Если женщина…

– Да что вы! Так… Потихонечку долблю теорию… Сервировка же нужна!

Гриша поспешил на кухню за тарелкой для закуски и стаканами. Следом прибежал Сазонтьев.

– Старик! – зашептал он с чувством. – Извини, что с одной! Но такая баба! Такие раз в двести лет встречаются! У тебя были когда-нибудь такие?

Особенно память Грише напрягать не пришлось.

– Не приходилось…

– Я ее неделю пасу! Будь другом, прости!

Гриша пожал плечами.

– Жене что говорить? Ты у меня или где?

– Ай! Потом придумаем вместе! Выпить скорей, время уходит! Так ты не в обиде?

– Какой разговор!

Сазонтьев подумал и сказал:

– Ты настоящий друг. Я с тебя за вино возьму не половину сегодня, одну треть. Твою долю…

«Правильно», – подумал Гриша и спросил:

– Хлеба много резать?

Вино было желтым и сладким. Гриша такое любил. Марина сидела за большим фамильным столом на диване рядом с Сазонтьевым. Гриша устроился напротив. Он чувствовал себя настоящим мужчиной. Вот, мол, сидит за моим столом красивая девушка, и я себя свободно чувствую и никак не реагирую, потому что эту девушку любит мой друг.

Сазонтьев много говорил. Ему хотелось нравиться. Сначала он рассказал два анекдота про Чапаева, потом про актрису, которая его очень любила, потом вдруг сказал:

– Приехали мы на турнир в Будапешт…

– Гриша, а ты в этом доме один живешь? – спросила Марина.

– Существую, – ответил Гриша.

– Как здорово! Сазонтьев, оставь меня, а? Хочу здесь жить!

Сазонтьев удивительно громко захохотал.

– Как хочешь. Ты же знаешь, я человек широких взглядов, – ответил он и притянул Марину к себе.

– Подожди, подожди… – Марина уперлась в Сазонтьева ладошками, – дай поговорить!

Гриша улыбнулся, посмотрел на Марину, и ему стало совсем тепло. Приятная шутка!

– Так вот… приехали мы в Будапешт, – продолжал Сазонтьев, двигая бровями так, словно хотел сбросить их со лба.

Этим он хотел Грише все объяснить, но Грише уже не хотелось понимать. Он вертел за веточку яблоко и думал: «И чего я должен куда-то идти? Есть же комната, пусть сами и идут!» Яблоко упало, закатилось под стол. Гриша хотел было достать его, но мешали красивые ноги в красных туфельках.

– Возьми другое, – сухо сказал Сазонтьев.

– Другое – невкусное, – улыбаясь, ответила Марина.

Ее карие глазки блестели, и Грише подумалось, что с ним может случиться все. А Сазонтьев нервничал. Время уходило. Он прервал свой рассказ о турнире в Будапеште, взял руку Марины, погладил и сказал:

– Я тебя приглашаю посмотреть Гришину коллекцию марок. Гриша, где твоя коллекция, в той комнате?

– Есть коллекция, – нехотя ответил Гриша.

– Вот видишь, Гриша говорит, чтобы мы пошли в другую комнату и посмотрели коллекцию…

– А что же он будет делать один? – спросила Марина.

Грише показалось, что все они как-то разом поглупели.

– Что будет делать Гриша? Гриша выпьет, послушает музыку. Очень интересно.

Сазонтьев подскочил к магнитофону, включил.

– А мальчик в раствор – бах! Его вытащили, а он закаменел! – быстро читал юморист.

Послышался смех, аплодисменты. Сазонтьев выключил магнитофон, спросил:

– У тебя музыка есть?

– Есть…

– Поищи, пожалуйста…

Последние слова Сазонтьев произнес так, словно попал в большие слесарные тиски. Гриша откусил от другого яблока, встал, принялся искать кассету с музыкой. Искал долго, хотелось найти что-нибудь такое, чтобы Марина заслушалась и не ходила в другую комнату с Сазонтьевым. А друг тем временем деликатно тащил Марину за руку.

– Ты просто не представляешь, какая это коллекция! Очень будет интересно!

Марина смеялась и говорила:

– Да не хочу я!

– Ты ошибаешься!

– Давай лучше музыку послушаем!

– Коллекция интересней! Я сам уже несколько раз смотрел и все равно каждый раз – с интересом! Там и тигры есть, и спорт…

– Лучше здесь посидим…

– Там и посидим заодно! Там Гитлер есть! Марки фашистской Германии! Гитлер и вся его преступная группа!