Гиблое место

– Это я уже сама, спасибо. Можешь идти, твоя помощь больше не нужна.

Арман был недоволен таким ответом, он хотел помочь и тем самым наладить отношения. Он сразу удалился, он чувствовал, что она держит его на расстоянии, разговоры у них редки и всегда только по конкретному делу. Анна покрутила рамку в руках, она была совсем небольшого размера, в длину не больше тридцати сантиметров и в ширину не длиннее. Она решила все же проверить, сможет ли она через нее пролезть. Она просунула левую руку, затем голову и поняла, что плечо правой руки упирается, и обе руки не смогут пройти. Назад вылезти из бутафорской форточки она не смогла, звать Армана на помощь было опасно, она не знала, как объяснить, зачем она надела на себя рамку для предполагаемого рисунка. Ей пришлось аккуратно раздвинуть две стороны рамки так, чтобы они не сломались, гвоздь вышел из одной стороны, и Анна освободилась. Назад соединить стороны уже было проще, она вставила гвоздь назад в отверстие в другой стороне рамки и молотком вогнала гвоздь на прежнее место.

Нужно искать того, кто сможет пролезть через такое отверстие, а это в ее планы не входило, потому что, чем меньше людей знает о ее замысле, тем лучше. Она села на чурку, и мысли начали кружить в ее голове. А потом она вспомнила слова Армана про то, что она не умеет пользоваться молотком по назначению, и поняла, что он знает про нее больше, чем она про него.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. А был ли мальчик?

Мысль, что ей придется впутывать в свой план еще кого-то, не давала ей покоя. Проснулась она без настроения, и за эти несколько дней Арман быстро уяснил, что когда Анна в таком расположении духа, то лучше ее не трогать. И чтобы избежать ненужного конфликта, он быстро оделся, выпил чай и пошел в импровизированный концертный зал, который также служил залом для инструктажа военных острова и для собраний с жителями острова, когда их нужно было проинформировать по тем или иным вопросам. Местные начали называть это место клубом. Ходил он туда по той причине, что там было единственное фортепьяно на острове. Анна же, в свою очередь, не спеша собралась, полистала книгу и решила пойти в столовую, чтобы взять обед для них с Арманом. Для этого у них имелись небольшие алюминиевые бидоны, в которые по обыкновению наливали в один суп, а в другой вторые блюда, ими были в основном картофель, реже крупы и вполне сносно приготовленное мясо. Огород на острове пытались сажать многие, но мало что приживалось на этой проклятой земле, но вот картофель успевал вызреть. Вольные поселенцы промышляли охотой и рыбалкой, остров был неприветлив, но с голоду своим гостям умирать не давал.

В столовую она заходила с черного входа, там с ней никто не церемонился, и все, что ей нужно было, она брала сама. Наполнив бидоны, она вышла из здания, и сразу у порога к ней подбежал мальчик в рваной одежде с грязным лицом и начал попрошайничать. Сердце любой женщины сжалось бы от вида этого мальчика, худое тело в лохмотьях, видно, что он голоден, но Анна на это не обратила внимания, а мысленно примерила на него рамку и про себя заключила: «Пройдет!» Она улыбнулась ребенку и повела его за собой домой, пообещав накормить. Идя по улице, она оглядывалась по сторонам и подмечала, смотрят ли на них, кто может запомнить, что видел их вместе, но, к удивлению, поняла, что всем прохожим были безразличны встречающиеся им люди, а военных на своем пути они не встретили. У Анны в запасе было три часа до возвращения ее соседа, чтобы он не узнал о маленьком госте.

Придя домой, она в первую очередь накормила ребенка, понимая, что, пока он не поест, вести с ним разговор будет бессмысленно, было видно, что запах супа затуманил его рассудок. Мальчик с жадностью съел тарелку супа, не забывая закусывать хлебом. Утолив голод, мальчик начал изучать комнаты, его глаза ни на секунду не останавливались, он рассматривал все вокруг себя. Увидев в гостиной пианино, он не удержался и, подойдя к нему, взглядом попросил у Анны разрешения нажать на клавиши, она одобрительно кивнула. Он нажимал на клавиши, инструмент издавал звук, и мальчик расплывался в улыбке. Подождав еще немного, пока ребенок утолит свое любопытство, Анна начала с ним разговор, кто он, откуда, с кем живет. И выяснила, что отец был каторжником, который умер год назад, они с матерью приехали к нему, поселились в бараке с другими прибывшими, она после смерти мужа запила, вернуться на Большую землю возможности не было, да и возвращаться, как оказалось, было некуда и не к кому, там их никто не ждал. Грамоты мальчик не знал, и это расстроило Анну, но она видела, что мальчик смышленый, и она сможет решить эту проблему. Она вышла во двор, взяла рамку и вернулась в дом. Подозвав мальчика к себе, она подняла над ним рамку и начала опускать ее на него, тело ребенка не коснулось рамки, прошло как нитка в игольное ушко, подумала она. Она сказала ему прийти к ней завтра с утра, но только так, чтобы его никто не видел, дала указания никому не говорить, что он был у нее, иначе еды он больше не получит, ребенок все понял, она дала ему с собой хлеба и вывела его на улицу.

На следующий день она уговорила Армана пойти с самого утра в клуб под предлогом, что ему нужно каждый день играть на фортепьяно, чтобы такой талант не пропадал. Он очень удивился и почувствовал неладное. Выйдя на улицу, он увидел, что Анна следит за ним через окно. Он дошел до конца улицы, выждал время и решил вернуться к дому так, чтобы Анна его не увидела, для этого ему пришлось обойти дом сзади. Добравшись, он спрятался за кладкой дров так, что его не было видно, и решил следить, что будет происходить. Ему не пришлось долго ждать: калитка во двор отварилась, и появился худенький мальчик, по которому было понятно, что он здесь не в первый раз, он уверенно подошел к двери в дом и не стуча зашел в него.

Анна была довольна тем, что ее новый маленький знакомый пришел вовремя. Она к этому времени разогрела для него картофельное пюре с небольшим куском свинины. Как только мальчик смел предложенную ему еду, она принялась за его обучение.

– Вот смотри, на дверцах ящиков будет такая буква, – Анна положила на стол перед мальчиком клочок бумаги, на котором разным шрифтом написала букву «К». – В этом ящике тебе нужно будет достать документ, на котором будет написано вот такое имя, – и Анна повторила прошлое действие, и перед мальчиком появился листок, на которым она так же разным шрифтом написала свои имя и фамилию. – И вот такой документ, – Анна положила перед ним листок с именем Кричман Елизавета Ивановна.

Она не теряла время зря и нашла для своей подмены личности женщину, приблизительно своего возраста и по счастливому стечению обстоятельств с фамилией Кричман. Анна давно подметила такую вещь, что для многих людей еврейские фамилии, начинающиеся на одну букву и заканчивающиеся на одно и то же окончание, звучат одинаково. Когда она узнала, что на острове есть вольная поселенка с такой фамилией, Анна решила для себя, что это сама судьба ей помогает, хотя если бы фортуна была к ней благосклонна, то она бы здесь и не оказалась, но такой знак она приняла за подарок судьбы.

Убедившись, что мальчик все понял, она договорилась с ним встретиться у здания управления, как только на улице стемнеет. Еще раз напомнив ему, чтобы он никому ничего не рассказывал, Анна проводила мальчика из дома. Выйдя во двор, она через щель в заборе посмотрела, чтобы на улице было как можно меньше людей, и, подловив нужный момент, выпустила мальчика наружу. Когда она вернулась в дом, Арман решил, что на этом странности в поведении Анны закончились, и решил покинуть укрытие и тем же путем через задние дворы пойти в концертный зал. Он не понял смысла увиденной им ситуации и решил никому не докладывать. Углядеть угрозы в визите ребенка он не мог. Хоть и ему было дано распоряжение докладывать обо всех странностях в делах Анны, ему совсем не хотелось по каждой такой мелочи бегать в управление и доносить на нее. Он боялся где-нибудь просчитаться и быть разоблаченным ею.

Когда стемнело, заговорщики были в оговоренном месте, еще вчера Анна неподалеку от управления увидела лестницу, которая лежала у забора дома, ее она и принесла с собой. В позднее время мало кто ходил по улице, фонари были редкостью, можно было встретить только кого-нибудь из военных или местных жителей, которые где-то задержались и быстрым шагом спешили домой. Заслышав шаги, они прижались к стене здания, мимо по улице прошел солдат. Анна замешкалась: «А если попадемся?» – эта мысль начала ее тревожить, но, все взвесив, решение было одно. Когда шаги отдалились от них, так что уже не было их слышно, она приставила лестницу к стене, мальчик уверенно начал взбираться к форточке. Погода на острове, объятом водой, была холодной, воздух влажный. Форточки оставляли приоткрытыми, особенно в кабинетах, где хранились документы, опасались, что плесень может уничтожить все. Анна это заметила, и тогда ей в голову пришел этот план, а работникам управления и в голову не могло прийти, что этим может кто-то воспользоваться. Даже если предположить, что кто-то выкрадет свои документы, как он покинет остров? На лодке очень опасно, сесть на пароход маловероятно. План Анны не был гениальным, он был настолько дерзким и рискованным, что Анна решила, что он точно сработает. Пока она только теряла деньги за подделку документов, а там видно будет.

Мальчик оказался в кабинете, без труда он пролез через форточку, Анна дала ему полный коробок спичек, он должен был зажигать спичку на мгновение, чтобы никто не успел увидеть света в окне. Все сожженные спички она сказала ему складывать в карман. Он оказался смышленее, чем она себе представляла. Он зажег первую спичку и успел просмотреть буквы на трех ящиках, один из которых оказался нужным. Ящик не выдвигался полностью, и ему пришлось достать все дела из него и положить на пол. С делами ему было сложней, буквы, которыми были заполнены дела, отличались от тех, что написала ему Анна. Но смекалистый ум мальчика его не подвел, и дело Анны он определил по фотографии, наклеенной на лицевой части дела, он узнал Анну на снимке и отложил дело в сторону. Минут пятнадцать у него ушло на поиски второго дела, Анна в это время не могла себе найти места, а если их поймают, ее пугало не наказание, которое она понесет за это, а то, что возможность будет потеряна, а другого плана у нее нет, как покинуть остров, да и этот план неизвестно, сработает или нет. Ее волнения поутихли, когда она увидела, что мальчик выбирается к ней назад. Оказавшись на земле, он вынул оба дела из-под одежды и отдал их Анне. Она немного успокоилась. Убрав лестницу от стены, она наказала мальчику ждать ее здесь и никуда не уходить. Сама же она ушла и вернулась примерно через час. Мальчику предстояло опять залезть через форточку и вернуть дела в ящик. В свое отсутствие она поменяла фотографии на делах, заполнила сама паспорт. Ребенок выполнил ее указания, вернул документы на место, вылез обратно. Анна вернула лестницу на ее прежнее место.

Когда они все закончили, на душе у Анны стало намного спокойнее, она забрала у мальчика коробок с подожженными спичками. Когда мальчик был в кабинете, она, стоя на улице, считала, сколько раз он зажигал их, и, сверившись, что число использованных спичек совпадает с ее подсчетами, успокоилась окончательно. Она была уверена, что дела в ближайшее время никто не будет поднимать, и ей больше не о чем волноваться.

Мальчик ждал оплаты своих трудов, она пообещала его покормить и даже дать немного денег. Анна предложила ему пойти с ней в лес, который начинался в километре от окраины, чтобы нарвать брусники для пирога, который она испечет специально для него за его помощь ей.

– Я не ел ни разу бруснику, – сказал мальчик. – А как мы ее в темноте найдем?

– Найдем, не переживай. У нас есть спички, ими будем освещать дорогу.

– В той стороне леса, говорят, болото, – продолжал ребенок.

– Так брусника и растет на болотах.

Анна знала, что там болото, она уже там была. Путь она помнила и шла впереди мальчика, войдя в лес и дойдя до болотистой его части, она сказала идти ему теперь впереди.

– Теперь ты иди впереди, у тебя зрение лучше, смотри, чтобы мы не утопли с тобой.

Мальчик внимательно смотрел под ноги, успевая посмотреть и по сторонам. В темноте проглядывались кусты, неподалеку блестела под светом луны вода на болоте. И тут он почувствовал, что ноги его начали промокать, он остановился, хотел попятиться назад, чтобы не угодить в трясину, но не успел он сделать и шагу, как что-то тяжелое обрушилось на его голову. Он успел почувствовать, как все его тело начало погружаться в воду, во рту оказался горький вкус болотной воды, стало очень холодно. Несколько пузырей образовалосьповерхности болота. Анна постояла и, убедившись, что пузырей больше нет и не будет, развернулась и ушла из леса, собрав на обратном пути немного брусники для пирога.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Гори, гори, моя звезда

Всю ночь ей снились кошмары, проснувшись в холодном поту, Анна не стала лежать в постели, как ей это обычно нравилось, а сразу же поднялась, быстро оделась и вышла на кухню. На столе стояла небольшая чаша с брусникой, при виде ее к горлу подкатил ком, в ногах появилась слабость, она села на стул и начала глубоко дышать, воспоминания нахлынули с такой силой, что она заново ощутила камень в руке, и как наяву она видела затылок мальчика. Еще с детства она часто придавалась мыслям о ценности человеческой жизни и всегда верила в то, что для спасения своей жизни не надо считаться с жизнями других. Мысли о том, что и она может когда-нибудь пойти в расход, что кто-то обесценит ее жизнь и решит, что ее смерть – это небольшая потеря при спасении себя, посещали Анну, но она была уверена, что такое с ней не случится.

Преодолев эту минутную панику, она принялась заводить тесто для пирога. Арман спал, но от шума на кухне проснулся, поняв, что еще рано, он, ворочаясь, пролежал в постели еще с час. Когда он зашел на кухню, то увидел, что она уже почти закончила с приготовлением пирога. Не дав тесту подняться, она сразу положила его в форму, засыпала бруснику сахаром, сверху все прикрыла тестом и оправила пирог в печь. Ей хотелось как можно быстрее разделаться с этой ягодой, выкинуть она ее не могла, потому что, придя вчера домой, она объяснила Арману, что это и была цель ее поздней прогулки, и, чтобы не вызывать лишних вопросов, а они у него и без этого были, она решила испечь пирог, и тема будет закрыта.

Пока готовился пирог, Анна вышла во двор и начала колоть дрова, в ее душе не было покоя, она искала, чем занять каждую свою свободную минуту, чтобы мысли не появлялись в ее голове. Устав, она села на пень, который приспособили для колки дров, и закрыла лицо руками.

– Господи, прости! – произнесла вслух она.

Слезы начали проступать на глазах, как дверь дома открылась, и появился Арман. Анна вскочила, убрала топор в сторону и принялась укладывать дрова в поленницу. Он начал ей помогать и удивился тому, что она его не гнала от себя. Оставшихся пять поленьев она собрала и понесла в дом.

Налив чай по кружкам, Анна разрезала пирог, положила на блюдце каждому по кусочку и села за стол напротив Армана.

– Ну, пробуй!

Арман взял пирог в руку и одним разом откусил половину куска, отрезанного Анной. Он не смог сдержаться и сморщился.

– Как горько, прям невозможно, сахара совсем пожалела.

– Это вкус свободы, – довольным голосом произнесла она, ее рассмешила его гримаса, Анна знала, что он пробует бруснику в первый раз.

– А почему горький? Я думал, у свободы сладкий вкус.

– Тяжело дается эта свобода, поэтому и горький, – уже с сожалением сказала она. – На, возьми подсласти, – уже веселее продолжила она и подвинула к нему сахарницу.

Арман набрал ложкой сахар и посыпал им пирог сверху. Анна ела пирог, и ни один мускул на ее лице не повело.

Это был субботний день, и в клубе планировалось провести танцы. Анна совсем забыла, что их главная обязанность с Арманом – развлекать военных с их женами и других служащих острова. Они совсем не репетировали и не обсуждали репертуар, все по вине Анны, она постоянно уклонялась от предложений Армана заняться репетициями и решала более важные для нее вопросы.

– Я думаю, эта публика лишена вкуса, не переживай, что бы мы им не предложили, они это примут с радостью и благодарностью, – сказала Анна, подойдя к Арману, сидевшему за пианино, положила ему руку на плечо и продолжила: – Исполним пару романсов, солдафоны их любят до жути, я-то знаю, можешь не сомневаться, это тебе не опера, распыляться перед ними не нужно.

Арман был удивлен поведением Анны, она его успокаивала, и эта ее забота о нем его привела в недоумение. Она чувствовала, что ему нужна эта поддержка, потому что он и вправду волновался и переживал, он очень хотел удивить их, репетировал сложные произведения. Он не столько хотел угодить им, сколько не хотел назад в тюремную камеру. Когда его нюх улавливал запах земли на улице, то воспоминания его сразу возвращали в камеру, на тот ничем не покрытый земляной пол, после сна на котором поутру земля была везде, куда только могла попасть: в ушах, ноздрях, комки земли склеивали волосы, и еще половину дня этот запах преследовал его на каторжных работах, и как только этот запах вроде исчезал, он уже снова возвращался в камеру, и все повторялось.

– Что ты предлагаешь сыграть?

– «Гори, гори, моя звезда». Я уверена, ты знаешь этот романс! – печальное настроение Анны сменилось непонятной даже ей самой радостью.

– Ну это же так примитивно, – ответил он, подняв в ее сторону голову.

Анна запустила пальцы рук в его волосы и, глядя ему в глаза, с улыбкой продолжила разговор.

– Какие слушатели, такая и музыка. И совсем не примитивно. Давай попробуем сыграть, – Анна убрала руку с его головы и, наклонившись через него, начала наигрывать мелодию. – Вспомнил мотив?

Арман подключился к игре, Анна убрала руки с клавиш и, стоя рядом, начала вслух проговаривать текст песни. Они легко сработались, как будто не в первый раз им приходится этим заниматься вместе.

– Нам нужен еще кто-нибудь, я одна весь вечер не собираюсь их развлекать. Ты же не один на этом проклятом острове музыкант?

– Я думаю, что смогу решить этот вопрос, у меня есть на примете люди.

– И они к вечеру уже смогут заиграть оркестром? – удивилась Анна.

– Когда меня перевели из тюрьмы на поселение и я начал ходить в клуб играть, то сразу ко мне присоединились и другие любители музыки, есть даже солдат-скрипач. И мы за это время неплохо сыгрались.