Талисман спасателя Бекасина

– А он уже здесь. Ещё вчера прибыл сюда как турист. Сейчас сидит в номере гостиничной части нашей же станции. Завтра ему достаточно будет выйти из своего номера, и пройти сюда через служебный вход. Сейчас ему здесь, на спасательной базе, рисоваться незачем. Так что, до нашей погрузки в корабль о нём знать не будет никто. Только мы с тобой. А после того, как отправимся, что к чему объясним команде. Я уверен – ребята всё правильно поймут.

– Добро! – уходя, Максимов снова тягостно вздохнул.

…Появление Кости во время посадки наш экипаж несколько удивило – что за странный человек с непонятным рюкзаком? Хотя, вообще-то, одет он был, как и все прочие, в лётный комбинезон (я ему дал свой, запасной). А в его рюкзаке лежали все необходимые шаманские принадлежности – бубен, амулеты и прочее. Максимов, с невозмутимым видом, представил Костю нашей команде как представителя неформального объединения специалистов особого рода, которые желают помочь людям избавиться от астероидной угрозы не совсем обычным способом. Когда люки были задраены и наш «Эльбрус» отъединился от станции, постепенно наращивая скорость, мы помчались в сторону орбиты Венеры.

Ещё во время погрузки я обратил внимание на то, что обещанный нам специалист по астероидам (предполагался какой-то американский магистр астероидоведческих наук) на нашей орбитальной станции так и не появился. Когда я потихоньку спросил Костю: не его ли «молитвами» американец застрял где-то в дороге, сдержанно улыбнувшись, Кубышкин пояснил, что волей случая посланец Штатов слегка простудился, и в данный момент лежит с высокой температурой в одной из московских клиник. Потом, посерьёзнев, Костя добавил, что этого американца брать с собой в полёт нельзя было ни в крем случае.

– …Мало кто знает, что этот магистр является одним из высших иерархов так называемой «церкви Сатаны». Слышал о такой? Его душа давно уже продана самым чёрным силам мироздания. Если бы вместо меня полетел с вами он, вас ждала бы катастрофа. Вы бы все погибли. Не хочу тебя пугать, но через неделю Наташа могла бы овдоветь. Это бы её убило. А потом настал бы черёд и всего человечества. Но американец приболел, и теперь жизнь продолжится. Теперь всё будет так, как и надо.

После этого разговора с Костей я ещё долго не мог прийти в себя: вот это новости! Вот это «астероидоведа» нам собирались «втюхать»! Вскоре после старта нам прислали сообщение о том, что некоторые члены КСКД и, персонально, представители США выразили «решительный протест» нашему Главкосмосу в связи с тем, что Россия «единолично взялась решать те вопросы, которые влияют на судьбы всего мира, легкомысленно играя его безопасностью». Наше начальство тоже высказало Максимову своё недовольство – почему отправились в столь ответственный путь раньше, чем было получено окончательное «добро»? Но у него на этот упрёк ответ был уже готов: так распорядился Игнатьев – стартовать сразу же, как только закончится подготовка корабля к полёту. Дескать, мы его и подготовили досрочно. Это к американцу вопросы – мы не знаем, где его нелёгкая носила. И, вообще, с чего бы это мистер спец по астероидам не полетел с европейцами? Они же уже там! Закончив разговор с Землёй, Володька, проходя мимо меня, негромко обронил:

– Когда вернёмся, меня сожрут с потрохами.

– Не сожрут! – возразил я. – Ты знаешь, кто к нам набивался в попутчики?

Когда я рассказал ему всё то, что услышал от Кости, Максимов замер, ошарашенно глядя на меня, как видно, не зная – верить услышанному, или нет.

– Денис, то, что ты сейчас рассказал, или – чудовищная ложь, или – ещё более чудовищная правда… Но, и то, и другое – ужасно! – на лице нашего командира отразилась гримаса крайнего сомнения.

– Володя, это чудовищная правда! Загляни в интернет, думаю, там на этот счёт есть вся нужная информация.

На вторые сутки полёта Володя подошёл ко мне сам, и вполголоса сообщил:

– Я порылся в интернете, и сначала найти ничего не смог. Удалось лишь выяснить, что этот американец, его фамилия Брюллинг – один из создателей некой «Ассоциации галактического света и разума». Перекопав ещё уйму материалов, я, всё же, смог найти информацию о том, что эта «ассоциация» тесно сотрудничает с неким «Обществом Фредерика Хатти». А Фредерик Хатти, как оказалось – один из ведущих теоретиков сатанизма… Его книга «Манифест безграничной свободы и любви», можно сказать, сатанистская «библия», в которой проповедуется рабская покорность и тотальная, человеконенавистническая злоба. Знаешь, Денис, у меня такое ощущение, будто я случайно заглянул в склеп, заполненный ожившими мертвецами. Ёлки-моталки! Казалось бы, мы живём в мире науки и знаний, наступил расцвет гуманизма и разума. Но, одновременно со всем этим существуют и какие-то, совершенно чёрные секты, с моралью и устремлениями первобытного племени каннибалов. Жуть!!!

После этого нашего разговора Максимов стал несколько озабочен и хмур. Он дотошно, сам лично проверял характеристики курса корабля, работу двигательной установки, функционирование всех систем и механизмов. Всё чаще я замечал его вопросительный взгляд, устремлённый в сторону Кости. Похоже, он пытался понять: по силам ли этому странному человеку, бывшему океанологу, а сейчас – шаману, отвести от Земли нависшую над ней угрозу? Скоро, очень скоро всё решится…

Стоило бы сказать, что члены нашего экипажа на предстоящее «рандеву» с астероидом реагировали, каждый по-своему. Кто-то, как и Володя Максимов, был сдержан и задумчив, а кто-то являл безмятежность и даже некоторый кураж. Сашка Заказов, наш неугомонный штатный «Петрушка» без конца мурлыкал самим же сочинённую дурашливую частушку:

– По орбите прёт булыжник из облака Оортова. Пролетай скорее мимо, каменюка чёртова!

Что интересно, когда рядом с ним оказывался Андрей Букашагин, он немедленно умолкал. Судя по всему, в его памяти были ещё свежи воспоминания о реакции Андрея на исполнение им мотивчика песни Сольвейг во время нашего возвращения с Марса.

…Примерно, суток через восемь, мы почти приблизились к нашей цели – мчащемуся на огромной скорости в сторону орбиты Земли громадному космическому булыжнику… Ну, как о нём сказать – громадный?.. Для самой-то планеты он – сущая мелкота. Что негативного для неё, как космического тела, может сотворить этот астероид при столкновении? Именно для неё – мало чего серьёзного. Ну, на пару минут замедлится, или, на те же пару минут, ускорится вращение планеты. Ну, может быть, на какие-то два-три градуса изменится положение земной оси. И – всё! В плане глобальном это – пустячки. А вот в плане того, как такое соприкосновение отразится на людях, его назвать можно будет лишь одним словом: мировая, или даже, точнее сказать, вселенская КАТАСТРОФА. Удар фантастической силы, равный по мощи миллиардам пресловутых хиросимских атомных бомб, выплеснет на плоские проплешины материков лужицы океанов. Каменный пришелец взметнёт в тоненькую, по космическим меркам, атмосферу планеты столько пыли, дыма и чада, что для немногих людей, чудом оставшихся в живых, наступит многодневная ночь, за время которой разгулявшийся мороз даже на экваторе добьёт выживших. Поэтому допустить подобного безобразия никак нельзя. Хватит этих катаклизмов – их наша планета за свою историю пережила уже несколько. Но, только, удастся ли отвести от нашего космического дома уготованный ему удар?

…Вопреки моим опасения, Костя на борту корабля был предельно сдержан и молчалив. На все вопросы своих спутников он отвечал односложно коротко, или, просто, загадочно улыбался в ответ. Все дни путешествия, ел он очень мало. Причём, употреблять старался пищу сугубо постную. На мой вопрос, заданный ему вполголоса – с какой стати он надумал морить себя голодом, Кубышкин, как и всем прочим, ответил всего в двух словах:

– Так надо!

…Когда началось торможение, и вес тела каждого из нас вырос, как бы, не в три раза, Костя по-прежнему был спокоен и невозмутим. Есть теперь он перестал вообще. Разминувшись с астероидом, «Эльбрус» развернулся на обратный курс, и быстро догнал Вестника Бурь. Глядя на центральный монитор, на котором, медленно разрастаясь, каменная громадина заняла весь экран, Костя обернулся к Володьке и негромко порекомендовал:

– Ближе, чем за сто-двести километров к нему приближаться опасно. Демоны уже почуяли наше приближение, и их это очень раздражает. Нам лучше, просто, идти параллельным курсом.

Как я мог заметить, голос Кубышкина в этот момент вдруг переменился, став более низким по тональности, даже с некоторой хрипотцой. Случайно встретившись с ним взглядом, я ощутил, что покрываюсь «гусиной кожей» – это был взгляд совершенно другого человека, жёсткого и властного.

– А эти самые демоны на нас не нападут? – опасливо поинтересовался Максимов.

– Нет! – однозначно ответил Костя –Сулустаан. – Они не посмеют. Уже горит Великий Костёр на Шаман-горе, он не позволит им выбраться за пределы своего обиталища. Он же поможет сохранить жизни тех, кто вас опередил и сейчас ждёт помощи.

Это он о европейцах, которые, размечтавшись о лаврах победителей Вестника Бурь, надумали сюда примчаться первыми? Да, уж… Это называется «попали под раздачу». Костя-Сулустаан, взглянув на часы, окинул взглядом экипаж и всё также, негромко заговорил:

– Спутники мои! Я приступаю к тому, что должен осуществить для спасения нашего общего дома – Земли. Прошу вас об одном: быть сдержанными в настроениях и словах. Самое лучшее, чего бы я мог пожелать, чтобы ваши мысли в эти минуты были о ваших близких, чтобы вы мысленно видели их перед собой и желали им только самого доброго…

Он вошёл в мою ИК (индивидуальную капсулу для сна и отдыха), куда около часа назад занёс свой рюкзак из инструментального отсека. Минут через пять он вышел уже увешанный амулетами, держа в левой руке шаманский бубен, а в правой – аккумуляторный термоизлучатель, которым подогревал кожу бубна. Колотушка бубна не темляке из витой тесьмы болталась на его правом запястье. Выключив термоизлучатель, Костя-Сулустаан два раза коротко ударил колотушкой в бубен. Помещение каюты заполнил громкий звук, напоминающий вскрик раненого животного. У меня внутри всё тут же словно сжалось в комок, и завибрировало в этой же тональности. Медленно кружась на месте и, всё учащая и учащая удары в бубен, Костя-Сулустаан издал протяжный звук, напоминающий горловое пение.

…Сколько это длилось, я почему-то не запомнил – полчаса, час, три часа? Время почему-то вдруг потеряло свою обычную меру. В памяти отложилось лишь бешеное вращение Кости-Сулустаана, частая дробь ударов в бубен, горловое пение и выкрики каких-то слов на непонятном языке. Как и рекомендовал Костя-Сулустаан, я старался видеть перед собой своих родителей, Наташу, своих братьев и сестёр… В какое-то мгновение он вдруг остановился и, как видно, совершенно обессиленный, рухнул навзничь, распластавшись на полу.

– Теперь ты можешь приблизить корабль к Вестнику Бурь, – скосив глаза в сторону Максимова тихо, чуть слышно произнёс Костя-Сулустаан. – Но только для того, чтобы подальше увести оттуда другой корабль, с попавшими в беду людьми. Когда Вестник Бурь будет казаться не больше чайного блюдца, ты сможешь чувствовать себя в безопасности. Тогда и поможешь людям в другом корабле.

– Послушайте! – от волнения перейдя на «вы», Максимов хлопнул себя руками по бокам. – Но я обязан выполнить полётное задание – закрепиться на астероиде, обследовать его, просканировать, взять пробы камня…

– Это тебе ни к чему… – Костя- Сулустаан сделал попытку подняться на ноги, и я, поспешив к нему, схватил его под руку. – Через час ты получишь доброе известие. А мне надо отдохнуть. Я отдал слишком много сил… Уведи тот корабль от Вестника Бурь и помоги людям – это самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать.

Я помог Косте-Сулустаану дойти до своей ИК и, когда он скрылся за лёгкой дверь из пластика, обернулся к Володе.

– Знаешь, давай послушаем доброго совета? – предложил я, указав на экран главного монитора. – Глянь, вон, какие показатели радиации там высвечиваются! Не знаю, как на него высаживаться, на этого Вестника…

А по левому краю монитора, и в самом деле, сверху вниз столбцом вытянулись самые разные данные характеристик ближайшего к нам космоса. Как явствовало из цифр, со стороны Вестника Бурь во все стороны, буквально, фонтанировало предельно жёсткое гамма-излучение, вперемешку с нейтронами высоких энергий и примесью всяких-прочих альфа- и бета-частиц. Было похоже на то, что это – не гигантский каменный монолит, а очень-очень большой кусок радиоактивного металла – то ли урана, то ли – плутония, то ли чего-то иного, ещё похлеще. Плазменная защита корабля от такого излучения защитит, а вот один лишь скафандр с таким потоком может и не справиться.

– Что за ерунда?! – Максимов увиденным, явно, был весьма озадачен. – Ведь только недавно глядел, и всё там было в пределах обычной нормы. Откуда что взялось?

– А может, «лучшие друзья человечества», засевшие в недрах астероида специально на какое-то время глушили этот фон, чтобы мы ничего не заподозрили? – тоже глядя на монитор, вполголоса предположил Ромка Кузьмиченко.

И хотя в суждении Ромки можно было уловить признание им реальности существования демонов, Володька по этому поводу даже не заикнулся.

– Не исключено… – с некоторой неохотой согласился он.

«Эльбрус» осторожно приблизился к Вестнику Бурь и, на километровой дистанции, описал «кругосветку» вокруг астероида. Но ничего обнаружить не удалось. Лишь когда мы сделали облёт каменного исполина в другой плоскости, то сразу же заметили у «северного полюса» этой глыбищи приличных размеров расщелину, в которой и покоился корабль ЕКА, именуемый по-английски «Fearless» («Бесстрашный»). Насколько это можно было разглядеть, корабль, находящийся в узкой и глубокой каменной ложбине, был там закреплён причальными штангами, которые упирались в противоположный край расщелины. Приблизившись к нему на максимально близкое расстояние, мы детально изучили обстановку.

– Дело, парни, скверное, и даже очень! – окинув взглядом «Фирлесс» и его каменное обиталище, сердито проворчал Максимов. – Как его оттуда вытащить? Может быть, попробовать с экипажем связаться?

Но на наши запросы ответила лишь электроника, которая сообщила, что все члены экипажа корабля в данный момент отдыхают, и не желают, чтобы их беспокоили. Попытки наших спецов обмануть бездушное железо, и вынудить его разблокировать механизмы управления причальными штангами успеха не имели.

– А чего их жалеть-то, эти штанги? – глядя на монитор, Андрей Букашагин поморщился. – Вон, резаком их – чик! – и готово!

Подумав, мы, и в самом деле, решили, «не мудрствуя лукаво», обрезать причальные штанги выносной плазменной горелкой. В самом деле! Тут, главное – людей спасти, а новые штанги – дело наживное. Домой вернутся – ремонтники поставят. Володя дал рабочее задание манипулятору, и суставчатая автоматическая «рука», вынырнув из корпуса нашего корабля, ослепительным лучом высокотемпературной плазмы аккуратно перерезала титановые рычаги. После этого извлечь «Фирлесс» тем же манипулятором особого труда уже не составило. Зафиксировав его своими причальными манипуляторами, мы удалились от астероида километров на двести с приличным «гаком», после чего было решено попытаться проникнуть внутрь чужого корабля. Когда встал вопрос о том, кому туда идти, понятное дело, вызвался я. Ещё бы! Первым на чужой корабль, в любом случае, должен войти спец по биологическим угрозам, к тому же, какой-никакой, медик. Так что, мне, как говорится, и карты в руки… Предложения других членов нашей команды составить мне компанию, я отверг на корню: кто знает, что там сейчас творится? Вдруг, есть что-то чрезвычайно, даже, может быть, смертельно опасное? Нет, нет, я иду один, и только – один. Вот, только, как попасть внутрь этого самого «Фирлесса»? Вопро-о-о-с…

Парни, лучше всех «рубящие» в электронике (особенно, чужой) столпились у пульта управления и начали испытывать самые разные варианты взлома чужой аппаратуры. И – ведь надо же! В какой-то момент наша электроника уведомила, что «договорилась» с западноевропейской, и нашла ключ для проникновения внутрь соседнего корабля. Сбросив код открытия шлюза западноевропейца в память электронного блока своего скафандра, я взял с собой мега-детектор и забрался в шлюзовую камеру. Когда открылся наружный люк шлюза, я зажмурился от нестерпимо яркого солнца. Здесь оно было намного больше и ярче того, каким мы его всегда видим с Земли. Неспешно добравшись до чужого корабля по фермам причальных штанг и, включив воспроизведение кода, я увидел, что люк его шлюза распахнулся настежь. Отлично! Это тут же придало мне уверенности в своих силах. Я вошёл в шлюзовую камеру и снова включил воспроизведение кода. Люк позади меня захлопнулся и, после заполнения шлюза воздухом, открылся люк внутренний. Ну, наконец-то!

Оказавшись внутри главной каюты «Фирлесса», я сообщил своим, что уже прошёл шлюзовую камеру и нахожусь в помещении корабля. Вот, только людей что-то не видно… Включив мега-детектор, я увидел на его мониторе характеристики витающего здесь биополя. Согласно показаниям устройства, некоторое время назад этот объект (то есть, корабль) подвергся массированной атаке некой энергии (мега-детектор затруднился её классифицировать), которая способна в очень сильной степени нарушать мозговую деятельность человека. По информации устройства, люди, подвергшиеся её воздействию, начинают осознавать себя на уровне приматов. Причём, у многих из них могут появиться суицидальные настроения, а у кого-то – крайняя агрессия к себе подобным. Если вовремя не остановить этот процесс, люди обречены на гибель.

– Денис, ты скафандр пока что не снимай! – отчасти приказал, отчасти посоветовал Володька.

– Понятное дело!.. – согласился я с ним. – Но, где же люди? Где… Ох, ё-моё!!! – невольно выпалил я, увидев, как двери всех ИК внезапно, разом открылись настежь, и из них вывалили…

Это были люди, которые, судя по их виду, изображали из себя лишь некое подобие людей. Как говорится, чёрт знает что, и сбоку бантик: зомби – не зомби, вурдалаки – не вурдалаки… Их лица, разукрашенные непонятно чем, неестественно перекошенные рты и выпученные глаза, скрюченные пальцы рук и угрожающие жесты, делали их копиями персонажей одного из западных «ужастиков».

– Денис, Денис! Что случилось? Что ты там видишь? – встревоженно начали спрашивать наши парни.