Чревовещания души. Восемь пьес для театролюбивых интеллектуалов

НЕЛЬСОН: Гарри просил позвонить в колокольчик, когда будете готовы. Я спрячусь за портьеру, а ты звони…

ЛАРИСА: А как я буду разговаривать с Гарри?

НЕЛЬСОН: Молча. Кивай и говори что-нибудь, типа…

ЛАРИСА: О’кей.

НЕЛЬСОН: Ни в коем случае, мы же в Англии, а не в штатах. Говори: «Well» или «Very well», а в конце скажи: «Well, Garry, you can go… “ И выстави слугу за дверь, а я после все тебе переведу.

ЛАРИСА: Well, Горацио, can go…

Нельсон скрывается за портьерой и, обежав за кулисами, прячется в шкафу. Лариса звонит в колокольчик. Слышен шум спускаемой воды в унитазе. Из шкафа выходит Никита, переодевшись в дубленку, натянув шапку ушанку, с опущенными клапанами и замотав шерстяным шарфом лицом. Лариса, увидев его, вскрикивает и, теряя сознание, падает на кровать. Он спешно скрывается на балконе. Скидывает дубленку и выходит из-за портьеры в мундире морского офицера, кладет рядом с Ларисой большой пакет с сургучовой печатью и скрывается в шкафу. Снова звучит, постепенно усиливаясь, старинная музыка, и Лариса постепенно приходит в сознание. Видит рядом с собой конверт, вскрывает его, но, увидев, что письмо на английском со злостью бросает пакет на постель. Встает, одергивает портьеру. Офицера нет, Лариса открывает дверь на балкон, оттуда выходит Любовник в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. Лариса уже не падает без чувств, просто выталкивает его за дверь. Чтобы дать время актеру скинуть дубленку, Лариса снова возвращается к кровати, садится на край, берет пакет и пытается понять, что в нем написано, в это время шкафа появляется Никита в гриме Нельсона.

ЛАРИСА: Что вы делали в шкафу?

НЕЛЬСОН: То же, что и вы в обмороке…

ЛАРИСА: То есть…

НЕЛЬСОН: Прятался от вашего слуги Гарри.

ЛАРИСА: А он уже приходил?

НЕЛЬСОН: А как же и даже оставил письмо от вашего благоверного.

ЛАРИСА: Так это он оставил?

НЕЛЬСОН: А ты думала, что его голубь принес…

ЛАРИСА: (с раздражением в голосе) Ничего я не думала. Лучше прочти письмо.

НЕЛЬСОН: (беря листок в руки, читает по-английски)«Dear, wife Emma. By virtue of circumstances, I am compelled to return. And as I from noble family of the lords Hamilton, therefore before will return, I inform you, that yours lover had time to leave away.

Yours faithfully your husband, Sir Hamilton».

ЛАРИСА: (рассерженно) Придурок, читай по-русски!

НЕЛЬСОН: (скроив удивленную физиономию) What is it pridurok?

ЛАРИСА: (пытаясь оправдаться) Так это… (гневно) Короче, Нельсон, переводи и не задавай лишних вопросов.

НЕЛЬСОН: Хоррошо… (переводит письмо) «Дорогой, жена Эмма. На основании обстоятельств, я вынужден to return… возвратиться. И поскольку я от noble… благородного семейства лордов Хамилтон, therefore… поэтому прежде буду возвращаться, я сообщаю Вам, чтобы ваш lover… возлюбленный имел время, чтобы уйти далеко.

Искренне ваш husband, сэр Хамилтон».

ЛАРИСА: Какое благородство, вот бы нашим мужьям взять пример с этого сэра…

НЕЛЬСОН: Так это и есть ваш муж…

ЛАРИСА: Ну, я это обобщаю… Мол, если бы все мужья были столь предупредительны, не было бы стольких неприятностей. А то их отелловская ревность уже достала, ежели тебе изменяет жена, значит…

НЕЛЬСОН: (с угрозой) Что значит?

ЛАРИСА: А тебя-то чего это так волнует? У тебя-то, мой милый Горацио, насколько я помню, нет жены.

НЕЛЬСОН: Так это дело поправимое, жениться – это дело не хитрое. За продолжительную историю существования в нашем мире семейных отношений – было столько совершено супружеских измен, несмотря на всяческие ухищрения, типа, пояса безопасности или нанимание security guards или как это по-русски, ну это когда к жене представляют евнухов с дубинами вместо головы – все это никогда не приводило к положительному результату. Жены, как изменяли, так и изменяют, поэтому, как бы я не хотел жениться, холодный рассудок останавливает меня от совершения этого безрассудства. Я вынужден очень часто находится, как впрочем и ваш супруг, вдали от дома, а вдруг супруга в мое отсутствие будет нарушать супружескую верность. Знаешь, женятся не для того, чтобы отращивать рога и пользоваться одним агрегатом для слива…

ЛАРИСА: О чем ты? Об унитазе что ли?

НЕЛЬСОН: Да так… А что такое унитаз?

ЛАРИСА: (как бы не расслышав вопрос) Странный вы все-таки народ – мужчины. Когда вы изменяете жене, вы нисколько не задумываетесь над тем, что она – такой же, как и вы, человек и тоже вправе требовать от вас супружеской верности. Что же это получается? То, что женщина, с которой вы забавляетесь, может быть чей-то женой, вас нисколько не смущает. Ведь и сейчас, вас ни чуточки, не заботит, что я – жена сэра Гамильтона, почтенного человека. И что, придя в столь поздний час в мою спальню, вы не только получаете удовольствие от нашей встречи, но обстоятельно компрометируете меня, при этом жестокосердно украшая седую голову лорда Гамильтона увесистыми рогами…

НЕЛЬСОН: А почему меня это должно волновать? Ты сама мне забила сегодня вечером стрелку. А сэр Гамильтон настолько достопочтенный мужчина, что уже не в состоянии самостоятельно исполнить супружеский долг. Что ему остается делать в таковской ситуации? Молчать в тряпочку и ликовать, что его младая подруга жизни пользуется хорошим спросом, причем у самых выдающихся людей нашего просвещенного XXVIII века. Он потому и предупреждает жену, то бишь тебя, моя дорогая Эмма, чтобы ты заблаговременно выставила бойфренда, то бишь меня, за дверь и не создавала ему, то бишь сэру Гамильтону, излишних добавочных проблем, ибо сил на разборки с полюбовником у него уже нет, а дворянская честь требует безотлагательной сатисфакции, защиты, хотя бы на формальном уровне…

ЛАРИСА: (снова засомневавшись) Горацио, а тебе не кажется, что ты очень хорошо говоришь… причем говоришь по-русски, англичанин XVIII века не может знать некоторые жаргонные выражения XX-го века.

НЕЛЬСОН: Не хотел бы тебя расстраивать…

Слышен шум в коридоре и английская речь, похоже, вернулся муж, сэр Гамильтон.

НЕЛЬСОН: (обрадовано) Кажется, вернулся твой супруг…

ЛАРИСА: И что мне делать?

НЕЛЬСОН: Как что? Я спрячусь на балконе…

ЛАРИСА: Это, само собой разумеется, а как я буду говорить с мужем, если я ни бум-бум по-английски, а он не бум-бум по-русски…

НЕЛЬСОН: (прячась на балкон) А это уже сама решай, ты сама хотела попасть в Англию.

Нельсон прячется на балконе, Лариса начинает нервно ходить по комнате. Стук в дверь. Дверь со скрипом открывается и крадучись в комнату входит Любовник в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. Лариса только размахивает руками и заталкивает его в шкаф.

ЛАРИСА: Господи, за что мне такое наказание… Дура я дура, дура-мечтательница… (неожиданно сменив настроение) А, впрочем, мне это становится любопытным, слишком уж круто закручена пружина сюжета, того и гляди, закрутится такое…

Снова стук в дверь…

(решительно) Входите… (опомнившись) Come in…

Входит плечистый мужчина. Он замотан в простыню, лицо скрыто черным чулком, а на голову напялен черный кудрявым парик, тронутой сединой и подбитый молью. На поясе у него висит ятаган.

…Who is it?..

ГАМИЛЬТОН: (говорит по-немецки, поскольку по-итальянски не шпрехает) Sehr geehrte, die Frau Desdemona, langweilte ich mich nach dir. Gib ich dich ich werde umarmen.

ЛАРИСА: (заикаясь, от неожиданности перейдя на немецкий) Ja, ja, naturlich… (грозно) Wer Sie solchen? Wie Sie hierher geraten haben? Jetzt wird mein Mann kommen…

ГАМИЛЬТОН: Desdemona, was mit dir, liebe?.. (переходя на ломанный русский) … в конце концов, ты будешь меня встречать?