Пиво для Мертвых

– Если знаешь все ты, зачем задаешь мне вопросы, беспокоящие меня? Изгони меня из дома своего, чтобы нашла я себе пристанище, для дальнейшей жизни!

– Как быстро приняла решение ты, Лилит, и как легко ты хочешь уйти от меня!

– Я уже давно приняла решение это и просто ждала вопросов твоих!

– Но почему, Лилит, ты изменила мне? Ведь мы так любили друг друга, я на все был готов для тебя!

– Ты очень занят был своей работой, и пропустил момент, когда мы стали отдаляться друг от друга. Я пребывала в грусти и печали. И тогда пришел ко мне Левиафан и, приведя меня на собрание общества по изучению Добра и Зла. Поведал мне Самаель, который и прислал Левиафана, все правду о моем прошлом, настоящем и будущем! Отведав Яблоко Истины, поняла я свое истинное предназначение, что должна я творить Зло в битве с Добром во имя Господина Другой Стороны для сохранения равновесия во Вселенных и что не могу я жить с одним мужчиной, а будет множество их у меня. И первым из них стал Самаель и родила я от него Каина и Авеля!

Пришел я в ярость и, не помня себя, ударил Лилит и прокричал:

– Изгоняю я тебя из своего дома и из Эдема, и будешь ты жить за стеной в Ноде, забуду я имя твое навсегда, и все люди его забудут!

Громко и весело засмеялась Лилит, выходя из дома моего, сказав мне напоследок:

– Знаю я теперь все о твоей будущей жизни. Напишут книгу о тебе, где будут звать тебя Адам, а жену твою Евой. Переживешь ты Великий Потоп, спасая праведников. Но будет все не так, как задумал. Спасешь ты всех, и потомков грешников в том числе, и поймешь ты это потом, потому что не знаешь сейчас, как все случится! И заберу я первенца твоего Каина к Нифилим, и посвящу его Господину Другой Стороны, имя которому Люцифер. А ты будешь жить долго, забыв имя свое. И будешь ты меня искать везде, а когда найдешь, то вспомнишь, как зовут тебя. И тогда сойдешь с ума, убъешь навсегда свою любовь ко мне, после чего разлучится твоя душа с телом, и уйдешь ты в страну теней, оставшись один как перст, а я буду жить вечно!

Выйдя из себя настолько, что перестал отличать землю от неба, через некоторое время я обнаружил, что стою в центре комнаты с пробковыми стенами и потолком в городской психиатрической больнице.

– Родной вы мой, где же были вы целую вечность, сведя с ума от беспокойства весь медперсонал? – завопил доктор, появившись в дверном проеме пробковой комнаты абсолютно голым и утыканным иголками, словно еж. – Прошу вас, не обращайте внимания на мой вид, я в данный момент изучаю влияние воздествия сеанса иглотерапии, сделанного мне, на больных, проходящих мимо! Что-то вы грустны, друг мой! – сменил он тему. – Давайте-ка споем! – продолжил доктор и, вытянув меня за руку из комнаты, запел: «Эх, яблочко куда ты котишься?» – пошел в присядку, роняя иголки и размахивая генеталиями направо и налево.

Картина эта возымела сильное дествие на больных. Они, мыча и толкаясь, рассматривали генеталии доктора, и, подбирая иголки, кололи ими подбежавших санитаров, погнавших стадо больных по стойлам.

Воспользовавшись суматохой, я перемахнул через забор, использовав в качестве трамплина широкую спину одного из санитаров, и влетел головой в открытый щит высоковольтной подстанции, расположенный прямо у больницы. Моментально превратившись в поток юрких элементарных частиц, я по проводам попал в линейный ускоритель городского институка физики высоких энергий, где в магнитном поле перешел световой барьер, и был со свистом выброшен наружу возле готового к отлету Ковчега, стоящего в ангаре на космодроме близ Эдема.

Возле Ковчега меня ждал Ной, взволнованный и рассерженный моим долгим отсутствием.

– Где ты был, Артахаис? До отлета три часа!

– Потом расскажу! Как обстановка?

– Ковчег готов к вылету, матрицы всех людей, а также метисов, которые принес Энки, – в Главном компьютере корабля. Животные помещены в грузовые трюмы. Взлетное топливо загруженно, внепространственный двигатель готов к работе. Нифелим взлетают один за одним, а Нибиру видна на горизонте невооруженным взглядом!

– Всех загрузил, абсолютно всех?

– Абсолютно всех, так сказал Энки! За исключением матриц Каина и его семьи, и части метисов и их семей. Их взяли с собой Нифилим. Лилит никто не может найти, но Энки сказал, что у Самаеля есть ее матрица! Левиафан сообщил Энки, что через 3600 лет Нифилим прилетят опять и воссоздадут всех, чьи матрицы они взяли с собой.

– Очень жаль, что грешники переживут Великий Потоп, но, видимо, на то есть промысел Божий, хотя и рвет мне эта новость сердце на части и разум мой горит, потому что не могу я принять это!

– О чем говоришь ты, Атрахаис, ты пугаешь меня! Не кощунствуй в такой момент, ибо накажет тебя за это Господь и нашлет проклятие на тебя!

– Не говори мне ничего Ной, ибо верую я в Единого Бога, и если пошлет мне проклятие Господь, то приму я его с достоинством, но не буду ползать на коленях и молить о пощаде, как ты, Ной, потому что не сделал я ничего злого или неправедного, но всегда восхвалял имя Его и жил во имя Его, а если позовет Он меня к себе, то я уйду, в чем есть, и тогда предстану перед Ним, только Он мне судья и никто больше!

С этими словами покинул я ангар и вышел на площадь перед ним. Красновато-черный шар Нибиру был вдвое меньше Луны, но светил ярче ее. Непрерывно тряслась земля под ногами, а на севере и западе извергались вулканы, и даже отсюда за многие десятки километров видны были потоки лавы, заливающие Атлантиду.

Лава стекала в океан, и клубы ядовитых паров разносило ветром по всему острову.

Сильнейшая гроза сотрясала атмосферу громом и молниями, воздух был насыщен электричеством, сплошной стеной шел проливной дождь. Планетолеты Нифилим действительно стартовали один за одним с интервалом в минуту, увозя золото, добытое нами на Земле.

Вернувшись в ангар, я спросил Ноя:

– Где ждут своей гибели люди и метисы, оставленные нами и Нифилим умирать в страшных мучениях?

– Они молятся в Храме, ожидая своей участи! Но ведь знают они, что возродятся вновь, и вера в это укрепила их дух! Атрахаис, пойдем на борт Ковчега. До вылета двадцать минут!

– Жестокое сердце имеешь ты, Ной, и вера твоя тверда как гранит. Легко жить тебе согласно предначертанному Закону и не имеешь ты сомнений, тогда как я недостоин спасения, ибо сомневаюсь я в правильности выбранного пути, и не способен понять, за что страдает безвинно народ мой!

Мы с Ноем, трясущимся от страха после моих греховных слов, взошли на борт Ковчега, и, заняв кресла пилотов, стали готовиться к взлету.

Компьютер начал десятисекундный отсчет и при команде: «старт!» я нажал на клавишу стартовых двигателей Ковчега, мы встали на огненный столб и медленно разгоняясь, пошли вверх в грозовое небо.

На экранах камер внешнего обзора мы видели все: как взорвались вулканы и лопнула пополам Атлантида, как поднявшееся цунами затопило цветущий остров, который ушел на дно океана вместе с миллионами наших сограждан.

Выйдя на орбиту, мы пошли по направлению к Луне, и на десятые сутки полета включили внепространственный двигатель, мгновенно набрав скорость, близкую к скорости света, понеслись в космическом пространстве.

Через десять лет полета, облетев альфу созвездие Центавра, мы начали торможение и совершив разворот, вновь включили внепространственный двигатель и полетели обратно к Земле.

По нашим расчетам, на Земле прошло четыреста тридцать пять тысяч лет, и, подлетая к ней мы смогли видеть, что на поверхности планеты все спокойно и в атмосфере отсутствуют ураганы. Место посадки Ковчега было выбранно заранее на севере материка, который впоследствии назовут Африкой, на берегу моря, которое назовут Средиземным.

Мы с трудом посадили Ковчег на большое плоское плато, окруженное сосновым лесом, и спали двое суток после утомительного приземления.

Несмотря на полную автоматизацию процесса и помощь Главного компьютера Ковчега, десятилетия ушли у нас с Ноем на работу в генетической лаборатории по воссозданию людей. Еще десять лет мы строили Город и его ифраструктуру, и только потом, следуя заветам Энки, уничтожили Ковчег и все техническое оборудование, используя плазменные пушки.

Прошло 3600 лет. Люди расселились по всему материку, создавая царства, забыв все, что было, оставив остатки знаний в Легендах о Ковчеге. Опять прилетели Нифилими, и вновь они жили среди нас. Мы многого добились с их помощью, создали суд присяжных, двухпалатную систему парламента, состоящую из избираемых депутатов, гражданские советы. В медицине мы использовали фитотерапию, хорошо знали анатомию и химию, фармацевтику, астрономию и многие разделы современной математики. Другие Нифилим приземлились на новые материки Земли, создавая там людей, и вскоре вся планета была заселена. Так началась история человеческой цивилизации, и только мы с Ноем знали, что было, есть и будет.

Это знание угнетало меня. В один из дней мой мозг не выдержал, и я забыл все, даже имя свое, и стал вечным скитальцем в пространстве и во времени, смиренно ожидающим своего ухода к Нему.

В один из жарких летних дней, когда в полете умирают мухи цеце, солнце с такой силой ударило мне в голову, что, перейдя загаженную верблюжью тропу, я оказался в переулке с непроизносимым названием, неподалеку от станции метро «Кропоткинская», на третье утро беременности Лилит. По сведениям, полученным от участкового Серафима, где-то рядом находилось штаб-квартира общества по защите мелких ночных животных, которая, по словам Серафима, служила ширмой для ордена Черной Луны.

Между двумя домами стоял третий, с каменными львами у парадной двери, скрытый силовым полем и поэтому незаметный обычному глазу, но почему-то увиденный мной. Я почувствовал странный дурманящий аромат, присущий духам Лилит, и подойдя к двери, был остановлен небольшой группой мужчин, шумно выражающих свои мысли на шумерском языке, демонстрирующих мне разнообразные предметы домашнего обихода, в основном ножи и маленькие топорики для рубки мяса.

Поскольку, несмотря на горе и горячее желание найти Лилит перед тем, как моя будущая дочь изчезнет, я все же не хотел превратиться в фарш, я остановился и вступил в переговоры.

Учитывая, что мы говорили на разных языках, переговоры грозили перерасти в длительный конфликт с непередказуемыми последствиями, я показал на дверь и громко произнес имя: «Лилит!».

Гортанные крики оборвались, как по мановению волшебной палочки, и один из мужчин, сказав что-то в переговорное устройство на двери и получив ответ, сделал мне приглашающий жест рукой, ногой и головой одновременно в сторону открывшейся двери.

Войдя, я увидел лестницу с тремя пролетами, покрытыми черно-желтого-синей ковровой дорожкой. На стенах слева и справо от лестницы висели гобелены с изображениями сидящей на Черной Луне обнаженной женщины, как две капли воды похожей на Лилит.

Звучала странная, возбуждающая музыка, в воздухе плавал аромат духов Лилит.

Человек, встретивщий меня у подножья лестницы, молча повел через череду залов на третьем этаже, увешанных изображениями Лилит и другими картинами с ужасным и часто не до конца ясным содержанием, то ли что-то или кто-то поедает людей, разрывая их на части, то ли это что-то или кто-то участвует в сценах сексульного насилия, одновременно поедая жертвы этого насилия.

Моя частично восстановленная память слабо помогала мне понять происходящее, однако давала мне чрезвычайно тревожный сигнал из глубин подсознания, что когда-то давно я уже видел нечто похожее, вызывая древнее, сравнимое с возрастом Вселенной, чувство страха, и что заунывное пение мужчин в черных одеждах, лежащих на полу огромного зала с плоскими проемами в потолке вместо окон, раскинув в сторону руки, происходило на Языке Богов.

Наверху и впереди у стены, на плоской площадке, я увидел Лилит и, как я тотчас же понял, Самаеля, полность обнаженных, сидящих рядом в креслах, с ножками, изображающими все тех же львов, что и у парадной двери. Атмосфера зала была насыщенна статическим электричеством, в различных частях зала часто проскакивали короткие разряды, от Лилит и Самаеля исходило сияние, красное, как кровь.

Рядом с площадкой стояло пять или семь мужчин разного возраста с лицами испуганных собак, получивших разряд тока в момент поедания куска мяса, нарушившего тем самым их представление о чистоте эксперимента академика Павлова, и в связи с этим окончательно утративших веру в человечество и справедливость.