Мангуп

Штефан был в кабинете со своей дочерью, Еленой. Когда вошёл Александр, Елена, девочка лет одиннадцати, облегчённо вздохнула, вскочила со скамьи, и, проходя мимо Александра, посмотрела ему прямо в глаза своими не по возрасту умными, пронзительно голубыми глазами, вызывающе откровенно, так что Александр не выдержал, вспыхнул румянцем и растерянно опустил взор. Его поразила мысль, что даже такая мелкая девчушка уже думает, что имеет власть над ним, взрослым мужем, который каждый день смотрит в лицо смерти.

– Вот, воспитываю,– пожаловался Штефан. – Никакого сладу нет с этой девчонкой. Она, видите ли, верит по-другому, чем все мы. Не могу разобраться, от кого научилась этой ерунде. То ли жидовствующие на неё так повлияли, то ли гуситы. Сама, наверно, не знает. Перед священником стыдно. Очутится в монастыре, если не образумится. А я ещё надеялся выдать её за сына московского князя. Ну, привет тебе, княжич! Много наслышан о твоих победах! Молодец! Высоко поднял честь семьи Господаря земли молдавской.

– Привет и тебе, царь Молдовы! Спасибо на добром слове! Воюю, как сердце велит. Да и враг у нас один. Не сегодня-завтра столкнётся Феодоро с ратью турецкой.

– Это правда. На земле Молдовы отстаиваешь интересы Феодоро. Победим турок, дам тебе воинов, как обещал, пойдёшь возвращать себе незаконно отнятый отцовский престол.

– Спасибо, Господарь! Зачем вызывал?

– Мой план подходит к завершающему этапу. Армия османов измотана голодом, отсутствием крова и фуража, постоянными атаками молдавских отрядов. Турки уже едят собственных лошадей и верблюдов. Скоро им придётся бросить орудия, потому что тащить их будет некому. Половина войска больна. Вдоль всего пути белербея Селим-паши тысячи турецких могил. Сейчас турецкое войско с трудом продвигается по дороге в долине реки Бырлад к местечку Васлуй. Мои войска сдерживают их продвижение, и терзают армию османов со всех сторон. Недалеко от местечка я поставил основную часть моего Малого войска – витязей и куртеней. Они перегородили долину, построили у себя за спиной засеку и ждут авангард турок. К ним ты и поедешь. Пусть османы упрутся в вас, пусть турки сгрудятся, собьются в кучу. Вы должны отходить медленно, пока вас не оттеснят к засеке. А потом укроетесь на ней и держитесь, сколько хватит сил. Чем дольше вы продержитесь, тем больше турок набьётся в долину, тем сокрушительнее будет мой удар. С запада за рекой Барлад я расположу артиллерию и немцев с поляками, с востока буду находиться сам с Большим войском. С юга путь отступления туркам отрежут мои отряды, среди которых и отряд Теодорика. Если сложишь голову – прости. Так надо было для того, чтобы Молдова жила.

– Спасибо за доверие, Господарь! Я сделаю всё, что в моих силах, ведь Молдова – страна моей сестры, Молдова – это рубеж моей страны. Падёт Молдова – падёт и Феодоро. Я не пожалею жизни, чтобы выполнить твоё поручение.

– Завтра рано утром я выезжаю в войска. Ты можешь выехать послезавтра. Отдохни денёк. Как раз успеешь. А пока тебя ждёт сюрприз. Готов?

Александр рассмеялся.

– Я уже встретился с сюрпризом. Мария отвела меня в комнату Софии. Я даже с её отцом поговорил, и получил от него благословение на брак. А ты, как родственник Софии, благословляешь нас, Господарь?

– Благословляю, Александр! Только сначала нам всем предстоит дать турку решительный бой. А победитель получит всё. Победят турки – и мы погибнем, а наши женщины окажутся в турецком гареме.

– Победим мы, и наши женщины останутся нашими,– сказал Александр.

– Да будет так!

После вечерней молитвы вся семья Штефана, Александр и Влад Дракула с дочерью собрались за ужином. Александр сидел рядом с Софией. Краем глаза он любовался её чётким профилем, длинными ресницами, блестящими тёмными волосами, тщательно вымытыми и уложенными в модной причёске. Александру хотелось остаться с ней наедине, чтобы смотреть на неё, любоваться ею. Штефан и Влад говорили между собой, обсуждая политику королей Венгрии, Польши. Дочь Господаря от первого брака с киевской княжной сидела в конце стола рядом с красивой молодой девушкой. Напротив них сидел незнакомый молодой человек. Александр улучил время, и спросил Софию:

– Кто эти двое?

– Мой двоюродный брат Шандря и его сестра Мария Войкица, дети воеводы Раду чел Фрумос. Их захватил в плен Штефан, когда штурмом взял замок Дымбровица.

– Помню я, как их пленили. Они до сих пор пленники?

– Да. Дети Радула – ещё один козырь в руках Штефана, чтобы Раду Красивый не слишком наглел. Впрочем, в плену они не стеснены ничем.

Александр прислушался к разговору Штефана с Владом. Говорил господарь Молдовы.

– Я им приказал не драть три шкуры с крестьян. Некоторые меня послушались, и очень скоро убедились: доходы возросли. Именно эти бояре и стали моей опорой. Но были такие, кто решил, что власть важнее доходов. Они выступили против меня. Тогда я обезглавил 20 великих бояр, и посадить на кол 20 бояр малых. Их земли, имущество, пополнили государственную казну. Эти земли я уже не стал раздавать, а оставил в своём владении. Крестьяне получили статус «вольных», а значит, из них теперь можно формировать армию. Я и сейчас выкупаю земли у бояр. Бояре, в свою очередь, все время норовят превратить вольные деревни в свои собственные. Приходится решительно пресекать такие попытки. В результате, мои бояре постепенно превращаются из бесконтрольных владык на собственных землях в государственных сановников, моих верных слуг. Да и войско теперь состоит не из боярских слуг, а моё собственное, под управлением бояр. Это, согласись, далеко не одно и то же.

– Я тоже пытался освободить своих крестьян. Воевода освобождает, а его бояре опять закабаляют. Будто не понимают, что свободный крестьянин и работает лучше, и в войске служит. Вот и боремся не столько с врагами, сколько с собственными боярами. Скажи мне, Штефан, почему ты во главе Мунтении поставил этого турецкого прихвостня Лайота Бессараба? Стоило ли тогда свергать моего братца Радула?

– А кого мне прикажешь ставить? Тебя Матиаш в Пеште держит. А других достойных нет.

– Почему сам не объединишь две страны под своей рукой? Ведь ты из Мушатинов, и имеешь полное право на валашский престол.

– Мне мои предки завещали беречь Молдову в тех границах, которые были у нас исстари. Зачем Молдове чужие земли? Может, ещё и Трансильванию присоединить?

– Может, и Трансильванию. Три княжества смогли бы совместно противостоять Турции, Венгрии, да и Польше. А одна Молдова слишком слаба.

– Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Ты имеешь право на валашский престол, тебе он и должен принадлежать. Дай Бог, прогоню турок, тогда помогу тебе разбить Лайота Бессараба, будешь править, и мы объединим наши усилия в борьбе с османами. Да и Трансильвания нам всегда готова помочь.

На следующий день Александр проснулся от стука множества конских копыт. Он выглянул в окно. К входу во дворец подъехал отряд телохранителей Штефана. Александр быстро оделся и сбежал вниз по лестнице. Господаря провожали бояре: комендант города – портар, управляющий двором – ворник, начальник канцелярии и хранитель печати – логофет, казначей – вистиер. Тут же находились постельничий, а по совместительству – главный советник господаря, в стороне стояли прочие бояре: пахарник, стольник, епископы и предстоятели церкви, многие другие знакомые Александру сановники. Скоро на крыльце появился Господарь с женой и дочерью в сопровождении оруженосца – спафария. Штефан, прихрамывая, спустился с парадной лестницы, подошёл к Александру, и дал ему последние наставления.

– Не отступайте ни при каких условиях. Держитесь, пока останется в живых хоть один человек. На себя надень полную броню.

– Всё понял, Господарь. Будет так, как ты сказал. Что с ногой? Опять рана болит от валашской стрелы?

– Суставы жить спокойно не дают. Ночью боль то разрывает связки, то кусает и грызет кости, как собака, невыносимо прикосновение простыни к суставу. Старость, видать. Сорок лет мне уже.

– Дай Бог тебе здоровья, Господарь!

Княжич склонил голову, отошёл в сторону. Штефан обнял Марию, поцеловал её, и сел в карету. Спафарий захлопнул дверцу. Возничий взмахнул кнутом. Четвёрка лошадей рванула с места и покатила вдоль боярских домов к воротам. Следом тронулись всадники, и сотни лошадиных ног мелкой дробью застучали по мощёной мостовой. Мария махала им вслед рукой.

Постепенно бояре и придворные разошлись. Только Александр стоял рядом с Марией, поддерживая её под руку. Глаза Марии были мокрыми.

– Переживаешь? Полюбила уже Штефана?

– Он хороший, добрый, честный человек. Его нельзя не любить.

– А мне казалось, он излишне жесток.

– Ты ошибался. Штефан справедлив. А справедливость – не жестокость.

– Он тебя уже любит?

– В первый раз Штефан женился по любви на киевлянке Евдокии Олелькович, родственнице русского царя, литовского князя и польского короля. Она была миниатюрной синеглазой блондинкой. А я жена по расчёту, да и сама темноволосая, совсем на неё непохожая. Отсюда делай вывод. Первая любовь часто на всю жизнь определяет предпочтения человека.

– Не всегда. Знаю по себе.

– Я сама надеюсь, что когда-нибудь он меня полюбит.

В это время со стороны казарм донёсся нарастающий конский топот, и сотня всадников, сопровождающих карету, выехала на площадь перед дворцом. Влад Дракула в фиолетовом плаще, низко надвинутой шапке, быстро сбежав со ступеней дворца, легко запрыгнул внутрь кареты. Потом, не закрывая дверцу, подозвал Александра.

– Береги её! Она моя любимая дочь!

– Буду беречь, граф! Я ведь люблю Софию.

Дракула смотрел Александру прямо в глаза долго и пристально, будто предчувствовал, что видятся они в последний раз.

– Прощай, княжич! Я надеюсь на твою счастливую звезду. Извини, если не смогу прибыть на свадьбу. Играйте её без меня. Благословляю вас, и будьте счастливы!

Карета тронулась. Конский топот, отразившись от стёкол дворца, эхом зазвенел в утренней тишине. Кавалькада помчалась улицам города, скрылась за городскими кварталами, словно растаяла среди нависших серых туч. Александр обернулся. На потемневшей от дождя лестнице, ведущей во дворец, стояла София и зябко куталась в шерстяной платок. Жалость к Софии заполнила сердце Александра. Сирота, так трагически потерявшая мать, не имевшая даже родины, дома, потому что нельзя было назвать их общую с отцом тюрьму в Венгрии домом. Сейчас уехал её отец. Вернётся ли он? Улыбнётся ли ему удача? Завтра очередь Александра. Если они оба погибнут, у неё не будет никого и ничего. Княжич подошёл к Софии, тронул её осторожно за руку, заглянул в мокрые от слёз глаза, улыбнулся сочувственно, сам едва сдерживая слёзы.

– Всё будет хорошо, принцесса!

– Надеюсь. – сказала София, и слёзы ещё обильнее потекли по её щекам.

Подошла Мария.