FNaF: Into the pit

– Все в порядке, дорогой. Отдохни немного, ладно?

– Хорошо, – когда мама ушла, Освальд заглянул под кровать. Джинкс все еще была там, сжавшись в комок, будто она пыталась стать как можно меньше и незаметнее, ее глаза были широко раскрыты и выглядели испуганными.

– Все в порядке, Джинкси, – сказал Освальд, сунув руку под кровать и пошевелив пальцами, – Мама говорит, что все в порядке. Теперь можешь выйти.

Кошка не сдвинулась с места.

Освальд лежал в постели без сна. Если мама сказала, что папа там и все в порядке, значит, это правда. Зачем ей лгать?

Но Освальд действительно видел.

Он видел, как желтое существо затащило его отца в яму. Он видел, как желтое существо вылезло из ямы, чувствовал его хватку на своей руке, сидел рядом с ним в машине, когда он вёз его домой.

Или это правда был отец? Если мама сказала, что папа дома и все в порядке, значит, так оно и есть. Освальд доверял своей матери. Но если с папой все в порядке, тогда Освальду показалось, то что он видел. Значит Освальд сошел с ума.

После нескольких часов беспокойного сна Освальд проснулся от запаха жареной ветчины и испеченного печенья. В животе у него заурчало, это напомнило ему пропуск вчерашнего ужина.

Все казалось нормальным. Может быть, ему следует относиться ко вчерашнему дню как к дурному сну и попытаться двигаться дальше. Новый учебный год, новое начало. Он остановился в ванной комнате, затем пошел на кухню.

– Чувствуешь себя лучше? – спросила мама. Вот она, с волосами, собранными в хвост, в розовом пушистом халате, готовит завтрак, как всегда.

Что-то в этом факте заставило Освальда почувствовать огромное облегчение.

– Да, – сказал он. – Я очень голоден, на самом деле.

– Сейчас я могу решить эту проблему, – сказала мама. Она поставила на стол тарелку с двумя бисквитами и налила ему стакан апельсинового сока.

Освальд съел печенье с тремя кусками ветчины.

Желтая тварь вошла и села напротив него за стол.

– Ох, мам? – сердце Освальда стучало в груди, как отбойный молоток. Бисквит с ветчиной тяжело лежали в его бурлящем желудке.

– В чем дело, милый? – она повернулась к нему спиной и принялась возиться с кофеваркой.

– А где папа?

Она обернулась, держа в руке кофейник. – Освальд, твой отец сидит прямо напротив тебя! Если это какой-то сложный розыгрыш, ты можешь прекратить его прямо сейчас, потому что он официально перестал быть смешным.

Она налила чашку кофе и поставила ее перед желтым существом, которое с неизменной улыбкой смотрело прямо на Освальда.

Освальд знал, что ничего не добьется. Либо он сошел с ума, либо его мама. – Хорошо, я понял. Я перестану. Прости меня. Можно мне уйти, чтобы подготовиться к школе?

– Конечно, – ответила мама, но снова как-то странно посмотрела на него.

Освальд зашел в ванную почистить зубы, а потом в свою комнату за рюкзаком. Он заглянул под кровать и увидел, что Джинкс все еще прячется там.

– Что ж, приятно знать, что в этой семье есть кто-то, у кого есть хоть капля здравого смысла, – сказал он. Когда Освальд вернулся на кухню, желтое существо стояло у двери с ключами от машины в лапе.

– Э-э, папа отвезет меня в школу? – спросил Освальд. Он не знал, сможет ли снова сидеть рядом с существом в машине в машине, надеясь, что оно смотрит на дорогу сквозь ветровое стекло пустыми глазами.

– Разве он не всегда так поступает? – сказала мама. Он слышал беспокойство в ее голосе, – Хорошего тебе дня, ладно?

Не видя другого выхода, Освальд сел в машину рядом с желтой тварью. И снова он запер все двери со стороны водителя. Машина выехала с подъездной дорожки и проехала мимо бегущего трусцой соседа, который помахал ему так, словно это был его отец.

– Я не понимаю, – сказал Освальд, едва сдерживая слезы, – Ты настоящий? Это все реально? Я что, схожу с ума?

Желтая тварь ничего не сказала, просто уставилась на дорогу впереди.

Когда он остановился перед средней школой Уэстбрука, охранник и дети на пешеходном переходе, казалось, не заметили, что машину вел гигантский желтый кролик.

– Эй, – сказал Освальд, прежде чем выйти из машины, – Не трудись забирать меня сегодня днем. Я успею на автобус.

Школьный автобус был большой желтой штукой, с которой он мог справиться.

Поскольку это был какой-то космический закон, человек, которого Освальд увидел первым в школе оказался Диланом, его мучителем. – Ну, ну, ну, если это не Освальд Оц…

– Дай мне отдохнуть, Дилан, – сказал Освальд, протискиваясь мимо него. – У меня сегодня гораздо больше проблем, чем у тебя.

В классе невозможно было сосредоточиться. Обычно Освальд был довольно приличным школьником, но как он мог сосредоточиться на своей жизни и, возможно, своем рассудке? Может быть, ему стоит поговорить с кем-нибудь, школьным психологом или школьным полицейским. Но он знал, что все, что он скажет, прозвучит безумно. Как он мог убедить полицейского, что его отец пропал, если все, кто смотрит на желтое существо, видят его отца?

Никто не мог ему помочь. Освальду предстояло самому решить эту проблему.

На перемене он сидел на скамейке возле детской площадки, радуясь, что ему не нужно притворяться, будто он слушает учителя, и он может просто думать. Освальд не мог себе представить, что его жизнь может стать еще более странной. Желтая тварь, похоже, решила, что она его отец. Это было довольно странно, но почему все остальные тоже думали, что тот огромный кролик – его отец?

– Не возражаешь, если я сяду на скамью? – это была девушка, которую Освальд видел раньше. У нее были вьющиеся черные волосы и большие карие глаза, а в руках она держала толстую книгу.

– Конечно, садись, – сказал Освальд.

Девушка села на противоположный конец скамейки и открыла книгу. Освальд вернулся к своим запутанным мыслям.

– Когда ты начал ходить в эту школу?– спросила девушка через несколько минут. Она не смотрела на Освальда, когда говорила; она просто продолжала смотреть на страницы своей книги. Освальд подумал, не означает ли это, что она застенчива.

– С первого класса, – ответил Освальд, а потом, не зная, что еще сказать о себе, спросил: ”Что ты читаешь?”

– Греческую мифологию, – сказала она. – Рассказы о героях. Ты читал мифологию?

– Нет, не совсем, – ответил он, сразу же почувствовав себя глупо. Ему не хотелось создавать впечатление, что он из тех парней, которые никогда не читают книг. – Но я люблю читать, – в отчаянии добавил он, и тогда он почувствовал себя еще глупее.

– Я тоже, – сказала она, – Я, наверное, читаю эту книгу уже десятый раз. Для меня это утешение. Я читаю ее, когда мне нужно быть храброй.

Слово “храбрый” задело Освальда за живое. Храбрым он тоже должен был быть.

– Это еще почему?

– Ну, греческие герои очень храбры. Они всегда сражаются с каким-нибудь большим монстром, вроде Минотавра или Гидры. Это как бы ставит вещи в перспективе, понимаешь? Неважно, насколько серьезны мои проблемы, по крайней мере, мне не придется сражаться с монстром.

– Да, – сказал Освальд, хотя он пытался понять, как сражаться с желтым, длинноухим монстром в своем собственном доме. Но он не мог рассказать этой девушке о существе. Она подумает, что он сошел с ума, и поспешно покинет их общую скамейку.