Embryos

– Я тебя понял.

***

Он усадил ее на стул посреди комнаты, поправил волосы, наклонил плечи под нужным углом. Оглянувшись на аппарат, мужчина присоединил к пальцам жены какие-то проводки на липучке и завязал грубой тканью глаза.

– Готова? – в тихом возбуждении спросил Артем.

– Да.

Девушке в лицо резко ударила яркая вспышка света, заставляя Анастасию зажмуриться даже под повязкой. По комнате начали лениво разлетаться горячие волны, лаская и обсмактывая тело сидящей.

– О чем ты в последнее время думаешь? – послышался отдаленный, загадочно недосягаемый голос мужа.

– Наверное, о тебе, милый. О ребенке еще. Ну, и о своем…

– И что ты чувствуешь, когда думаешь о ребенке? – Он переключил гудящий механизм, и в грудь жены вкрутилась мучительная волна пульсации тонкого, обволакивающего Солнца. Она задрожала, сбив дыхание, и жаждуще захрипела.

– Артем… – Ей хотелось, чтобы Солнце трахнуло ее! Отымело и швырнуло куда-нибудь в канаву. – Я счастлива… я чувствую счастье… ребенок и ты… вы – мое счастье, – затараторила та дрожащим голосом, извиваясь под лучами палящей лампы.

– Хорошо, – заключил мужчина, будто услышал то, что нужно. Раздался громкий щелчок – Солнце погасло.

Тепло постепенно рассасывалось, ускользая в дверную щель, разбегаясь по ночным углам. Воображение Анастасии против ее воли рисовало в этих углах мрачно-прыгающих зверей в ночном поле. Ламы, благородные олени и кричащие соколы… Пространство закружилось в иллюзорном танце.

– Артем… хватит, мне плохо!.. – засипела девушка, пытаясь встать, но руки безвольно бились под веревками. Она беспомощно завертела головой, подпрыгивая на стуле, как русалка, пойманная в сети. – Зачем я связана? Артем!

– Тихо-тихо, – подбежал муж, ослабляя веревку. – Так надо, потерпи. Я не говорил, что будет легко.

Нежный знакомый тембр успокоил – она смирилась с утратой Солнца.

– А что ты чувствуешь, когда думаешь обо мне и о себе? – Его спокойный голос врезался в шум тишины, как нож грабителя в живот жертвы.

Тело снова окатила пульсирующая боль, ноющие волны заползали в уши, в рот, в вагину… Она давилась ими, но надо отвечать предельно правдиво:

– Страх.

– Почему? – прошептал он, стоя на опасно близком расстоянии.

– Боюсь, что потеряю и умру. Став ей – потеряю. Потеряв – умру.

Вибрация достигла апогея, а потом стремительно угасла. Холод шаг за шагом пробирался в сердце… Анастасия уронила голову в раскаянии.

– Все, достаточно, – взволнованно проговорил Артем, и жена услышала последние вздохи аппарата, но никак не отреагировала. Голова висела без памяти. – Тась, я тут, посмотри на меня. – Он слегка похлопал ее по щекам, приводя в сознание, но та лишь бесчувственно шаталась, привязанная к стулу. Привязанная, как свиная туша с большим животом. Ее рука безжизненно свисала вниз, мельком вздрагивая от непонятных импульсов.

Мужчина быстро развязал веревки и, опрокинув стул, вынес ее из бессолнечного кабинета. Уложив женушку в кровать, Артем взял ее ладошку в свои руки, потер и поцеловал.

– Я люблю тебя, – буквально беззвучно, еле шевеля губами, сказала девушка. Артем наклонился ниже, чтобы расслышать невнятное: – Поверь мне… я люблю тебя. Клянусь… люблю тебя… клянусь.

– Я верю. – Он поцеловал ее в лоб и задержался на секунду, чтобы ощутить нездоровый жар ее бедной головки. – Все хорошо, я верю.

Анастасия отвернулась к ночнику, от бессилия выронив свое сознание из рук.

22

Уродливый суррогат

– Вы же оставили мобильник на месте? – спросил мужчина, листая сообщения в телефоне.

– Конечно, – ответила Софья.

Они стояли в коридоре больницы, пока мимо бегали люди в белых халатах под ручку с полицейскими.

– О, ты уже здесь. – Ржевская быстро вышла из палаты №22, перелистывая какие-то цветные папки и держа телефон плечом к уху. – Да, она больше ничего не знает, только что допросила. А… Да, слушаю. – Она остановилась, внимательно вслушиваясь в слова на той линии. – Поняла.

Валерия сняла свою сумку с плеча коллеги и, в спешке отпив воды из его стакана, затараторила:

– Где Крапивина? Нам срочно нужно поговорить.

– Уже двадцать минут прошло, может, пробки? – недоумевала женщина, глядя на наручные часы.

В кой-то веки входные двери открылись, и к компании подошла раскрасневшаяся Анастасия.

– Говорила же: без опозданий! – рявкнула следователь, оценивая девушку с ног до головы.

– Простите, пришлось пешком добираться, я потеряла…

–Мне безразлично, – оборвала ее та, приступая к делу. – Какой у нас план действий…

К ней подошли еще пару полицейских, показывая схемы на планшете.

– Ага, свяжитесь со вторым отделом. Локация где? – обратилась она к Крапивиной.

– Седьмое января мы всегда празднуем в Выборге, там лес красивый. Артем настаивает. Но, простите, можно вопрос?..

– Валяй, – грубо плюнула Ржевская, строча СМС.

– Вы… ну, уверены? – промямлила девушка, нервно причесывая волосы.

– Без сомнения.

– Но ведь он не мог стрелять.

Мужчины рядом оторвались от экранов и уставились на нее.

– Тась, о чем ты? – встряла Софья.

– Ну… ведь счастливый билет снайпера – меткость. У него минус пять с половиной.

Валерия недоверчиво бросила взгляд, зашагав вперед, и за ней дернулись все.