Либералия – взгляд из Вселенной. Всеединство

Из Картины также следует, что гора не может быть предателем того камня, который вывалился из неё, и скатился к её подножью, оставшись в одиночестве.

И всё это следует отнюдь не из моей логики, а из основ теории систем. Каждый элемент живой системы, хоть и обязан следить за своим собственным здоровьем и благополучием, но ни для своего самовозвеличивания, а только для того, чтобы выполнять свои функции в системе наилучшим образом – лучше всех других своих конкурентов. А иначе ему – кранты, сброс в утиль с выстроенного им пьедестала величия. И что тут очень важно заметить, что тоже самое следует и из Евангелие – основы христианского вероучения.

Но создание Картины стало возможно, лишь потому, что всю свою жизнь в процессе своего умственного и всегда неформального труда на поприще технических и прикладных наук в разных их областях я незаметно для себя, подсознательно накапливал невидимый потенциал знаний, и способности мыслить по мелочам, которые потом в течении ещё двух лет уже направленного мышления неожиданно и, как это и полагается, спонтанно выстрелили образованием некого нового порядка в моём сознании – в нейронной сети моего головного мозга, распространяющегося и на жизнь всего мироздания, и на жизни его маленьких живых клеточек: атомов, адронов и кварков.

Вспомните, как в голове того же Д. Менделеева, как бы сами, спонтанно выстроились в строгий порядок атомы отдельных и мало чем связанных меж собой, на первый взгляд, веществ. И вдруг они связались, да так прочно, что уже ничто и никто не может их развязать вот уже 150 лет!

По этому поводу было много беззлобных шуток, что это произошло или во сне, или под влиянием созданной им же водки. Хотя, а почему бы и нет. Но, согласно Картине мира, это был результат ни столько водки, сколько подспудного накопления в его голове мыслительной энергии и разрозненных знаний, а то и хаотичной информации, и их прорыва при достижение ими некого критического уровня в виде образования некого нового, ранее несуществующего порядка. Но именно так и образуется любой новый порядок и вещей, и веществ, и просто – энергии. Это хорошо объясняется уже существующей Теорией диссипативных систем, но чего я коснусь лишь вкратце в третьем томе.

Вы, наверное, знаете, что наши знания и наше сознание, как и Таблица Менделеева, спонтанно образовавшаяся в его голове – это ни более и ни менее, как выстроившиеся в наших головах в процессе нашей жизни нейронные многоярусные сети неких образов, построенные из разноплановых и разновеликих паттерн головного мозга – мелких блочков или модулей нейронных сетей, из которых строятся уже более крупные блоки или модули и другие сетевые более крупные фрагменты. Строение подобных сетей полностью аналогично фрагментарному строению всего мироздания – от кварка до вселенной, как его видимой, так и невидимой частей, ибо управлял этим строительством один и тот же закон – минимума энергии.

Но вот в чём видимый парадокс. Ведь о том, что всё в жизни есть лишь разные формы энергии, не могут не знать, более или менее, образованные люди, которых в человечестве вагон и маленькая тележка, в особенности, имеющих техническое или физическое образование, но далее этого в сознании людей дело не идёт, ибо никому сильно и не нужно разбираться в том, что не давит, не жмёт, не болит, не кормит, и что есть само не просит. Всем прекрасно живётся, работается и служится и без энергии, а энергия сама живёт, сама себя кормит, и сама правит той свой жизнью, что и есть жизнь всего-всего. А значит, она правит и нашим сознанием, и нашей жизнью, неслышно нашёптывая нам на ухо, что не разумно тратить свою жизненную энергию, включая и мозговую, на то, что остро не требует сама жизнь.

И если я расскажу вам, аж разжую то, как это у неё получается, разве хоть один нейрон пошевелиться в вашем мозгу? Разве дёрнется хоть один нерв вашего тела или шелохнётся зрачок вашего глаза? Ведь вы как жили, так и будите продолжать жить. Это и есть проявлением одно из фундаментальных свойств жизни энергии – гомеостаза – стремления вашего организма, всех ваших внутренних систем, включая и нервную систему, определяющую и вашу психику и вашу личность, сохранить своё равновесное – наиболее комфортное для вас, состояние, и парировать любые возмущающие на его воздействия. Иными словами – посылать всех лесом, чтобы больше никогда приставали.

Однако природа, ох и мудра ж она, одарила маленькую горстку людей свойством делать не то, что для жизни надо, что остро востребует человеческое общество и готово платить за это деньги, а то, что им в голову придёт. Притом, во всех аспектах человеческой жизни. Мы их называем творцами или творческими людьми. И вот эти козявки – по своему числу, и глыбы – по своей значимости для человечества, и расширяют горизонты видения его жизни и её развития. И их должно быть ровно столько, чтобы они не смогли сильно будоражить спокойную жизнь людей, но и не давали человечеству умереть в его спячке, как те же кусачие мухи на теле отдыхающего и засыпающего человека.

Обыкновенные люди, я их буду называть обывателями, назвали окружающий их мир и его жизнь природой, свою жизнь – судьбой, свои чувства – и любовью, и ненавистью, и безразличием, и ещё много чем. Философы же, что те же люди, только не обыкновенные, а чересчур умные, высасывали из пальца и из своей головы, а потом выводили палочкой на песке свои философские законы жизни. Гуманитарии обрамляли и украшали жизнь мифологиями, сказками и красочными картинами. Учёные же из гуманитарной области знаний, плели из них живописные ажурные, как вологодские кружева, картины жизни. А учёные-естествоиспытатели, тем временем, ничего не плетя, раскрывали по крохам для человечества законы жизни природы – жизни энергии, даже не задумываясь над тем, что они тем самым приоткрывают дверцы и засовывают свои длинные, как у Буратино, носы и в гуманитарное пространство, как бы уже занятое и обывателями, и философами и учёными-гуманитариями. Ведь чем славился Буратино? А тем, что он совал свой длинный нос в чужие дела, протыкая им покрывала на человеческих тайнах.

И гуманитарии – сила, и естествоиспытатели – то же сила. Но первая сила – это сила масс, человеческого ума, а иногда и разума, а вторая – это сила знаний жизни природы, в которых разум уже содержится, но природный, куда более глубокий, чем человеческий. Ведь человек только полагает, а природа, она же Бог, располагает. И так и живут эти силы бок о бок, разделив меж собой жизненное пространство вместе с пространством разумным, и стараясь не залезать на чужое поле жизни.

И вот мне – пенсионеру по роду своей бездеятельности, это когда твоя прямая и единственная ответственность перед обществом состоит в том, чтобы не дебоширить, и вовремя забирать свою пенсию оттуда, куда она для тебя поступает, выпала участь соединить в своём сознании знания и жизнь. Всё это вышло само собой, помимо моей воли, но под действием всё той же скрытой во мне свободной энергии жизни, которая, освободившись от дел людям нужных, сама направилась творить дела людям ненужные. И разве в нормальной человеческой жизни, когда я делал, в основном, то, что для жизни нужно, мог я предполагать, что что во мне живёт способность делать и то, что ненужно? И какое же велико, наверное, число людей содержат в себе те творческие начала, которые спят в их повседневной жизни, в их быту и на рабочих местах – при «пошиве рабочих рукавиц»! И как они спасают людей от обесчеловечивания, от оскотинивания, когда жизнь и общество, по тем или иным причинам, включая пенсию, не востребует ежечасно их труд и знания?

Я не очень-то и разбираюсь в науках, ведь их так много, как установила ВАК РФ – около 430, а я один. Хотя и жил я в науке и с наукой, и около науки более полувека. А около – это когда наступил мой начальственный период жизни, когда люди сами уже ничего научного не создают. И ещё менее того я разбираюсь в жизни, хотя тоже жил в ней вперемешку с наукой, без малого 75 лет. Днём в науке, вечером – в жизни, а всё остальное – по дороге туда и обратно. И так и прошла вся моя взрослая жизнь.

Но это когда они – наука и жизнь, по отдельности. А вот когда они слились во мне воедино, я почувствовал себя всезнайкой по ненужным людям вопросам – иномирянином, не нужным ни людям, ни науке, ни жизни. Я ощутил себя существом, знающим всё и обо всём вообще, но не знающим толком ничего и ни о чём, в частности. Я ощутил себя изгоем того самого общества, которое было для меня и матерью, и воспитателем, и кормилицей. И в этом свою участь в её внешнем проявлении я невольно ассоциирую с участью самого Христа, отвергнутого и людьми, и обществом, и народом. Да простят меня за это святотатство и богохульство люди верующие, но в корне лишённые юмора. А таких там много! Ой, как много. У тех, кто с Богом, хорошо и легко на душе обычно, не бывает. А иначе, зачем он им нужен? И им не до юмора.

– И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа.

И дали знать Ему: Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя.

Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть, слушающие слово Божие и исполняющие его.

А вот, чем это закончилось.

– А ему (Пилату) и нужно было для праздника отпустить им одного узника.

Но весь народ стал кричать: смерть Ему! а отпусти нам Варавву.

Варавва был посажен в темницу за произведённое в городе возмущение и убийство.

Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса.

Но они кричали: распни, распни Его!

Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашёл в Нем; и так, наказав Его, отпущу.

Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят;

И превозмог крик их и первосвященников.

Когда-то, более 50 лет назад, я окончил институт, но совсем и не энергетический, и не физический, а авиационный. Но и в институте я учился на факультете не двигательном, в чём и живёт энергия жизни летательного аппарата, а на факультете, обучающем студентов устройствам самих летательных аппаратов. Я полагал, что главное в самолётах, как и у птиц – это крылья. Я даже и мыслить тогда не мог о том, что главное – это энергия, это двигатель. А если быть совсем честным, то мне было всё равно. И ни о чём я не думал более того, что лишь бы в институт попасть.

Но я отвлёкся. И продолжим это миропредставление дальше.

В самолётах главное – это энергия двигателей, запасаемая в его топливных баках, а у птиц – энергия ветра и энергия пищи, запасаемая птицей в желудке, жировых тканях и, естественно, в клетка в форме высокоэнергетических соединений, типа АТФ. И для того, чтобы птицы могли жить, они и занимаются добычей энергии и переработкой энергии внешней в их внутреннюю, всё своё активное, свободное от отдыха, время жизни. Птицы летают, плавают и ходят только для того, чтобы есть и размножаться, а едят только для того, чтобы жить. В этом и вся романтика жизни, вся её глубина и её красота.

И вот, спустя восемь лет, после мнимого предательства меня церковной сектой и их богом, снова случай, снова мнимое предательство, снова драма в моей личной жизни, которая сделала невозможным для меня, как для обыкновенного человека, имеющего, к тому же чувство собственного достоинства, продолжить мою туристскую жизнь на горных реках, в составе того коллектива людей, а это несколько десятков человек, с кем я ходил в походы последние пять лет. Об этом я тоже расскажу, но в конце второго тома.

Водный туризм был для меня всю жизнь, и осталась до сих пор, тем бальзамом для души, который не только красил её, вылечивал от неприятностей, но и создавал заряд для моей дальнейшей обыденной жизни. Если гениальному барду – Ю. Визбору, в предсмертные часы его жизни нужно было постелить степь, и занавесить окна туманом, то не нужна только вода, хоть гладкая, хоть бурная, и никаких там степей. Скорее всего, тут виновата магия текущей воды, а может, и мой неуёмный, беспечный и рисковый характер.

Помните знаменитую фразу из фильмов «Полосатый рейс» и «Бриллиантовая рука»: «Я не трус, но я боюсь». А во мне же сидит нечто противоположное: «Я трус, но я не боюсь».

И снова мысли в поисках виноватых, и снова мыслительная энергия родили мой новый труд, который я называю эссе, именно потому, что мало что понимаю, как это нужно было называть. И опять же, из него вытекло, что мерки моего времени – моего советского прошлого, когда формировалось моё совковое сознание, неприменимы ко времени новому, когда сознание русских людей, русского народа оказалось поражено пандемией чумы совсем и не русского либерализма. Либерализм, конечно же, присутствует в любом народе, как и в любом живом существе, ибо и он необходим для жизни, о чём вы тоже узнаете из эссе, но центром его сосредоточения в человечестве, а если быть точным, и его рассадником, всё же, являются западные европейцы. Почему, и из чего это следует, узнаете из эссе.

И как рождённый ползать, не может летать, так и больной либерализмом не может мыслить патриотично, любя и свой народ, и свою страну, и относить их к своей родине. Он не может и предавать, ибо в либеральном толковом словаре подобного термина просто не существует, как антипода свободе, мешающего жизни. Он как вакуум, что есть, и чего нет одновременно. Это отсутствие присутствия или присутствие отсутствия. Можете проверить. А если и найдёте термин «предательство» в каком-то словаре, то значит, вы взяли словарь ни с той полки.

Либерализм и свобода

Либерализм и свобода – это то, чего не существует и не может существовать в жизни, но что будоражит сознание и душу свободофилов, лишённых радости и счастья любить людей, служить им, и быть им преданными. Какая же может быть свобода на службе человеку и людям? Они также будоражит и умы политиков, которые стремясь быть любимыми народными массами, подстраивают своё мышление под мышление массовое, и под прихоти и желания этих масс. Ведь только клоуны, пришедшие к власти на волне хаоса, да и то под хмельком, могут громогласно с крышек люков танков декларировать свободу не только отдельным людям, но всем субъектам государства.

    Иномирянин

Либерализм – это свобода личности? А что есть свобода, как ни отсутствие для личности на её пути каких-либо ограничений, потенциальных барьеров или потенциальных ям? Либерализм подобен гладкостенному конусу, вершина которого сама подъезжает под либерала на его жизненном пути, с которой он всегда скатывается только вниз, и безразлично, какую сторону он для себя выберет. А перемещает эту вершину, подсовывая её под него и неся её на своём хребте, то самое общество, нормы жизни которого либерал презирает.

Его перманентное скатывание с горки уникально по своей природе: скатившись ему не надо вновь на неё забираться, она сама подъезжает под него точно, как и волна – под сёрфингиста. Либерал, как и сёрфингист – это всегда паразит, но не простой, а, как правило, с интеллектуальным изыском, ибо интеллект наездника обычно выше интеллекта погоняемой им скотины.

А что есть культура, традиции, мораль, закон, нравственность, ответственность, семья, человеческое достоинство, стыд, совесть, верность, обязательность и так далее, как не барьеры на пути свободной личности, как ни преграды для его вечной забавы – оседлания жизни, погоняния своей тягловой скотины и надругание над ней? И все термины, что не вошли, в законы, ограничивающие свободы личности либерала, неисполнение которых может привести к нежелательным для него последствиям, становятся для его жизни лишними и даже мешающими его продвижению по личностной и социальной лестнице. А там, где нет нравственности, там не может быть и безнравственности, где нет стыда, там не бывает и бесстыдства, где нет морали, там не может быть и чего-то аморального, где нет норм и традиций жизни, а есть лишь один закон, составленный людьми под себя же, под свои прихоти, там не может быть ни разврата ни похабщины, ни хамства ни свинства, ни бесчеловечности. Иными совами, там, где нет в человеке его Бога, там нет ничего безбожного, кроме безбожного закона.

И как мы сами уже видим, там исчезают и половые различия людей – это когда люди изменяют свой пол по своей прихоти, как перчатки, одежду или причёску. Скоро – это может добраться и до детских садов, когда девочки захотят быть мальчиками, чтобы выше всех писать на стенку, а мальчики – девочками, чтобы при ветре не попадать себе на штаны. Ведь к половым различиям, к двуполому размножению жизни природа шла сотнями миллионов лет, что и позволило ей не только сохранить свою жизнь, но и охватить ей всё пригодное для жизни земное и околоземное пространство, чтобы жизнь не только растений и зверей, но и людей, продолжалась. Половое размножение, когда скрещиваются хромосомы совершенно разных особей, по сравнению с размножением бесполым или однополым, создаёт лучшие предпосылки для мутаций живых организмов, а, следовательно, и для эволюционирования жизни.

И получается, что там, где главенствует свобода личности, как и все другие свободы, там нет и не может быть никакой жизни, ни в каких её формах и проявлениях. Там холодный космос, где гуляет свободная энергия, где хаос, и где нет энергии связанной, что и формирует жизнь из энергии свободной, в количестве не более 5%.

Любая жизнь – это воплощение несвобод. И если вы не понимаете, о чём это я, то изучите анатомию своего же организма, и попробуйте найти там пустые места или отсутствие связей, хоть в мелочах, хоть в какой-то одной молекуле, которая не связана многообразными энергетическими путами с другими молекулами. Ведь та же, вроде бы, как и свободная кровь с растворёнными в ней свободными ингредиентами, несущая организму жизни – питание его клеток, и выносящая из него отходы его жизнедеятельности, течёт по узким, вплоть до микроскопических, каналам и канальцам, выложенным для неё несвободой, и не дающим ей никакого шанса проявить либерализм или неподчинение природным законам гидродинамики. А разве свободная вода тех же рек течёт, где ей заблагорассудится, разве – не по узким желобам, проложенным для неё жизнью её предков?

Вглядитесь в жизнь города – его коммунального хозяйства и его инфраструктуры, что есть тот же организм, но социальный, и все вопросы о свободе у вас сами отпадут, если вы, конечно, способны к критическому мышлению и анализу. Люди свободно перемещаются, в основном, по тротуарам и дворовым территориям, а далее – ни-ни – штраф. Машины также свободно – по проезжей части автомобильных дорог, а иначе штраф. Железнодорожные поезда и трамваи перемещаются также свободно, но лишь – по рельсам, суда – по фарватерам рек, и даже свободные самолёты перемещаются только по строго проложенным для них воздушным коридорам. И лишь малая толика свободолюбцев, нарушает идеальный порядок, делая жизнь более непредсказуемой и более хлопотливой.

Лозунг «Свобода» – это сотрясание воздуха, пустые декларации, или это чаяния, истошные вопли людей со свободолюбивыми характерами, закрепощённых тисками жизни. Свобода – это и то, к чему рвутся сильно разогретые атомы тех же металлов, способные своим рвением разорвать поликристаллические решётки – своеобразные казематы, в которых их закрепостила жизнь, разрушив тем самым целостность металлических предметов и конструкций, а потом растечься по свободному пространству в разные стороны. Свобода же личностей в государстве – это его развал, растекание по миру, как и развал каркаса того же металлического монолита.

Однако у всего существующего и живущего есть свои оптимальное соотношения порядка и беспорядка, несвобод и свобод, при которых достигается компромисс между максимальным КПД жизни – её энергоффективностью, и её устойчивостью, то есть, – жизнеспособностью. Ведь это два качества любой живой – прямо противоположны. Те же бройлерные куры предельно продуктивны, но не живучи, и быстро вымрут от любого неблагоприятного на них воздействия, в то время как куры домашние хоть и живучи, но непродуктивны.

Дух любого общества – это, прежде всего, его мораль, что является порождением его традиций. Закон же есть порождение духа того общества, на которое он распространяется. Но закон либерального общества не отражает общественной морали, он априори аморален, поскольку защищает и ограждает человека – общественную единицу, именно от самого общества и от его морали. Либеральное правовое государство – это государство перманентно аморальное.

Образованные люди часто говорят о системном мышлении, ибо, а что о нём не поговорить, коль мода такая пошла. И ведь действительно, всё то, что существует – от Вселенной до ядра атома и адрона, и потому имеет свою сущность, есть системы. Но далее разговоров обычно дело не идёт. А что есть система? А это совокупность элементов, связанных друг с другом неким образом, благодаря чему эта связка образует новое качество, новый элемент, новый объект. И главной особенностью этого объекта является то, что все, а точнее, почти все составляющие его элементы служат именно его интересам, а никаким другим, а это означает что в системе никто и ничто не свободен. А значит, и в мировом масштабе, если мы будем иметь ввиду некий видимый и ощутимый нами мир, свободы не существует.

Все, да не все. В любой системе любого уровня, и любой физической сущности, будь то общественное образование, само общество или поликристаллическая решётка металла, или Вселенная, всегда находится «либералы», что пытаются нарушить, а то и разрушить образующиеся в системе связи. О их глубинной сущности и их роли в жизни мироздания – это попозже. Их всегда мало, а иначе систем и их жизней не существовало бы, а в мире, обществе или кристаллических решётках царил бы лишь хаос.

Во Вселенной – это те же квазары, чёрные дыры, и прочие неоднородности. В кристаллических решётках металлов – это все виды неоднородностей в форме вакансий, внедрений сторонних атомов и дислокаций, в обществе – это те же либералы или люди с врождёнными физиологическими отклонениями от среднестатистических норм.