Мангуп

– Зачем? – удивился княжич.

– По двум причинам. Он хочет дать тебе очень важное задание.

– Ты сказала – по двум. А вторая причина?

– Пошли со мной, и ты поймёшь, только сними свой меховой плащ, во дворце тепло.

Александр разделся и пошёл за Марией.

Они подошли к закрытой двери. Мария дала Александру знак подождать, отворила дверь и вошла внутрь.

Александр слышал едва доносящиеся изнутри голоса. Наконец, сестра вышла, улыбаясь, и сказала:

– Жди, тебя позовут.

Она пошла к себе в комнату, по пути оглянулась и весело помахала рукой.

За широким арочным окном шёл дождь. Под струями дождя таял снег, оголяя красные черепичные крыши. Отряд телохранителей Александра уже отвёл коней в конюшню и теперь проходил мимо окон, направляясь в отведенную ему казарму. Два человека и командир телохранителей Михай Мунтяну с вещами Александра стояли у входа.

Александр открыл створку окна и крикнул им, чтобы они занесли вещи в его комнату, а потом были свободны. Он закрыл окно и вдруг почувствовал, что за ним кто-то стоит. Обернулся, его глаза расширились от изумления, а сердце рухнуло в бездну:

– София!!!

Неожиданно для себя, он схватил Софию в объятия, поднял и закружил, прижимаясь лицом к её лицу. Слёзы текли у него из глаз, смешиваясь с её слезами. Дверь в комнату была открытой, и Александр внёс Софию, захлопнул ногой дверь, а потом целовал её тоже мокрые глаза, губы, быстрыми поцелуями, а она смеялась сквозь слёзы, отталкивала его от себя и прижимала к себе попеременно. Наконец, он поставил её на пол, и она рукой вытерла слёзы со щёк, обдала его зелёным пламенем своих глаз и спросила.

– Ты действительно собрался меня бросить? Покинуть навсегда? А как же твоё намерение просить у отца мою руку и сердце?

Александр смешался, покраснел, а его невнятные слова сквозь растерянность и слёзы, его мокрые глаза и дрожащие губы были столь красноречивы, что она уже ни о чём не спрашивала княжича, а только гладила его по щекам, играла отросшей в походе бородой, навивая чёрные колечки на свой мизинец. Постепенно, Александр успокоился, пришёл в себя, и всё страстнее становились его поцелуи, всё теснее он прижимал к себе податливое тело Софии. А она, смешливая и коварная, уже давно забавлялась, играя с Александром в извечные прятки-догонялки.

Когда ему казалось, что он уже завладел её телом, вдруг, лёгкое движение, и она выскальзывала из его объятий, отходила на несколько шагов, а потом сама подбегала к нему, обнимала, прижималась податливыми бёдрами, но, ощутив волнение Александра, опять ускользала, оставляя его в смятении и неловкости. Он сел на обитую мягкими шёлковыми подушками скамью, а она рассмеялась, всё понимая, подошла к нему сзади, и тонкими пальцами теребила чёрные волосы, расстегнула ворот, гладила его грудь и плечи. Он ловил её пальцы, целовал их, прижимал к своим щекам, а она опять выскальзывала, довольная и весёлая. Её щёки раскраснелись, глаза блестели, а неугомонные пальцы порхали как лёгкие птицы и лаская, и отталкивая, и убегая.

За окном шёл дождь. Вечерние сумерки опустились на Сучаву. В окнах богатых боярских домов напротив уже горели свечи. Зазвонили колокола сорока каменных храмов города. Комната тонула в полумраке, но от стены распространялось тепло: в соседнем помещении, наверно, была хорошо протопленная печь. Постучалась служанка. Она пришла зажечь свечи.

– Пойдём со мной,– сказала София, и Александр последовал за ней. Перед высокими дверьми стояли четверо незнакомых Александру вооружённых стражников. Они потребовали у Александра сдать оружие. Княжич удивился, но виду не подал, а молча отстегнул саблю, кинжал, и передал их старшему. Вслед за Софией княжич вошёл в комнату, где горели свечи, а у стола спиной к ним сидел плотный мужчина. На звук шагов он обернулся и встал со скамьи. Александр сразу узнал отца Софии. Да, это был Влад Дракула, князь Валашский. Он стоял напротив Александра, и было очевидно, что его старые портреты уже давно не соответствуют действительности. Не слишком высокий, но чрезвычайно коренастый и сильный, с холодным и страшным лицом, черты которого словно были выточены алмазным резцом. На этом лице выделялись резкий орлиный нос с вздутыми ноздрями и пронзительные зелёные глаза с длинными чёрными ресницами под густыми бровями. Лицо и подбородок были гладко выбриты. Чёрные усы и вздутые виски увеличивали объём головы, которая сидела на бычьей шее, а волнистые чёрные с проседью локоны волос ниспадали вниз на широкие плечи.

Александр поклонился Владу Дракуле, пожал протянутую руку.

– Ну, здравствуй, княжич Александр!

– Здравствуй и ты, князь! Прости, что нанёс тебе запрещённый удар на турнире. Поверь, не знал я правил, и вовсе не хотел победить тебя нечестным путём.

– Я всё понимаю, и мне наплевать на правила. Ты победил меня в честном бою, тебе нечего стесняться. Правила придумывают для турнирных развлечений, а на войне нет никаких правил. И никто не жалуется, что его победили не по правилам. Ты сильный рыцарь, Александр, и бился так, как никто на том турнире. А ещё я заметил, насколько значительно выросло твоё мастерство после нашей встречи в Венеции. Ещё пара лет, и тебе не будет равных не только в Венгрии, Молдавии, но и во всей Европе.

– Спасибо, князь! Сильнее тебя в бою я не встречал воина. Только мой друг и учитель Теодорик может сравниться с тобой.

Они ещё раз пожали друг другу руки, и Влад пригласил Александра присесть на скамью. София села рядом с Александром.

– Моя дочь утверждает, что ты собирался мне что-то сказать, когда приехал в Буду, сопровождая её. Или она говорила неправду?

Александр смутился, покраснел, но потом взял себя в руки, сердце его забилось, и он, откашлявшись, пробормотал хриплым голосом.

– Князь, я приезжал в Венгрию просить руки твоей дочери. И вот тут, сейчас, здесь, тоже прошу, если ты не возражаешь, прошу руки Софии, потому что люблю её, и хочу, чтобы она была, то есть, будет, то есть, стала…. моей женой.

– «И вот тут сейчас тоже, была, будет, стала…», – передразнил Влад. Только что я разговаривал с воином, будущим князем, а как дело дошло до женщины, то воин и князь сразу превратился в мямлю и косноязычного юнца. Ладно, знаю я всё. Дочь мне рассказала, устроила при этом голодовку, чтобы я приехал сюда и уладил ваши дела.

– Папа! – возмутилась София, покраснела, и, вскочив, отошла к окну.

– Так ты отдаёшь мне руку твоей дочери? – спросил Александр.

– Штефан приготовил для тебя весьма ответственное задание. Останешься жив, тогда женишься на Софии. Тебе предстоит вместе с Малым войском сдерживать напор целой армии османов. Сколько их? Сто тысяч? Сто двадцать? Сто сорок? От тридцати до пятидесяти человек на одного. Вот и проверим тебя на стойкость. Если выживешь, получишь руку Софии. Если нет – она достанется другому, более удачливому и жизнестойкому.

– Тогда благослови нас сейчас, чтобы я был уверен, и стремился победить, стремился выжить,– сказал Александр.

– София, встань рядом с Александром! – сказал Влад.

София подошла к Александру, перекрестилась, взяла Александра за руку, и они оба опустились на колени перед князем.

– Я благословляю вас, дети мои, на брак вечный, нерушимый, после того как Александр выполнит поручение Штефана и вернётся живым. А теперь поднимитесь.

Александр и София поднялись с колен, всё ещё держась за руки, и стояли действительно как малые дети перед суровым отцом.

– Папа, а почему Штефан посылает Александра? Разве мало у него бояр?

– Среди бояр, которых посылают на смертельно опасное задание, по мнению Штефана, должен быть его родственник. Тогда у людей не возникнет мысли, что ими жертвуют, что они – овцы на заклание. Это будет для них всё равно, как сражаться бок о бок с самим Господарём.

– Не знаю, какова моя роль, но если дело опасное и ответственное, то я на него всегда готов,– ответил Александр. – А ты тоже будешь принимать участие в боях?

– Да, но только не в самой Молдове. Сейчас мы с королём венгерским предпримем военные действия в Сербии. Это отвлечёт Мехмеда, и не позволит ему нарастить группировку а Молдове. Завтра я выезжаю, так что меня здесь не будет. Если ты, Александр, останешься жив, то можешь вести Софию под венец. Свадьбу играйте без меня. Ведь вы оба православные, если не ошибаюсь?

– Я крещён в вере православной. А про тебя говорят, что ты изменил православию, перешёл в католичество. Это правда?

– Врут, сочиняют небылицы мои друзья-недруги. Выставили меня перед всем миром чудовищем, только и озабоченным тем, чтобы посадить на кол как можно больше бедных трансильванцев. Уже число казнённых мною перевалило за двести тысяч. Надо же так врать! Если бы я изменил православию, то никогда больше не смог стать господарём Мунтении. Сейчас король Матиаш Хуньяди признал мои законные права на престол Валахии. Народ валашский, несмотря на все распространяемые небылицы, меня любит. Когда наберу достаточно войска, сброшу с престола предателя Лайота Бассараба и опять стану Господарём Валахии. А пока надо остановить нашествие турок на Молдову, договориться со Штефаном о совместных действиях. Так что не из-за тебя одного я приехал в Сучаву.

Влад замолчал. Потрескивали свечи. За окном накрапывал дождь.

– Извини, князь! Мне надо пойти представиться Господарю.

– Иди, княжич.

Александр отпустил руку Софии, улыбнулся ей и сказал.

– Я ещё зайду к тебе!

– За ужином встретитесь, голубки, – сказал Влад Дракула.

Александр вышел. Его сердце стучало так, что эхо, как ему казалось, разносилось по пустым комнатам. Александр отговорился тем, что ему надо представиться Господарю, но сам понимал: ему просто нужно успокоиться. Он даже не чувствовал радости, одно бешеное волнение, стук сердца и пересохшее горло.

Поднявшись на второй этаж, постоял у окна, глядя в тёмную ночь сквозь стекло, покрытое каплями дождя. Холодно и сыро. Скоро опять в путь. Опять палатки из шкур, землянки, снег и мороз, слякоть и ветер. Устал. Хотелось тепла и покоя. Горячую баню и чистую постель.