Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг

Тем временем в Вэйтстоун у власти находился советник Бромар. По тайному указу Кромата он стал наместником, правда, ничегошеньки об этом документе не знал. Хоть король и доверял своему приближённому, отчасти он всё же опасался его незаурядного хитрого ума. И пока Тронэр был в отъезде, Бромар по его поручению выслал сообщения графам Вэйтстоун, требуя немедленно прибыть в столицу. И чтобы бесцельно не дожидаться их, советник решил побеседовать с Флёр. Он не стал церемониться и нагрянул на завтрак. Вид его был отталкивающе задумчив и слегка мрачен. При появлении советника Бромара в дверях, Флёр уже передёрнуло. Желание продолжать завтрак мгновенно исчезло. Даже кусочек бекона насаженный на вилку девушка не стала доедать и дрогнувшей рукой вернула на тарелку. Отравленное печалью и переживанием лицо, лишённое улыбки, бесследно стёртой слезами раскаяния и боли за вынужденное предательство, напоминало бледную бесчувственную маску.

Жестом приказав слугам покинуть комнату, Бромар медленно приблизился к Флёр. Как только его вынуждающий хитроватый взгляд, не предвещавший ничего путного, скользнул по девушке, она ощутила дрожь в коленях. Когда Бромар присел рядом, сложив ногу на ногу, её пальцы нервно дёрнулись, будто что-то до тошноты влажное и жирное поползло по ним. Облокотившись на стол, советник как-то запугивающе взглянул на Флёр и лукаво улыбнулся. Девушке показалось, что ухмылка эта была похожа на безобразный надруб топора по сгнившему дереву. Она робела от каждого его едкого слова, слетающего с его коварных уст. Флёр боялась услышать Бромара, точно слова его неизбежно предвещали чуму, ей казалось, что едва советник разжимает губы, как из его рта начинают сыпаться мерзкие насекомые.

– Доброе утро, Ваше Сиятельство, – на удивление приветливо поздоровался Бромар. Флёр смутилась, язык пристыл к горлу. Желание ответить взаимностью подавляли память и мысли о подлости советника, завязывая всплывающие в голове буквы в тугой узел. Бромар недовольно нахмурился, давя на собеседницу тяжёлым взглядом. Девушке показалось, что на её плечи давят невидимые каменные руки. Ей тут же захотелось избавиться от этого гнетущего чувства, и она решила, пересилив себя, соблюсти нормы приличия, несмотря на отвратную для неё компанию.

– Доброе…, – голос Флёр невольно сорвался, будто её горло резала ангина. Она почувствовала лёгкую неловкость, но тут же отмахнулась от неё.

– Понимаю, вам пришлось совершить крайне нелёгкий выбор, – сочувствующе сказал Бромар. Правда, тон его был холоден.

– Как такой человек как вы, может вообще даже пытаться сопереживать? – возмутилась Флёр, оскорблённая его напускной участливостью.

– Вы правы, это в мои способности не входит, – с желчной улыбкой подметил Бромар.

– Что вам нужно на сей раз, советник? Снова пришли меня запугивать и подталкивать к краю? – вопросы Флёр, подавляя холодным гневом трепет, прозвучали вызывающе и ожесточённо.

– Надо же, как грубо! Наверное, я это заслужил, – обхватив ладонями правое колено в замок, безучастно отозвался Бромар. Собеседница не стала придавать значения этой издевательской насмешке, глубоко закутанной в равнодушие, что вызвало у советника небольшой конфуз, который он тотчас обратил в наступательное раздражение.

– Мы действовали исключительно в интересах государства, – без намёка на оправдание говорил Бромар, – а твоя упёртая мачеха мешала этому, вот поэтому от неё и пришлось избавиться, но ты же не встанешь на нашем пути, – больше утверждая, чем спрашивая, произнес советник. Тон его звучал угрожающе.

– Фаретра мешала отнюдь не интересам государства, а только лишь вашим, советник, – передразнивающе бросила с ненавистью Флёр.

– Ха, разве здесь есть разница, – чванно усмехнулся Бромар. Девушка почувствовала себя неловко от этого жуткого высокомерного смешка, потому не нашла слов для ответа. Собеседник же продолжил:

– Фенмир Шадор – это имя вам что-нибудь говорит? – выпытывающе спросил Бромар. Флёр снова покоробило, чувства тревоги наполнили её сердце, она постаралась это скрыть, но советник злокозненно победно заулыбался, ловя её опрометчивый отведённый взгляд.

– Можете не отвечать, по глазам вижу, что вы его знаете, – всматриваясь в глубину печально-беспокойных карих глаз Флёр, едко протянул советник, буравя взглядом.

– Он-то вам, чем не угодил? – волнительно спросила Флёр.

– Он ничем, а вот его отец, – сморщив безобразную гримасу, брезгливо процедил Бромар.

– Желаете стравить сына с отцом? Неужели вам и вправду сдался этот безобидный старик, мирно доживающий свой срок, – отчаянно выпалила Флёр.

– Безобидный?! – брови Бромара изогнулись подковой, а глаза едва ли не выкатились из орбит. – Это-то Мириос Шадор безобидный?! Видели бы вы его в расцвете сил, миледи, весь Южный Форлианд чуть ли не кланялся ему при встрече, – укорительно произнёс советник, осуждая невежественность Флёр сердитым взглядом. Девушка виновато сжалась, стыдясь необдуманных обронённых из-за эмоций слов.

– Если бы вы интересовались историей, а не праздничными нарядами и шумными балами, то, наверняка, знали бы, что Шадоуривер, некогда переименованный из Ривербридж по инициативе Мириоса, издавна являлся столицей Южного Форлианда. Он был крупнейшей торговой точкой до тех пор, пока Альвионский конкордат не перевернул всё вверх дном. Когда Тронэры взяли власть в Северном Форлианде, Ривербридж резко утратил привилегии, из-за их неприязни с Бэллусами в Фивисвэйле, кои поддерживали политику Шадоров и были его союзниками, разделяя торговые пути.

– Остановитесь, советник, ваши напрасные потуги преподать мне урок истории, всё равно ничего полезного не дадут, – осторожно прервала Бромара Флёр. Тот нахохлился, а затем подавил вспыхнувшее возмущение желчной улыбкой:

– Вот поэтому вам и придётся потакать мне, – с обезоруживающей прямотой заявил советник.

– А если я откажусь? – стояла на своём Флёр.

– О, это не в ваших интересах! Да и какой вообще прок в ваших капризах? Нелепые попытки доказать свою важность или обелить себя в предательстве Фаретры? – резанули слова Бромара как ножом по сердцу. В мыслях Флёр созрел очередной протест, но приказной жест Бромара перебил желание его выражать. – Не нужно оправданий! В них я нуждаюсь меньше всего. А если же вы наивно полагаете, что эти политические игры обойдут вас стороной или вовсе не касаются, то вы глубоко заблуждаетесь. Прискорбно до разочарования допускать об этом даже мысль, миледи! – порицающе сказал советник. На этот раз Флёр мирилась со всеми возмущениями, всплывавшими у неё в голове, и безукоризненно молчала, точно её наказали за какую-то провинность.

– Королевская кровь делает из вас мишень для завистников трона, так что независимо от того хотите ли вы или нет, вам придётся жить в этой липкой паутине обмана, лжи, притворства и интриг, – нескромно констатировал Бромар.

– Хотите сказать, что теперь я ваша заложница и марионетка? – обречённым тоном задалась вопросом Флёр.

– Ох, полно, мы все – безвольные инструменты в чьих-нибудь руках, особенно на сцене власти.

– Не уходите от ответа!

– Если вас это утешит, то пусть будет так, – поддакнул Бромар.

– Всё равно не ждите от беспрекословного повиновения, я поткать вам не стану! – взбунтовалась Флёр. Бромар отпустил короткую ухмылку, подтверждающую наивность собеседницы.

– А вас никто и не просит, – саркастично бросил советник.

– Замечательно, значит, вы не станете задерживать меня, если я безотлагательно покину Вэйтстоун! – неожиданно решительным тоном заявила Флёр. Бромара сказанное ничуть не удивило, а лишь вызвало чванную насмешку.

– Что же вы такое говорите, миледи! Ну, куда, куда же вы его покинете?! – с задорным глумлением изрёк советник. Решительность Флёр быстро растаяла в безмолвном смущении.

– Уж не в Шадоуривер ли вы собрались? – хмурясь, выпытывающе спросил Бромар.

– Что я забыла там? Меня там никто не ждёт, – удивилась Флёр допытываниям советника, связанных с Шадоуривером.

– А вот у меня на сей счёт совсем иное мнение! Мириос был бы счастлив заполучить вас и, используя как объект шантажа, диктовать свои условия Вэйтстоун, – объяснил Бромар.

– Да неужели? Зачем ему это? – не поверила Флёр.

– Много вы знаете о нём! Думаете, его лояльное отношение к вашей мачехе вытекает из его участливости или сочувствия? Как бы ни так! Неужели вы и впрямь поверили его поддельному сожалению о смерти вашего отца? Да он был несказанно рад, когда траур пришёл в ваш дом. Ему это горе было бы выгодно. Не удивлюсь, если он в тайном сговоре с Бэллусом. Так что в Шадоуривер с распростёртыми объятиями вас примет? Разве что в качестве пленницы, даже сын Шадора вам не поможет, он ведь тоже на его поводке.

– А с чего бы ему мне помогать?

– О, не прикидываетесь, мне всё известно, – блеснули лукавые глаза Бромара.

– Ничего вам неизвестно, советник! Фенмир мне – никто! – упорно отрицала Флёр, вновь поддавшись эмоциям.

– Я бы не назвал того, кто мне безразличен по имени, – подметил Бромар.

– Просто соблюдаю манеры! – раздражённо бросила Флёр.

– Тогда ничего страшного не случится, если он скоропостижно заболеет, или упадёт с лошади, или вдруг незаметно для всех исчезнет и…

– Можете не продолжать, я поняла, – сдалась Флёр.

– Теперь по глазам вижу, что вы его любите, – язвлено протянул Бромар.

– Хватит уже издевательств и угроз, советник, – устало попросила собеседница.

– О, нет! Я не угрожаю, но принуждаю, – поправил Бромар.

– Для вас это одно – и тоже, – подметила Флёр.

– Не суть. То есть вы готовы выслушать мои требования? – навязчиво произнёс советник. Девушка безропотно кивнула. Бромар выжидающе раздражительно замолчал, ожидая покорного вопроса от собеседницы.

– Что я должна делать? – неохотно спросила Флёр у советника, издевающегося молчанием.