Петля

Лезвие топора с противным чавканьем вонзилось в ее шею. Удар вышел такой силы, что едва не отрубил людоедке голову. Та безвольно откинулась на бок, а из огромной раны хлынули тугие фонтаны крови. Женщин пошатнулась и рухнула на труп, который только что невозмутимо разделывала.

Пошатываясь, Андрей отступил к выходу и окинул взглядом окровавленную комнату. Он присмотрелся к телу, соскользнувшему с опрокинутого стола, с радостью выяснил, что это не Оля. Конечно, радоваться было рано. Девушку могли убить и разделать прежде. Но окажись здесь она, Андрей бы точно этого не выдержал. Он и так находился на пределе. До обрушения в пропасть безумия оставался один крошечный шаг.

Андрей выждал, но никто так и не явился на крик людоедки. Из чего следовало, что он перебил если не всех, то большую часть обитателей логова. Он отлично помнил об основной части людоедского сообщества, но та, в настоящий момент, была занята облавой, и вряд ли стоило ждать ее возвращения в ближайшее время. Тем не менее, следовало спешить. Ему предстояло обыскать здесь все, и найти Олю. А если девушка мертва, уносить ноги.

Он миновал коридор, что служил людоедам кухней, и внезапно вышел на перекресток. В лабиринте они не являлись редкостью, но всякий раз, оказываясь на таком распутье, Андрей чувствовал себя неуютно. Все в этом здании выглядело одинаково, из-за чего сохранялась высокая вероятность заблудиться. Обычно Андрей решал данную проблему метками на стенах. Вот и теперь он поступил так же – топором нацарапал на стене крестик, отметив им коридор, из которого пришел.

Первый путь провел его через семь или восемь пустых коридоров, прежде чем Андрей ощутил усиливающийся с каждым шагом запах испражнений и тлена. Сомнений быть не могло – впереди раскинулась свалка людоедских отходов. Посещать ее было незачем.

Вернувшись, и отметив знаком проверенный путь, Андрей устремился в противоположном направлении. И миновав всего два коридора, уперся в железную дверь, запертую снаружи на мощный засов. Отодвинув его, он проник в следующий коридор. Здесь ему в глаза сразу бросилась некая странность – двери, ведущие во все комнаты, были железными и запертыми кусками арматуры. Более всего это смахивало на тюрьму. Или на место для содержания живых запасов пищи.

Можно было попытаться освободить пленников и повести их в бой на основные силы Племени. Но Андрей быстро понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Пусть и оказавшись в плену у каннибалов, эти люди по-прежнему оставались типичными обитателями лабиринта, давно отвыкшими доверять кому либо, кроме себя, а во всех окружающих видевшими врагов и еду. Едва ли они согласятся подчиниться своему спасителю и пойти за ним в бой против хорошо вооруженных и многочисленных каннибалов. Андрей недолго прожил в лабиринте, но даже за это время он крепко усвоил одно из ключевых здешних правил – никому не доверяй.

Поэтому камеры он осматривал с осторожностью, держа оружие наготове. Три первых оказались пусты. В полумраке четвертой Андрей разглядел человека, который лежал на полу и не шевелился. Его правая нога была неестественно вывернута, на изорванной штанине виднелись пятна засохшей крови. Человек был ранен, либо случайно, во время поимки, либо намеренно, чтобы не пытался сбежать. Так или иначе, Андрей решил не тревожить бедолагу, и тихо прикрыл дверь.

Следующая камера оказалась пуста. Андрей, захлопнув ее, понял, что напрасно тратит время. Его охватила беспричинная уверенность в том, что Оли давно уже нет в живых, и он попусту рискует, занимаясь бесполезными поисками. Людоеды могут вернуться с облавы в любой момент, и тогда ему точно не удастся унести отсюда ноги. А с учетом того, что он уже успел натворить, ему не стоило рассчитывать на быструю смерть.

И все же Андрей решил убедиться наверняка, проверив оставшиеся камеры. В них он обнаружил еще двух пленников. Оба были мужчинами. Один из них никак не отреагировал на его появление, а второй, едва дверь распахнулась, забился в угол и принялся слезно бормотать нечто неразборчивое.

Камеры закончились. Оли не было ни в одной из них. Злобно выругавшись, Андрей побежал обратно к перекрестку. Оставался еще один не разведанный им путь. Андрей понимал, что слишком сильно рискует, но все же решил, для очистки совести, проверить и его.

Вновь потянулись пустые коридоры, удивительно чистые и какие-то странные. Главной их странностью была настенная живопись, которой становилось чем дальше, тем больше и гуще. Вначале Андрей не обращал внимания на рисунки, сочтя их единственной доступной в лабиринте формой творческой самореализации. Подобно первобытным охотникам, малевавшим на стенах пещер сценки из своей нехитрой жизни, людоеды тоже пытались изобразить нечто, кажущееся им дорогим и важным. Но затем, когда рисунков стало пугающе много, он присмотрелся к ним внимательнее. И с оторопью заметил, что те повторяются.

Остановившись, Андрей уставился на стену. И вдруг осознал, что коридор покрыт изображением одного и того же символа. Его авторами были разные люди. У кого-то получалось нечто совершенно бесформенное и неопознанное. Другие, явно потратив немало времени и старания, создавали четкое и внятное изображение. Но все они рисовали одно и то же – круг, пронзенный навылет то ли чертой, то ли стрелой. Андрей уставился на один из рисунков, что был создан с особым тщанием. Он взирал на него с любопытством и недоумением. Что он мог означать? Члены Племени явно считали этот символ особенным и важным, раз покрыли им все стены во многих коридорах. В прежней жизни Андрею не доводилось видеть ничего подобного. Возможно, символ появился в самом лабиринте. Но символ должен что-то символизировать. Что-то крайне важное. Если только он не был признаком зарождения в людоедском сообществе некого дикого религиозного культа. Там, где замешена религия, можно не искать ни смысла, ни логики.

Андрей продолжил свой путь. Если каннибалы придумали себе какую-то религию, полностью оправдывающую ведомый ими образ жизни, это не его проблема. Не до того ему сейчас, чтобы копаться в подобных вещах. Андрей не испытывал ни малейшего интереса к культурной или духовной жизни Племени. Все, чего он хотел, это поголовно вырезать всю эту плотоядную банду.

Распахнув очередную дверь, Андрей резко остановился, глядя перед собой с удивлением и страхом. Вместо ожидаемого коридора он угодил большую квадратную комнату. В ней не было никаких боковых дверей, зато в дальней стене темнел огромный металлический люк с круглой вращающейся ручкой в центре.

Андрею уже доводилось видеть нечто подобное, когда ныне покойный Коля водил его на экскурсию в пещеру. Судя по рассказам местных обитателей, та пещера не вела наружу. Она вела на тот свет, и все, кто отбыл тем путем, сгинули без следа. Неужели и этот люк ведет в аналогичную пещеру? И если так, то случайно ли Племя избрало для своего логова данное место?

Андрей медленно приблизился к люку, и только здесь заметил, что тот слегка приоткрыт. Взявшись за круглую ручку, Андрей потянул ее на себя. Толстая металлическая плита легко поддалась и отъехала в сторону.

Снаружи не было пещеры. Там раскинулся огромный зал с тонущим во мраке потолком.

Это был именно зал, а не результат обрушения этажей. Загадочные строители лабиринта изначально создали его в подобном виде. Андрей робко шагнул в него, потрясенный циклопическими размерами помещения.

Нижняя часть зала хорошо освещалась. Вдоль его стен горели сотни лампочек, между которыми змеились протянутые провода. Но вершина тонула во тьме. Бетонный пол был гладкий и удивительно чистый – нигде не валялось ни клочка бумаги или тряпицы.

А в центре зала высился черный обелиск. Это был гигантский каменный столб, постепенно сужающийся к вершине, которая тонула где-то во тьме свода. Ничего, кроме столба, в помещении не было.

Андрей медленно пошел к обелиску. Звук его шагов подхватывался эхом и начинал метаться меж бетонных стен. Размеры зала безжалостно подавляли, заставляя с новой силой верить в небылицы об инопланетянах и обитателях параллельной реальности. Да и кому еще было по силам возвести этот бессмысленный и беспощадный бетонный ужас?

По мере приближения обелиск словно вырастал в размерах. Он был еще громаднее, чем показалось издали. И хотя вокруг него на полу горели многочисленные лампочки, поверхность столба оставалось непроницаемо черной, будто поглощала весь падающий на нее свет.

Андрей остановился метрах в пяти от столба. Отсюда было хорошо заметно, что грани обелиска идеально отполированы и непроницаемо черны. Сам он был чудовищно огромен. Столб производил впечатление чужеродности, и разительно отличался от всего, что Андрею уже доводилось видеть в лабиринте. Впрочем, кто сказал, что он успел повидать здесь все?

– Господи! Что это такое? – простонал Андрей, невольно запрокидывая голову. Вершина столба терялась в темноте, и оставалось только гадать, на какую высь он вздымается.

И вдруг поблизости прозвучал незнакомый хриплый голос, негромко произнесший:

– Это дверь.

Андрей вскинул топор и повернулся на голос. Он с ужасом подумал о том, что это ловушка. Сейчас из-за каменного столба высочит пяток людоедов, и на этом его приключениям в лабиринте придет конец.

Но из-за обелиска показался всего один противник, с головы до ног закутанный в тряпичный балахон с капюшоном, скрывавшим верхнюю половину его лица. В его правой руке покачивался длинный нож с узким клинком. Правая рука крепко держала за воротник Олину куртку. Девушка была жива, и, похоже, даже не ранена. Ее руки были связаны за спиной. Рот закупоривал тряпичный кляп. Увидев Андрея, Оля рванулась к нему, но незнакомец в балахоне без труда удержал пленницу на месте.

– Отпусти! – сквозь зубы процедил Андрей, приближаясь к незнакомцу мелкими шажками.

– Ты ведь один из них, да? – прохрипел тот из-под закрывшего лицо капюшона. – Я знал, что вы вернетесь. Ты из них. Иначе не дошел бы сюда.

– Отпусти ее! – потребовал Андрей. – Иначе убью.

У него не было ни малейшего желания выслушивать бредни очередного местного безумца. Он пришел сюда за Олей. И уйдет только с ней. А если для этого потребуется прикончить еще нескольких людоедов, он сделает это с огромным удовольствием. В этих людях давно не осталось ничего человеческого. Они не вызывали к себе ни малейшей жалости, только отвращение и ненависть.

– Ты хочешь назад свою женщину? – спросил незнакомец, указав на Олю клинком ножа. – Я отдам ее тебе. Но и ты должен кое-что сделать для меня. Ты ведь знаешь, чего я хочу.

Андрей понятия не имел, о чем бредит этот сумасшедший, но решил подыграть ему.

– Договоримся, – бросил он, продолжая наступать крошечными, едва заметными, шажками.

– Ты откроешь дверь? – с надеждой спросил безумец в балахоне. – Правда?

– Конечно. Я открою. Открою тебе дверь.

Андрей был уже достаточно близко от противника. Он перевел взгляд на Олю и встретился с ней глазами. Незаметно, насколько это было возможно, он постарался подать ей знак приготовиться. Девушка быстро моргнула дважды. Кажется, она его поняла.

– Сделай это, – как-то умоляюще протянул безумец. – Я устал. Я нечеловечески устал. Я хочу домой. Я уже не помню, сколько времени провел здесь. Все ждал, когда же кто-то из вас придет. Но никто не приходил. Никто из вас. Я уже отчаялся. Я думал, что никто уже не придет. Я….

Андрей бросился вперед, занеся над головой топор. Людоед растерялся, временно утратив контроль над пленницей. В тот же миг Оля резко рванулась в сторону, и высвободилась из хватки отвлекшегося каннибала.

Едва девушка обрела свободу, незнакомец бросил нож на пол, вскинул руки и закричал:

– Стой! Не надо!

В последний момент Андрей остановил свою руку с топором. Вместо этого он с силой ударил безумца ногой в живот. Тот с криком опрокинулся на пол.

– Что ты делаешь? Зачем? – горько сокрушался незнакомец, корчась на твердом бетоне у подножия обелиска.

При падении капюшон соскочил с его головы, и Андрей увидел серое, изможденное лицо, покрытое шрамами, морщинами и неряшливой щетиной. Лицо старика. Точнее, лицо человека, постаревшего раньше срока. Судя по всему, этот тип прожил в лабиринте слишком долго.

Андрей быстро подобрал с пола брошенный противником нож, а затем развязал проволоку, стягивающую Олины запястья. Девушка пренебрегла возможностью броситься на шею к своему спасителю. Вместо этого она подскочила к лежащему на полу людоеду, и ударила его ногой.

– Ты как? – спросил у нее Андрей. – Не ранена?

– Нет, – ответила Оля, выковырнув изо рта комок кляпа. – Так, по мелочи. Не считается.

После этих слов она ударила людоеда повторно.