Либералия – взгляд из Вселенной. Всеединство

Круто, не правда ли? Что-то познал одно, и более познавать ничего и не надо, ибо там всё, как под копирку. Хотя не тут-то было. Мир в действительности, оказывается беспредельно разнообразным. Но не потому, что им правят множество разных законов. Закон-то один – минимум свободной энергии, а потому, что у каждой частицы этого мира условия жизни разные, а, следовательно, приноравливаясь к ним, согласно всё тому же единственному закону, получаются и как бы разные жизни. При каких-то условиях образовалась звезда, при как-то – планета, при каких-то – выросло дерево, а при каких-то – человек.

И здесь даже нечему возражать – бессмысленно. Здесь нужно только соображать, в какие потенциальные ямки – социальные ниши, в жизни своей страны или своего места жительства нужно стараться загнать свою жизнь, чтобы она прошла максимально удачно, а то и счастливо. Для каждого отдельного человека эти ямки будут своими, что опять же создаёт видимость разнообразия законов, правящих нашей жизнью, и разнообразие самой жизни, но именно в этом разнообразии и заложен секрет устойчивости жизни, когда она способна выжить в условиях невозможных для выживания однообразной формы жизни.

И вот отсюда сам напрашивается главенствующий принцип построения мироздания, а лучше сказать – парадигма, которую я назвал «Всеединство», то есть единство всего и во всём. Однако прошу не путать моего всеединства с одноимённым всеединством, рождённым в философских сферах «бытия» полтора века назад. Хотя если честно, то так и просится сказать – в философских тусовках, ибо я не только не принадлежу к ним, но и сомневаюсь в полезности для человечества, в том числе, и для его культуры, упражнений в логике ив изворотливости человеческого ума, оторванных от жизни природы и от природы вещей. Уверен, что я ошибаюсь, что именно они внесли большой вклад в развитее человеческой «мысли», но вот какой вклад в нашу реальную жизнь внесла сама эта «мысль»?

Моё «Всеединство» проще и яснее пареной репы – это единосущность творца мироздания с его творением, где мироздание есть суть энергия в разнообразных своих формах, переходящих одна в другую и образующих целостный организм, а творцом выступает присущий ей закон самостремления её к минимуму, к состоянию равновесия и баланса. Это и неразрывность и единосущность как самих живых объектов, так и их жизни, ибо в нём не существует жизни без живущих в ней объектов, как не существует и объектов, вне единой жизни мира.

А что в философском всеединстве – это только к ним – к словарям, монографиям, учебникам, если вам нравятся заумные, всегда во всём правильные, логически выверенные, всегда мудрёные и всегда бесполезные для жизни людей термины и их трактование. Но чтобы эти мои слова не показались вам очевидным невежеством, я, всё же, в послесловии уделю немного времени анализу понимания всеединства философами.

Это эссе, так я его назвал, ибо не нашёл чего-то более подходящего, и что написано, примерно в том же стиле, что и это предисловие, я отношу к мировоззренческим. А это означает, что оно претендует на видение не только того, как живёт мир, каким правилам он подчиняется, или чем он руководствуется в своей жизни, но и как он родился, если он вообще когда-то рождался, как он будет умирать, если вообще он собирается этим заниматься. Но упаси вас Бог отнести его к философским. Уж лучше повеситься, чем прослыть «Философом» – именем, ставшим нарицательным для говорунов всевозможных калибров. Разве размышление о жизни, как таковой, поиск неких общих её черт, есть прерогатива только философов? Задумался, и сразу прослыл «Философом»?

Нет же и нет. Ведь философия – это удел бесконечно мизерной группы людей, что способна пудрить мозги вечно и всему миру, не принося им, при этом, никакой пользы. Пудра – это ж не обман. Она, скорее, напоминает полусон с прикрытыми на всё глазами или снежный покров земли, под которым самой земли не только не видно, но даже не угадывается её содержимое.

Из опыта своей жизни мы знаем, что всё живое, когда-то рождается, потом живёт, а потом умирает, оставляя, как правило, за собой потомство. Жизнь всегда, по определению, обладает свойством самовоспроизводства. И это нам кажется бесспорным. Но если и мир живой, то и он тогда должен и рождаться, и жить, и умирать. Иначе, получится, что он неживой, но который почему-то, ни с того ни с сего, родил на Земле жизнь. Но это, извините, воспринимается как абсурд.

Хотя и из этого абсурда есть хороший выход – всё от Бога, а с самим Богом: откуда он, и что он там делает, разбираться – грех. Но не будет человек человеком, если он не грешит, и, если ему не захочется разгадать историю или таинство рождения самого Бога. Сам я, лично, горжусь собой, что я разгадал. Но пока это не станет достоянием многих и чего мне очень бы и хотелось, я буду чувствовать себя человеком несчастным. Закон Минимума Энергии не позволит быть мне счастливым, когда моё сознание находится в пустоте. Это азы элементарной физики, физхимии, химии и так далее.

Но большинство людей, склонных к познанию, слеплены не из божьего теста, а из атомов и молекул, и для них более подходит вариант рождения и жизни мира, или, что то же самое, природы, без участия сверхъестественных сил. Иначе, если верить и в науку, и в Бога, означает не быть ни учёным и ни верующим. Эти две категории несовместимы, они антонимичны. Хотя людям, как правило, до этого и дела нет. На работе и за зарплату они могут быть и учёными, а дома – верующие. Проскакивает всё, лишь бы на душу легко ложилось и жизни ладились в их энергетических минимумах – в потенциальных ямках, в люльках, из которых не вываливаются даже спящие малые дети. Но вариант, что всё от Бога подходит исключительно, для людей верующих, а значит, к познанию мира непригодных.

А в чём, по-вашему, различия между верой и научными знаниями? А вот в чём. Наука требует от человека объективных доказательств и здравого смысла, а вера не требует от него ничего. Сплошная халява. Пользоваться цветными телевизорами, разговаривать по мобильникам, летать на самолётах и ничего не познавать, ибо уже давно всё познано пророками. Хотя и она требует от человека ни тех Богов, что творят миры, а тех, что внутри человека живут, в форме совести, благочестия и благонравия, и которых туда никто никогда, кроме природы, не селил, и что есть неотрывная от человека его же принадлежность и сущность, без которых человек не существует. И догадайтесь с трёх попыток, хотя и две тут лишними будут, что предпочтут обыватели, которых подавляющее большинство: во всём копаться и мучиться или, на всём готовеньком по вере жить?

И, всё же, а что и нам предпочесть: жить по науке или по вере? Жить по мыслям и знаниям или по чувствам и по сердцу? Ведь первое – это как-то не очень и по-людски. Тут и искусственный интеллект может заменить человеческий. А второе – это уж точно по-людски. Проверено десятками, сотнями тысяч и даже миллионами лет. Ведь ещё не известно, превратились бы обезьяны в людей, если бы сразу бы имели мозг учёных и их знания, их способность к мышлению? Вот, что у меня написано в эссе.

Червь, не мысля, а просто роя, познаёт землю;
Птица, не мысля, а просто летая, познаёт небо;
Зверь, не мысля, а просто рыская, познаёт природу;
Природа, не мысля, а простоя живя, совершенствуется,
Бог, не мысля, а лишь размышляя, познаёт вечность,
И только человеку для познания чего-то требуется мыслить.
Но он, всё равно, так и не познал жизнь, ни в её наготе, ни в её полноте.

Но вот беда: наука, человеческая мысль и связанный с ними ТехноПрогресс за последние одно – два столетия оторвались от веры так резво и так далеко, что от неё, как и от её Бога, скоро могут остаться одни воспоминания. И если человека спросят: верит ли он в Бога, пусть и того самого, что и создал весь мир за рабочую неделю, то он ответит: «Простите, сейчас достану калькулятор, и всё рассчитаю» – забыв и о своём внутреннем боге, то есть – о себе самом. А это означает, что очень даже скоро и неминуемо произойдёт обесчеловечивание людей, их затехнопрогрессивание, а за ним – и гибель человечества.

И самое печальное тут то, что от самих людей тут ничего не зависит. Они уже давно находятся в безвылазном рабстве у ТехноПрогресса и знаний, в этой коварной энергетической ловушке, куда наука и ТехноПрогресс их затянули, обещая более лёгкую жизнь, и из которой без хорошего энергетического пинка, хоть снаружи, хоть изнутри, как это случатся, когда искра поджигает порох, или, когда ломается защёлка, сдерживающая сжатую пружину, им уже не выбраться. И этот прогресс безжалостно пожирает их с головой и сердцем. И ему нужнее искусственный интеллект и искусственная жизнь, чем Бог и жизнь людей.

И тут я прекращаю эти бесплодные рассуждения, ибо ни верующих я не переделаю, ни учёных. Десятками, сотнями тысяч и миллионами лет они живут бок о бок друг с другом и друг в друге, и жизнь их от этого становится только лучше. Но она фатальна и подчиняется только единой для любой жизни S-образной форме кривой жизни. Об этом вы тоже узнаете из эссе.

И в этом тупиковом вопросе: как жить, я не отношу себя ни к учёным, ни, тем более, к верующим. Я тут выступаю как Сами с Усам, а точнее, как пенсионер, кому никто уже ничто не заказывает, ничто ничего от него не требует и не ждёт, и никто ни за что ему ни платит, кроме государства, конечно. А как обидно.

«Но причём тут Либералия?» – справедливо возмутитесь вы. А она тут, в действительности, ни причём.

Парадигма Всеединства позволяет размышлять вообще обо всём, даже о том, чего нет и не будет, с равновеликой степенью достоверности, коль всё едино. А либерализм – это лишь один из многочисленных крючков, за который зацепилась и моя жизнь, и жизнь моей страны, и моего народа, чтобы за него могла зацепиться и ниточка моих размышлений, ведущая от человеческой жизни как в минус, так и в плюс бесконечность – за космологические горизонты.

Философы и богоносцы назвали бы это трансцендентальностью – это то, что располагается за пределами человеческого чувственного опыта, или трансцендентностью, что располагается за тем, где всё кончается, где ничего не было, нет и никогда не будет. Вот, как далеко видят эти заумные философы, смотря в никуда, за что люди их и чтят, и терпят до сих пор. Хотя ничего путного от них и не ждут. А Рай, когда каждому по потребности, при том, по самой большой, они ждут от коварного и смертоносного Дьявола в ангельском обличии – от Люцифера с псевдонимом ТехноПрогресс, даже не замечая того, что сами они давно уже стали и его рабами, и его жертвами.

Пишите, спрашивайте. С удовольствием отвечу. Моя почта: komarov.s.n@yandex.ru

Пролог – Жуаньжуаны в ТехноПрогрессе

Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой – надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень.

К тому времени, когда заканчивалось бритье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли её наиболее тяжёлую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, её тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями – наподобие современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири.

Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта – раба, не помнящего своего прошлого.

После надевания шири каждого обречённого заковывали деревянной шейной колодой, чтобы испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. В этом виде их отвозили подальше от людных мест, чтобы не доносились понапрасну их душераздирающие крики, и бросали там в открытом поле, со связанными руками и ногами, на солнцепёке, без воды и без пищи.

Пытка длилась несколько суток. Лишь усиленные дозоры стерегли в определённых местах подходы на тот случай, если соплеменники пленённых попытались бы выручить их, пока они живы. Но такие попытки предпринимались крайне редко, ибо в открытой степи всегда заметны любые передвижения. И если впоследствии доходил слух, что-такой-то превращён жуаньжуанами в манкурта, то даже самые близкие люди не стремились спасти или выкупить его, ибо это значило вернуть себе чучело прежнего человека.

    Чингиз Айтматов (Буранный полустанок).

То было дикое средневековье. Но люди, лишённые памяти были востребованы другими людьми во все времена. Только их и можно было превратить в послушных рабов, бесстрашных воинов, безропотных и безупречных исполнителей господской воли. Но подобный способ не мог решить проблему послушания кардинально. У него был низкий КПД. Ведь много пленников от этих пыток погибало, а на каждых 5 пленников требовалось 5 шири, для чего нужно было забивать целого верблюда.

Но представьте себе, что перед вами стоит задача превратить в рабов весь народ? Сознайтесь: «А ведь, не плохо бы. Вот житуха была бы – куда лучше, чем в Раю». Предположим – это 150 миллионов человек, – по числу населения России. Ведь тогда при 100 КПД процесса манкуртизации потребуется забить 50 миллионов взрослых верблюдов!? А реально это число нужно умножать на пять! То есть, потребуется забить 250 миллионов взрослых верблюдов. А их всего-то в мире 19 миллионов, из которых взрослых и крепких – не более 12 миллионов! Беда!

А если для полноты своей жизни вам потребуется превратить в послушных рабов всё население Земли, чего и пытаются совершить те же Западные цивилизации, а это 7,5 миллиарда человек???

Но господа либералы – кому нужен весь мир, распластанный и разрушенный у ваших свободолюбивых – кровавых, по самое «дальше не могу», ног, не хватайте себя за голову от отчаяния. Сейчас всё в тысячи крат проще – ТехноПрогресс не стоит на месте. Всё можно устроить и без верблюдов. Хотя для вас это и не новость. Ведь технология этого отработана именно вами же – до совершенства.

В народ или во всё человечество через посредство его, так называемой, демократизации и правозащитной деятельности насаждается идеология свободолюбия – свободофилия, она же – человекофобия, которая очищает и память, и душу людей, не хуже, чем очистительная клизма очищает их кишечник. И через пару десятков лет, когда вырастет новое поколение людей, а у нас в стране, за 30 лет господства Либералии, оно уже сменилось дважды, весь народ и всё образованное им государство, охваченные пандемией вирусов свободофилии и человекофобии, в своём стремлении на волю, от самих же себя, будут готовы к любому госперевороту, к любому вывороту наизнанку всей своей внутренней требухи.

Эти несколько десятков лет будут достаточными, для того чтобы все наши внутренности которые формировались и крепли сотнями и более лет, дошли до состояния полной своей немощности и беззащитности перед любыми посягательствами на страну, как внешними так и внутренними её врагами, и будут рады вывалиться из неё наружу и распластаться, перед всем миром, перед любым новым господином или сувереном, а потом снова – перед более новым, и ещё более новым, и ещё и ещё, пока пандемия вируса свободофилии не поразит всё человечество. И тогда оно, войдя в цепную реакцию разрушения связей, соединяющих людей друг с другом в отдельные группы, сообщества, государства и человечество, рассыплется по земле, подобно манной крупе, вырвавшейся на свободу из разорвавшего бумажного пакетика. А потом, смешавшись с землёй и пылью, не исчезнет из жизни навсегда. Ведь жизнь, как вы поймёте из этого эссе – это, прежде всего, процесс слипания частного в общее и мелкого в крупное, а не разлипания всего слипшегося, и превращения его в космическую пыль.

Поднастройка обывательского мышления

Прежде чем давать концерт, музыканты настраивают свои инструменты, и подстраивают их под ту гуманитарную атмосферу, в которой они оказались. В то же время прежде, чем слушателям начать слушать серьёзную музыку, выходящую за рамки народных частушек с элементами сальности, им тоже требуется подготовка – поднастройка своей души и своего сознания на восприятие ими нового и доселе им неизвестного, и блокирование всего для них обыденного и очевидного. Но речь здесь пойдёт ни о познании музыки, а о познании жизни, которое является хвостом самой жизни, и которое как и хвост той же кометы, что всегда следует за ней, и никогда не бывает впереди её, также следует за самой жизнь. Однако в познании, что есть основа сотворения сознанием человека неких новых образов, всё может неожиданно перевернуться. Ведь образы жизни мобильнее самой жизни. И копаясь в хвостах и под хвостами чего-либо, человек может вдруг прозреть, и увидеть то, чего нет даже в головах, что ещё не случалось, но что должно неминуемо случиться.

В поисках начала начал человечество всегда утыкалось в твердокаменную скалу – в Бога, ни пробить, ни обойти которую ему было недоступно. Массовое сознание никогда и ни что не пробивает и не открывает. Оно бесхребетно и бесформенно, как та же вода. И, как и вода, оно принимает форму, тех обстоятельств, тех сосудов, где оно оказывается, и к чему приходится прилаживаться.

В отличии от отдельных людей с критическим типом мышления, и имеющих сознание остроугольное, подобное граням алмаза, или, даже, острозаточенное как бритва, массы представляют собой их малосвязную кашицу, подобную горстке тех же алмазов, спрятанных от людского глаза в бархатный мешочек. И вот это остроугольное сознание отдельных людей иногда, всё же, пробивало твердь божьей стены, но далее, всё равно, уходило в неизвестность, в ноумен, за космологические горизонты, которые острозаточенные люди назвали метафизикой, что по сути есть тот же Бог, только в обнаученных одеждах.

И вдруг тут на тебе: никаких богов, сознаний, метафизик с их трансцендентностями – одна лишь голая физика, очищенная от всего наносного до понятия энергии, как очищает время тот же скелет от наросшего на него мяса или ствол новогодней ёлки от пушистых иголок, после трёх месяцев её стояния в углу комнаты.

Да мог ли я сам, занимаясь всю свою жизнь только делом, предположить, что на безделье – на пенсии, может созреть и родиться в моём сознании некий выродок, чебурашка или буратино, подобный шампиньону, родившемуся из навоза, что перевернул в моём сознании весь мир, и отвадил меня от простого человеческого общения с нормальными людьми. Ведь разрушить в своём сознании незыблемые для человечества догматы, установки и положения о мироустройстве, о природе добра и зла, о гуманитарных науках и, главное, о Боге – это ли ни кощунство и богохульство, это ли ни грех метафизического масштаба. Но ведь ни я просился на пенсию. Я готов был бездумно трудиться на общественной ниве до последнего вздоха. Это общество выкинуло меня из себя на голодный паёк, вынудив думать о том, чего в жизни совсем и не требуется. Ведь тот же Бог – это бальзам для человеческих душ, а знания природы вещей – это главная причина их беспокойства и порождения в них смуты.

Вот именно поэтому я и решил подкрасться к вашему сознанию тихой цапаю, как лиса к вороне с сыром из басни Крылова, постепенно подготавливая его бдительность к расслаблению и к дремоте, и ослаблению связей уже сложившихся в нейронной сети вашего головного мозга, что без предварительного их подпиливания, а то и перекусывания, не позволят вам принять в голову нечто новое и для вас неожиданное. Скажи вслух, где-нибудь в церкви, что Бога нет, и тут же божьи люди тебя же распнут, ибо для них он есть и сомневаться в этом нельзя. А скажи это же на том же фронте, когда снаряды и бомбы разрывают в клочья твоих собратьев однополчан, а в тылу – твою семью, и все, кого ещё не разорвало, задумаются над его существованием.

Я и приглашаю вас в этой главе на этот мой фронт размышлений и откровений.

Предательство, как источник прозрений и отрезвлений

Предательство – это ни более и не менее, чем обман ожиданий от близких тебе людей. Не хочешь, чтобы тебя предавали – не верь никогда, никому и ни в чём, или не сближайся с людьми. Ну а если веришь и сближаешься, то уж, извини, сам виноват.

    Иномирянин

Как-то случилось, что меня предала христианская община, она же – братство, она же – божье воинство, она же – содружество, как её не называй – некая христианская секта, размером с армию, и построившая свой собственный храм, без какого-либо стеснения, прямо у ворот храма РПЦ. В своих принципах жизни она открыто заявляет о своём неформальном членстве в РПЦ, но не желает присоединятся к её недостаткам. Её можно сравнить с государством в государстве, а то и с партизанским отрядом, не желающим подчиняться никому, кроме себя и своего командира в обличии его же духовника, орудующего в тылу своего хозяина РПЦ. И в тяжелейших раздумьях о сути произошедшего со мной события в моей голове родилась Картина мира, объясняющая вообще всё, что способно подлежать объяснению.

Из Картины, увы, очевидно следовало, что никто меня не предавал, что это мои домыслы, нервы, психоз, ибо всё большое состоит из малого, и это большое, не может выступать по отношению к этому своему малому предателем, что организм человека, не может предать своей клетки, даже если она таит в себе на него обиду: мол другие клетки, якобы, живут лучше, что она клетка всего лишь человеческого волоса, а не клетка его мозга или сердца, как те, что другие. Да и вообще нервничать и психовать бесполезно. А лучше провести лоботомию и избавить человека от обид и расстройств из-за других людей.