Пленники острова Стримов

– Конечно, курс на северо-восток. Это вон там. Не думаете же вы, что я компас забыл?! Более того, я еще и телефон свой прихватил, там все-таки навигатор имеется, вот только батареи от силы на сутки хватит, да еще и карты этого богом забытого участка моря в нем нет. Ничего, прорвемся! Сейчас основная задача от берега отойти подальше, так, на всякий случай, потом островок обогнем с северной его оконечности, где песчаная коса, а уже после напрямик.

Наша лодка помчалась в темноту. Время помчалось следом, то обгоняя нас, то теряясь далеко позади. Нам светила луна, указывая путь, задорно подмигивали космические маяки – звезды, даже немного жаль, что с каждой минутой их яркость убывала. Но это все происки времени, никуда от него не денешься.

По правому борту шло световое представление. Там, вдалеке, прелюдией к таинству восхода солнца менялось небо. Согретые лучами пробуждающегося дневного светила, воздушные массы пришли в движение, перемешались они, разукрашивая восточный край небосвода в удивительно-насыщенные багрово-красные тона. Легкая дымка, порожденная испарением, поднимающаяся над поверхностью моря, дополняла общую картину. Сглаживала она четкие грани, размывала силуэты, смешивала краски. Создавала она мастерское полотно восхода, прекрасное и уникальное, написанное природной акварелью, удивительное полотно, равного которому никому из людей создать не дано.

Не в силах оторвать взгляда от божественной картины, я позабыл обо всем на свете. Но, увы, время, оно так быстротечно! Казалось, лишь миг прошел, не успел я насладиться удивительным твореньем природы, как все свершилось. Выглянуло яркое светило из морских глубин, поднялось оно, озарило ровную водную гладь, нас озарило, пассажиров одинокой шлюпки, такой маленькой, средь общей бесконечности.

Будто очнувшись ото сна, я огляделся. С удивлением увидел берег, берег нашего островка. Ясно он виден, отчетливо. Странно, но несколько часов удаляясь от него, мы отошли не более чем на пару сотен метров.

– Оказывается, здесь сильное течение, я старался идти вдоль берега, а в результате прижимался к нему, – крикнул Димка, пожимая плечами. – Увы, карта, которая мне досталась, не морская, а всего лишь географическая. Ничего! У нас целых три двигателя имеется, следовательно, три бака с горючкой. На крайний случай – весла. Когда-нибудь, куда-нибудь, мы непременно доберемся!

Не желая перекрикивать мотор, я кивнул и отвернулся. Взглянул на друга, толстяка Витьку, удивленно хмыкнул. Тот мирно спал, громко посапывая. Его большая голова опустилась ниже коленей и размеренно покачивалась в такт покачиванию лодки. Усталость, подпитываемая переживаниями…

Огибая ставший почти родным клочок суши, мы подошли к северной его оконечности. По левому борту виднелись дюны, песчаные горы, чьи подножия уходили в воду. Я сразу же пожалел о том, что не нашел времени осмотреть эту часть острова. Наверняка интересно наблюдать за тем, как море медленно слизывает песок, а после снова намывает его. Вряд ли эта коса имеет постоянные очертания, скорее всего, движется она, медленно сдвигается то в одну сторону, то в другую.

Борясь с сильным течением, которое упорно гнало наше суденышко к берегу, мы обогнули косу. Димка облегченно выдохнул, задорно подмигнул мне и повернул нос шлюпки на северо-запад, в открытое море, туда, где простилалась спокойная, ровная и бескрайняя водная гладь. До чего же красиво!

Идиллию утренней прогулки разрушил отвратительный свист. Вслед за ним раздался хлопок. Над моей головой, казалось, задев вставшие дыбом волосы, пролетели несколько пуль. Еще одна прошла гораздо ниже, она ударилась в деревянный борт, прошила его насквозь, взорвавшись фонтаном острых щепок, шлепнулась в воду. В тот же миг послышался громкий всплеск, я резко обернулся и не увидел Диму. Наверняка он упал! Свалился за борт. Живой, или…

Я бросился на корму, заглушил мотор, перевалился через борт, внимательно вглядываясь в морскую пучину. Смотрел, шарил руками в воде, низко наклоняясь, проклиная себя за то, что так толком и не научился плавать.

Еще одна очередь. Несколько одиночных выстрелов. Одна из пуль с глухим шлепком влетела в двигатель, вторая застряла в борту совсем рядом с моим плечом. Тут же к звукам выстрелов прибавились голоса. Громкие, визгливые. Я бросил взгляд на виднеющийся в сотне метров от нас берег, ожидая увидеть толпу до зубов вооруженных бандитов, но там никого не было. Повернулся к Витьке, сонно мигающему глазами, он практически не дышал, лишь испуганно смотрел куда-то вдаль. То, что его пугало находилось выше и позади меня.

Я обернулся. К нам с заглушенным двигателем, двигаясь исключительно по инерции, приближался катер. На палубе, вооруженные автоматами, стояли четверо пиратов. Один целился в нас, остальные неустанно галдели, энергично размахивая руками.

– У нас человек за бортом! Человек в воду упал! Спасать надо! – громко завопил я, пытаясь жестами объяснить суть своих слов. В качестве ответа пират с нацеленным на нас автоматом дал короткую очередь и скрипуче засмеялся. – Говорю, спасать надо. Да помогите же!

Теперь дуло автомата нацелилось точно на меня, как минимум, так показалось. Нет, не показалось, остальные также схватились за оружие, всем своим поведением демонстрируя, на чьей стороне перевес. Руки сами собой поползли вверх. Нос катера с кранцем, наброшенной на него автомобильной покрышкой, уткнулся в нашу шлюпку. Нас сильно качнуло, я не устоял и рухнул, больно ударившись локтем.

Не выпуская из рук оружие, один из пиратов ухватился за кольцо на носу нашей лодки, орудуя одной рукой, схватил канат и быстро завязал какой-то хитрый узел, ткнул в нашу сторону стволом, прорычал несколько слов, я так понял, требовал отойти в сторону, но куда отходить, ширина лодки чуть больше метра! Он прошел мимо нас, наклонился над двигателем, открыл пластиковую крышку, вырвал какой-то проводок. Точно такую же процедуру проделал с резервными моторами. Показал нам жгут цветных трофеев, после свой автомат и громко, но совершенно не естественно рассмеялся. Прошел обратно, сел на носу шлюпки, повернувшись к нам лицом, что-то прокричал своим товарищам. Послышался гул работающего двигателя. Гораздо более мощный, нежели звук нашего скромного моторчика…

– Вот и сбежали. Что теперь? – шепотом прокричал Витька.

– Не знаю, но думаю, скоро нам все объяснят.

Первое время сопровождающий равнодушно разглядывал нас. Смотрел, то на меня, то на Витьку, спокойно так, безо всякого выражение на каменном лице. Просто смотрел, не как на диковинку, даже не как на трофей, скорее как на неодушевленный предмет, в котором нет ничего сколько-нибудь интересного. Но скоро ему это надоело, насмотрелся или убедился в том, что мы не представляем для него никакой опасности, не знаю. В любом случае он что-то пробормотал, положил автомат на колени, извлек из-за пазухи музыкальный инструмент, нечто отдаленно напоминающее губную гармошку только собранную из тонких трубочек и принялся наигрывать заунывную мелодию.

Медленно изменялся пейзаж, левая его часть, справа все было стабильно, море, одно только море, зато слева…

Яркое солнце позволяло насладиться всеми красотами райского островка. Живописные дюны остались позади. Промелькнула отчетливая граница между песком и зеленью, обозначенная широкой полосой кустарника с темными почти черными листьями. Над кустарником покачивались деревья, сначала редкие и невысокие, а после огромные с густой листвой. Берег окрасился в привычные цвета тропического леса.

Западное побережье островка заметно отличалось от побережья восточного. Если там практически весь берег был песчаным пляжем, то здесь царили каменистые возвышенности. Они резко обрывались к воде, оголяя цветные слои геологических пород. С воды остров казался огромным тортом, разрезанным острым ножом. Нависали над водой отвесные скалы, которые сменялись точно такими же отвесными глинистыми кручами. Над всем этим геологическим великолепием, а большей частью и свисающие с него росли огромные деревья. Остро захотелось взобраться на один из утесов, окинуть взором горизонт…

Да, так и есть, увлекшись пейзажами, я на мгновение позабыл о том, что мы уже не только не хозяева райского клочка суши, но и не гости, мы лишь пленники. Невольники мы и не от нас зависит, сможем ли мы взобраться на утес, сможем ли оценить всю прелесть морского пейзажа.

Как-то я и не заметил, что мы обошли вокруг острова. Камень снова сменился песчаным пляжем, впереди показался новенький причал. Он быстро приближался. Катер подошел впритык к бетонной плите, остановился, секундой позже борт нашей лодочки с силой ударился о сваю. Я покачнулся, но смог удержаться, Витька рухнул со скамьи, под аккомпанемент противного смешка нашего конвоира.

Послышался топот множества ног. Я поднял голову. Над нами на причале толпились люди. Наверняка все новое население нашего совсем недавно мирного острова вышло нас встречать. Толпились бандиты, кричали, смеялись, тыкали пальцами. Средь достаточно однородной толпы выделялись двое. Одинаковые, высокие, худые, похожие, будто братья. Конечно, одинаковыми их делал не рост, и не худоба, в этом заслуга особых украшений – их головы были обвязаны свежими бинтами. Легко понять, кто они – наши «знакомые» из бухты Омега…

Как и следовало того ожидать, стоило ступить на причал, на нас набросились. Драку начали двое с повязками, что и понятно, у них больше к нам претензий. К ним сразу же подключились остальные. Началась возня, неразбериха. Одни старались оттащить тех, которые колотили нас, прочие, их гораздо больше, спешили присоединиться к избиению. Под натиском толпы, стараясь хоть как-то защититься, я упал на бетон причала, голову обхватил руками. Легче от этого не стало, на меня обрушился град ударов ногами.

Избиение прекратил выстрел. Один. Громкий и грозный. Тело украшенного повязкой азиата, который навалился на меня, обмякло и всей своей немалой массой придавило меня к бетону. Я почувствовал, что начинаю задыхаться. Тем временем толпа расступалась. Некоторые, стоявшие у края причала, попросту падали в воду. Сквозь туман, расплывающийся в глазах, мне удалось рассмотреть обоих «европейцев». Один из них, тот, который худой и недовольный, угрожающе тыкал револьвером во все стороны, на его лице играла улыбка сумасшедшего. Второй, который толще, не обращал внимания на поведение товарища, отрешенным взглядом он задумчиво смотрел куда-то вдаль.

Повинуясь жесту человека с пистолетом, пираты оттащили придавившее меня тело, подняли меня, поставили на ноги. Рядом, тоже не без посторонней помощи, оказался Витька. Он взглянул на меня одним открытым глазом, судорожно сглотнул слюну. Стараниями приветствующих нас бандитов его второй глаз превратился в узенькую щелочку, в глубине которой угадывался такой же темный, как и расплывающийся по щеке синяк, зрачок. На дне открытого глаза читалась бесконечная печаль…

Устремленный вдаль взгляд толстого «европейца» обрел осмысленность. Вожаки переглянулись и внимательно нас рассмотрели. Худощавый даже дважды обошел вокруг, заставив изрядно понервничать – ощущение того, что за спиной вооруженный человек не добавляет спокойствия. Закончив осмотр, «европейцы» еще раз переглянулись, обменялись несколькими словами, намеренно произнесенными тихо, чтоб мы не могли расслышать. Синхронно кивнули и, обращаясь к собравшейся братии, перебивая друг друга, заговорили на местном диалекте. Теперь говорили громко, отчетливо. Слов, конечно же, я не понял, но почему-то сразу решил, что больше нас бить не будут, как минимум, в ближайшее время.

Глава 16. Предложение из тех, от которых не отказываются

С трудом перебирая заплетающимися ногами, мы миновали домики строителей, двор, превращенный в лагерь головорезов, подошли к остову виллы, остановились. Сопровождавшие нас пираты, громко крича, принялись что-то энергично обсуждать. Один дважды ткнул пальцем мне в лоб, скривился, сплюнул себе под ноги и завел длинную, поначалу казавшуюся и вовсе бесконечной, тираду. Выговорился. Замолчал, вопросительно кивнул. Я как мог равнодушно пожал плечами. Хотел тоже сплюнуть, так, за компанию, вот только сухость во рту совсем не благоприятствовала чрезмерному выделению слюны.

«Говорливый» взбесился. Громко заорал, ударил меня по щеке, приставил палец к виску, изобразил выстрел. Второй отрицательно покачал головой, сказал несколько слов. Эмоции «разговорчивого» сразу же вылились на него. Я уже было решил, что они подерутся, хоть какое-то развлечение, но нет. На тропинку вышли двое «белых» и перебранка моментально прекратилась. Главари ничего не сказали, просто прошли мимо. Мимоходом «худой» взглянул на «говорливого», смерил его взглядом. Тот моментально умолк, замер, глупо улыбаясь. Нас двоих схватили за руки и потащили вниз, к лестнице, ведущей в подвал. Завели в темный коридор, подвели к первой же двери, затолкали в небольшую комнатку. Послышался грохот, вероятнее всего чем-то тяжелым подпирали двери.

– Вот мы и прибежали, – совершенно спокойно без какого бы то ни было намека на сарказм прошептал Витька, как только нас оставили одних в кромешной мгле. – Слушай, Серега, а мы где?

– Что значит где? В каком смысле? Вообще-то мы в подвале. Заперли нас. Поймали, избили и заперли. Подожди, у тебя часом не амнезия развивается на почве «теплого» приема?

– Нет, все я помню. В какой из комнат подвала?

– Первая направо, надеюсь, ты пытаешься намекнуть на то, что предусмотрительно прорыл тайный подземный ход, так, на всякий случай, и что его начало где-то в этой самой комнате?

Ответом послужил тяжелый вздох. За ним последовал тихий шорох и громкое сопение, думаю, Витька стал на четвереньки и отполз подальше от дверей. Подтверждая правильность моей мысли, из дальнего угла послышался печальный голос товарища:

– Нет никакого хода. Да и быть не могло, это я так, для поддержания разговора, да и просто, чтоб не молчать…

Снова грохот с той стороны двери. Скрип. Яркий свет. На пороге возник худощавый «европеец» в сопровождении небольшой армии. Он заглянул в каморку, превращенную в камеру, осветил ее мощным фонарем, задержал луч света на моем лице, заставив закрыть глаза, перенес яркое пятно на побитого и измученного Витьку. Ухмыльнулся, махнул рукой сопровождающим. Ступил шаг назад. Вышел. Закрыл дверь. Суть пантомимы понятна – нестрашны ему мы оба. Даже немного обидно стало, что это за безобразие такое, никто нас не боится, следовательно, никто и не уважает!

Если «европеец» и собирался уходить, то тут же раздумал. Он снова открыл дверь, крикнул что-то сопровождающим. Ему передали плетеное кресло. Довольный, он кивнул, поставил его у входа, рядом на полу положил фонарь, освещая ту часть комнаты, в которой были мы. Сел, извлек пачку сигарет, достал одну, подкурил, протянул в нашу сторону. Я качнул головой, Витька просто не отреагировал. Посетитель ничуть не расстроился. Он сунул пачку в карман, откинулся на спинку легкого кресла. Что-то громко сказал, судя по тону, спросил. Я пожал плечами, Витька промолчал, пират заметно обрадовался, странно, с чего бы это?

Новый вопрос. Другой язык, знакомое звучание, но не смысл…

– Спрашивает, говорим ли мы по-немецки, – печально произнес Витька, я даже подскочил от неожиданности.

– А мы говорим?

– Я в институте учил, не скажу, что владею свободно, но объясниться…

– Так это же… – я на миг даже русский забыл. – Вот и объяснись. Не забудь только напомнить, что они нашего друга убили и добавь, что это, между прочим, преступление.

Спокойно и монотонно, просто электронный переводчик, а не человек, Витька транслировал мои слова. Умолк. Заговорил пират, только прежде чем отвечать, он громко и совершенно искренне рассмеялся.

– Думаю, ты и без перевода все понял – плевать ему. Говорит, мол, сами виноваты, зачем бежали! Могли бы просто подойти, поговорить. Мы… они в смысле, люди серьезные, а с серьезными людьми всегда можно договориться.

Продолжая самодовольно улыбаться, «европеец» снова заговорил…

– Его Отто зовут, если тебе это интересно. Он и его товарищ – главари этой шайки. Они решают, кому жить, а кому… – пират перебил толстяка. Что-то спросил, тот, запинаясь, ответил.

Отто внимательно посмотрел на меня, даже фонарик поднял, чтобы посветить им прямо в лицо. Кивнул раз, еще раз, еще, закивал так часто, что могло показаться, вот-вот голова отвалится. Резко встал, как-то очень уж комично поклонился, вышел, почти выбежал, позабыв о фонаре и кресле.