же, вероятно, рука выкрутила лампочку неподалеку от ловушки, чтобы увеличить шансы на охотничий успех. Не находилось Андрей в состоянии постоянного ожидания подвоха, он бы мог запросто наступить на ворох газет. Гвозди торчали примерно сантиметра на четыре, они были толстые и острые. Очень острые. Их заточили нарочно. Пропороть подошву, даже очень прочную, для них пара пустяков. Конечно, такая ловушка не убьет свою жертву, и даже не обездвижит ее. Но далеко ли сумеет убежать человек с продырявленной в десяти местах ступней? А если и убежит, то оставит за собой вполне отчетливый кровавый след.

– Вот суки! – проворчал Андрей, разглядывая дощечку.

После чего вернул ловушку на место и засыпал ее газетами. Незачем было сообщать о том, что он побывал здесь. Конечно, ловушка вполне могла принадлежать ныне покойному Коле, но Андрей решил не рисковать.

Дальше он двигался уже не просто с осторожностью, а в состоянии настоящей паранойи. Переворачивал каждый газетный листок и каждую тряпицу, даже те, под которыми уж точно не могло скрываться ничего опасного. Осматривал потолок – мало ли. Если в комнате не горел свет, то не входил туда без особой надобности.

Ничего ценного за время поисков ему не попалось, и Андрей уже начал жалеть, что попусту потратил столько времени. Он решил для себя, что осмотрит еще один этаж, после чего направится прямиком вниз, к затопленным тоннелям, где займется поиском выхода и охотой на крыс.

Следующий этаж с первых шагов показался таким безнадежным, что Андрей едва не повернул обратно на лестницу. Немалого труда стоило заставить себя пройтись по коридорам и обследовать комнаты. В них было пусто. Андрей прошел дальше, ножом оставляя на стенах коридоров небольшие, едва заметные, отметины, которые привели бы его обратно в том случае, если он сумеет заблудиться. Но после восьмого или девятого коридора стало ясно, что ловить тут нечего и нужно возвращаться.

Прежде чем пуститься в обратный путь, Андрей зашел в одну из комнат, обследовал ее на предмет ловушек, затем разбил копьем лампочку и уселся на пол. Сделав несколько глотков из баклажки, Андрей осознал, что зверски голоден. Его организм давно израсходовал энергию, полученную от нескольких кусочков мяса, и теперь всеми возможными способами сигнализировал о необходимости плотного перекуса. Слушая недовольное урчание пустого живота, который за минувшие сутки заметно сблизился с позвоночником, Андрей лишь тоскливо вздохнул. Он и без всех этих сигналов понимал, что столь нерегулярное питание не приведет ни к чему хорошему. Наверное, нужно было окончательно плюнуть на остатки цивилизованности, и разделать Колю. Возможно, он еще очень сильно пожалеет о том, что не сделал этого.

Отдохнув, Андрей уже собрался возвращаться на лестницу, как вдруг услышал приближающиеся человеческие голоса. Кто-то двигался по коридору в его направлении. Притом этих неизвестных было, как минимум, двое, и они не пытались скрыть своего присутствия – орали в полную силу луженых глоток. А когда Андрей узнал эти голоса, то почувствовал очень неприятную тяжесть в пустом животе и ощутил дрожь в коленках. Вне всяких сомнений, это были виденные им ранее Кабан и Лось.

Он быстро спрятался за распахнутой дверью, радуясь тому, что догадался разбить в комнате лампочку. Если сильно повезет, людоеды просто пройдут мимо. Да и не было похоже на то, что они обшаривали местность. Судя по топоту и быстро приближающимся голосам, оба деятеля со звериными прозвищами и звериным же образом жизни куда-то сильно торопились.

Когда они вошли в облюбованный Андреем коридор, от их криков задрожали стены. Парочка каннибалов, похоже, редко выходила из состояния перманентной ссоры. Вот и в этот раз они что-то не поделили. Андрей прижался спиной к бетонной стене, и стиснул пальцы на древке копья. Людоеды поравнялись с его комнатой, и вдруг остановились. У Андрея сердце ушло в пятки. Он лихорадочно пытался понять, мог ли как-нибудь выдать свое присутствие. Шуметь не шумел, огня не разводил, следы на устланном газетами и тряпками полу не остаются. В чем же дело?

– Погоди, – сказал Кабан. – Клади ее на пол. Мне отлить надо.

– Давай только не в коридоре, – попросил Лось.