Российская провинция: 90-е, прощание с СССР. Мордовия в газетных публикациях 1989—1991 гг.

рой категории. Фактически же отгружено почти 700, Радоваться нечему, «сверхплановые» тонны при надлежащей переработке вполне могли бы попасть на прилавок. Но торговля часто отказывается от дешевой продукции – слишком хлопотно, С другой стороны, Госагропром настаивает на включении дешевых сортов колбас в число «талонных», это позволило бы выполнить собственные планы куда меньшими усилиями.. Но представьте, долго ли будет колебаться покупатель; выбирая, чем же ему «отоварить» свой «мясной» талон? Другое дело, когда эта же колбаса по рубль шестьдесят появится в свободной продаже.

С начала года у мясокомбината «Саранский» появился свой фирменный магазин – на проспекте Ленина. О популярности торговой точки говорят очереди перед его открытием (впрочем, скорее всего они говорят о стойкости нашего мясодефицита). Со сменой хозяев магазин во многом преобразился – и внешне, и, так сказать, «внутренне» (к примеру, значительно повысился товарооборот – немаловажно, если учесть, что товар мелкий, дешевый, попробуй набери 700 тысяч!) но во многом сохранились и прежние черты. По-прежнему, бедность ассортимента (из положенных 16 наименований товаров, поступающих с комбината, в ранний час нашего визита было меньше половины), по-прежнему минимум информации и отпугивающий вид рекламы, по-прежнему соответствующий уровень сервиса. Правда, трудно сказать определенно, в чем причина – только ли в «старых» кадрах, перешедших «по наследству» как считает директор комбината М.Л.Иванов, Кстати, интересный факт: в ассортименте предприятия до 80 наименований. Жаль, что «средний» покупатель не имеет возможности лицезреть солидную ее часть на витринах магазинов. А какие образцы для предстоящей выставки на ВДНХ готовили на комбинате в день нашего визита!

РЕЙДОВАЯ БРИГАДА:

М. ЛУКИНА, М. ГАВРИЛОВА, госинспекторы Мордовского центра стандартизации и метрологии; А. ШАБАЕВ, (наш корр.)

ПОСЛЕСЛОВИЕ КОРРЕСПОНДЕНТА: Любая работа только тогда имеет смысл, когда приносит результат. Вроде бы, банальность, но как часто мы являемся свидетелями суеты сует. Имеет ли смысл наша работа, работа рейдовой бригады? О целях рейда, как правило на контролируемых предприятиях знают задолго до того момента, как проверяющие переступят проходную, О состоянии дел на производстве знают все лица и органы, от которых хоть что-то зависит. Только людей отвлекаем. Тем более, что мы далеко не оригинальны. Какие только комиссии не проходили перед нами. Не лучше ли собраться всем вместе и всесторонне проанализировать работу предприятия? А затем «вынести приговор» и тут же составить реальный план действий, помочь реально, Думаю, от такого «рейда» пользы было бы куда больше.

======================================================

23 марта 1989 года, не опубликовано.

ДЕЛО ЕЛЬЦИНА?

Хотел было подождать с заметками до конца месяца – пока не станут ясны итоги выборов /а если быть честнее, в данном случае имеется в виду один-единственный, конкретный округ – Московский городской национально-территориальный избирательный округ №1 РСФСР/, но стало стыдно. Неужели от того, если человек, чье имя я доставил в заголовке, проиграет 26 марта, не наберет требуемого количества голосов, я буду думать иначе? Да нет же, скорее всего это подал голос из своих еще недальних тайников страх, выплыла наружу серая противная мыслишка «как бы чего не вышло!» Чуть было не сработал привычный механизм перестраховки. Ведь как приятно выступить наверняка», ощутив пусть косвенную», но поддержку собственной позиции. Или же благоразумно смолчать. Не впервой.

На днях закончил свою работу очередной пленум ЦК КПСС. Жаль, что так мало времени было уделено первому вопросу – выборам народных депутатов СССР от коммунистической партии. Избирательная кампания, даже с учетом отсутствия опыта, складывается весьма не просто, и обсудить было что. Но не об этом речь. Неожиданно Пленум вышел за рамки двух запланированных вопросов повестки дня. Несколько членов ЦК, в основном рабочие, цитирую информационное сообщение, «внесли предложение обсудить и дать оценку некоторым выступлениям члена ЦК ШСС Б.Н.Ельцина, которые, по их мнению, противоречат политическим установкам ЦК, партийной этике и уставным нормам КПСС. Пленум счел необходимым поручить комиссии из состава членов ЦК КПСС внимательно изучить данный вопрос и свои выводы доложись очередному Пленуму ЦК КПСС». Все, «на этом Пленум закончил свою работу».

Прошел день, второй, третий, неделя. Тщетно было листать газеты в поисках каких-либо объяснений. Прошла информация – ответ на вопросы читателей «Известий» – о сложной структуре самого крупного в стране Московского избирательного округа №1: к нему прикреплены в качестве избирателей около 100 тысяч наших соотечественников, находящихся за рубежом, и военнослужащие частей, расквартированных в столице. На следующий день печать сообщила о митинге московской общественности в поддержу кандидата в народные депутаты СССР Б.Н.Ельцина и попытке Моссовета сорвать это собрание, отменив свое же собственное решение.

А о «третьем вопросе» Пленума – ни единой строчки.

Но природа, как известно, пустоты не терпит. Когда нет полной, правдивой информации, появляются слухи.

Волей-неволей память возвращала к событиям почти полугодовой давности, событиям, превратившим имя первого секретаря Московского городского комитета партии, а ныне – «рядового» министра, в нарицательное понятие. «Крамольная», до сих пор остающаяся в тайне, речь Б. Ельцина на Октябрьском Пленуме ЦК, затем – внезапное покаяние на собрании партактива Москвы послужили тогда основанием для разговоров самого различного толка. Не прибавила ясности и XIX партийная конференция, неудавшаяся попытка «политической реабилитации» Ельцина, пожалуй, лишь прибавила число сомневающихся.

В чем же конкретно состоит его вина? Пока ясен лишь один пункт обвинения – несвоевременность выступления на Октябрьском Пленуме, но, на мой взгляд, это не очень серьезный повод для отставки партийного деятеля.

И вот теперь заявление группы членов КПСС 16 марта – ровно за десять дней до выборов народных депутатов СССР в в территориальных и национально-территориальных округах. Что стоят за строками, завершающими сообщение о Пленуме Центрального Комитета КПСС? Каким выступлениям члена ЦК призывают товарищи дать оценку? Какие политические установки и уставные нормы нарушены? Молчат центральные газеты и Гостелерадио – образуется очередная информационная ниша. Может быть, имеются в виду споры о необходимости многопартийности политической системы, что категорически отрицается в речах Генерального секретаря? Но достаточно ли при этом разграничены личные высказывания соображения о поиске путей прогресса и реальные поступки. Плюрализм мнений, о котором мы так любим говорить, в первую очередь подразумевает умение выслушать другого, пусть даже ошибающегося.

Нелегко гадать, основываясь на скупой информации ТАСС и вызывающих сомнение, но имеющих хождение в стране, рукописях, повторяющих известную теперь даже школьникам фамилию. Что ж, остается ждать очередного Пленума ЦК КПСС.

У читателя может сложиться впечатление, что автор этих заметок взялся обелить «проштрафившегося» Ельцина. «Неофициальное» общественное мнение, оно ведь всегда было на стороне побежденных, хотя часто основывалось только на эмоциях. Вовсе нет, повторяю, без фактов, без аргументов всякие суждения – не более, чем гадание на кофейной гуще. Но уж больно эта история напоминает сценки прошлого: команда «сверху» – и единогласие «снизу». Да что говорить о прошлом, вспомним 1988 год; поиск «врагов перестройки», начатый ответом «Правды» на письмо Нины Андреевой. Вместо того, чтобы аргументировано разбить ложные позиции, развенчать псевдопринципы, мы искусственно раздули страсти, занялись штамповкой политических ярлыков – любимым занятием так называемой эпохи застоя. Не раз убеждался: многие из тех, кто подкреплял свои слабые позиции громким криком, зачастую и не читали нашумевшую статью в «Советской России».

…В нашем политическом лексиконе, кажется, появляется новое словосочетание «дело Ельцина». Только непонятно, за что судят, кого судят. Не гласность ли?

    Ш. ШАБАЕВ, г. Саранск.

================================================

2 апреля 1989 года, «Молодой ленинец».

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ, ВНУТРИ КОТОРОГО ОКАЗАЛИСЬ БОЛЬНЫЕ ДЕТИ

Когда перед началом нашей беседы я выложил на министерский стол пачку фотографий, на лице моего собеседника особых изменений не произошло. Министр едва коснулся рукой снимков, на мгновение задержал взгляд на одном из них, оглянулся на двух своих заместителей:

– Знаем. Помним. Но что поделаешь – ремонт. Суровая необходимость.

Тогда я попытался рассказать о том, что не могло войти в фотокадр.

В самом начале года ко мне обратилось несколько матерей, чьи дети находились на излечении в республиканской детской клинической больнице – просили помочь «грамотно» составить письмо: на Центральное телевидение, во «Взгляд». Мысль написать жалобу в Москву пришла к некой молодой мамаше, кажется, после того, как она застала своего выздоравливающего малыша играющего с… тараканом. Напуганный бурной реакцией мамы, ребенок не мог понять, почему у него отобрали такую симпатичную, с усиками и ножками, игрушку. А может быть, решение взяться за перо пришло чуть раньше, после неожиданного ночного бдения заботливого папы. Обеспокоенный подозрительными звуками, он накануне уговорил изумленных родных принести в больницу… мышеловку, и всю следующую ночь не успевал заряжать не вполне медицинскую установку. Говорят, наутро на добычу приходил смотреть все отделение. Она была довольно солидной, эта страшная добыча, больше десяти мышат. Наиболее хладнокровные, обладающие особо тонким чувством юмора мамы горько шутили, что возраст грызунов приблизительно совпадает со сроками ремонтных работ в отделении. На что другие мрачно отвечали, что скорее всего эти мышата – внуки тех, первых, появившихся вместе со строительным десантом. Ремонт-то в детской больнице начался еще в прошлом году, летом можно будет отмечать годовщину…

Основательное обновление главного корпуса клиники, можно сказать не стесняясь избитых слов, настоятельное требование времени. На самом деле, больница уже переступила четвертьвековой рубеж, и за все эти годы, подозревают многие медики, вообще не знала, что такое капитальный ремонт. При сантехнических работах в восьмой палате, к примеру, обнаружилось, что прохудились чугунные трубы! Представляете? Постоянно протекающие, подвязанные тряпьем водопроводные краны в последние годы раздражали лишь новичков и стала чуть ли не атрибутом некоторых палат. Почерневшие потолки и стены, крыша-дуршлаг, вздувшийся линолеум – о таких вещах и писать-то стыдно, настолько это приелось – если бы на том же самом линолеуме не спотыкались и не падали больные дети, а из-за бурного весеннего таяния снега не приходилось закрывать лечебные кабинеты.

Жаль, что визит нашего фотокорреспондента совпал с обеденным перерывом строителей, и не удалось запечатлеть на пленку, скажем, сварочные работы в действующих отделениях. Интересно, изменилось ли бы лицо министра здравоохранения МАССР А.И.Кондратьева, возьми он в руки такую фотографию: один за другим катят по коридору доктор в белом халате – каталку с послеоперационным больным ребенком и строитель в далеко не стерильной спецовке – тачку с песком? Ведь Алексей Иванович так и не поверил, что ремонт идет в трех шагах от палат: «То, что дети могут оказаться в строительной зоне – исключено!» Ну, а то, что через эту «зону» постоянно ходят и врачи, и матери больных детишек – ничего? Правда, министр узнал изображение на одном снимке – почерневший угол лестничного перехода и признал это, но такой факт говорит лишь о нерасторопности строителей. Ведь немало воды утекло, накапало из неисправных кранов с того дня, как министр в последний раз побывал в республиканской детской больнице.

Как кошмар вспоминает главный врач клиники Александр Александрович Исаев педелю, когда была закрыта операционная!

– Сутками работали во вспомогательной. А в основной стояли над душами строителей: «Давайте, ребята! Дети ждут». Дали – за шесть дней вместо двух обещанных…

Такая серьезная реконструкция постоянно функционирующего лечебного учреждения – реальна ли она вообще? Капитальный ремонт предполагает замену сантех- и электрооборудования одновременно, если не во всем здании, то хотя бы в одном крыле. Но как быть с детьми?! Перевести больных из ремонтируемых палат на другие этажи, даже теоретически невозможно. Уже одна мысль о размещение в одной комнате грудных младенцев, задыхающихся «легочников» и выздоравливающих, беспокойных подростков представляется абсурдом. Одиннадцать многопрофильных отделений – различное оборудование, различные методы лечения, различные режимы, в конце концов, в то время, как один, ребенок спит, забывшись после операции, другой раскапризничался, а третий срочно требует маму (дети же!) – как можно все это совместить? Но, главное, подобный «коммунальный» метод решения, проблемы неосуществим по причинам чисто «жизическим». Республиканская детская больница рас считана на 230 коек, тогда как суровая действительность заставила втиснуть за старые стены свыше 400. Наверное, именно это имел в виду Лев Павлович Рубинов, заместитель главного врача, когда в беседе со мной тяжко вздохнул:

– Видно, бог замечает наши трудности, не дает умереть детишкам.

Только поскромничал Лев Павлович, не божья эта заслуга, а моих собеседников в белых халатах. Больше десятка тысяч больных прошло в прошлом году через их заботливые руки, а значит» больше десяти тысяч матерей смогли обнять своих здоровых детей. Заметно снизилась сроки излечения, уменьшился показатель летальности. Вероятно» только им, врачам ясно, сколько материнского горя, сколько слез за этими «черными» цифрами.

По медицинским нормам на одного больного должно приходиться 7 квадратных метров больничной площади.

– То есть в моем кабинете могла бы разместиться палата не более, чем на три койки, – объяснил А.А.Исаев. – Шкафчики для одежды, шкафчики для горшочков, не грех бы и телевизор иметь, телефон. Только тогда можно говорить о хорошем лечении.

Честно говоря, после забитых кроватями – теснее, чем в рабочем общежитии – комнат это представлялось с трудом. Вспомнились консультативная поликлиника: 4 кабинета на 12 врачей, крохотная приемная у справочного бюро, где порой набивается столько народу, что трудно пройти, бедные родители под окнами больницы, выискивающие прилипшие к стеклам родные мордашки.

– Но пока, – разводит руками главный врач, – хорошо, что дети не лежат в коридорах.

О том, что на одного больного ребенка в больнице приходится чуть больше трех квадратных метров площади, я узнал от… министра.

Затянувшийся ремонт удвоил проблемы республиканской детской больницы. Одно отделение (коек сорок) удалось «пристроить» – принять детей любезно согласился Геннадий Яковлевич Юдаков, главный врач медсанчасти завода «Резинотехника. Да только где найти в Саранске столько добросердечных Юдаковых?

Были и другие проекты – скажем, временно, до окончания ремонта, перевести палаты в одно из освобождающихся в центре города помещений. Или в какой-нибудь крупный детский сад. Но за какой срок возможно подготовить неприспособленное здание под лечебное учреждение – для наших строителей – это же целая вечность!

В любом случае такие решения – не спасательный выход из критического положения, а лишь отсрочка ее рассмотрения. Наиболее приемлемый путь, на мой взгляд, предложили матери больных детей. Их взор обратился к лечебнице, строящейся в районе Юго-запада Саранска. В конце года она должна войти в строй, часть отделений республиканской детской больницы могла бы перейти туда. Совсем рядом с новостройкой находится грязелечебница, так что выздоровление детишек шло бы куда более быстрыми темпами. Вокруг лес, живительный воздух – в общем, чуть ли не идеальное место для детской клиники.

Но министр здравоохранения (кстати, по образованию педиатр), считает иначе:

– Это не выход. Вот сдадут строители пристрой к больнице, и все проблемы отпадут сами собой.

Алексей Иванович забыл добавить, что пока еще даже не решен вопрос, начнется строительство пристроя в 1990 году или нет – документы застряли в кабинетах Госплана республики. Прибавим энное количество лет на само строительство, на установку оборудования, а между тем ежедневно к дверям приемного покоя подкатывают «Скорые» с больными малышами, и врачи ломают головы, раздумывая, как бы разместить новых пациентов.

Любопытную цитату скопировал я в больнице со стенда, посвященного 25-летию заведения. Еще в 1983—84 годах планировалось возведение пристроя на 140 коек, предполагалось развернуть боксированные отделения, намечалось строительство бассейна, а в дальнейшем зимнего сада и нового административно-хозяйственного корпуса.

Кто же все-таки ответственен, что больница находится в таком плачевном состоянии? Ответа в Министерстве здравоохранения подучить не удалось.

– Кто виноват, тех уж нет, – пожал плечами А.К.Кондратьев.

Что было делать с жалобой в Москву? Являясь ярым противником жалоб – к чещу перегружать почту, апеллируя к «Москве», не исчерпав иных средств достижения правой цели «на месте»“ – я удивился; почему „Взгляд"* Но недоумение недолго беспокоило меня – пока я не ознакомился о хронологией этой долгой истории. Подобно легенде, сказке (правда, назвать ее красивой не смогу), она передается «от поколения к поколению» бедных матерей, доверивших врачам судьбы больных детей. Дважды, и оба раза безответно, в адрес местных инстанций писал коллектив больницы. В конце прошлого года большое письмо за подписью нескольких сотен саранских матерей – работниц производственного объединения «Электровыпрямитель», НИИ имени Лодыгина, комбината «Сура», жительниц Юго-западной части Саранска было отправлено редактору газеты «Правда», депутату Верховного Совета СССР А. Афанасьеву. Матери рассказывали о бедственном положении детского здравоохранения в республике и особенно в Саранске и просили передать детской больнице строящийся корпус на юго-западе. Ответ местных властей появился… в многотиражной газете «3а коммунистический труд» (!): письмо в основном, объективно, меры принимаются, но перепрофилировать лечебные учреждения под детскую больницу нецелесообразно… Все, круг замкнулся.

…В конце нашего разговора я еще раз переспросил министра: всё-таки, почему лечебница на Юго-западе не сможет принять детей?