И ВСЕ ДЕЛА. рассказы, повести

«Это не муж», – подумал я.

– У меня есть подружка, – продолжала девушка. – Зовут Аля. Тоже редкое имя. Обычно знакомимся с парнями: «Аля». – «Дина». – «Ну, девчонки, какие у вас имена!»

– Ну и чем занимается молодёжь в Норильске?

– Развратом и пьянкой! Водки нет, сухого вина не достать. Глушат спирт и коньяк за четырнадцать восемьдесят.

– У нас в Горьком коньяк тоже четырнадцать восемьдесят.

– Так ты в Горьком живёшь? А что ты про Воронеж говорил? Ах да, я забыла. И часто ездишь в командировки?

– Часто.

– А жена, что говорит?

– А я холост.

– Холост, – улыбнулась она.

Её глаза были нежно голубого цвета. Я сразу обратил на это внимание.

– Послушай, тебе сколько лет? Двадцать?

– Девятнадцать, – поправила она с такой интонацией, как будто я состарил её на десять лет.

– А мне двадцать семь. Чем хороша моя работа, чувствуешь себя свободным человеком. Могу поехать домой, а захочу – в Воронеж. Приглашай в гости.

– Ты серьезно?

– Да.

– Ты не поедешь, – самоуверенно сказала она.

– А ты пригласишь?

– Даже не придумывай, – посмотрев на меня, вдруг забеспокоилась она. – Нас на порог не пустят. Дед скажет, уже подцепила кого-то.

– Строгий у тебя дедушка.

– Ты не хочешь покурить?

– Давай. Но только я не курю.

Не успели мы выйти на улицу, как какой-то мужик с выпирающим брюшком преградил нам дорогу – таксист!

– Куда едем, ребята?

– Спасибо, не надо, – ответила Дина.

– Ну а всё-таки? Довезу дёшево.

– Послушай, шеф, мы никуда не едем, – сказал я.

Дина постелила большой целлофановый пакет на низкий приступок, который тянулся во всю длину стены аэровокзала, Мы сели, и она закурила.

– Ты знаешь, я с двенадцати дня в этом долбанном Быкове, – говорила она. – Приехала сюда из Внукова. Большую сумку сдала в камеру хранения. Сижу на диване. И тут подходит этот парень. И вот смотрит на меня, смотрит. Куда я пойду, туда и он. И всё смотрит, главное, смотрит. Я не выдержала: «Ну, чего тебе надо?» Да вот, говорит, собираюсь лететь в Брянск. Занял очередь в кассу за билетом. Сообщил, что живёт где-то рядом, про японскую аппаратуру говорил чего-то, про трёхкомнатную квартиру.

– А твои родители давно в Норильске?

– Их привезли ещё маленькими.

– Значит ты коренная норильчанка.

– Сегодня утром ехала в аэропорт, а кругом кочки – тундра. Солнце светит круглые сутки, а не греет, как лампочка. И вдруг до того мне стало жалко расставаться, так жалко. Я решила, что не променяю этот город ни на какой другой.

– А это что за лак? – Её ногти были выкрашены в необычный зелёный цвет.

– Отечественный. Больно цвет был плохой. Комбинируешь – смешаешь между собой. Зелёночки чуть-чуть добавишь. Ты не хочешь перекусить?

Столовая находилась в цокольном этаже аэровокзала.

Посетителей было мало. Раздатчица неторопливо протирала тряпкой стойку; женщина за кассой пересчитывала деньги.

– Что там? – спросил я Дину, которая читала меню.

– Мясо тушённое, котлеты полтавские, кофе, чай. А где гарнир? Не написано.

– Смотри ниже.

– Гречка, горох. Представляешь, горох. Больно надо.

– Что будем брать?

– Мясо тушёное с гречкой, кофе.

– Мясо тушёное с гречкой, – попросил я раздатчицу.

– Мясо кончилось, – она подала тарелку с котлетой и горохом.

– Сделайте две порции – с гречкой.

– Гречка тоже кончилась.

– Ну а кофе?

Ничего не ответив, она налила два стакана чаю.

Мы сидели напротив друг друга.