Бабушка, расскажи сказку!

– Вознесение, Троица и День Сошествия Святого Духа (следующий за Троицей день).

Практически получается, что в советское время на праздник Пасхи получалось подряд пять узаконенных выходных дней. А уж дальше, в 1925 году, из них оставили только два – субботу с воскресеньем.

С 1925 года внесли некоторые изменения:

– 1 января – Новый год;

– 21 января – день смерти В.И.Ленина (праздничный день?);

– 22 января – за 9 января (Кровавое воскресенье 1905 г.);

– 12 марта – низвержение самодержавия;

– 18 марта – День Парижской Коммуны;

– Страстная суббота и Пасха;

– 1 мая – День Интернационала;

– 2 мая – день отдыха;

– Вознесение, Троица и День Святого Духа;

– 6 августа – Преображение;

– 15 августа – Успение;

– 7 ноября – День Пролетарской Революции;

– 25 и 26 декабря – Сочельник и Рождество.

27 февраля уже отменили. Вообще 27 февраля 1918 года было критическим для России, именно тогда было объявлено: «Социалистическое Отечество в опасности!». Но праздничный день с этим вряд ли связан, поскольку Декрет о праздничных днях вышел в конце 1917 года.

С 1929 года отменили все церковные праздники, Новый год – тоже отменили (но в 1935 году Новый год возвратили, а ёлку стали называть не рождественской, а новогодней). Перешли на 5-ти и 6-ти дневную рабочую неделю. Из государственных праздников оставили 1 и 2 мая, 7 и 8 ноября, а также 22 января (день памяти Кровавого воскресенья).

С 1937 года, помимо установленных ранее 1 января, 22 января, 12 и 18 марта, 1 и 2 мая, 7 и 8 ноября, 5 декабря (День Конституции) ввели Антивоенный день (1 августа), День Авиации (18 августа), Международный юношеский день (1 сентября), день Урожая (4 октября), день Декабрьского вооружённого восстания в Москве (22 декабря)…

Начну, пожалуй, не с церковного Новолетия, с 1 сентября, а с НовогоГода. Хотя выше, в рассказе «Половодье», я и писал, что Новый год у нас, детей, начинается не с 1 января, а с крика «Плотину сорвало!». Но это слишком образно и местночтимо, можно сказать – авторское, поэтому я начну эти записки с самого начала года.

НовыйГод начинался большими зимними каникулами. До Октябрьской революции они были рождественскими. До изменения календаря на две недели Рождество в России и православии праздновалось 25 декабря, а теперь, также в России и православии – 7 января. У католиков оно так и осталось – 25 декабря. Так что в наше время Рождество уже попадает почти на конец каникул, потому что в школу надо было идти 11 января, после каникул.

К Новому Году в нашей начальной школе, в Красном Кусте, устанавливалась и наряжалась ёлка (сколько помню – не ёлка, а сосна; привозили её издалека, из-под Тамбова, потому что в наших степных краях такие деревья не росли). Проходили праздничные детские концерты с хороводами, а в конце ученикам раздавали подарки – кульки с конфетами. Конфеты покупались на деньги, которые тогда давал колхоз, а потом и совхоз. Кульки были разные по размерам. Кто хорошо учится, ведёт себя хорошо, тому большой подарок. А отстающим и шалунам – маленький. Своего рода поощрение и наказание: «пироги и пышки, синяки и шишки». Чего, конечно, нельзя было делать в отношении этого праздника и по отношению к семи-десятилетним детям.

А потом каникулы продолжались нашими снежными забавами. Убегали мы почти на весь короткий день на Шанинский курган (в бывшем Шанинском поместье) кататься на санках, ледянках и лыжах. А то иногда утаскивали для катаний с него наши сани, которые сделал отец, с металлическими полозьями. Не полностью металлическими, а деревянными, но подбитыми снизу стальными полосами. Он сделал их не для игр, а для поездок, в основном – в Токарёвку на базар. Помню, что на них он ездил в Петровское, к своим родственникам (по линии бабушки Веры), которые от нас по дорогам примерно в двадцати пяти километрах, а то и наберётся целых тридцать. Намного легче такие сани катятся как по снегу, так и по жёсткому насту или льду. Иногда мы брали с собой для катаний наши хозяйственные санки-розвальни, с нашего двора, тяжёлые.

Курган в Шанинском саду, с которого мы катались, образовался от конского навоза, который свозили из конюшен хуторянина Шанина, довольно богатого помещика, коннозаводчика. На этом месте была дача, поименованная в документах того времени хутором Шанина, который был, как указано в тех же документах, в четырёх верстах от Полетаево. Просуществовал курган почти до 1960 года. Потом его всковыряли и перевезли в качестве удобрений на поля. Это уже при совхозе, когда управляющим был назначен Костин Пётр Константинович, я о нём писал в рассказе «Футбол». Перевозили курган довольно долго, и мы ещё несколько лет пользовались его остатками, уменьшающимися год от года.

Отец смастерил нам с братом из досок лыжи. Носики им загнул в кипятке. Держались. А если они разгибались, то отец снова в кипятке их загибал. Вместо креплений – ремённая дужка посредине лыжи, в которую просовывались валенки. Посредине лыжной доски, как и положено, продольная канавка. Для лучшего скольжения мы использовали воск, которого у нас в доме всегда было много, поскольку была своя пасека. Для бурного схода с кургана хороша ледянка, которая существовала, если был мороз. Лепилась она из жидкого навоза вместе с соломой в виде большой тарелки, затем обливалась водой. На ходу ледянка вертится, как ей вздумается, так что – берегись, прохожий! Да и сам тоже не зевай!

Бегали мы и на наши пруды кататься на коньках, да и на тех же наших больших санях. С доставкой их, конечно, на своё место после нашего укатывания до изнеможения. Поскольку сани были сравнительно тяжёлые, то при их перевозке к кургану и обратно участвовали все, кто ими пользовался. По очереди. Ведь до кургана от нашего дома наберётся больше километра, основная часть из которых – по бездорожью: от нашего дома наискосок вниз до Авилова пруда, по нему до Панюшкинского пруда, а дальше уж и до кургана. Это самый лёгкий и близкий путь. Лёгкий потому, что очень большая часть пути проходила по льду Авилова и Панюшкинского прудов.

Да и многие другие игры, связанные со снегом, которого к этому времени хватало по деревне и её окрестностям. Иногда так много было снега, что идёшь по улице вдоль деревни, а окон домов не видно, уровень дороги практически на уровне карниза дома. Понятно почему, ведь строчка деревни в открытой степи действовала как снегозадерживаюшая конструкция.

Играли в снежки командами, с предварительной постройкой крепостей. Как-то раз, в снежную зиму, мы построили такую мощную снежную крепость у дома Колмаковых, с подснежными ходами-лабиринтами. Один такой ход пришёлся как раз под дорожкой к дому. В него-то и ухнула Вера Ильинична, мать ребятишек Колмаковых. Шуму было, конечно, достаточно. Мы потом на месте крепости прямо глубокую дорогу от дома и вывели. Немножко оставалось потрудиться. Это оказалось хорошо, потому что снегу столько наваливало у дома, что приходилось делать в снегу ступеньки, чтобы выбраться на простор. В несколько ступенек получалось, чтобы попасть на деревенскую дорогу.

Если дни были морозные, то собирались и по домам. У нас, Чекалиных, или у тех же Колмаковых. Играли, в основном, в карты, иногда на деньги-копеечки. А чаще – в «подкидного» («дурака»), в «пьяницу», в «короля», в «буру», в «петуха» и другие игры, иногда – в лото. А часто ребятишки собирались у нас, чтобы послушать какой-нибудь спектакль по нашему радиоприёмнику «Родина-52». Ведь по «тарелке» была всего одна программа, а здесь можно настроиться и на какую-нибудь другую. Но отец строго наказал ни в коем случае не слушать передачи зарубежного радио: ведь в то хрущёвское время за это могли родителей и наказать.

Нам, детям, разрешали устраивать такие настольные игры ещё до Рождества, в рождественский пост. А уж после Рождества (7 января) до Крещения (19 января) были Святки, в которые и взрослые ходили друг к другу в гости. Выпивали немножко, закусывали, играли в карты, танцевали под патефон, пели песни. К нам, Чекалиным, в Святки часто приходили Авиловы дядя Ваня и тётя Даша, а иногда и сват, Филипп Степанович. Тётя Маша, жена свата, была очень больная: она ходила с большим трудом. Я её помню у нас в декабре 1958 года, на похоронах дедушки Васи, а потом на 9 и 40 дней.

Одна из песен, которую пели у нас Авиловы вместе с моими родителями – «Вот кто-то с горочки спустился». Тётя Даша всегда пела не «гимнастёрка», а «министёрка». Мы уж так её и прозвали за это, за глаза, конечно, – «Министёрка».

Эта песня считается народной. Но это не так. Мелодия, скорее всего, народная, а вот слова на эту мелодию были другие, на украинском языке.. Направили куда-то в Сибирь двух умельцев, поэта и композитора, собирать народный фольклор. Приехали они в Сибирь, в какую-то деревню. Им бабушки спели там песню с такой мелодией. Но мелодия была уже известна, а больше ничего не собиралось. Как же возвращаться домой, не выполнив задания? Поэт тут же сочинил слова с «министёркой» и «ярким орденом на груди», бабушки разучили эту песню и спели хором на ленту магнитофона. Так и получились «слова народные». А бабушки-то – ни слухом, ни духом об этом подлоге…

Но для нас святочное время было коротким, всего три дня, потому что с 11 января снова уходили в школу. Оставались только воскресенья.

Рано утром, в рождественский день, часов в пять-шесть, а то и раньше, ребятня ходила по домам, славить Христа. При входе в дом совершались определённые песнопения, молитвы, стихиры языческого направления, прославляющие благополучие дома. А тот, кто знал, – и настоящие молитвы.

«Рождество Твоё, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нём бо звездам служащии звездою учахуся. Тебе кланяемся, Солнцу Правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!»

«Дева днесь Присущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; ангели с пастырями словословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родился Отроче Младо, Превечный Бог!»

И другие молитвы, в том числе и «Отче наш».

Полякова тётя Дуся, например, расстилала перед входом для славящего Христа овчинный полушубок, посыпала пшена (чтобы птица родилась и водилась), клала рядом сено (чтобы скотина родилась и водилась) и заставляла под диктовку прочитать всё, что положено было по этому языческому обряду. Типа заклинания.

В разных домах были и разные подношения. Кто-то давал съестное, обычно блин (толстый) или блинчик (тонкий), кто-то деньги, а кто-то – и то, и другое. Наш дедушка Василий раскладывал на столе монетки столбиками разной высоты. Кто придёт самый первый – тому стопка побольше, в рубль, второму – поменьше и так далее. А потом, для остальных – всем одинаково. Ребятишки знали об этом и старались успеть к раздаче слонов. Рождественские подарки, деньги, получали и мы с братом. В разные времена и по нашему возрасту – от рубля до десяти рублей в дореформенное время, до 1961 года. (Я уже писал в рассказе «Кино привезли!", что билет на фильм для детей стоил 50 копеек, а для взрослых – два рубля, а после 1961 года – соответственно 5 и 20 копеек. Это я к тому – сколько денег давали детям на Рождество. Словом, столбик в рубль – это два раза сходить на детское кино.)

Через две недели после Рождества – Крещение, которое установлено не так давно, по Новому Завету, поскольку действие это, крещение, происходило примерно в 30-ти летнем возрасте Иисуса, как это говорится в Евангелиях, Священных Книгах христиан. Но Святое Крещение Иисусу пришлось принимать дважды. Через неделю, на восьмой день после рождения он был обрезан (празднество Обрезания Господня 14 января) по завету между Богом и Авраамом, полюбившемся Богу:

«И поставлю завет Мой между Мною и тобой, и весьма, весьма размножу тебя… Я – вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов. И не будешь ты больше называться Аврамом; но будет тебе имя: Авраам; ибо Я сделаю тебя отцом множества народов… Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между нами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеской пол. Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий младенец мужеского пола, рождённый в доме и купленный за серебро у какого-нибудь иноплеменника, который не от твоего семени. Непременно будет обрезан рождённый в доме твоём и купленный за серебро твоё, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным. Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей, истребится душа та из народа своего; ибо он нарушил завет Мой» (Бытие. 17: 2; 3-5; 10-14).

А второе Крещение Иисус получил примерно в свои тридцать лет от Иоанна Крестителя, Предтечи. Как мы знаем – бескровное. По исполнению Ему тридцати лет, пришёл Он на Иордан, где Иоанн Предтеча призывал народ к покаянию и исповеданию грехов и крестил в водах Иордана. Этим и было положено начало Таинству Крещения.

В утро Крещения дедушка обходил дом и хозяйственные постройки и мелом рисовал на стенах кресты. Их много оставалось и от предшествующих праздников Крещения, их не стирали. Считались они святыми, и можно было на них молиться. Отец с матерью тоже рисовали мелом кресты на притолоке либо в хозяйственном дворе, а то и непосредственно в квартире, на мебели. Из всей мебели они для этого облюбовали буфет, который сейчас у нас в Москве. Долгое время он так и стоял с теми же крестами. Мы их удалили только недавно, когда обрабатывали буфет специальной морилкой.

Как-то раз поссорились двое мужиков в деревне, где жили наши родственники, (случай действительный). И в жару спора один и говорит другому: «Будешь продолжать так делать – я тебе в доме все кресты постираю!» Это второго и угомонило. Куда уж больше угроза-то!?

В Крещение давали пить святую воду, которую приносили из церкви либо из освящённой проруби на пруду или реке. Это был праздник великого водосвятия, самого большого водосвятия в году. Наиболее смелые опускались с головой в прорубь, как прадед мой, Василий Иванович, отец дедушки Васи. Не знаю, с какого времени он начал принимать крещенские процедуры, но и в свои девяносто лет продолжал. Он ходил в нашей деревне окунаться в прорубь, которую делал загодя на Авиловом пруду. Это продолжалось довольно долго, поскольку он прожил в Красном Кусте с 1928 года по 1936-й.

Отец как-то рассказывал, что в одно из таких «крещений» в проруби на Авиловом пруду он взял с собой внуков Ивана и Михаила. Вероятно, что это было в то время, когда его сын, Василий, находился в тюрьме (с ноября 1932 по ноябрь 1937 года.). Они, внуки, держали одежду дедушки, когда он переодевался в сухое…

Продолжу о других праздниках.

Через сорок дней от рождения Христа, 15 февраля, празднуется Сретение. Как говорили у нас в семье – Встретеня, зима с весной встретились. Но встретились совсем не зима с весной, а сорокадневный Иисус с праведным старцем Симеоном. Этому старцу было возвещено, что он будет жить на земле до тех пор, пока не увидит Христа Спасителя. Не по стечению обстоятельств, а по подсказке свыше, старец пришёл в храм, куда принесли Богородица и Иосиф Обручник (отчим Иисуса) маленького Иисуса для совершения очистительной ветхозаветной жертвы. Симеон взял Иисуса на руки и сказал:

«Ныне отпущаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твоё, которое Ты уготовал перед лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля».

Но католики, а потом это же стали утверждать и православные, к этому будто бы факту придумали такую историю со старцем Симеоном. В III в. до н.э. греческий царь Птолемей решил сделать перевод Библии на греческий язык (этот факт в истории как раз имел место). Чтобы не было слишком много различных толкований в содержании этой Священной Книги из-за того, что она была написана без гласных букв, он собрал в одно закрытое место (в тюрьму) семьдесят раввинов (священников) для перевода этой Библии. Вот в число этих переводчиков и попал Симеон (тогда ещё не старец). При переводе текста одного из пророков Симеон несколько опешил от некоторой несуразицы, которая извещала, что родится человек от Девы. Симеон и исправил такую нелепость, записав, что от Жены родится человек. Тут же появился Ангел, который указал Симеону на его оплошность и сказал, что он не умрёт до тех пор, пока сам не увидит этого родившегося от Девы. Получается, что Симеон прожил до Сретения порядка 350-ти лет, если считать его пятидесятилетним во время перевода Библии.