Гиблое место

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Бессонная ночь

Сердце Анны забилось так сильно, что пульсация отдавалась в висках, на месте этой женщины должна была быть она. Ее страшные деяния свили гнездо мести в сердце Хлыщина, и он, как птенцов, взрастил в себе идеи, как наказать ее. Она бросилась к выходу, но выйти из сарая ей не удалось, дорогу ей перегородили возникшие в дверях начальник полиции и молодой офицер, в руках у него были два дела, и, увидев фотографии на них, она поняла, что одно дело ее, с фото убитой женщины. Объяснений было не избежать, но это сейчас ее волновало меньше всего, в голове крутились совсем другие вопросы: «Кто убийца?» и «Знает ли он, что ошибся?». Анатолий Герасимович был бледен, покрасневшие глаза выдавали его, он плакал, пока шел сюда. Увидев Анну, стоящую перед ним живой и невредимой, он выхватил личные дела из рук офицера и приказал ему оставить их. Как только он вышел и закрыл за собою дверь, мужчина не выдержал и крепко обнял Анну.

– Анна! Слава богу, ты жива! – он еще крепче ее обнял, и Анна услышала всхлипы. – Мне доложили, что тебя убили, – он расслабил объятия, посмотрел на нее и начал целовать ее щеки и губы.

Анна не противилась ему, она понимала, что ей все равно еще объясняться по поводу путаницы в делах, и, пока он находится в состоянии такой радости, она будет потворствовать ему, дабы смягчить его.

– Со мной все в порядке, – сквозь поцелуи прошептала Анна.

– Я вижу, вижу! Бог уберег тебя! Или судьба?! Я не знаю, во что верить, родная моя, – и он продолжал ее целовать, пользуясь ее согласием.

Анна положила свои руки на обе его щеки и пальцами утерла слезы на его лице.

– Это не судьба и не бог, это…

Не успела Анна договорить и признаться в том, что она подменила дела, как Анатолий Герасимович взял ее руки в свои, поцеловал ее пальцы и сказал:

– Конечно, судьба, это все глупая моя помощница, но здесь я ее ругать не стану, – голос его начал звучать веселее с каждым словом. – Я ее давеча попросил перепроверить картотеку и привести дела в порядок, она бегала, старалась, попросила клей, чтобы починить папки, говорит мне такая, прохудились они, где листы отрываются, где фотокарточки отходят. Вот, видимо, так и получилось, что она тебя с покойной перепутала, дела же рядом стоят, – он так спокойно рассуждал, как будто в помещении были они вдвоем и мертвой женщины не было за спиной Анны.

– А вам не кажется, – прервала она его рассуждения, – что вместо нее должна лежать здесь я?

Анатолий Герасимович задумался, отпустил руки Анны и отошел в сторону, теперь он мог хорошо видеть убитую женщину на скамье и стоящую рядом Анну. Конечно, он все понимал.

– Я не хочу в это верить, но глупо это отрицать. И я догадываюсь, кто это сделал, – он увидел страх в глазах Анны.

– Он сам здесь? – Анна не назвала имени, но они оба понимали, о ком речь.

– Нет. Он прислал человека, – он вновь подошел к ней и обнял ее. – Он завтра покинет остров с уверенностью, что выполнил поручение.

– А если ему кто-нибудь скажет, что убита не та, кого он считает?

– Он ни с кем не общается. А завтра с утра я его лично провожу и дам подтверждение, что убита именно ты.

Было решено, что Анна должна провести время до отправления судна дома, не выходить и не пускать гостей. От сарая ее увезла закрытая повозка. Анатолий Герасимович приказал до выяснения всех обстоятельств умершей считать Киперман Анну.

Дома Анна пыталась не терять самообладание, она допускала мысли о мести Хлыщина, но наивно думала, что он не сможет пойти на такое. Тогда, еще до решения суда, находясь в камере, она ждала, что он отнимет ее жизнь. Она вздрагивала от каждого поворота ключа в замке, и каждый тихий шаг конвоира по коридору тюрьмы ее казался оглушающе невыносимым. Но, когда она дождалась суда и приговора и не увидела среди участников слушания его, она решила, что он вычеркнул ее из своей жизни, и ее дальнейшая судьба ему безразлична. Вступив на остров, Анна откинула мысли, что ей может угрожать опасность. Но теперь она знала наверняка, что он не успокоится, пока она жива. Да, сейчас он будет думать, что его месть состоялась, но сколько это продлится, прежде чем он узнает об ошибке наемника?

Арман не ходил смотреть на тело убитой женщины, вид покойников пугал его с самого детства, после того как родители взяли его на похороны отца его матери. Деда он ни разу не видел живым, а вид бледного старика в гробу произвел на него неизгладимое впечатление, как и органная музыка на церемонии. В это день мальчик приобрел страх смерти и любовь к музыке одновременно. О том, кто эта женщина, знали немногие, только знакомые с ней лично и несколько работников тюрьмы, которым было приказано, согласно личному делу, пока считать умершей Анну.

Когда Анна зашла в дом, на столе стояла зажженная церковная свеча, Арман, встревоженный, сидел в кресле.

– Ты где так долго была? – он редко интересовался у нее, где и чем она занимается, но не смог удержаться и не спросить сейчас, он признался себе, что любит ее и волнуется за нее. – Слышала, что произошло?

– Слышала и видела. По ком свеча?

– Ты ходила смотреть на убитую?

– Я была в аптеке, взяла тебе микстуру от кашля и не удержалась заглянуть в сарай, там столько зевак. А ты, видимо, не ходил?

– Зачем я пойду? Я ее не знал, а мертвецов за свою жизнь видел.

– А свеча та зачем?

– Почтить память умершей.

– Так ты же сам сказал, что ее не знал, зачем тогда? – с ехидством спросила Анна, вешая пальто на крючок у двери.

– Я верю в бога, и все мы его дети, а значит, все мы братья и сестры.

– По твоей логике получается, брат убил сестру? Не хотела бы я себе таких родственников, лучше сиротой быть, не находишь?

– Нет. Одному быть нельзя, в одиночестве человек открывает в себе только плохие стороны, докапывается до таких желаний, каких не должно быть. Вот, думаешь, человек, который ее убил, семью имеет, у него жена и дети есть? Нет, нет у него никого, вот он и мается на свете и в бога не верит.

Анна подошла к столу и задула свечу.

– Ну все, хватит скорбеть. Сходи сегодня вместо меня на кухню за ужином.

– Хорошо. А ты веришь в бога?

– А ты как думаешь, если я здесь нахожусь, верю я в него? – уже зайдя в свою комнату, выкрикнула она ему.

– Думаю, что нет, – прошептал он сам себе и, поднявшись с кресла, оделся и вышел из дома.

Арман задерживался, Анна начала волноваться, она хотела было уже идти его искать, хоть ей и нужно было находиться дома, но только она подошла к своему пальто, как услышала, что калитка открылась. Его она уже узнавала по шагам. Она быстро пошла и села за стол. Арман зашел, держа в левой руке два бидона, а правой рукой что-то удерживал за пазухой. На лице его была улыбка, он поставил бидоны на пол и достал из-под своей фуфайки щенка, он был маленький, белый с коричневыми пятнами.

– Смотри, кто теперь будет с нами жить! – лицо Анны не выражало такого же восторга, как у него. – Я подумал, что охранник нам не помешает, кто чужой подойдет, он сразу даст знать, – и он не удержался и поцеловал щенка. – Завтра начну делать ему будку, а пока в доме побудет.

Анна была недовольна его поступком, но, видя его радость, не стала ничего говорить. Она встала и начала накрывать на стол. Нашла небольшую тарелку для собаки и поставила ее на пол у входных дверей. Ужинали они в полной тишине, Арман пытался начать какой-то разговор, но Анна не отвечала ни слова. Спать она легла не раздевшись, она боялась, что приехавший за ней узнает, что убил не ту, и не упустит последний шанс довести дело до конца. Она прислушивалась к каждому шороху на улице, подходила к окнам и пыталась всмотреться в темноту. Не меньше ее начало волновать то, что она переживала за Армана, еще месяц назад его жизнь для нее не имела никакого значения, и вот теперь мысль, что он может невинно пострадать, доводила ее до отчаяния. В один из моментов, когда она подошла к окну, она увидела человека в форме, она вспомнила слова женщины, что за ней следил кто-то военный, страх сковал ее, но, присмотревшись еще внимательней, она узнала в этом человеке Алексея и поняла: Анатолий Герасимович поставил к ней охрану.

Ей стало спокойней, и она решила попробовать заснуть, был уже третий час ночи, усталость валила с ног. Она легла, закрыла глаза и начала погружаться в сон, но продлилось это недолго, щенок начал скулить. Он пришел к ее кровати, бил хвостом об пол и без умолку скулил. Анна рукой попыталась отогнать его от кровати, чтоб он пошел на кухню, но щенок не хотел уходить и продолжал скулить. В какой-то момент итак натянутые нервы Анны не выдержали, она подскочила с постели, схватила щенка и выскочила с ним во двор. Арман услышал топот и проснулся, он понял, что Анна выбежала на улицу, он не мог понять, что происходит, и, не раздумывая, в одних трусах выбежал за ней. Застал он страшную картину: Анна в слезах стояла с топором в одной руке, а другой на пеньке для колки дров держала щенка, который скулил и пытался вырваться.

– В тебе есть хоть что-то святое? – крикнул он, вырвав у нее топор и бросив его в сторону. – С ума сошла совсем? – он забрал у нее щенка.

– Он мешал мне спать, – всхлипывая и захлебываясь слезами, прокричала Анна.

Он понял, что дело совсем не в щенке, ему стало ее жалко, он опустил собаку на землю и крепко обнял Анну. Она ответила ему тем же, руками обвила его обнаженную талию и прижалась к нему всем телом. По его груди текли ее слезы, что-то человеческое в ней осталось, заключил он, как бы она не пыталась казаться надменной, что-то нежное и беззащитное в ней просыпалось.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Разбитое окно

Утро следующего дня принесло Анне спокойствие, спала она от силы часа два, но мысль, что незваный гость сегодня сядет на судно и покинет остров, придавала ей сил и селила надежду в ее сердце, что все будет хорошо. События этой ночи они с Арманом не вспоминали и не обсуждали. Анна покормила щенка, взяла его на руки и, усевшись в кресло, начала придумывать ему кличку. Арман же сразу принялся сколачивать из имеющихся досок будку. Анна опять попросила его сегодня сходить до кухни за обедом для них. Он не стал задавать вопросов и выполнил ее просьбу. Дойдя до кухни, он услышал, как повариха со своей помощницей обсуждали убийство женщины. До него донеслись обрывки разговора, из которых он узнал, что кто говорит, что убитую звали Лиза, а другой, чей-то знакомый, видел дело в руках офицера – убитую точно звали Анной. Убийца точно муж, твердил один из женских голосов. Услышав знакомое имя, он понял, почему беспокоится Анна и не покидает дом. Наполнив бидоны едой, он отправился назад, никуда не заходя по пути.

Анатолий Герасимович лично заехал за гостем острова, чтобы отвезти его к причалу. Всю дорогу они молчали, но, добравшись до нужного места, гость заговорил.

– У вас какой-то переполох в городе? Я слышал, кого-то убили?

– Да. Заключенную.

– Вам лишние хлопоты, – продолжил гость.