Её голгофа

– Как же, как же!

– Ну, так вот, он вас видел на прошлой неделе… Вы шли по улице – он ехал на извозчике… Говорит: кланяюсь ему, кланяюсь, а он и не видит!

– Я никогда почти никого не вижу на улице, особенно на ходу… И многие думают, что я нарочно не замечаю!

– Вы близоруки?

– Нет! А так как-то: идешь и всегда о чем-нибудь думаешь! Ну, а у вас как: по-прежнему заходят ваши поклонники?

Лиза слегка сдвинула брови. Будто напомнили ей о неприятном.

– И не говорите! Так надоели… так надоели, – представить себе не можете!

– Так зачем же вы с ними… кокетничаете? – не без укоризны спросил Орлицкий.

Девушка вздрогнула. Глаза с грустью посмотрели на Петра Ивановича.

– Вот вы говорите: зачем!.. А хозяин требует!.. Говорит: «надо покупателя привлекать»!.. А чем его привлечешь, как не улыбкой?!.. Вы думаете, мне это приятно?.. Да мне, иной раз, плакать хочется, сердце разрывается от какого-нибудь горя… А приходится улыбаться… выслушивать глупости, другой раз и двусмысленность! А не хочешь, – уходи… сотни на твое место найдутся!..

Она отвернулась, и Орлицкому показалось, что на глазах Лизы блеснули слезы, и податному инспектору до боли стало жаль девушку. Хотелось успокоить ее чем-нибудь, сказать ей искреннее, ласковое слово… Но как-то не приходили на ум иные фразы, кроме банальных, и Петр Иванович смущенно молчал, не зная, чем заполнить паузу.

Лиза повернула опять лицо к Орлицкому.

– Вы… одни здесь?

– Нет, я со знакомыми… А что?

– Нет, я так… Думала, что вы, как и я, одни здесь! Ну, идите к ним! – протянула она руку. – А то вас хватятся…

– Да ничего!

– Нет, все-таки неудобно! Заходите как-нибудь в магазин!

– Обязательно!

– Заходите! Вы как-то не похожи на тех… остальных!

Она кивнула податному инспектору головой, мило улыбнулась и слилась с толпой, входившей в зрительный зал.

Петр Иванович просидел в театре до конца, каждый антракт выходил «покурить», но Лизы уже не встречал. Уехала ли она из театра, или просто не выходила из зрительного зала – Орлицкий так и не узнал…

Дня через два, после обеда, Петр Иванович пошел прогуляться и решил непременно зайти к Лизе в магазин. Кстати, нужно было купить кое-что из закусок. В магазине опять было много народу. В числе посетителей – неизменный полковник, гимназист и еще несколько человек, незнакомых Орлицкому. Лиза весело смеялась, говоря с каким-то господином, стоявшим к Петру Ивановичу спиной. И вдруг, что-то оборвалось внутри Орлицкого: в господине этом он узнал генерала Паршина.

Решил уйти, но было поздно: Паршин обернулся и воскликнул:

– Ба! И вы… здесь?!.

А Лиза расцветилась улыбкой и протянула руку Петру Ивановичу:

– Здравствуйте! Ну, как поживаете?

Паршин удивился.

– Разве вы уже знакомы? А я и не знал!

– Я с Петром Ивановичем давно уж знакома! – кокетливо улыбнулась девушка. – С первого дня его приезда!

Орлицкий смущенно хлопал глазами, как маленький гимназист, которого поймали на шалости. Чувствовал опять, что выходит все ужасно глупо, что нужно что-нибудь говорить, но язык прилип к гортани и во рту было сухо.

Генерал погрозил шутливо пальцем…

– Ну, и хитрец же! Строит из себя сироту казанскую, а на самом деле… Так вы, значит, когда у меня обедали, были уже знакомы с Елизаветой Афанасьевной?

Орлицкого передернуло. На каком основании этот старый селадон допрашивает? И он пристально посмотрел на Паршина, улыбаясь краями губ…

– Да, ваше превосходительство… был знаком!

– И мне… ни слова?! – продолжал генерал, но уже тоном, в котором звучало недовольство. – А мы-то ему за обедом про вас рассказываем… – обратился он к Лизе, – а он-то… слушает и… ест!

Паршин засмеялся коротким, злым смехом. И сейчас же сделал лицо официальное, не допускающее никакой фамильярности.

– Однако… меня ждет жена с покупками! Всего хорошего!

Кивнул головой Лизе и, не смотря на Орлицкого и не подав руки, вышел из магазина.

Вскоре ушли и полковник, смеявшийся сегодня как-то принужденно, и незнакомые покупатели, и даже гимназист, бросивший на Орлицкого уничтожающий взгляд. Остался лишь податной инспектор и, пока Лиза отпускала ему покупки, говорил с нею о пьесе, которую оба, на этих днях, видели…

И ушел из магазина, дав слово заходить почаще…

V

Прошел еще месяц. Весна была уже полная; деревья в цвету. Уже обыватели ходили в весенних платьях. Петр Иванович сидел на кресле и смотрел на тихую улицу, по которой изредка кто-нибудь проходил. И часто думы податного инспектора были заполнены Лизой… Он виделся с нею очень часто, чуть ли не ежедневно и, с каждым днем, все больше привязывался к девушке.

Любил ли он ее? Вряд ли… Правда, он никогда не испытывал этого чувства, но знал, и по литературе, и по наблюдению, что любовь есть что-то волнующее, перерождающее… А в его чувстве к Лизе была только тихая грусть, звучавшая где-то в затаенном уголке души податного инспектора, как жалобные аккорды арфы… Ему хотелось сделать Лизе что-нибудь исключительно ей приятное… совершить ради неё какой-нибудь геройский подвиг, да так, чтобы она не только о нем не узнала, но даже бы не догадывалась… Он хотел издали, притаившись где-нибудь за углом, смотреть на её счастье, видеть улыбку на её лице, глаза, обращенные к небу с благодарностью… Это была любовь бесплотного ангела-хранителя, скорбящего с охраняемым в дни скорби и радующегося ангельской радостью, когда охраняемый счастлив…

Петр Иванович никогда не говорил с Лизой ни о своем чувстве, ни о чем вообще, что соприкасалось с любовью. Но чувствовал он, что смотрит на него Лиза не так, как на остальных мужчин, что дрожат в её голосе нотки искренности, когда она говорит с ним, чего не было заметно в разговоре девушки с другими. И только вот этим довольствовался Орлицкий, и ради только этого виделся с Лизой все чаще и чаще…

Он понимал, что, скажи он девушке о любви своей, может быть, та и ответила бы ему взаимностью, и даже наверное ответила бы, потому что Петр Иванович не стар, не дурен собой и занимает солидное место. Может быть, она вышла бы даже за него замуж, но вот этого-то и не хотелось податному инспектору… Это было бы, по его мнению, прозаично, это опошлило бы мечты Петра Ивановича…

Однажды, в хороший весенний вечер, Орлицкий зашел в колбасный магазин. Покупателей совсем почти не было – был какой-то мальчишка, пришедший за обрезками колбасы – и Петр Иванович проболтал с Лизой около часу с глазу на глаз.

Между прочим, он выразил удивление, что, очевидно, полковник редко теперь сюда заходит.

– Это все из-за вас! – улыбнулась Лиза.

– Из-за меня?

– Ну, конечно! Видите ли, пока вы не появлялись на их горизонте, они все довольствовались тем, что я с ними говорю, не отдавая никому предпочтения… А как увидели, что к вам я отношусь иначе, – возревновали и ушли… Я говорю не про одного полковника, а про всех их…