Тайны забытых миров

В древнеиндийском эпосе «Ригведа» главный персонаж Ушас мчится перед восходом солнца на быстрой колеснице открывать небесные врата крепкого утеса, то есть, первозданного холма Валы. Usas (Ушас) – утренний свет, божество утренней зари. Она, подобно алтайской Мара-сес или славянской Маре, изображается прекрасной девицей, одетой в сверкающий наряд. Она выезжает перед восходом солнца на ослепительной колеснице, запряженной алыми конями и быками, отворяет врата тьмы. Это божество наполняет вселенную светом, пробуждает всех, приносит богатства, золото, дары, коров, коней, детей, жизнь, славу, убежище, защиту.

Ушас производит на свет Солнце, готовит или прокладывает ему путь, появляется с лучами Солнца. Она освещает дороги людям.

Ушас, в свою очередь, тоже не единственный бог-проводник. Вспомним, гимны «Ригведы» эту великую миссию также приписывают божественной собаке Сараме, «летающей вокруг пределов мира». Благодаря небесной гончей Сараме был указан священный путь в пещеру Валу для божества ариев Индры – бога Солнца и его спутников Ангирасов. Она должна отыскать угнанных коров (лучи света) в пещере пани и вывести их через пролом в скале «в соответствии с законом» Риты.

Для нас важно отметить, что в старинных народных преданиях тюрков волк выступает не только в качестве предка или легендарного путеводителя, но и проводника мертвых душ в потусторонний мир в образе адского пса (волка). Позже у тюрков волк (собака) из проводника (хозяина леса и горы) превратился в прародителя первых тюркютов.

В древнеуйгурской письменности «Огуз-наме» голубой (небесный) Волк, явившись из небесного луча, как посланник самого Тенгри, в ответственную минуту приходит на помощь к Огуз-кагану, подобно ведийской Сараме, указывает ему путь и ведет войско к победе над врагами. В дастане «Эргене кон» он также выступает как путеводитель и спаситель тюркского племени, попавшего в беду.

В «Огуз-наме» образ волка связывается с лучом света:

«Из того луча появился голубовласый
Голубогривый большой Волк (самец)».

А ведь мифологические черты этого волка, рожденного от луча света, впрочем, как и собаки Сарамы, смешиваются с чертами реального божества Саяно-Алтая. Вернее, образ этой «лучезарной» собаки (рожденной от лучей солнца) соответствует одной из трех антропоморфных фигур (средний персонаж), изображенных на плите могильника Каракол в Горном Алтае, где она показана с головой собаки с лучами света (см. рис. 23,). Возможно, коренным названием «лучезарных» собак, включая и Сараму, является «сар» – заря. Имя Сарама образовано от индоевропейского термина sara или saranyu (саранью) – утренняя заря. Следовательно, «голубогривый большой Волк», рожденный лучом света, и Сарама (sara – первые лучи света, т. е. заря) одного происхождения.

Значит, «небесная» гончая Сарама была известна как древним ариям, так и пратюркам еще на их общей родине – Саяно-Алтае. Отсюда и «перекочевала» мифическая собака в Индию, где ее образ исчезает из после ведийской мифологии. Но следы ее сохранились в некоторых гимнах «Ригведы», а также, в легендах тюркских народов под именем Сарамчын. Мы же, соглашаясь с достоверностью древне ведийского образа Сарамы, приводим существенные доводы в качестве косвенного указания на ее саяно-алтайское происхождение.

А что, если мифология о Сараме, «нашедшей пролом в скале» в некой Вале, переплетается с исторической правдой? Наша цель – направить читателя к древней земле Кемерово, понять истинные назначения строк из «Ригведы» III, 31 (К Индре):

«Мудрые пробились к находящимся в твердыне (коровам).
…Когда Сарама нашла пролом в скале,
Она сделала великое древнее защищенное место, направленным на одну цель.
Прекрасноногая повела главу коров.
Знающая, она первой отправилась на зов.
Скала сделала (свой) плод зрелым для совершающего благое деяние».

Поскольку этот момент очень важен, остановимся на нем подробнее.

В образе Сарамы, нашедшей пролом в скале, мы можем отметить некоторые сходные черты, сближающие этот образ с «тюркским» волком, так же обнаружившим пролом в скале сплошь из камня и железного рудника.

Как видим, характеристика и функции этих образов (древнеиндийской собаки Сарамы, саяно-алтайской Сарамчын, а позже и «древнетюркского» волка) в чем-то аналогичны. В дастане «Эргене хон» волк выступает как путеводитель и спаситель тюркского племени, попавшего в беду. Благодаря волку, это племя находит пролом (отверстие) – выход из местности, окруженной горами, где они прятались после поражения в битве с врагами. Гибнут все, кроме сыновей Ельхана (его прообраз – Аль хан или Ала биг). Его дети Кыян (см. Кый/хый) и Ногуз (см. «наги» – исполинские змеи) захотели осесть между горами, погнав свои стада в горы. Здесь их потомство обитало четыреста лет, после чего было задумано выйти из этой местности в «большой» мир. Земли, где они поселились, стала наконец тесна для них, а потому вожди собрались для совещания, чтобы найти выход из создавшегося положения. «От наших дедов мы слышали», – говорили они, – что вне Эргене Хона были раздольные и красивые места. Наши отцы жили там. Больше не будем бояться и скрываться в горах. Мы должны найти путь и выйти отсюда». (по «Огуз-наме»).

Для всех данное решение было правильным. Стали искать дорогу, но не нашли ее. В нужный момент путеводителем выступает «голубой» волк, рожденный некогда от луча света. Именно он указал пролом в «железной» скале для выхода из пещеры Эргене Хон.

Как и в «Ригведе» (III, 31), в тюркских мифологиях господствует свой вариант отверстия (пролома) в скале, тот же мотив пещеры, скрытой в неких горах Хон. Эти свидетельства роднят древне ведийскую собаку Сараму с саяно-алтайским волком – путеводителем и спасителем тюркского племени.

Теперь, что касается пролома (отверстия) в скале Вале, названной в «Ригведе» «великое защищенное место», откуда должны явиться богатства ариев. Главными элементами богатства, полученного таким путем, предстают корова и конь, но есть и другие вещи: hiranya – золото, vira – мужи или герои, ratha – колесницы, praja или apatya – потомство. Из перечисленных элементов для нас важны: золото и колесницы (железо). И вот почему.

Пришлых степняков-«западников» интересовали природные богатства страны Алы (Алатау), железная руда и способы ее обработки, коневодство, золото и т. д. Главное, для них нужны были подати и дань населения народа пан. Отсюда происходит слово «ал/бан» (хак.) – дань.

В этой пещере паны – древние предки тюркютов – еще до прихода алчных андроновских ариев из Обь-Чулымья научились добывать и обрабатывать железо, что послужило следствием создания колесниц и тяжелой латной кавалерии – основы войска андроновских племен. Обработка железа, изготовление боевых колесниц и кочевой образ жизни вообще являлись отличительными чертами степной конно-железной цивилизации андроновцев. А где самые богатые месторождения железных, полиметаллических руд и золота в Сибири? Конечно же, в Кузнецкой Алатау.

Горы Алатау (отроги северных хребтов Саяно-Алтая, включая Минусинскую котловину), которые андроновские арии называли пещерой Валой, в «Ригведе» описываются как «великое защищенное место», «несметные пещерные сокровища». Древнейшие обитатели этой страны пани эти сакральные места нарекли «сокровищницей на дне скалы, переполненной быками, конями, благами». А охраняют ее пани, которые «хорошие сторожа».

Спустя столетия потомки сибирских праариев, перекочевав на север Индии, напишут в своих древне ведийских текстах: «Пании были рассеяны по свету, а их несметные пещерные сокровища достались ангирасам, помогавшим Индре».

Для тюркютов издревле Ала являлась «пещерной» родиной (иначе Эль, Эргене Хон, Кап таа, Каш/Ала или Кошара), а древние угры именовали Сэбэром (иначе Сiве, Сэвэр, Свар). Современникам она известна как Сибирь.

Все эти названия так или иначе связаны с большой горной обителью или природной крепостью, которую взять было не так-то легко. Здесь существовали идеальные условия для жизни: речные долины, девственные леса, богатая фауна. В такой крепости можно было не только сохранить свою жизнь, но и культуру своего этноса.

Значит, эта неприступная горная крепость Ала была знакома как древним ариям, так и пратюркам, проживавших в северных предгорьях Саяно-Алтая. Скорей всего, образ «мировой» горы, где были рождены некоторые боги и демоны, был перенесен в Индию и Европу при посредстве андроновских племен через степи Казахстана.

Горные цепи Алатау Кемеровской области, впрочем, как и вся система гор Ала/тая Западных и Восточных Саян, названные змеевидной линией от некогда общего слова Ali (сан. – линия), позже стали именоваться Аль/эль (владение) или Аlaya (сан. – обитель). Сравните горы Гим/Алай (Hima-Аlaya) – обитель холода; «аал» (тюр.) – селение. Есть в этих местах сохранившийся в хакасском фольклоре Олен сын – хребет, окружающий со всех сторон Хакасско-Минусинский край.

Очень древние понятия «божество», «обитель» и «горы», выраженные словами «Ала» или «Али» (Олен), в Древней Греции получили значение «Олимп», т. е. «горная обитель богов», а в древне ведийских источниках как змеевидный Вала или Пат/ала – подземный мир змей-нагов. И у славян сохранилась «Ала», но уже как волшебный камень (гора) Ала/тырь, который охраняется мудрым змеем Гарафеном.

Историческое событие о противостоянии арийских племен с «демонскими» племенами пани, которые упоминаются в «Ригведе», также легли в основу многих индоевропейских мифов. Следы этих мифов можно обнаружить в арино-хакасских легендах.

В этих легендах фигурирует имя двурогого змея Ала пига – предводителя народа-змей. Эти мифические змеи также обитают в некой Красной горе (скале). К подножью той священной горы, как бы в насмешку к ногам «прародителя», бросают отрубленные тела змей некие грозные ары из северных (западных) земель. У древних хакасов Ала пиг (Ала бег) выступает родоначальником родоплеменного союза (позже сеока) «Хызыл хая» (Красная скала).

С появлением пришельцев, по мнению некоторых ученых, население окуневской культуры Верхнего Чулыма и Минусинской котловины вначале отходит на восток и юг региона. Под давлением андроновской культуры население народа пани распалось, вероятно, на несколько изолированных групп.

«Пании были рассеяны по свету, а их несметные пещерные сокровища достались ангирасам, помогавшим Индре», – напишут в своих текстах «Ригведы» потомки тех далеких андроновцев Сибири. Спустя столетия часть из этих усилившихся племен, видимо, покинула Саяно-Алтайское нагорье, свидетельством чему являются факты появления типично окуневских рисунков (элементов) в верховьях р. Инд (в горах Гималаях).

Многие из андроновских общин Обь-Чулымья предпочитали остаться на месте, занимаясь оседлым пастушеско-земледельческим хозяйством. Это были племена богачей – байши. Их мы знаем, как богатых вайшья, т. е. те же байши, ставшие одной из ведущих каст Индии.

Конфликты вызывают новые передвижки местного населения на территории, откуда была направлена миграция. Эту картину мы наблюдаем при рассмотрении андроновских памятников Урала и Казахстана, когда движение алакульских племен в районы расселения федоровцев вызвали миграции последних с «исконных» земель (Восточного Казахстана, Южной Сибири и Урала) на территории северной Индии и Ирана. Под андроновцами-алакульцами надо полагать древний мир туранских племен, коих автор причисляет к так называемым пани или зарождающимся тюркско-угорским народам.

Под натиском усилившихся местных племен (мигрантов) часть федоровской группы (праарии) переместилась на север в Назаровскую котловину, а частично оказалась вовлечена в образовавшуюся карасукскую культуру. Возможно, следы этой культуры ведут далеко на север от среднего течения р. Енисей до нынешнего Красноярска, в самобытный кетский (аринский) этнос.

В процессе смешения с андроновцами возникали новые комбинации политического объединения угро-тюркоязычных племен, которые вливались в этническую основу таких народностей, как хоны (гунны), мадары (маджары), сувары, саки-та/баны – предки енисейских киргизов (керутов) и т. д. В «Махабхарате» саки, та/баны, керуты упоминаются как шаки, яваны, кираты.

На наш взгляд, мотив смешения андроновских праариев (почитателей Индры) с окуневскими пани с культом двурогого Змея мог послужить причиной утверждать енисейским киргизам, что «они происходят от спаривания бога с коровой в некой пещере». Со слов тех же саков-скифов Геродот упоминает о происхождении скифов в своей «Истории»: «Пробудившись, Геракл исходил всю страну в поисках коней и, наконец, прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел некое существо смешанной природы – полудеву, полузмею. Верхняя часть туловища от ягодиц у нее была женской, а нижняя – змеиной». От «пещерной» полузмеи и Геракла рождаются Агафирс, Гелон и Скиф (Скип).

По преданию, описанному Геродотом, «царские» скифы (один из них Агафирс) родились в пещере, в некой земле Гилея.

Как нам представляется, скифская земля Гилея (от греч. hyle – лес) – это позднее воспроизведение древне сибирской тайги в предгорьях Саяно-Алтая. Все значения земли Гилея, где был рожден брат Скифа Агафирс, соответствуют тюркскому «агас ир» – мужчина-дерево, или созвучному ему выражению «агас чир» – лесной край. В истории потомки этого царя Агафирса сохранились как «лесные племена».

Значит, происхождение «лесных» людей агас/иров (агафирсов) или киликов (hyle – лес) из земли Гилея, как, впрочем, и самих скифских саков Саяно-Алтая, нужно возводить к союзу или половому сочетанию андроновского Геракла и окуневской полузмеи-полуженщины. Известный востоковед В. В. Бартольд в своих трудах напишет, что енисейские остяки, т. е. кеты, сохранили предания о нападении на них с юга могущественного соседа килики.

Спустя почти тысячи лет Геродот описывает земли Агафирса следующим образом: «Река же Марис (р. Мар ис) течет из страны агафирсов и впадает в Истр». Ис/тра – главная скифская река в прикарпатской Валахии (Румыния), где проходила западная граница Скифии. Река Марис, перед тем как стать Марицей – одной из главных рек на Балканах (там и осели будто агафирсы), существовала как сибирская река Мрассу (Марсес) или Марис, впадающая в Обь (Истру). Названия этих двух скифских рек – Ис/тра и Мар/ис – состоят из компонента «ис». Распространенный в Хакасии гидроним «ис» (хак. – река) вроде подтверждает эту версию, о чем мы писали выше.

Первыми и задолго до скифов двинулась в сторону Европы некоторая часть индоевропейских общин Обь-Чулымья. Они и могли пронести свою культуру, эпос, мифологию из глубин Сибири. Одним из мифов, с чего мы и повели рассказ в начале, и был греческий миф о «рогатых» Герах и сибирских «керах» – громадных мифических существах.

Древнегреческие имена на «Гер»: Гермес (удерживающий коров в пещере), Геракл (сочетавшийся с женщиной-змеем в пещере), Герион (в поисках его быков Геракл забрел в далекую «пещеру) – все они далекие отголоски из «пещерной» среды змеевидной Алы, т. е. Саяно-Алтайского нагорья. Доказательством тому – енисейские керуты (кир/гизы), которые выводят свои рода от спаривания бога с коровой в некой мистической пещере.

Как мы помним, в хакасских легендах фигурирует Кер Моос – дракон, громадный зверь (изображался семиногим драконом). Сравните: Кер-балык – громадная рогатая рыба. В индийской «Махабхарате» двурогий змей назван словом «Кер/кота», но вместо рогов уже корона на голове. В самом имени «Кер/кота» можно усмотреть присутствие названия «кер» (огромный) и kuta (сан. – рога). Значит, слово «Керкота» («Керкута») этимологизируется как огромный рогатый змей.

Саяно-алтайский Кер Моос и греческий Гермес – все это однокорневые и, стало быть, родственные слова. Они так же этимологизируются как «огромные рогатые» существа. «Кер» или «кир» (хак.) – обозначение громадных сказочных существ. Впрочем, аналогичную связь можно проследить с рогатым божком Греции – Паном, удалившимся от богов Олимпа (см. санскритское ali, горы Ала) в прохладный грот (пещеру), и индийским Пани, удерживающим коров в пещере. В той пещере нашел свою смерть великий Кала Яван – потомок «черных панов» – будто бы по проклятию самого Индры.

По легендам, родиной пратюрков (коих автор причисляет к потомкам народа пан) была «пещера» где-то в горах Ала (Алтая), где был вскормлен волчицей еще младенцем их прародитель. Сказание происхождения пратюрков из пещеры, имеет более древние истоки, чем предполагалось.

На наш взгляд, слова на «гер», как и «пан», восходят к общей тюркско-индоевропейской корневой основе и являются аналогом саяно-алтайских этнонимов «керут» (самоназвание киргизов) и «пан», так же ставших самоназванием народа пратюрков. (См.: «пан» с тюркского языка означает народ или люди).

Стоит принять во внимание гипотезу о саяно-алтайских корнях индоевропейских имен и топоник, так как племенам андроновской культуры не было чуждо влияние древних мифологических традиций Сибири. Нет сомнения в том, что андроновцы Обь-Чулымья впитали в себя элементы соседней окуневской (саяно-алтайской) культуры. Вот почему в именах героев, богов и топонимике «Ригведы» есть возможность вычленить не только индоевропейские, но и древне угорские и прототюркские элементы.

Археологическим свидетельством защиты народа пан от арийских племен могут служить окуневские крепости све – аналог природной крепости, т. е. скалы (горы). В одном из гимнов «Ригведы» поэт славит Индру, который «сотню каменных крепостей разнес на куски» и «усыпил тридцать тысяч дасов» («Ригведа» 4, 30, 20–21).