Под ласковым солнцем: Ave commune!

– Моё почтение товарищ Главный Помощник Младшего Всепартийного Творца Слова.

– Здравствуйте, товарищ младший начальник Милицейского отдела Народной Милиции по Соте №14. Доложите обстановку?

– Мы блокировали выход мятежным силам. Они не прорвутся наружу, – милиционер повернулся и юркнул пальцами в сумку и через секунду в его пальцах уже зажат листок, с которого он зачитал. – Судя по показаниям, в шесть часов утра, сегодня, Пауль ППС-1288 нанёс милиционеру Аресу НВП-12457 повреждения несовместимые с жизнью. После чего стал активно призывать жителей улья «отказаться от идей бездушной тоталитарной машины». За пятнадцать минут он и несколько его единомышленников в Холле №16 ликвидировали суверенитет Директории Коммун, установив анархию. Никаких требований не выдвигали.

– Сколько их там?

– Судя по подсчётам, не меньше тридцати. Ситуация осложняется тем, что они сумели деактивировать практически все камеры наблюдения, – милиционер убрал листок обратно в свою сумку.

– Сколько под нашим командованием? – Форосу опять пришлось ухватиться руками за латунную гладь посоха, чтобы не испытывать дискомфорта от веса.

– Пятнадцать человек, товарищ Главный Помощник Младшего Всепартийного Творца Слова.

– А те, кто выполняют «директиву»?

– Три десятка партийцев. Я их отправил вниз, чтобы народные силы удерживали возможные пути отступления.

– Хорошо… очень хорошо.

– Так что мы будем делать? – вмешался в диалог Давиан, напомнив о себе и постоянно смотря в сторону тёмных пространств коридора, ожидая чего-нибудь необычного. – Вы же не зря меня сюда привели?

– Да-а-а, юноша. У тебя будет очень важная миссия, – существо вытянуло свой посох и его восьмиконечная звезда, сотканная из восьми стрел, упёрлась прямиком в охраняемые места, – ты пойдёшь туда и попытаешься выжить из не-товарища всё, что можно.

– Я не понимаю…

– Цели его мятежа, причины его и главное – убедишь его сдаться… или мне придётся вмешаться, – рука подтянула к себе латунную палку и острые пальцы, приласкали звезду, увенчавшую регалию власти. – «Коммузарием» было поражено много мятежников, так не дай же ему ещё один повод привести и этих к миру. – Рука Фороса возлегла на плечо Давиана, и юноша ощутил холодное и одновременно грузное прикосновение партийного иерарха, сию же секунду ощутив, как его вперёд толкает сила, и он подчиняется, отходя к коридору, а существо говорит. – Давай, иди, исполни волю Партии.

Плечо Давиана перестало испытывать на себе леденящую нагрузку, и он устремился в тёмный проход. Парень миновал людей с оружием, готовых его поддержать в любую секунду, если что-то пойдёт не так, и прошёл в длинную вытянутую секцию, стены короткой сжимаются друг к другу довольно тесно, настолько, что может спокойно пройти два человека.

– Лишь бы не подстрелили, – промолвил Давиан в надежде, что мятежники не пустят в него пулю, чтобы

Каждый шаг парня осторожен и выверен, его темп замедлился, чтобы не заставлять нервничать бунтовщиков.

«Проклятье, Пауль, что же ты натворил… проклятье, из-за тебя мы можем все полечь… Почему, Пауль? Почему?» – роится вереница мыслей в голове Давиана, который сокращает с каждым медленным шагом расстояние между собой и отступниками, ступая по длинному в метров пятьдесят коридорчику.

– Стой, кто идёт!? – раздался крик с противоположной стороны. – Стоя-я-ять! Стрелять будем! Зачем идёшь!?

Давиан вздрогнул, его душу сотрясло волнение, а сам он ощутил, как страх дрожью иссушает его горло и берёт дрожью колени, чуть их не скашивая. Однако дух юноши быстро пришёл в себя, и он смог выдать твёрдый уверенный ответ:

– Я парламентёр! Пришёл, чтобы поговорить с вами! Опустите оружие, и мы с вами поговорим!

– Нет диалога между нами! – раздался злобный крик. – Нет слова между тиранами и вольным народом!

«Проклятые вольнодумцы, чтоб вы все усохли», – выругался Давиан и мельком ушёл в размышления, чтобы попытаться найти новый ключ к диалогу и мгновенно его нащупал, сей мгновение озвучив:

– Кто ваш главарь!?

– У нас нет главных! – снова такой же дикий ор доносит плачевный и нерадостный ответ. – Мы все равны. Мы не твоя тираничная Партия, которая поставила себя выше нас! Уйди!

«Чёртовы сволочи!» – вновь бранится Давиан, не желая подходить дальше, ибо тут он покрывается радиусом поражения оружия милиционеров и, наверное, только эта защите всё ещё удерживает мятежников от сущей опрометчивости.

Давиану важно найти ключ к разговору, чтобы понять, что же тут произошло и как это дело решить, без ненужных потерь, без кровопролития.

– Кто вас всколыхнул на выступление!? – раздаётся новый вопрос, и Давиан смог заметить, как впереди, из-за угла выглядывает небольшое цилиндрическое устройство, око мятежников, которое записывает все движения партийцев и передаёт на компьютер мятежников.

– Пауль «Отвергающий Партию»!

Ответ показался Давиану излишне пафосным, надменным и смешным, только ситуация вокруг этого прозвища совершенно не смехотворная, и партийцу-переговорщику в один момент почувствовалось, как скорбь и обида подступают к сердцу.

«Как он мог так предать Партию?» – говорит себе печально Давиан, одномоментно громогласно говоря:

– Так скажите ему, что к нему пришёл товарищ Давиан… давайте!

На этот раз ответом стало воцарившееся безмолвие, породившее страх и оттого непонятливость ситуации. Неизвестно, пустят в него сейчас пулю или же дадут поговорить с товарищем.

Давиан погрузился в напряжённое ожидание. Ему даже не выдали бронежилета, или хоть какой-нибудь защиты, а это сильно нервирует, и чтобы успокоится, юноша ушёл в счёты. Как только цифра тридцать пять отчиталась в его разуме, вуаль тишины спала, и настал самый главный момент сегодняшнего дня.

В коридор, только по другую сторону выпорхнула фигура, обливаемая ярким светом, который густыми потоками несётся из Холла, в котором произошло восстание. Давиан же остаётся во тьме, окутываемый практически непроницаемым плащом сумрака, за которым стоит Партия. Такие же одежды, что и у Давиана, лица скрыли капюшоны, такого же места и времени рождения, пришедшие сюда с едиными мыслями и стремлениями, но разделённые сложившейся сущностью коммунистического бытия.

– Пауль! Друг! – Давиан было хотел подойти к товарищу, но жилистая рука, демонстративно коснувшаяся ручки пистолета, остановила партийцы.

– Стой на месте, – холодным голосом юноша остановил своего бывшего друга, так же бесстрастно приговаривая, – зачем ты пришёл?

Давиан обескуражен и поражён грустью от такого поведения, но всё же он берёт себя в руки и начинает разговор:

– Что здесь творится, Пауль? – на этот раз вместо радости в речи Давиана затряслось волнение. – Что ты творишь?

– А разве не видно? – голос Пауля слегка дрогнул. – Ты разве не понимаешь, почему я восстал против этого сатанинского порядка?

– Нет, Пауль, не понимаю. Всё же было хорошо… мы пришли сюда из страны, из прогнившего края, погрязшего в мракобесии и лицемерии. Вспомни, Пауль, как ты шёл сюда! С какими надеждами и чаяниями!

– Значит, ты был слеп… Давиан.

– Что случилось? Почему ты убил того милиционера?

– Ты уже всё знаешь, – послышалась лёгкая усмешка. – Но тебе не сказали мой мотив… почему же я пришиб того паршивца? Ответ очень прост.

На пару секунд Пауль умолк, не говоря ничего, и Давиану пришлось подтолкнуть его к ответу:

– Так и?

– Эта скотина почувствовала себя хозяином всего и вся, – в этот аз речь раскрасила нескрываемая ненависть. – Эта поскуда решила, что человеческая жизнь не так важна, как «общность имущества». У одной девушки проблема с дыханием… астма вроде… «не устранённый дефект при производстве», так сказать. И та наглая морда решила прибрать у неё респиратор, говоря, что это общее имущество. Я его отвёл в сторону и попросил, чтобы он вернул ей его, а он мне в ответ: «слышь, это общее имущество, принадлежащее всему народу. И я это докажу, пуская она и сдохнет. Ничего было производиться дефективной. А ты, за то, что мешаешь народному обобществлению, пойдёшь на каторгу». А я? Да просто защищал ту девочку и себя… пойми, он же хотел…

– Я понял! – остановил его Давиан. – Но ты же мог обратиться к товарищу Форосу. Он бы помог решить эту проблему!

– Это бесполезно, они все одним миром мазаны, Давиан.

– Я думаю, это не единственное, почему ты устроил всё это, – стал докапываться Давиан, явно чувствуя, что убийство милиционера – это не причина, а следствие, но вот чего парень и попытается выяснить. – Пауль, слышишь, есть что-то ещё!