Тайны забытых миров

Убей атрина, пани – ведь он волк!

Ригведа I, 48. К Ушас
О Ушас, когда сегодня сиянием
Ты растворишь врата дня,
Даруй нам широкую защиту от волка,
(Даруй), о богиня, подкрепления, богатые коровами!»

Склизков Ю. А. «Человек, земля и небо в древней Индии»: «В гимнах Ригведы панийцы предстают перед нами как „злостные разбойники”, „кровожадные, подобно волку”… „скупые”, „имеющие волчью природу”».

В местах обитания племен пани-волков проживали их потомки – тюрки, которые донесли до нас древнюю руническую письменность на камнях (эпитафии). Эти древние письмена явились ценнейшими источниками по древней истории Саяно-Алтая, где упоминается политическое название конфедерации «Семь волков». Опираясь на данные «Ригведы», в которой пани предстают как племя волков, а также на данные каменописных памятников, где спустя века их потомки выделены как союз волков. Можно предположить, что корни данного племени тянутся в окуневско-андроновскую эпоху. Мы уже проводили сравнительный анализ в виде таблицы № 1, где указывали не только общие мифологические сюжеты и слова, но и их происхождение.

Особый интерес представляет оборотничество волков в людей с возможностью обратного превращения в славянской и тюркской мифологиях. Скорей всего, оно было заимствовано в эпоху окуневско-андроновского единства. Сравните славянское «оборотень» и тюркские «обур», «бури» – волк; «бур», «бурул», «обур» (общ. – тюркс.) – перевоплощаться, оборачиваться, вертеться.

Одним словом, «волчья природа» («Ригведа») была характерна и некоторым славянским племенам, которые также почитали волка. Значит, похожие воззрения на волка существовали и у славянских панов и иванов, т. е. яванов – потомков сибирских панов.

В древнетюркских рунических надписях паны, как и их потомки киргизы и хакасы, не выделены, потому что они входят в состав так называемого союза семи волков, т. е. четтиберов. Существование союза «Семь волков» у народов Саяно-Алтая наталкивает на мысль об их возможных истоках от древнетюркских «волчьих» мужских союзов. Аналогичные воинственные союзы имелись у некоторых индоевропейских народов. Как нам представляется, воинская тематика культа волка начала проявляться у народа пан уже в окуневскую культуру. В этот период бытовало достаточно большое количество петроглифических изображений волка (собаки).

С этого времени стадиальные изменения образа волка в тюркской культуре идут в направлении от тотема-проводника к прародителю народа пани, а затем и к поэтическому уподоблению героя волку как символу храбрости. При этом в эпосе «Ригведа» взамен пастушеской тематики, где пани – «хорошие сторожа» или скотоводы – «чабаны», на первый план постепенно выдвигается тематика воинская, включавшая батальные сцены против «демонского» племени пани. Даже гимны, обращенные к арийским богам о защите от «волкоподобных» пани, свидетельствуют об авторитете и могуществе народа пан. Возможно, от тех забытых времен и происходит слово «пан» (сан.) – уважать, почитать, восхвалять. Со временем волк из проводника, хозяина леса, горы превращается в прародителя, предка и покровителя героя.

«Волчьи» мужские союзы племени пани аналогичны сообществам воинов-псов, широко распространенным среди народов Евразии. Особенно ярко проявились сакские воины-шаки (псы-шак/алы) в так называемом скифском зверином стиле кочевников, с показами динамичных сцен борьбы волка с другими животными или в сценах терзания (чаще борьбы двух тотемов враждующих племен).

В расцвете своей истории большая часть четтиберов (племя «Семь волков»), скорее всего, обитала в низовьях рек Мрас-Су и на Томи, т. е. на стыке границ андроновских ариев и окуневских пани. В основе названия рода числительное четти (семь) и «волки». На примере «Ригведы» и этнографических наблюдений у этнических групп хакасов и шорцев важно отметить, что волк у этих народов выступает издревле как охранитель (покровитель) и легендарный проводник.

Как мы помним, в гимнах «Ригведы» легендарным проводником ариев в страну пани была божественная собака Сарама. Она описывается как «летающая вокруг пределов мира». А ведь мифологические черты этой собаки смешиваются с чертами реального божества-демона Саяно-Алтая. Вернее, образ этой «летающей» собаки-проводника соответствует окуневским изображениям, где отчетливо проявляется ее прообраз поджарой собаки (волчицы) с птичьими ногами и когтистыми пальцами. На некоторых рисунках у этого существа (собаки) звериные лапы замещены птичьими, что указывает на способность его перемещаться как по нижнему (потустороннему), так и верхнему (небесному) мирам.

Процитируем часть текста из гимна, касаемо Сарамы: «Пани угнали коров в далекую страну за рекою Раса, текущей на краю света, и спрятали их в горной пещере. Тогда померкли небеса, ибо те божественные коровы были лучами зари… Индра понял, что это проделки паниев, и послал на них божественную собаку Сараму. Помчалась Сарама вприпрыжку, добежала до реки Расы, одним махом перенеслась через нее и уткнулась влажным черным носом в скалу Валу, откуда доносилось едва слышное мычание. Увидев это, пании, которые „хорошие сторожа”, вышли из своих укрытий…».

Весьма возможно, что в этом отрывке гимна мы имеем воспроизведение исторического события, связанного с приходом индоевропейских племен в середине II тыс. до н. э. со стороны Барабы (Обь-Иртышья) в пределы северных хребтов Саяно-Алтая, включая и Минусинскую котловину. Там в горах Ала (Вала) и осело, по мнению ариев, «демонское» племя пани («окуневцы»), потеснившее некогда европеоидных манов, т. е. представителей афанасьевской культуры (III–II тыс. до н. э.).

Горы Алатау (отроги северных хребтов Саяно-Алтая), которые андроновские арии называли пещерой Валой, а тюркюты издревле своей родиной Аль/Эль (иначе Эргене хон, Кап таа, Каш/Ала или Кошара), а древние угры Сэбэром (иначе Сiве, Сэвэр, Свар), были большой природной крепостью. Взять такую «крепость» было не так-то легко.

Для нас важен мифологический сюжет из «Ригведы» – откуда появились собака Сарама и пани – «волки», спрятавшие божественных коров в горной пещере Вале.

Почему древние арии использовали в качестве проводника в поисках коров божественную собаку Сараму? Удивительно, но данный мифологический образ имелся и в Древней Хакасии, только под именем «Сарамчын», т. е. прообраз волка – прародителя тюркских народов. Как ни странно, хакасский Сарам/чын, как и ведийская Сарама, является мифическим существом подземелья. И самих пани арии часто сравнивают с волками.

«О Небо-отец, о Земля-мать, безобманная…
…Убей атрина, пани – ведь он волк!»

    (Ригведа 6).
В роли проводника-путеводителя данный образ волка также упоминается в «Эргене хон», где он выводит из пещеры первых тюрков на обширные долины. Ведь не зря пани предлагают родниться с собакой Сарамой, словно помня, что они «одной крови».

Пани:

«Раз уж ты, Сарама, так пришла,
Принужденная божественной силой,
Я тебя сделаю сестрой. Не уходи обратно!
Мы выделим тебе, о милая, часть коров».

Вот как изображали «сестринство» (побратимство) потомки пани – древние булгары (булгар – «волчья голова»).

«Во время осенних (Чумар) и зимних (Нардуган) трапез и возлияний – ашняк запрещается женщинам нарушать уединение мужчин, а мужчинам – уединение женщин. Однако, несколько мужчин с согласия и по выбору женщин, могут охранять в отдалении общество женщин, но они должны при этом либо изображать „сестер” и носить женские имена, либо изображать каких-либо животных. <…> В это время разрешаются боевые схватки и тайные угоны скота с пастбищ небольшими силами, но без ненужного кровопролития, а за смерть в схватке никто не отвечает…» (Джагфар Тарихи).

Именно его, охранителя пещеры – прародины тюрков, переняли арии для своих целей. Значит, собака Сарама была знакома как древним ариям, так и пратюркам еще на их совместной родине – Саяно-Алтае. Ее изображения, как мы помним из предыдущих строк, сохранились с древнейших времен окуневской культуры. Отсюда и был перенесен ее образ через обширные пространства Евразии, населенные андроновскими племенами (как индоевропейскими, так и древнетюркско-угорскими), в Индию. Конечно же, для ариев в «Ригведе» мифической собаке Сараме отведена не столь привилегированная роль, т. е. она стала матерью адских псов, стерегущих путь в царство мертвых, иногда рассматривается как прародительница хищных животных. Ее образ исчезает из после ведийской мифологии, но следы ее сохранились в мифах многих тюркских народов.

Особенно характерна роль волка (собаки) как посредника между небесным и подземным мирами, а также проводника-судьи в загробном царстве. В старинных народных преданиях тюрков волк выступает в качестве предка и легендарного проводника. Не просто проводника, а проводника мертвых душ в потусторонний мир в образе адского пса (волка). Начиная с тотема-волка (горной собаки) как проводника в роли хозяина горы и леса у древних тюрков волк (собака) превратился в предка, в прародителя и покровителя первых тюркютов.

Автор этих строк, по происхождению из рода Том, так же возводит свои корни от некогда легендарной собаки Мойнах – проводника, который привел или вывел его родоначальника в места его родового обитания по реке Томь. (См. выше связь слов «Майна» и «Мойна»).

Напомним, что хакасам было известно мифическое существо подземного мира под именем Сарамчын. Значит, ведийская Сарама и сибирский Сарам/чын (хак.) – древнейшие мифические образы божеств потустороннего мира. В архаичные времена, в начале бронзового века, данное существо или божество имело большую известность как у окуневцев, так и у андроновских ариев под начальным именем Сарама. Участие божественной собаки Сарамы в «Ригведе» находит немало соответствий не только хакасскому «Сарам/чын» или «Сара/адай», но также собаке Алтаю или волку – прародителю тюркских народов.

На наш взгляд, андроновские племена вполне могли перенять образ Сарамчын, т. е. Сарамы, для своих целей, принизив его черты. Вот почему их бог Индра позволяет попинывать его как простую собаку, а не божественную. А вот тюркоязычные «пани – волки» по зову крови предлагают ему «побратимство» и выделить для него часть своих коров.

Как не Сараме, проводнику и путеводителю в иной мир, был доверен Индрой путь к народу пани, обитавшему в пещере Вале, т. е. в сибирской Алатау.

Рис. 26. Сибирские пани под угрозой летающей собаки Сарамы.

Сама пещера выступает здесь не только в образе Валы (Алы) – змеевидного божества (чрева божества Земли), а как место необычного рождения и обитания тюркских прародителей: предка-тотема (волчицы или волка – посланца божества) и «человека».

Удивительно, как и арии выводят свое потомство, героев-мужей с лучами света из пещеры Валы, так и предки тюрок вышли из пещеры где-то в горах Алы (Алтая), в которой появился свет. В «Огуз-наме» путеводитель и спаситель тюркского племени, выкормивший их родоначальника в пещере, так же связывается с лучом света: «Из того луча появился голубовласый, голубогривый большой Волк (самец)».

Попробуем сделать обзор мифологических воззрений самых восточных ариев и возможных их соседей пратюрков с их религиозными верованиями. Точно известно по археологическим материалам, что андроновцы Обь-Чулымья имели культурно-религиозные связи и контакты с окуневцами северной части Саяно-Алтая. Отсюда можно предположить, исходя из текстов «Ригведы», что самые восточные арии предгорий северного Алатау (присутствие их культурного слоя здесь бесспорно) так же могли связывать своих предков с лучами света из пещеры Валы, т. е. Алатау. Мы можем допустить, что тюркские народы выводили своих предков (необычное рождение от волка) из пещеры где-то в Саяно-Алтае или Алатау. Все эти мысли позволяют сделать следующий вывод.

В основе этих мифологических представлений лежал культ пещеры Валы (гор Алатау) с Сарамой двух соседствующих народов: с одной стороны, это андроновцы «скотоводческого» Обь-Чулымья, с другой – «окуневские» пани Саяно-Алтая, почитатели культа Змеи и собаки (волка), т. е. Сарамы. Большая часть из этого племени пани-волков считали себя людьми гор, выходцами из горной «пещеры». Потомков пани, которых опишут в «Ригведе» андроновские мигранты из Сибири как пани-волки или демоны, мы знаем? как крупный родоплеменной союз та/паны (они же яваны, см. выше), возглавивший позже Великий Туран.

Преобразование из людей («ман», «пан» – люди) в волков в «Ригведе» можно считать результатом опосредованной передачи исторических легенд о борьбе двух соседствующих конфедераций или союза племен, имеющих изначальные наименования и эпические представления по герою-богу Индре и по тотему племени пани – волку. Впоследствии из них будут созданы воинские «волчьи» (мужские) союзы.

Происхождение тюрков (тюркютов) от волка-прародителя описано в огромном количестве трудов. Нет сомнения, данного культа придерживались не только народ пан (пани), но и их потомки – пратюрки, а позже и древнетюркские каганы, объединявшие многие племена и народы в единый Эль (Алы). Все они являлись потомками племен, некогда входивших в великий Туран, чуть позже и в гуннскую империю – Панию или Паннонию.

Булгарская рукопись: «Самоназвание „булгар” …означающее „черная или волчья (булг) (волк) голова (ар, джар)”. А вот свою родину булгары называли по-тюркски „Идель”, что означало „Семь (иде) племен (эль)”». Вот как описывает история тех потомков от пани-волков, мифологическое происхождение которых нужно признать обоснованным и убедительным.

«Рассматривая термин „хакас” и „кыргыз”, мы уже говорили, что в енисейских письменных памятниках (эпитафиях на каменных стелах, надписях на скалах и отдельных предметах) не упоминаются названия кыргыз и хакас. Из этнонимов отчетливо читается один: „йэти бори” („семь волков”). Это наименование целиком совпадает с этнической группы современных хакасов и шорцев „Читi – Пуур” („Семь волков”), в которую входят люди, относящиеся к семи фамилиям. Сохранение имени этой этнической группы в течение тысячелетия наглядно раскрывают прямые этногенетические связи современных и древних хакасов, а также родственных им шорцев. Сохранился и этноним „Туран”, упоминающийся в одном из енисейских текстов и являющийся ныне названием одного из сеоков хакасов (сагайцев)» (История Хакасии с древнейших времен до 1917 г. М., 1993).

Этногенетическая связь древнебулгарских племен «Идель» (Семь племен) с саяно-алтайскими этническими группами «йэти бори» (Семь волков») так же не вызывает сомнения. У хакасов сохранились родовые подразделения с названием «буре» – волк. Рассмотрим некоторые из них, фигурирующие в трудах хакасского ученого В. Я. Бутанаева.

«Изушерский род включал в себя три сеока: таяс (около 20 фам.) с подразделениями „ах таяс”, „хара таяс”, халар (6 фам.) и читi пуур (12 фам.)…Родиной сеока халар признается долина р. Мундыбаш (приток р. Кондомы). Согласно преданию, его предок был вскормлен охотниками из сеока читi пуур. Поэтому эти сеоки считаются родственными и браки между ними были запрещены.

<…> К одному из многочисленных сеоков относился „пурут”, представленный не только среди качинцев, но и среди кызыльцев и сагайцев. Он так же известен на Алтае среди телеутов и южных алтайцев.

<…> На Алтае известны идентичные легенды о кыргызах и бурутах, а алтайский сеок бурут признается исследователями за осколок енисейских кыргызов…Бирюсинцы обитали в подтаежных местностях Кузнецкого Алатау (Улгеннiг сын).

<…> Основу бирюсинцев составляли бывшие кыргызские киштымы Алтырского улуса, а также некоторые кыргызские и, возможно, тувинские элементы.

<…> Некоторая часть бирюсинцев, обитавших в верховьях Мрассу…приняла участие в формировании шорской народности». (Бутанаев В. Я. «Происхождение хакасских родов и фамилий». Абакан, 1994).

Все эти этнонимы на «бур/пуур» указывают на тотемическое начало культа волка у народа пан Туранского мира. Вероятно, и этноним «бурят» так же этимологизируется как «волк».

Как видим, генетические связи современных этнических групп Саяно-Алтая с их далекими предками панами-волками эпохи «бронзы» наглядно раскрываются сохранением родовых подразделений с «волчьими» названиями «пуур», «пурут», «пурус» (бирюсинцы). Мы не раз будем соприкасаться с культом волка при изучении истории тюркских племен Саяно-Алтая.

Верования о волке были распространены у тюркских и монгольских племен и народностей более, чем у других народов. В «Ригведе» эти племена фигурируют как пани-волки. Анализ данных этнографии, фольклора и письменных источников о волчьей символике у тюркского народа пан не может быть объяснен лишь с точки зрения тотемизма.