Сказка На Ночь I: Перерождённый

Ещё помолчали, вслушиваясь в хлюпанье и чавканье собственных шагов.

– Кренг говорит: ты во всех мирах побывал? – задал ответный вопрос Мрак.

– Кренг вообще много говорит… – Люк полуобернулся на всё более отстающего от них вампира.

– А это тайна какая-то?

– Да нет, не тайна.

– И какая цель? Туризм?

– Ты прям как на таможне, – фыркнул оборотень. – Искал кое-кого.

Мрак помолчал, выбирая из вариантов.

– Уж не матушку ли?

– А что, если так? – глаза Люка сощурились, верхняя губа задрожала, приподнимаясь над клыками. – Глупо? Наивно? Поглумиться решил?

Красные глазницы маски спокойно встретили его взгляд.

– Нет, искать родного тебе человека не глупо. Наивно – может быть, но это определённо хорошая цель в жизни. И как, нашёл?

Оборотень вернул человеческие черты.

– Нет. Ни следа.

Сзади раздался яростный вопль.

– Я так больше не могу! Уверен, махать крыльями в дождь легче, чем месить грязь! Вы как хотите, но я превращаюсь.

– Взаимная любовь вампиров и Игроков подпитывается вашим сходством – и те, и другие законченные эгоисты. Ну, допустим, ты улетишь, я обернусь, а потом будем ждать Перерождённого? А если он заблудится по дороге?

– Тронут твоей заботой до глубины моей тёмной души. Я постараюсь что-нибудь придумать.

Доспехи на пояснице Мрака утратили твёрдость, став чёрной маслянистой жидкостью, которая вспухла громадным пузырём. Затем он лопнул, и антрацитовая струя ударила по диагонали из спины рыцаря в землю. Достигнув поверхности, она разделилась на два рукава, которые тут же утолщились. Спустя секунду жидкость застыла, приняв вид лошадиного крупа, без хвоста, но с задними конечностями. Всё это, от чёрных копыт, до вороной конской спины, плавно переходящей в человеческий торс, было заковано в металлическую броню. В завершение преобразования Мрак поднялся на цыпочки, и его сапоги оплыли вниз, приняв вид двух толстых чурок, напоминавших, тем не менее, лошадиные копыта.

– Ну, как? – рыцарь погарцевал на месте.

– Оригинально, Перерождённый, а почему хвоста нет?

– А зачем? – удивился Мрак. – Мне же не нужно от мух отмахиваться!

– Слушай, – глаза Люка весело прищурились. – А можно я на тебе поеду?

– И я! – присоединился Кренг. – Спина у тебя теперь широкая – все поместимся!

– Милости прошу, – пробурчал «кентавр», по конскому хребту прошла зыбь, и из него вылезли шипы, в ладонь высотой. – Так вам будет удобнее сидеть.

Затем рыцарь встал на дыбы, пару раз ударил воздух передними ногами: – Давайте быстрее, мне уже надоело стоять!

– Кони сытые – бьют копытами, – проговорил себе под нос оборотень, скидывая одежду. Затем он резко упал на четвереньки, кости бедра укоротились, ступни наоборот удлинились, ключицы рассосались, руки стали перпендикулярно туловищу, копчик удлинился и упал тяжёлым хвостом, кости черепа, похрустывая хрящами, вытянулись вперёд, обретая форму волчьей морды. Теперь бесконечный дождь падал на пробивающуюся наружу белоснежную шерсть и скатывался по ней, не проникая до кожи. Белый волк почувствовал себя гораздо вольготнее. Металлический кентавр, прошлёпав копытами по лужам, подошёл к нему и подобрал одежду.

Кренг с любопытством посмотрел за превращениями оборотня, а затем подпрыгнул в воздух, метра на три, и взмахнул тяжёлыми полами мокрого плаща. Ткань почувствовала восходящий поток и превратилась в широкие чёрные крылья. Тело вампира, из человеческого, превратилось в тело летучей мыши, уменьшившись в размерах наполовину. Руки срослись с плащом, обеспечив каркас для кожистой перепонки. Голова тоже изменилась: нос втянулся, оставив две вертикальные щели, скулы обострились, рот растянулся почти до ушей, более длинных и широких, чем раньше. Пасть заполнили белоснежные и острые как иглы клыки. Волосы выросли не только на голове, но и по всему хребту. Уродливая тварь, пронзительно и противно пища, понеслась, как стрела, вглубь болота. За ней последовал крупный белый волк, грациозно перескакивая через многочисленные озерца болотной воды. Закованный в металл кентавр, разбрызгивая грязь, галопом поскакал за ними.

Над покореженной, изломанной каменными пиками поверхностью, всходило голубое, сочащееся холодным мертвенным светом, солнце. Его лучи, словно щупальца, обхватывали каждый камешек, каждую трещинку и каждое населявшее поверхность существо. В этом мире, что Игроки называли Крипта, жили удивительные создания. На планете, где не росло ни единой травинки, не было ни единого животного, птицы, рыбы или насекомого, обитали каменные звери, имевшие вполне осязаемую эфирную душу. Эта душа поддерживала подвижность каменного тела, служила его глазами, ушами и, часто, оружием: существа питались душами друг друга. А под поверхностью планеты земную твердь пронизывали сложнейшие паутины ходов, пещер, каверн и пропастей, образовывавших Мордрак, Царство Мёртвых.

Непроглядную тьму пещеры не тревожил ни единый лучик света. Её каменных стен никогда не касалась рука живого существа. Неровный пол покрывал слой мелкой каменной пыли, отлетевшей от стареющих скал. Гробовая тишина властвовала здесь с момента образования гор.

Раздался треск, и во мраке пещеры появились две чёрные трещины, по сравнению с которыми окружающая темнота казалась серым полотном. Из змеящихся молний вывалились две фигуры. Чуть светящиеся доспехи одной отгоняли в сторону тьму, второй пришелец был столь же чёрен, как и окружающее его пространство, и лишь язычки едва заметного тёмного пламени на миг вырывались из глаз фигуры.

– Я убью Мрака! – крик Тёмного Огня отразился от стен.

– Коварству этого отродья тьмы нет предела. Отправил к чёрту на кулички, а сам за Сердцем Уробороса. И руки развязаны, можно на нас не оглядываться – убьёт Зиму, как пить дать. Возись с ней, жезл отбирай аккуратно, а тут раз, и «нет человека – нет проблемы»!

Ниндзя сжал кулаки, и его тело оделось в огненный саван.

– Подожди! Стой! Ты-то сейчас тепепортируешься отсюда, а мне как быть?!

Тёмный Огонь нахмурился.

– Ты забыл? Мне свет нужен!

– Хорошо! Тогда скорее выбираться на поверхность, а затем сразу прыгаем к Ледяному Замку!

– Да, конечно! – Сэраф широко улыбнулся и потряс Кевина за руку. – Ты успокойся только!

Кевин раздражённо дёрнул плечом, его глаза полыхнули пламенем, язычки огня пробежали по телу, формируя лёгкие доспехи, и собрались на клинках мечей. Лезвия, подобно двум факелам вспыхнули во мраке пещеры. И, словно в ответ на это, невдалеке от Сэрафа зажглись два изумрудных огонька.

– Здесь кто-то есть, – шепнул паладин, доставая из-за спины щит и булаву.

– Ну, удружил нам чёрный рыцарь, – шепнул в ответ Кевин, поворачиваясь в сторону светящихся точек. – Я ему это ещё припомню!

Тишина в пещере физически давила на плечи. Секунды ползли как капли пота по спине. Сэраф не выдержал первым. Он выставил перед собой щит и заставил броню засветиться ярче. Круг серого света расползся вокруг него на пару шагов, но не достиг таинственных огней. Тогда паладин кивнул Кевину и двинулся в их сторону, но не напрямую, а обходя по кругу, постепенно приближаясь. Тёмный Огонь повторил его маневр в зеркальном отражении. Мягко ступая с носка на пятку, он начал обходить зелёные гнилушки глаз с другой стороны. Те метнулись из стороны в стороны, словно выбирая из двух воинов наиболее опасного. Послышался негромкий скрип. Затем огоньки дёрнулись ещё раз и, наконец, остановились на ниндзе, защищённом лишь лёгкими доспехами.

Тусклый свет брони Сэрафа высветил обладателя глаз, светящихся зелёным. Уродливое существо напоминало большую человекообразную обезьяну: сгорбленная худая спина и костлявые руки до пола. Четырёхпалые кисти заканчивались толстыми жёлтыми десятисантиметровыми когтями. Именно ими тварь скребла пол, сжимая и разжимая пальцы, словно впиваясь в жертву, оставляя борозды в каменном полу пещеры. На шишковатом черепе, обтянутом болезненной, серого цвета кожей, можно было разглядеть редкие волосы, падавшие на крысиные красные глазки. У твари был ввалившейся нос и громадная пасть, заполненная длинными, с палец, клыками. Такие же жёлтые, как и когти, зубы не влезали в рот, и поэтому существо стояло с отвисшей нижней челюстью. Мутная слюна стекала из пасти, текла по подбородку и медленно капала на пол.

– Это гуль, – шепнул паладин. – Нежить, падалью питается. Но если трупов нет, вполне способен сделать их из любого подвернувшегося под лапу.

– Он станет нападать на нас? Мы вооружены, нас двое, – так же тихо спросил Тёмный Огонь.

– Станет. В его башке, не отягощенной наличием мозгов, не возникнет и мысли, что мы ему не по зубам.

Нежить сделала маленький шажок в сторону Кевина. На тощем теле, как на вешалке, висели остатки одежды: некогда клетчатая рубашка и зелёные брюки, чьи рваные штанины едва прикрывали полусогнутые ноги гуля. Тварь немного присела, напружинила конечности, а когти передних лап глубоко вонзила в каменный пол. Тёмный Огонь чуть качнул клинками. Факелы мечей плавно закружились перед глазами гуля, сбивая его с толку. Нежить мотнула головой, отрывая взгляд от завораживающего танца пламени, и сосредоточилась на воине, державшем мечи.

Гуль прыгнул, целясь в живот Кевину, но когти пронзили лишь языки огня, а сам ниндзя оказался за спиной нежити. Скрежетнули клинки, как секатором отрезая задние лапы гуля. Тот не издал ни звука, приземлился на передние, развернулся и пополз к вожделенной пище, клацая похожей на сундук пастью. Обойдя сбоку, к гулю подошёл Сэраф и опустил серебряную булаву на лысый затылок твари. Нежить хлопнулась подбородком об пол, выплёвывая изо рта кусочки черепа. Паладин ещё раз нанёс удар, сминая голову гуля так, что целой осталась лишь нижняя челюсть с торчащими вверх и в стороны, как гвозди, зубами. Тело твари несколько раз вздрогнуло, когти заскребли пол, и Сэраф прибавил ей ещё и по хребту, дробя позвонки.

Паладин нагнулся, оторвал кусок рубахи и стряхнул им серую плоть нежити, налипшую на сияющие грани булавы.