Восхождение к власти: день гнева

– Туда опасно соваться, – начал размышлять Аурон. – Эти СВЧ-турели нас если засветят, то обратят в сущий пепел. Зараза! Даже гранат не осталось…

– Нам нужно как-то прорываться.

– Давайте все осколочные сюда, – резко врывается в разговор Маритон. – Все, что есть. Мы сможем разбить СВЧ-турели или хотя бы повредить их мощным взрывом, если нам повезёт.

– А на каком расстоянии противник? – вопрошает Аурон. – Нужно точное расстояние от нас.

– Секундочку, – боец снова уткнулся в планшет, едва не касаясь маской противогаза экран. – Около ста метров, а прямо за ними какие-то каменные ворота.

– Эти микроволновки действуют не более чем на расстоянии десяти-двадцати метров, – отпустил иронию Первоначальный Крестоносец и запускает руку за пазуху, вынув старого друга – пистолет. – Он ещё сможет дать пару выстрелов. Мне нужно прикрытие, заставьте их прижать голову к земле!

Тяжёлая фигура Аурона подалась за пределы угла, на растерзание вражескому огню, и его рука уставилась на прямо на одну из турелей. Гвардейцы завидев лёгкую мишень только собирались начать стрельбу, но рокот тяжёлого станкового пулемёта, который с собой таскает один из солдат Армии Рейха, заставил их прижаться к земле, но и этого хватило. Одна из СВЧ-турелей, имеющих явную схожесть в огромными и пузатыми прожекторами, плюнула запчастями из тыльной части под громкий хлопок пистолета. Затем вторая и так же третья были выведены из строя адским напором пули.

Но вот четвёртого выстрела сделать не получилось. Более широкой и массивной конструкции, чем у Гвардии «Антивирус» мелькнул синим бликом доспех по коридору и встал на середине коридора. Форма его брони схожа с чертами устройства доспеха иных Гвардейцев, только она больше и шире, да и цвет другой.

– Это Хранители Завета!

Маритон только успел крикнуть название существ, как одного из пришедших на помощь «Нуккеров» свалил страшный натиск энергии – синий шквал пучков, выпущенный из гротескного оружия, охватил броню могучего воина и прожёг её в сотнях местах, попросту изрешетив её и превратив «Нуккера» в дуршлаг.

Аурон бросился на Хранителя и за секунду увернулся от потока синих частиц и выйдя с кувырка практически в упор выстрелил из пистолета, но пуля со звоном отскочила от брони лишь слегка помяв её. Хранитель попытался использовать оружие как дубину, но «Крестоносец» тяжело ушёл от удара. Сказывается повреждение на ноге. Клинок не причинил никакого урона, лишь проскользнув по броне, и тогда Аурон со всей силы пихнул своего врага вперёд, прямо на линию огня. Пока стороны обменивались взаимными перестрелками, бой двух гигантов шёл в отдельности, не досягаемый для обычного оружия и понимания.

«Крестоносцу» в последний момент удалось сделать шаг назад и миновать острого штыка. Аурон ещё раз швыряет своего противника, вперёд оттесняя его к позициям Гвардейцев. Лязг металла о металл стоял невыносимым саваном, ударяя по уху адским скрежетом, однако всё клонилось к концу. Аурон подошёл практически вплотную к СВЧ-турели, захватив с собой Хранителя, и когда программа орудия распознала врага, её лицевая сторона загорелась светом сотен и тысяч датчиков. В последнюю миллисекунду Аурон делает кувырок, бросаясь, казалось от неминуемой гибели, и испускание бело-кремовым свечением бьёт по спине противника, инфернальным излучением уничтожая, сжигая доспех врага. Сразу же, когда тело разгруппировалось с ладони Аурона скользнула рукоять меча и через мгновение острие пробивает СВЧ-турель, выводя её из действия.

Маритон в это время засыпает вражеские ряды, реактивными снарядами находя в защите Гвардейцев лазеечки, в структуре доспеха и разбивая его. Нагрудник и крепления у ключицы слишком прочные, а вот сочленения на локтях не выдерживают напора, разрываясь в клочья. Рядом с ним стрекочут и два тяжёлых пулемёта и остальные орудия, не дающие шанса высунуться врагу, а через минуту с ними лично разобрался Первоначальный Крестоносец, перерубив мечом.

– Не такие уж они крепкие бойцы, – добивая очередного Гвардейца, размозжив ему череп ударом подошвы, констатировал Аурон.

Весь отряд неспешно подобрался к гигантским воротам, обойдя опустевшие укрепления. Маритон шагает средь трупов Гвардейцев, которые ещё вчера были почитаемой элитой общества, а сегодня стали удобрением, не пройдя испытания огнём войны.

– Поднимите оружие врага! – указав на удивительную пушку, приказал Лефорт. – Там она нам понадобится.

Последний «Нуккер» без опаски поднимает оружие и проходит вместе со всеми, готовясь к штурму, поняв его принцип действий – жми на курок.

У ворот, метров тридцать в высоту и сделанные из такого же белого мрамора, с серебряным гербом страны собрались остатки ударного штурмового отряда. Они измотаны и слабы, но готовы идти до конца. С правой стороны распложалась панелька с кнопками, которая требует ввести код, чтобы открыть двери.

– Маритон, – в ладони Аурона блеснула золотистая пластинка. – Это часть Дворца имеет окна? Ну, она сопряжена с фасадом?

– Да, это края одной из сегментов, – машинально пошевелил губами воин. – А как вы откроите ворота?

– Как-как, – Лефорт приложил золотистую карточку к намагниченной маленькой панельки. – Сим-сим откройся! – И ворота как по команде поспешили расступиться друг от друга, покорно впуская отряд, и под механическое движение мраморных плит Аурон стал говорить. – Я у одного местного ключника выбил ключ от всех дверей во Дворце. А теперь, Маритон, приготовься, – и наклонивших к уху мужчины шепнул. – Найди Апостола и приготовься стрелять по моей команде.

Двери распахнулись, впуская незваных гостей навстречу судьбе, которая ощетинилась стволами множества орудий, взяв в плотное кольцо ударный отряд, сковав его действия.

– Проклятье! – выругался Маритон.

В свободном и широком помещении оказалась самая примитивная засада. Хранители и Гвардейцы уставились полусотней стволов на Аруона, и его воинов в любую секунду готовясь его испепелить. Маритон смотрит и видит перед собой прямой путь в ста метрах к дверям лифта, ведущего наверх, расположенного в самом углу, по правую руку, у высокой мраморной стены. Поворот головы влево и вид портят множественные враги, а там есть чем любоваться. Большое и грандиозно широкое окно, из которого открывается изумительный вид, так и манит посмотреть из него. У окна поставлены деревянные столы в виде полумесяца, и отделённые трёхступенчатым возвышением, разделившим пространство палат на два яруса. Огромные помещения, размером сотня на триста метров, раньше были заполнены работающими чиновниками и служивыми людьми, а теперь куда не посмотришь – вражий ствол. Под ногами Маритон ощутил мягкость и увидел, что практически на всю комнату, облицованную зеркальными плитами мрамора, стелется алый ковёр. У самого конца роскошных горниц за самым высоким столом у окна стоит высокий человек в белоснежных и сверкающих одеждах, чей лик скрыт за бриллиантовым капюшоном, сотканным из блестящих как стекло нитей. Возле него собрались практически все Хранители, окружив непреодолимой стеной металла и орудий.

– Браво! Браво! – разразился иронией человек и его голос полился из динамиков, встроенных в стены. – Вы зашли слишком далеко, но тут вы найдёте смерть!

– Плохи наши дела, – мрачно констатирует действительность Аурон и жмёт какую-то чёрную кнопку, зажатую в руках. – Но ничего, братцы. У нас есть ещё шанс.

– Я рад, что такие славные воины будут убиты все мной и моим тактическим гением! Но только после допроса и часов истязаний на потеху просвещённой интеллектуальной публике!

Неожиданно для Маритона, который взял на мушку Апостола, через прореху в обороне Хранителей в окне, на фоне вечернего небосвода, возникли какие-то чёрные точки, что с каждой секундой увеличивались.

– Давай Маритон! – кричит во весь голос Аурон и размахивает мечом перед собой, описывая широкую дугу.

Палец мужчины жмёт со всей силы, и механизмы оружия отпускают в свободный полёт реактивные снаряды, за мгновение преодолевшие расстояние, лязгнувшие по броне Хранителей и угодившие в Апостола. Маритон не смог увидеть, как владыку Информократии разрывает на куски в кровавом вихре, ибо точки на небе ударили со всей силы по месту чуть ниже окна, разбив и его, угодив внутри широких палат. Часть помещения под инфернальную канонаду исчезла в ослепительном порыве взрыва, унёсшей в огне часть строения, обратив его в камень и щепки, и от ударной волны парня откинуло назад, приложив об стену. Когда Маритон открыл глаза, то увидел, как всё объято огнём, а его самого поднимает Аурон. «Нуккеры» трофейным оружием из двух Хранителей выжег сито, а остальные враги куда-то исчезли в таком ударе. Скорее всего под ними проломился пол и они попросту провалились вниз или же не выдержали такого налёта. Иначе говоря в Домене Апостола осталось ещё пятеро Хранителей и несколько Гвардейцев «Антивирус», которые силятся прийти в себя.

– Ч-т-что это было? – держась за голову, спрашивает Маритон, опираясь на ладонь «Крестоносца» как старик на палку. – М-н-мне н-не хорошо.

– Это ракетный удар. Я предчувствовал засаду, поэтому активировал чрезвычайный маяк. По нему наводился обстрел.

– Господин! – звучит воззвание «Нуккера», добивающий третьего Хранителя. – Наши датчики засекли множественные сигнатуры противника, идущие сюда. Ещё пара минут, и они будут здесь. Идите, мы остановим их!

Аурон подтолкнул Маритона вперёд по направлению к лифту, оставляя отряд драться в одиночку, против превосходящих сил врага. Они свою миссию исполнили – пробились к точке выхода на Аурэляна. Теперь остаётся дело только за ним и

– Пойдём, наша судьба ждёт нас, – устало молвит Лефорт. – Сотворим же её такой, какой хотим мы. Кроме нас это никто не сделает.

Двое ринулись прямиком к подъёмнику, не смотря на то, какой беспорядок происходит вокруг. Пяти секунд хватило, чтобы двери лифта открылись, впуская двух человек. Внутри его отделка оказалась слишком невзрачный – металлическое зеркальное покрытие и единственная лампа, освещающая кабинку. Но сейчас это не волнует. Они оба прошли сквозь ад войны для того, чтобы свершить правосудие над Апостолами. Мотивы хоть и разные, но цель одна и её исполнение в ещё нескольких мигах жизни, что не может не волновать. Целый день гнева – праведный суд Канцлера оружием и огнём разверзся над нечестивцами, дабы решить их судьбу и Маритон с Ауроном собираются поставить в ней точку. Вот лифт замедляется, и двери спешат открыться, выпуская командира и солдата к последнему Апостолу.

Теперь же перед ними бездна. Помещение затемнено словно тут ночь, лишённая звёзд и луны, вкупе со всяким освещением. Страх и ужас закрались в сердце Маритона, который машет дулом автомата туда-сюда в безнадёжной попытке найти цель. Двери за их спинами захлопываются, лишая света идущего из лифта и двое парней оказываются кромешной холодной тьме.

– Вот вы и пришли к началу и концу сущей реальности, – разразился, словно идущий отовсюду, голос, искривлённый нотками металлического звучания и отразившийся эхом.

– Кто здесь?! – рычит Аурон, устремляя клинок в чёрный мрак. – Покажись, не будь трусом!

Но тьма продолжает томно молчать, щепая нервы гнетущей тишиной. Маритону кажется, что с ним играют, как со слепым котёнком и его оружие ничто, пока он не видит своего врага. Мужчина, оказавшись в темноте,

– Действительно ли ваш слабый разум способен узреть истину и не пасть в плен предрассудка или страха? Хотите вы узреть первого среди лучших? Вы ведь в темноте прожили всю жизнь и не видите истины, которая способна вас напугать. Так лучше всё оставить как есть?

– Не играй с нами!

Темнота будто дрогнула, словно была живым существом, скованным единой волей. Светильники включились, заполняя пространство тусклым светом и отбрасывая искусственный сумрак и предавая обозрению все черты места обиталища последнего Апостола. Маритон с холодной судорогой в душе вспомнил, что последняя ступень в этом зиикурате, во Дворце это огромного размера полусфера, похожая на исполинского размера астрономическую обсерваторию и сейчас он убедился в этом.

Глаза не могут того удивления и катарсиса, которые сейчас распространяются по душе. Вокруг него колоссальный полуамфитеатр, с неописуемыми размерами – три сотни метров в диаметре полукруга. Вокруг них на высоту двадцать метров уходят без конца места для сидения, на которых явно рассаживаются поклонники учений главного Апостола. И всё облицовано тёмной медью.

Остальная часть полукруга разъехалась створчатыми заслонами, как это делают обсерватории с телескопами, позволяя осветить мрачные пространства светом догорающего солнца, которое практически село за горизонт.

– Я здесь, я повсюду. Аурэлян «Победивший Смерть».

Маритон кинул взгляд на гигантский трон, поставленный посередине комнаты. К нему устремляются сотни проводов, а высокий престол усеян десятками системным блоков и паутиной проводов. Его трёхметровая тронная конструкция усеяна аппаратами компьютерной техники, отчего получается конструкция пирамиды. Но больше всего взгляд привлекает не технико-компьютерная фантасмагория, которая окружила существо, ранее бывшее человеком, а как раз сам Апостол. Этот «человек» укрытый чёрным балахоном, расшитый алыми непонятными узорами, с мертвенно-бледным лицом и под ткань одежды уходит множество трубочек, десятки штук, которые видимо исполняет одну цель – поддерживать жизнь. Только всё, что ниже лба и глаз скрыто за маской с трубками, закрывшей челюсть, щёки и большую часть носа. В очах стоит могильный холод и отсутствие всякого намёка на жизнь – они выбелены, лишены радужки и зрачков. Волос нет совсем – вместо них лысина на коже, которая похожа на бледную веленевую бумагу. Ничего не зашевелилось у Апостола, когда он стал сотрясать амфитеатр голосом полным механического скрежета и доносящегося отовсюду:

– Я за вами наблюдал взглядом тысячи глаз по всему городу. Искренне восхищён вашей самоотверженностью и храбростью, но она тщетна. Вы ведёте мир навстречу его гибели, даже не подозревая об этом, – голос Апостола холоден и статичен, лишён фанатичного напора проповедников. – Мой совершенный разум выстроил цепочку неоспоримой логики, которая приводит социальный конструкт, выстроенный на постулатах Рейха к неминуемой гибели.

– Ты… смотришь через технику? Через камеры на улицах? – дрожащим голосом спросил Маритон. – Но как такое возможно?

– Я всегда в двух мирах – в материальном, и информационном, – речь вновь доносится отовсюду. – Я не могу стать единицей и нулём, не могу слиться с Макшиной всем своим естеством из-за уз плоти, которым я вынужден потакать, чтобы удерживать жизненные системы в работе. Но я слежу за всем через информационно-электронные потоки, контролируя каждый аспект жизни програманн.