FNaF: Into the pit

Сара почувствовала, как гнев подступает к горлу, словно желчь. Как смеет Эбби судить ее? Друзья это те люди, которые тебя не осуждают. Она встала. – Ты права, Эбби, – сказала она достаточно громко, чтобы все присутствующие повернулись к ней, – Я изменилась. Я уже выросла, а ты нет. Я думаю о взрослых вещах, а ты все еще покупаешь наклейки, смотришь мультики, рисуешь лошадей!

Сара так рассердилась, что ушла, оставив свой поднос на столе, чтобы кто-нибудь другой убрал.

К концу занятий у Сары созрел план. Она больше не собиралась сидеть за столом неудачников, потому что не собиралась быть неудачником. Она будет настолько популярной и красивой, насколько это возможно.

Удивительно, как быстро ее план встал на свои места. Вернувшись домой, она порылась в ящике комода, где хранила деньги. У нее было двадцать долларов от бабушки на день рождения и еще десять из карманных денег. Этого было достаточно.

Магазин косметики и парфюмерии находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома. Она могла добраться туда и обратно и сделать все, что нужно, до того, как мама вернется домой в шесть.

В ярко освещенном магазине ряд за рядом стояли косметические принадлежности: щетки и щипцы для завивки волос, фены, лак для ногтей и косметика. Она направилась к разделу с надписью “цвет волос”. Ей не нужно было иметь миллион долларов, чтобы стать блондинкой. Она могла бы сделать это за десять баксов и выглядеть на миллион. Сара выбрала коробку с надписью “чистая платина”, украшенную изображением улыбающейся модели с длинными, светящимися волосами цвета белого золота. Красиво.

У женщины за кассой были явно крашеные ярко-рыжие волосы и накладные ресницы, делающие ее похожей на жирафа. – ”Теперь, если ты хочешь, чтобы твои волосы выглядели как на картинке, тебе придется сначала их обесцветить,” – сказала она.

– Как их отбелить? – спросила Сара. Ее мама иногда использовала отбеливатель и воду, чтобы вымыть полы. Конечно, это не одно и то же.

– Тебе понадобится перекись водорода, которая находится в разделе номер два, – сказала кассирша.

Когда Сара вернулась с пластиковой бутылкой, женщина посмотрела на нее прищуренными глазами, – А твоя мама знает, что ты собираешься покрасить волосы, милая

– О, конечно, – сказала Сара, стараясь не смотреть ей в глаза, – Мама не возражает.

Она не знала, будет ли мама возражать или нет, при этом догадывалась, что скоро узнает.

– Ну, тогда это хорошо, – сказала она, пробивая покупки Сары. – Может быть, она сможет тебе помочь. Убедитесь, что ты получишь хороший и равномерный покрас.

Дома Сара заперлась в ванной и прочитала инструкцию по применению краски для волос. Она казалась достаточно простой. Она надела пластиковые перчатки, которые прилагались к набору краски для волос, накинула полотенце на плечи и нанесла на волосы перекись водорода. Она не знала, как долго держать перекись, поэтому села на край ванны, поиграла в несколько игр на своем телефоне и посмотрела несколько уроков макияжа на YouTube.

Сначала у нее зачесалась голова. Потом она начала гореть. Она «горела» так, словно кто-то бросил Саре в волосы горсть зажженных спичек. Сара быстро набрала в своем телефоне: “как долго оставлять перекись в волосах. “

Ответ, который появился: “не более 30 минут”. Как давно она ее оставила? Она вскочила на ноги, схватила съемный душ, включила холодную воду, наклонила голову над ванной и начала брызгать. Холодная вода успокаивала ее пылающую голову.

Когда Сара посмотрела в зеркало ванной, ее волосы были совершенно белыми, будто она стала старухой задолго до своего времени. В ванной воняло хлоркой, отчего у нее текло из носа и слезились глаза. Она приоткрыла окно и открыла флакон с краской для волос.

Пришло время завершить ее превращение.

Она встряхнула ингредиенты для окрашивания волос в бутылочке для отжима, разбрызгала смесь по всем волосам и помассировала их. Она поставила будильник на телефоне, чтобы он зазвонил через двадцать пять минут, и приготовилась ждать. К тому времени, когда мама вернется домой, Сара будет выглядеть совершенно другим человеком.

Она счастливо играла на телефоне, пока не зазвонил будильник, а затем снова ополоснулась съемным душем. Она не стала утруждать себя кондиционером, который прилагался к набору для окрашивания волос, потому что ей не терпелось увидеть результат. Сара вытерла волосы полотенцем и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя новую.

Она закричала.

Она закричала так громко, что соседская собака залаяла. Волосы у нее стали не платиновыми, а грязно-зелеными. Она вспомнила Эбби в детстве, когда та красила волосы своей Барби зеленым маркером. Теперь Сара была той самой Барби.

Но как? Как она могла сделать что-то, чтобы сделать себя красивой и в конечном итоге стать еще более уродливой, чем раньше? Почему жизнь так несправедлива? Она побежала в свою комнату, бросилась на кровать и заплакала. Она, должно быть, плакала в мучительном сне, потому что позже ее мама уже сидела на краю кровати и когда Сара проснулась спросила: “что здесь произошло?”

Сара подняла голову. Она видела шок в глазах матери. – Я… я пыталась покрасить волосы, – всхлипнула Сара, – Я хотела быть блондинкой, но я…

– Твои волосы зеленые. Я это вижу, – сказала Мама. – Ну, я бы сказала, что у тебя будут последствия, если ты покрасила волосы без моего разрешения, но я думаю, ты уже испытываешь некоторые из них. Ты все равно будешь убирать в ванной. Правда сейчас нам нужно посмотреть, что мы можем сделать, чтобы сделать тебя менее похожим на … Марсианина. – Она коснулась волос Сары, – Уф, на ощупь как солома. Слушай, надень ботинки. Парикмахерская в торговом центре должна быть еще открыта. Может быть, они смогут это исправить.

Сара надела туфли и засунула свои моховые локоны под бейсболку. Когда они добрались до салона и Сара сдернула шапочку, стилист ахнул, – Хорошо, что вы позвонили девять-один-один. Это определенно чрезвычайная ситуация с волосами.

Через полтора часа у Сары снова были каштановые волосы, теперь на несколько дюймов короче, потому что стилисту пришлось отрезать поврежденные концы.

– Ну, – сказала мама, когда они сели в машину по дороге домой, – это была большая часть моей зарплаты. Наверное, мне следовало просто отпустить тебя в школу с зелеными волосами. Это сослужило бы тебе хорошую службу.

Сара вернулась в школу не в сиянии славы платиновой блондинки, а в своем обычном мышино-коричневом обличье. Тем не менее, когда подошло время обеда, она решила, что даже без светлых волос не будет сидеть за столом неудачников. Она обслужила себя из салатного бара, а затем прошла мимо того места, где сидела Эбби. Ей не нужно было, чтобы Эбби критиковала ее сегодня.

Когда она подошла к столику красавиц, в животе у нее образовался узел. Должно быть, они решили, что сегодня день джинсов, потому что все они были одеты в симпатичные узкие джинсы с облегающими верхушками цвета драгоценных камней и соответствующие скользящие парусиновые туфли.

Сара села на противоположном конце стола, достаточно далеко, чтобы не показаться навязчивой, но достаточно близко, чтобы они могли включить ее в разговор, если захотят.

Она подождала несколько минут, ожидая, что кто-нибудь из них скажет ей уйти, но никто этого не сделал. Она почувствовала облегчение и надежду, но потом поняла, что никто из них даже не заметил ее. Они просто продолжали свой разговор, как будто она была невидимой.

– Она этого не говорила

– Ох, она так сказала!

– Нет!

– Да!

– И что же он ответил?

Сара перекладывала салат на тарелке и пыталась следить за разговором, но понятия не имела, о ком они говорят, и уж точно не собиралась их спрашивать. Возможно, они даже не услышат ее. Если они Сару не видят, то, скорее всего, и не слышат. Она чувствовала себя призраком.

Сара взяла свой поднос и направилась к мусорке, отчаянно желая выбраться из кафетерия, отчаянно желая выбраться из всей школы, в самом деле.

Однако осталось еще два урока, которые надо вытерпеть – скучные социальные занятия и глупая математика. Потерявшись в своих мыслях, она врезалась в высокого парня, вываливав остатки своего салата на его хрустящую белую рубашку.

Сара посмотрела в голубые, как океан, глаза Мэйсона Блэра, самого идеального парня в школе, который, как она всегда надеялась, мог заметить ее.

– Эй, смотри, куда идешь, – сказал он, снимая кусочек огурца со своей дорогой дизайнерской рубашки. Покрытый винегретом овощ оставил идеальный маслянистый круг в середине его груди.

– Извини, – пискнула она, затем бросила остатки из тарелки в мусорное ведро и выбежала из кафетерия.

Какой кошмар! Она хотела, чтобы Мейсон заметил ее, но не так. Не так, как уродливую, неуклюжую девушку с поврежденными, вьющимися каштановыми волосами, придававшую новый смысл словам “бросила салат”. Ну почему у нее всё должно было пойти не так? Красавицы никогда не делали ничего глупого или неуклюжего, никогда не унижались перед симпатичным мальчиком. Их красота была подобна броне, защищающей от жизненной боли и смущения.

Когда учебный день наконец подошел к концу, Сара решила пройтись до дома пешком. Учитывая, как прошел ее день, она не считала, что должна рисковать снова оказаться с большой группой детей.

Это было бы первым шагом к катастрофе. Она шла одна, говоря себе, что с таким же успехом могла бы привыкнуть к одиночеству. Она всегда будет одна. Сара прошла мимо «Brown Cow», киоска с мороженым, куда красавицы ходили со своими парнями после школы. Смеясь, они сидели вместе за столиками, делясь молочными коктейлями или мороженым. И конечно же, красавицы могли съесть столько мороженого, сколько захотят, не прибавив унции. Жизнь была так несправедлива.

Чтобы добраться до своего дома, Саре пришлось пройти мимо мусоропровода. Это уродливое пространство грязи, заполненное разрушенными трупами автомобилей. Здесь были разбитые пикапы, раздавленные внедорожники и автомобили, которые превратились в ржавые кучи хлама

Она была уверена что никто из красавиц не проходил мимо столь отвратительного места по дороге домой.

Даже несмотря на то, что свалка была ужасной – или, может быть, потому, что Сара была такой ужасной, она не могла смотреть на помойку, когда проходила мимо. Она была похожа на проезжающего мимо водителя, глазеющего на аварию у обочины дороги.

Ближайшая к забору машина определенно вписывалась в категорию “куча хлама”. Это был один из тех больших старых седанов, на которых до сих пор ездят только очень пожилые люди, такие машины мама Сары называла сухопутными яхтами. Эта яхта знавала и лучшие времена. Когда-то он был светло-голубым, но теперь стал в основном ржаво-оранжево-коричневым. В некоторых местах ржавчина проела весь металл, а кузов машины был настолько изношен, что казалось, будто на него напала разъяренная толпа с бейсбольными битами в руках.