Стражи Ирия

– Да ты человек или баклажан? – потребовал ответа он, тряся страдальца за грудки. Но Владик лишь закатил глаза и безвольно повис на его руках. Ему было плохо. Он измучился морально и исстрадался физически. Владик чувствовал, что спасти его может только продолжительный прием надежных и проверенных гомеопатических препаратов, состоящих из воды, сахара и ценника. Только эта панацея сумеет вновь возвратить ему утраченное здоровье и душевное равновесие. Но о волшебных пилюльках оставалось лишь мечтать. Не видать ему вожделенного медикаментозного воздействия. В этот раз Цент твердо задался целью умереть самому и забрать с собой в могилу своего мальчика для битья.

– Оставь его, – шепотом попросила Инга. – Из-за тебя нас заметят.

Цент выпустил Владика и с отвращением плюнул тому под ноги.

– Показывай дорогу, позор рода людского! – потребовал он.

Обнаружить нужный дом оказалось несложно – он был единственным в городе, в чьих окнах ночной порой горел свет. Судя по нему, внутри находилось множество людей, либо же богини просто не экономили на бензине для генераторов.

У входа в подъезд, освещенного настенным фонарем, стояли два дюжих молодца, и хотя никакого оружия у них не было, Цент сразу понял, что это охрана. При желании, конечно, можно было бы проникнуть внутрь дома иным путем, но князь не видел смысла таиться. В конце концов, ему ведь не в прятки с темными богами нужно играть, а заставить их предстать перед собой. Что будет дальше, Цент представлял себе довольно смутно, возлагая все надежды на волшебную секиру. Авось топор сам сделает все работу.

Он угадал верно – крепыши на входе попытались остановить его. Церемониться с ними Цент не стал. Он прекрасно понимал, что эти люди не осознают того, что делают, находясь под гипнотическим контролем темных богов, но, по субъективному мнению князя, это обстоятельство никак не могло служить им оправданием. Да и потом, мимо них ведь как-то надо пройти, а они, мерзавцы, мешают.

– Мужики, добром прошу – уйдите с дороги! – потребовал Цент.

Крепыши ожидаемо не вняли, и попытались схватить нарушителя. В том, что решение это было опрометчивое и, прямо скажем, глупое, они убедились тотчас же. Цент пустил в ход топор. Во все стороны полетели брызги крови и куски мяса. Один из охранников, успевший лишиться руки, как будто опомнился и попытался броситься в бегство, но Цент не позволил ему уйти далеко. Настиг беглеца огромными шагами, и вонзил топор в его позвоночник. Мужик рухнул на асфальт, бурно агонизируя и крича. Цент положил конец его мучениям, вдребезги разнеся обухом голову.

Подтянувшиеся соратники от вида расчлененных вражеских тел едва в обморок не попадали. Судя по всему, они были из того сорта людей, которые наивно верили, что можно победить в войне, осыпая врагов поцелуями и тиская оных в страстных объятиях.

– Эти люди ведь ни в чем не виноваты, – попыталась напомнить князю Инга. – Они жертвы зла.

– Плевать мне, кто и в чем виноват! – резко ответил Цент. – Слишком многое стоит на кону, чтобы разбираться, кто тут злодей, а кто жертва. К тому же все невинно убиенные попадут в рай, так что о них можно не волноваться.

Войдя в здание, они не встретили внутри никакого сопротивления. Людей вообще не было видно, хотя Владик знал, что богинь обслуживает довольно большой штат сотрудников. Возможно, этой ночью все они получили отгул за хорошую работу. Или же богини в курсе визита незваных гостей, и потому отослали куда-то свою прислугу, чтобы не путалась под ногами.

Тут Владика охватил липкий ужас, и отнюдь не безосновательно. Мало того, что он не сумел выполнить порученное ему задание, так он еще привел Цента в логово темных богинь. Едва ли те похвалят своего слугу за подобное поведение. Тут уже не приходилось мечтать о долгой и счастливой жизни в новом мире. Тут бы помереть без зверских мучений.

– Что застыл? – грубо спросил Цент у погрязшего в кошмарных думах Владика, и толкнул его в спину, придавая разгонный импульс. – Шевелись, прыщавый. Веди меня к своим подружкам.

– Нам наверх, – пискнул Владик, указав на лестницу.

– Как скажешь. Но помни – если попытаешься забыть дорогу, я буду беспощаден.

Они отшагали положенное число этажей, и оказались напротив нужной двери. Владик молча указал на нее пальцем, давая понять, что они на месте. Цент вытащил из-за пояса волшебный топор, махнул им пару раз, для разминки, после чего обратился к Инге и Коле.

– Вы, двое, уходите отсюда.

– Уходить? – удивилась Инга. – Но разве тебе не нужна помощь?

– Здесь вы мне ничем не поможете, – мрачно проронил Цент. – Порождений тьмы можно убить только небесным оружием. И лишь крутому перцу такое по силам. А у вас ни небесного оружия нет, ни подобающей крутости.

Цент обнял Ингу, затем похлопал Колю по плечу, едва не сломав тому ключицу.

– Ступайте, и молите светлых богов, чтобы они даровали мне победу, – торжественно произнес Цент. – А если мне, сражаясь за свет и добро, суждено погибнуть, то сохраните память о великом герое Центе. Я не стану описывать вам памятник, который надлежит воздвигнуть в мою честь, скажу лишь, что он должен быть высотою сто метров, и отлит из чистого золота. Каждый день пусть воздаются почести сему монументу, возлагаются к его подножию венки, воспеваются гимны. А рядом с ним пусть будет и другой памятник, но уже не герою и спасителю человечества, но позорному трусу, предавшему род свой. Памятник Владику слепите из навоза и грязи, прыщи сделайте из гнилой картошки, и каждый день воздавайте ему дань позора – плюйте в него, кидайтесь тухлыми яйцами, осыпайте проклятиями.

– Если каждый день этим заниматься, то когда же работать? – спросила Инга.

– Ну, не целый же день вокруг памятников хороводы водить, – объяснил Цент. – Утречком встали, быстро сходили к моему величественному монументу, возложили цветы, вознесли хвалы. Затем дошли до позорной статуи Владика, оплевали ее, забросали грязью. И все, можно приниматься за работу. Вечером, после работы, можно повторить ритуал. Тут ведь главное не время почитания памяти героя, а регулярность.

– Хорошо, мы все сделаем, – пообещала Инга, и они с Колей поспешили к лестнице. Владик попытался последовать за ними, но тяжелая ладонь Цента упала на его плечо, тормознув программиста на месте.

– Далеко ли ты собрался, прыщавый? – спросил герой девяностых.

– Но у меня ведь нет небесного оружия, – пропищал тот. – Я в бою с темными богами бесполезен.

– Бесполезен ты всегда и везде, и в бою, и в мирной жизни.

– Раз так, то, можно, я пойду с ними? – слезно попросил Владик. – Я бы помог твой памятник построить.

– Вот уж теперь я точно тебя никуда не отпущу! – заверил страдальца Цент. – Зная феноменальную кривизну твоих рук, я не могу допустить, чтобы ты принял участие в возведении моего памятника. И потом, разве ты не хочешь еще раз повидаться со своими подружками?

– Они мне не подруги, – ответил Владик.

– Конечно же, нет. У таких, как ты, нет друзей и подруг. Кто, в здравом уме, захочет дружить с тобой?

С этими словами Цент толкнул его к двери.

– Вперед, прыщавый! Не трусь. Худшее, что могло с тобой произойти, уже случилось – ты родился на свет. Все остальное неизбежно пойдет тебе на пользу.

Дверь в апартаменты была не запрета. Цент и Владик беспрепятственно проникли внутрь.

– Входите, входите, незачем стесняться, – раздался громкий женский голос, заставивший Цента вздрогнуть, а Владика содрогнуться.

Мгла сидела в кресле, возле стола, и насмешливо взирала на вторгшихся в ее обитель незваных гостей. На ее прекрасное тело был наброшен какой-то легкомысленный полупрозрачный халатик, закинутая на ногу нога игриво покачивалась, перебирая пальчиками. На столе стояла откупоренная бутылка вина и наполненный бокал. Рядом, на большом блюде, лежали гроздья крупного винограда.

– Признаться, я не ждала гостей в столь поздний час, – все тем же насмешливым тоном произнесла богиня. – Но, тем не менее, я рада вашему неожиданному визиту. Нынче в мире стало ужасно скучно, не с кем обмолвиться словом. А приятного собеседника не наколдуешь никакими чарами.

– Это одна из них? – шепотом спросил Цент у Владика.

Программист судорожно кивнул головой.

– Да, да, одна из них, – рассмеялась Мгла. – Входи, отважный витязь, не стой в дверях.

Одной рукой сжимая рукоять топора, а второй придерживая за плечо ненадежного Владика, Цент прошел вперед, и остановился в двух метрах от богини. Та взирала на него насмешливо, без тени страха. Она покосилась на волшебную секиру, чье лезвие пылало синим огнем, но скорее с интересом, чем с опаской.

– Итак, – произнесла Мгла, сладко потянувшись в кресле, отчего ее острые соски едва не прорвали тонкую ткань халатика, – что же привело сюда стража Ирия?

– Ты знаешь, – прогудел Цент, не сводя мрачного взгляда с богини. Соблазнительная внешность не сбила его с толку. Он знал, что перед ним чудовище, исчадье зла.

– Полагаю, предлагать тебе сделку бессмысленно? – лукаво прищурившись, спросила Мгла. – О, я бы многое могла дать тебе, храбрый воин. И не только то, о чем ты думаешь, пожирая глазами мое прекрасное тело. Я вижу твою душу до дна, вижу даже то, чего не видишь в себе ты сам. Ты честолюбив, властен, ты жаждешь богатств и отнюдь не стремишься к смерти. Откровенно говоря, я удивлена, как такой эгоист, как ты, вообще сумел стать стражем Ирия. В тебе нет ни грамма человеколюбия и альтруизма.

– Меня не спрашивали, хочу я быть стражем или нет, – проворчал Цент. – Поставили перед фактом.

– Ах, как это типично для светлых богов, – рассмеялась Мгла. – Они всегда поступают так со своими рабами – ставят перед фактом.

– А ты со своими рабами поступаешь иначе? – спросил Цент.

Богиня вдруг перестала улыбаться. Лицо ее потемнело, стало злым, а взгляд исторг такой заряд ненависти, что Владик невольно пошатнулся.