Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

– Учитель, – голос парня задрожал, а сердцебиение усилилось. – Я бы мог быть с девушкой вместе?

Варкут’нель-Гайн сурово посмотрел на Азариэля и эльфу показалось, что наставник его сейчас пожурит и скажет, чтобы он не забивал себе голову ерундой. Уж больно тяжёлый взгляд у Варкут’нель-Гайна.

– Почему бы и нет, – дал неожиданный ответ ревнитель Единого. – Только бы закончил обучение для проповедей, да деву сию подучил закону Единого и жили бы в миру.

– Хорошо, учитель.

Азариэль отстранился от наставника, пока тот продолжал постукивать посохом по каменной дороге. Эльф встал возле гоблина, который испытывая нестерпимый голод и жажду, утирал седьмой пот с бурого лба. Но в душе Крога всё ещё остаётся энергия в разговору и он с усталостью и задором, голосит:

– Ну чё ты раскис, как мухомор заквашенный? Ты всё из-за той девки? Да ладно, не парься. Найдёшь себе другую самку… мало что ли?

– Ты не понимаешь, – покачал головой эльф. – Она спасла меня несколько раз, выручала, помогала. Трудно оторвать её от своей души.

– Да ладно тебе станется. Нашёл тоже мне трагедию. Вот когда у тебя грибной самогон разлился или бабахнул, то эт трагедию, а не твой сердечные заморыши.

– Скажи, а какая твоя история, гоблин? Ты где жил?

– Ох, да сам я с острова, где живёт множество таких златовласок как ты. Токмо ты какой-то, серебровласка, – усмехнулся Крог, пытаясь выдавить хоть каплю воды из опустевшего бурдюка. – Но ладно. Я родился в пещерке на севере того острова. Жил себе не тужил, как припёрлись злые и напичканные железяками какие-то лишенцы.

– А кто это были?

– Я не в понятках. Они лишь талдычили, что собираются тут быть поклоны какому-то шмаэдра, и куралесить. Мы с ними бились. Драка была славная, но нас сильно побили. Били всех, и мы разбежались кто куда.

– Кто у тебя родители в племени были?

– А что знаю, от кого пошёл? У нас большинство штук общими было, как и трёпка малых. Вот нарождался народ, его давай учить уму, да как жить. Да я так жил, крыс пас, пока не пришли злыдни. Вот с тех пор я и не люблю всяких тёмных, таких, как эти лишенцы Ильгомеша. – Злобно завершил фразу Крог.

– Как же ты выжил?

– Я помню себя на берегу. Меня там, пока ещё малого, нашёл златовласка, которая приютила. Не смекаю, чего она нашла во мне, но она стала тем, кем у вас называют маманей. Потом она упёрла меня с собой в Сиродил, в Анвил, где я жил более тихо, как мышка.

– Хм, куда делась твоя мать? – спросил Азариэль, поглаживая рубаху, пропитанную потом.

– Она пошла как-то на север и не вернулась. Сказала, что в Скайрим, на бой с подлизами даэдра, а меня оставила за всем следить. Не знаю, что с ней стряслось, но искать я её пытался. Она меня обучила кое-каким хитростям ваших племён, научила работать лампами. Я вот и побежал, рыскать её. Но не нашёл, – опустив морду, грустно выдавил Крог. – Чтож, я токма надеюсь, шо она в лучшем мире.

– А тебе вообще сколько лет?

– Тридцать зим я встретил. И как пять зим я без мамани. Эх, если бы встретил я её, то столько грибной самогонки наварил, вам бы на три дня хватило чтобы питься.

Азариэль притих, поняв, что не один он тут полон боли и разочарований. Эльф отстранился и стал в силу возможностей перебирать ногами, испытывая удар за ударом яростного солнца. Варкут’нель-Гайн сказал, что их цель – город Чейзгард, ибо туда ведёт его Единый. Азариэль сгущал, как него наставник говорил о том, что ранее на месте Чейзгарада жил также маленький народ-ревнитель Единого, но и он не устоял перед ордами Ра Гада, ибо разделённые они были. Два царства распались и были преданы мечу перед завоевателями и теперь о былом величии, славе и благочестии разделённого народа расскажет разве что пыль и песок.

– Вода… – прошептал Азариэль. – Мы практически всё выпили.

Парень в мыслях сухо посмеялся над тем, что будет, если они тут почиют от жажды. Шли спасать народ, а стали жертвами солнца, которые ныне изливает тепло ещё жесточее, чем раньше.

Внезапно Крог остановился, став потягивать мордой вверх, словно что-то почуял и сейчас как кошка ищет источник запаха, его след и откуда он. Потом он повёл ушами, прислушиваясь к завыванию пустынного ветра.

– Дай-ка мне свою бурдюк! – крикнул гоблин. – Давай, не жмись!

Взяв в пасть сосуд, гоблин на четвереньках понёсся куда-то вдаль. Он бежал из последних сил, и Азариэлю с учителем только оставалось смотреть на то, как их друг удаляется в пустошах, оставляя лишь след на песке. Крог, движимый инстинктом, бежал туда, откуда тянет свежестью и в его ушах раздаётся журчание. Чувство гоблина острее, чем у любого мера, человека или цивилизованного катжита или аргонианина. В лапы просочилась слабость, перед глазами всё стало меркнуть, но вонзаясь когтями в песок, гоблин продолжал бежать по пустыне. И за его упорство, его ожидала награда – он узрел, как приближается к занесённому песком небольшому глиняному куполу. Небольшое строение, но таящие в себе долгожданное облегчение и когда смог протиснуться внутрь, то был прельщён прохладой и журчанием воды колодца.

Крог вернулся к Азариэлю через полчаса, с заполненными бурдюками воды, которые за спиной подобно горбу громоздятся. У гоблина была сумка с пятью сосудами и теперь все они до краёв наполнены живительной влагой.

– Как? – удивился Азариэль, принимая сосуд с водой из рук гоблина и жадно припадая к нему, мгновенно осушив половину.

– Я услышал как чё-то журкает, и как несёт сыростью. Вот туда и махнул. Как оказалось – дырка с водой.

– Колодец это, – тяжело вымолвил проповедник. – Слава Единому, что мы взяли тебя с собой, – чуть отпил Варкут’нель-Гайн из бурдюка и отдал Крогу. – Только всё не выпивайте. Нам ещё долго идти до Чейзгарда.

Отряд из человека, эльфа и гоблина продолжил путь в Чейзгард по каменной дороге. Азариэль вновь заперся в своих мыслях. Молодость, Орден, пьянство, поход и битва с Люцием. Не уж то это всё ради того, чтобы сейчас он сразился с культом Ильгамеша? И зачем им идти в Чейзгард? Альтмер столько пережил, что уже не верит, будто бы это череда случайностей… по крайней мере, у каждой «случайности» есть путь логически обоснованных событий, с причинно-следственными связями, ведущими к «случайностям», что исключает сам факт случайности. Так тогда Чья рука ведёт его по этим жизненным пажитям?

Все думы развеялись как мираж, когда он впереди увидел фигуру, быстро приближающуюся к ним. Это закутанный в плащ высокий силуэт, который идёт к ним со стороны того града, куда они держат путь и хватит десяти минут, чтобы пересеклись их пути.

«Может у него узнаем время пути, или поторгуем?», – радостно подумал Азариэль, вспоминая, что и съестных припасов у них ненадолго.

Прошло несколько минут и произошла встреча между тремя и одним посреди пустынно-песчаной местности.

– О путник, – протянул руку в сторону подходящей фигуры, укутанной в тёмный плащ, Варкут’нель-Гайн, – скажи, сколько нам ещё идти в город Чейзгард?

Личность остановилось и из капюшона был брошен оценивающий взгляд ярких глаз, и через секунду женским голосом был задан вопрос:

– Скажи, старик, это ты несёшь веру в некого Единого?

Азариэль напрягся, волнение и тревога коснулись духа, ибо кто кроме него и горожан Рихада, да Норт Холла может знать о том, веру в Кого соблюдает Варкут’нель-Гайн. Как только он потянулся к мечу, чтобы быть готовым к нападению, но учитель уже даёт ответ:

– Да.

Проповедник, после того, как дал ответ, только и успел выставить посох перед собой, чтобы сокрушительный инфернальный поток магии его не сбил с ног. Азариэля и Крога отбросило в сторону. Сначала эльф увидел, как исчезли одеяния плаща, а затем раздался громоподобный взрыв – шквал света ослепил, а звон на миг лишил слуха.

Варкут’нель-Гайн вступил в бой один. Посохом он развеял перед собой каждый магический выпад противника – огненные стрнелы стали искрами, и тогда враг обнажил клинок. Против ревнителя Единого выступила девушка – высокая с матово-златым оттенком кожи девушка, прекрасный лик которой украшен буро-рыжими волосами, тело которой защищают лёгкие зелёно-изумрудные доспехи. Клинок, сверкнув ярким серебром, молнией устремился к ее Варкут’нель-Гайна, но старик отбил его, быстро поставив блок и нижним концом посоха ткнул девушку в бок.

Пока служитель Единого сдерживал нападение, Азариэль собрал все силы кулак и попытался встать, преодолевая боль, головокружение и тошноту. Крог быстро вскочил на ноги и выхватив эльфийский кинжал, с истошно-пронзительным криком бросился на эльфийку. Варкут’нель-Гайн отошёл назад, ухода от ниспадающего удава и давай атаковать гоблину. Размашистыми поперечными взмахами возвестил Крог о себе. Девушка парировала пару ударов и попыталась отбросить гоблина магией.

– Уйди проклятый грызун! – рука чародейки стала светиться, и магия кулаком огня должна была испепелить Крога, но вперёд выскочил Варкут’нель-Гайн и всё ревущее пламя разбилось о преграду нереального щита посоха, снова не нанеся вреда.

Рассвирепевшая эльфийка бросилась в бой, ударив магией в землю. Ударная волна сбила с ног Крога и отбросила его в песок, но Варкут’нель-Гайн устоял, только опёрся на посох и приготовился встретить меч, который снова летит к нему.

– Я уничтожу тебя, даэдропоклонник! – прокричала девушка, опуская оружие на рубящий удар, но её оружие со звоном встретилось с прекрасным сияющим полуторным клинком молодого эльфа, который встал преградою между врагом и учителем.

– Мы не даэдропоклонники! – прокричал Азариэль и оттолкнул эльфийку, приготовившись к бою, удерживая меч перед собой.

Эльфийка сделала пару шагов назад и смущённая опустила клинок. Азариэль смог же её разглядеть более внимательно. Миловидное остроутончённое лицо, с которого взирает пронзительный взгляд глаз цвета бури. Ему кажется, что он уже видел её, и тут же хватается за мысль, тяготеющую к образам прошлого.

– Гэ’эль? – обескураженный и сбитый с толку, спросил Азариэль.

– Ох, я тебя вроде знаю? – лицо девушки отразило ещё большее смятение. – Ты же тот парень, с которым я…

– Да, – обогнал ответ Азариэль и чуть улыбнулся. – Это я… тот самый «эльф с человеческой душой». Скажи, что тебя привело сюда? – парень убрал меч в ножны. – Почему ты напала на нас? Гэ’эль, – голос альтмера задрожал. – Я не ожидал тебя увидеть здесь.