Embryos

Значит – это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?![9 - Отрывок из «Послушайте!» – В.В. Маяковского.]

21

Бессолнечный кабинет

Софья подавленно встала с кровати, еле перебирая ногами. Все тело скрипит, неприятно давит – она уснула вчера в одежде и даже не смыла макияж. На часах уже половина первого дня.

«Черт, такое чувство, будто кто-то пробил череп топором…» – Она замычала, оттянув кожу век вниз. Черные стрелки размазались кривыми потекшими тварями.

За окном гулял северный ветер, а эти дебилы-вороны, черные, как земля под снегом, пели свой извечный похоронный марш.

«Что я за говно? Просто взяла и струсила, убежала, оставив подругу лежать бесчувственным телом в куче хлама! Молодец, Ярцева, трясись и дальше за свою золотую задницу…»

Вдруг в нос ударил едкий запах хлорки, чего хозяйка квартиры не слышала с новоселья. Женщина вышла в коридор, и ее накрыло бешенство: Герман, нелепо повязавший свои кудри ободранными тряпками, вовсю драил пол. Парень скреб ламинат с таким остервенением, что не сразу заметил вошедшую.

– Доброе утро, – сконфуженно произнес он, нервно роняя дурацкую желтую перчатку.

– О… я хотя бы теперь знаю, какого цвета полы в моей квартире, – слегка удивленно и в негодовании протянула Софья. Тот повернулся мельком, а потом продолжил свое дело.

– Я там завтрак приготовил. – Юноша махнул перчаткой в сторону кухни. – Он уже остыл.

– Что?

– Наверное.

– Зачем?

– Что «зачем»? – Герман вконец растерялся под темным напористым взглядом.

– Зачем ты все это делаешь? Тобой уже не должно тут и пахнуть. Или ты забыл о последних событиях? – Она стремительно наполнялась гневом, скрестив руки.

– Ты о чем? – насторожился рыжеволосый. – Если бы ты меня выслушала, то все бы…

Бум! Начинается очередная серия мексиканского сериала!

– Уходи. Убирайся из моего дома! Катись! Проваливай! Котелок в руки – и вперед! – орала Софья, оттаскивая его за кофту. Дай волю, она бы искусала его до полусмерти, до сияющих костей.

– Успокойся, пожалуйста, – добродушно попросил Герман, видно, сдерживаясь из последних сил, и приподнялся ее обнять. Его сейчас разорвет, как ананас под прицелом.

– Не трогай меня!! – Черный напуганный зверек отпрыгнул в угол комнаты, рыча и лая на обидчика. – Не смей… трогать меня, – в неподдельном ужасе захрипела женщина, вздымаясь, как вихрь пыли.

Тут не выдержал Герман и оглушительно заорал:

– Да почему ты считаешь меня чудовищем каким-то?! Додумала все в своей тупой голове, а правду и слышать не хочешь! ?Quе clase de mujer es esa?! ?Cоmo puedes ser tan idiota?! [10 - «Черт возьми, что за женщина?! Как можно быть такой идиоткой?!» – исп.]Дура, да как ты не понимаешь?! Я не могу уйти! Он же убьет тебя!!

Раздался звонкий удар, будто непослушного сорванца шлепнули по попке за то, что он без спроса взял конфеты из вазы. Веснушчатая щека залилась кровью. Сразу повис диссонанс между смертельными криками и шепчущей тишиной.

Лицо парня побелело и перекосилось, как старый советский холодильник. Его зубы сжались и заскрипели, а губы задергались в умалишенном припадке. В его почерневших от злобы зрачках проскользнуло жестокое и бездушное намерение: он вознес деревянную руку и обрушил ее на сжавшуюся женщину так, что очки упали на пол.

Софья кое-как устояла на ногах, оперившись о стену и придерживая лицо: вся левая часть мгновенно покраснела, а из глаз хлынул неконтролируемый поток слез. Щеку зажгло до мышиного писка.

Герман очнулся от наплывшего на него духа и быстро-быстро заморгал. Что он натворил? Он посмотрел на свою пульсирующую горячую ладонь и в шоке уставился на вздрагивающую женщину.

– Сонь, я не хотел… – Парень двинулся к ней навстречу, в беспамятстве перебирая губами.

– П-подойдешь еще ближе, – вполголоса сказала та, обнимая себя руками и воспаленно дыша, – и я вызову полицию.

Герман зажмурился и, прорычав каким-то звериным рыком, метнулся вон. Забрав свои вещи, он покинул этот дом.

Триптаны: уйми мои сосуды

Она бесшумно передвигалась по пустой, темной квартире, ступая мягкими подушечками по паркету. Некоторые доски скрипели – ясное дело, ремонт пора бы обновить. Ее привели в порядок, подправили внешний вид и сделали принцессой, но в душе она оставалась лохматым домовым.

– Милый?.. – Анастасия опасливо приоткрыла дверь в его кабинет, высунув нос и запуганные глазки. – Я слышала стоны…

Артем лежал на скрипящей раскладушке, забросанной одеждой и бумагами. Мужчина отвернулся к стене, поджав ноги к груди, и жалобно схватился за голову.

– С тобой все хорошо? – промяукала жена, подкрадываясь ближе и пытаясь дотронуться до мычащей спины. Но девушка резко отдернула руку, когда тело мужа конвульсивно задрожало, а большие пальцы покраснели, вжавшись в голову.

Он походил на больного, не способного на разумную речь. Человека, который мог общаться с миром только через отчаянные взывания и мольбы к близкому существу; к единственному, кто еще видел в нем человека.

– Голова… – прошептал Артем. – Мф…

– Опять эти мигрени? Ах точно, январь же… – Она отошла на минуту и вернулась с аптечкой. – Обострение, милый, нужно пропить триптаны.

Девушка поднесла к его губам три таблетки, и мужчина заглотил их как последнюю надежду на спасение. Он разжевал таблетки, а потом приподнялся на локте с опущенной и трещащей головой, и произнес тихо:

– Спасибо, Тасенька. Ничего, оно скоро пройдет. Январь же…

Она молча смотрела на него, все еще держа аптечку.

– Ты что-то хотела? – уже облегченно спросил Артем, поднимая на нее болезненный взгляд.

– Помнишь, ты говорил про эксперимент, который мне поможет?

– Конечно, перед Новым годом я как раз уладил все формальности с правами. Осталось только провести и сделать отчет.

Анастасия свела брови, сдерживая щекотку в носу, а затем выдавила так осторожно и завороженно, будто шептала заклятие:

– Мне срочно нужна твоя помощь, я теряю голову от страха.

Мужчина окутал ее щеку своей гладкой большой ладонью, и девушка прикрыла глаза, всхлипывая, и с неистовой, рвущейся наружу теплотой прильнула к его пальцам своей кожей. Он погладил свою кошку и сказал: