Дети Духов. Часть 1

– Ладно – кивнул Гром подумав, и произнёс как можно торжественней – живи на землях рода Весеннего неба как на своих и будь заместо хозяйки, пока не возродится он!

– Погодь – обрадовалась Лешиня – оберег создам – и суетливо скрылась в землянке своей.

Гром же подобрал свой пояс из-под завистливого взгляда Птахи.

– Не по тебе вещица – сказал с превосходством, обвязывая. Тот рожу скривил, да и брякнул в ответ:

– И не по тебе, у Громки дурака вся сила в уде! – ещё язык показал.

– Лучше в уде, чем у Птахи на лице! – нашёлся Гром и смачно шлёпнул ладонью задиру по лбу.

– Ах ты… – Птаха вскочил, намереваясь по своему обычаю кинуться в драку на более старшего, но остановился, удерживая перед собой раскрытую книгу и почему-то не решаясь её отложить на пень.

– Птах! – послышалось из землянки – Ну-ка иди сюда!

Тот гневно посмотрел на Грома и так и пошёл, прижимая тяжёлую книгу к животу и бёдрам, при этом неловко двигая худыми ягодицами. Перед норой ещё оглянулся, словно Гром как-то нечестно поступил. Но Гром никакой вины не чувствовал, даже наоборот воодушевление какое-то, всё получилось, ведьма путь укажет, ещё и унижение этого рыжего негодника увидел – «К тому ж малец сам нарвался, неча на старших дули наставлять!»

– Ну, слушай молодец – горбунья наконец выбралась, держа в руках шнурок с небольшим совсем, плотно зашитым, кожаным кармашком – пригнись! – и повязывая оберег на шею, коротко, так что и не снять, молвила скороговоркой, будто причитая – Чёрный конь дорогу укажет. Ты ему не мешай, повезёт он сквозь земли, чужие да незнакомые, дальние и близкие, в конце ж пути увидишь сияние во тьме, чистое будто молния, то и есть твоя суженная! Встань на колени тогда да проси! – и толкнула к лесу – ступай.

– А коня где ж достать? – неуверенно отходя вопросил Гром.

– Всё само будет, главное не противься – замахала на него руками ведьма, будто муху надоедливую прогоняя. Только когда он уже почти скрылся за деревьями, крикнула вослед – А, самое главное-то забыла! Коль никого не найдёшь, снова к Лешине придёшь, её женой назовёшь! Ха-Ха-Ха…

А затемно вернулся Храбор, так спешил, что чуть лошадь не загнал всего за два дня вместо трёх домчав от заставы. Так хотел вернутся поскорее, что может и выехал до света, или уж совсем не передохнул там – «Хоть это уж вряд ли, и лошади попить поесть надо, и так, туда-сюда, языками почесать, про новости разные рассказать старикам, которые там одиноко служат» – однако всё одно без толку, упаханная за день Заря дрыхла без задних ног и разбудить её не было никакой возможности. Да и сам Храбор, поев и коснувшись ложа, тут же свалился мертвецким сном. А с утра, не дав передохнуть, за-собирали в Залес к наместнику, и его и Грома.

Впрочем, собирать особо и нечего, пояс с ножом да оберег, больше ничего своего у Грома не было. У Храбора не лучше, ничего они тут не накопили, кроме знаний и умений простых людей, да уважения и почёта к духам, как им и велела когда-то Государыня. Выдали только одёжку новую, плащи, шапки да сапоги, не в лаптях же княжичам разъезжать? Пирогов ещё в дорогу.

Теперь Гром стоял на крыльце, смотрел как проверяют да улаживают своих лошадей да справу дружинные, коих придали им в провожатые до Залеса, как вождь Коряга прощается, да последние наказы сотнику Боровику даёт:

– Всё ж не передумал? А то с рук на руки наместнику Серому Бобру сдашь да вертайся назад…

– Не – мотал головой тот в ответ – что мне тут делать? Ни боёв, ни ратей никаких нет, и так уж Тухлым Грибом за безделье прозвали. Да и бобыль я, ничего не держит. Хоть уж не молод, да пока ещё и не стар, дозволь Салавии послужить…

На плачущую Зарю, что прижалась к Храбору и никак отпустить не может. Она тоже просилась с ними, да вождь жёстко сказал: «Государыня не звала тебя, а без приказа отпустить никак не могу».

– Дождись только меня там – шептала она – дождись – и в ладонь его клок золотистых волос сунула.

Вот наконец Храбор отодвинул её, да и поцеловал прямо в припухшие губы.

– И ты помни меня!

И на шумную толпу людей рода Тёмной чащи Гром смотрел, что проводить пришли: коли отроков в Гордый Слав отправляют, к Государыне, то может свидится и не придётся уже никогда.

– Ай да молодец! – зашумели вокруг, да засмеялись:

– Дык давайте их прямо тут обженим?!

– Канешь, что у них там в столице за свадьбы, скука одна…

– До свиданья Громка – Заря и его чмокнула в уголок губ.

– Прощай сестрёнка – обнял и коснулся в ответ солоноватой щёки, не из-за него, конечно.

– Дорогу! Разойдись! – новые окрики. Из конюшни ещё коня вывели.

– В стороны, Черныша ведут!

– Это ж кому такого?!

Чёрный весь, от ушей до копыт словно сажа. Большой и сильный, мышцы под сияющей кожей так и переливаются. Молодой и резвый, на месте не стоит всё пританцовывает. И злой до невозможности, глазом нравным смотрит, зубы скалит, а хвост и грива густая, да бахрома возле копыт, словно пламя чёрное полыхают. За узду сама Радуга ведёт, да больше и не смог бы никто. Остановилась перед Громом:

– Вот, принимай подарок от меня! – потрепала Черныша по шее – Сама объезжала, сынок Вороного моего – Вороного все знали, хоть и старый уже конь, а нравный, только Радугу и признавал, и Черныш этот тоже в породу видно пошёл – чего стоишь, подходи ближе, погладь.

– «Ага, будто сама не видит, как он зло копытом бьёт» – из ноздрей будто пар пышет. Люди вокруг тоже по далее встали, дабы на злого духа случаем не нарваться. Непонятно кого и опасаются больше, коня или жены вождя. Гром всё ж подошёл, бочком-бочком, да дугой, вокруг Радуги, за её спиной прячась. Глупо, конь-то всё одно её выше. Тётка ж виду не подала, только стремя придержала. И Гром решился, вскинул ногу и опустился в седло, и тут же чуть не грохнулся, заржал конь, на дыбы встал. Хорошо тётка успела, одним движением позади Грома вскочила, прижалась плотно да приобняла словно ребёнка малого, повод перехватила. И Черныш как почувствовал, успокоился.

– Этак он до мамки не доедет… – снова народ веселится – Ясно дело, зашибёт дух нечистый…

– Провожу вас немного – сообщила Радуга, и направила коня к воротам. И погнала. Не обращая внимания ни на разговоры, ни на отставших ратников и брата названного, ни на неудобство племянника, коего словно мальца перед всем народом везут, хоть по росту кабы повыше тётки он уже вымахал. Вон, груди её, что малость елозят в такт скоку, чуть ниже лопаток прижаты. Между прочем это сквозь тонкие льняные рубахи очень даже чувствуется. И подбородок свой на плечо ему задрала, дабы дорогу видеть да говорить прямо в ухо, едва не касаясь губами – Напоследок сказать кое-что хочу, о матери твоей – выскочив галопом из ворот селения, проскакали ещё с версту и внезапно перешли на шаг – Ярку заботит только Салавия, ради неё она на всё готова.

– Разве это плохо?! – удивился Гром.

– Хорошо, конечно, только ведь ты вождём рода хочешь стать?! Для этого ты родился.

– Но разве она не хочет Весеннее небо возродить? Мама мне ещё это маленькому говорила!

– Говорила. И даже будет называть тебя вождём. И пожертвует тобой коли потребуется, как уже раз пожертвовала родом, и отцом твоим, и друзьями многими, ради интересов государства. Может муж мой и прав, жену тебе она уже приглядела, потому и отправил тебя к ней. До сих пор ей верен, хоть она и им пожертвовала, приказав взять меня в жёны.

– А ты? Ты же самая сильная, тебя все боятся! Скажи ей! – пришёл в панику Гром – Это же был и твой род…

– Сильная, да её не сильнее. В детстве звали её Смелая Ярка, да и сейчас многие так зовут. А как по мне, то она Хитрая, Расчётливая, Мудрая Ярка. В этом её настоящая сила. Запутает, обведёт, на несколько шагов вперёд просчитает. Может даже и о разговоре этом, нашем с тобой, знает. Не побороть мне её, а вот ты можешь!

– Я? – удивился Гром, и коли б не знал её давно, то подумал бы что тётка шутит – Да меня ни один дух не отметил, а она с ног до головы вся в знаках. Не мне с матушкой тягаться.

– Если сейчас с ней рядом окажешься, то само-собой – она вдруг перехватила повод и просунув ладонь под его руку приложила к паху, как в прошлый раз, туда, где под рубахой и портами его знак рода находится – не задумывался почему у тебя без всяких знаков многое получается? С тобой дух целого рода: от пахарей до дружинных, от девок дворовых до ключниц, всех кто погиб тогда! Потому и не пристают к тебе другие духи, роду нужен ты весь, целиком. И как мой дух проклятья, со временем и твой вырастит и заполонит всё тело давая силу. Дух возрождения Весеннего неба! – сзади наконец послышался топот копыт догоняющего отряда – Держи поводья, только не тяни, не любит он этого – и хлопнув коня Радуга с ходу сиганула на обочину – ты уж береги его Черныш – донёсся её прощальный возглас.

– Так умчался, что и подорожники забыл! – поравнявшись шутканул Храбор, протягивая мешок с пирогами. Но взглянув в лицо не стал отдавать, только поинтересовался заботливо – Ты как, справляешься?

– Не знаю – правдиво ответил Гром напряжённо вцепившись в повод. Однако Черныш вёл себя вполне спокойно, и Гром мало по малу расслабился – надо было тебе его дарить, Вороной же твоему отцу принадлежал.

– Ну – отмахнулся Храбор – а до этого моему деду Туру, хану левого когтя, которого мой отец убил. А потом дочь Тура, моя мать между прочем, убила моего отца, Великого князя Черсалава. По приказу твоей матушки, нынешней Государыни Ярки. Нет уж, сам на нём езди.

– «А до этого Рат Бешенный вырезал весь род Весеннего неба. А ещё ранее хан Тур приводил орду Поганов в Залесье. Может и правда так справедливее?!» – дорога вилась вперёд, к Залесу, вместе с мыслями под мерный топот коня, а оттуда в Слав к Государыне Ярке – «Мама, неужели и правда хитрая да жестокая, всех в жертву приносишь?» – он её плохо знал. С тех пор как привезла она их сюда, встречались примерно раз в два года, когда Государыня ненароком в Залесский край наведывалась. Тогда всех троих обряжали и в Залес к ней на встречу отвозили. Последний раз года полтора назад было. Здесь в Залесье, плохого о ней он не слышал, даже наоборот, вроде как гордятся ею – «Может потому, что местная, своя?! А как в других краях? В том же Черсалаве?!» – Гром покосился на Храбора, наследника Черсалавского, лишённого всех владений взамен на обещание руки Наследной княжны.

– Ты же не предашь Государыню? – вырвалось у него. Храбор удивлённо поднял брови – Ну, мало ли, отомстить может захочешь? – смутился Гром.

– Помнишь, как нас маленьких из Слава сюда везли?

– Не очень – хмыкнув пожал Гром плечами.