Оружие древних. Книга первая: Ричкон

–Барр, Фенлюнс, Сорк, Витей, Лонес и желающие помочь, продолжат работы по восстановлению дома Эриды. Нужно это закончить в ближайший срок. Их семья скоро начнет разрастаться, им необходимо свое жилье. Занятия в школе не отменяются, – послышалось недовольное «ууу», – но детей попрошу приводить группами, собирая по соседним домам, в сопровождении нескольких мужчин. Составьте список дежурств. Сейчас сразу все дети идут в школу. С каждого соседнего от школы дома попрошу по одному парню, чтобы укрепить школу. Мы не знаем, продолжатся ли нападения. Мы не знаем, будет ли это только ночью. Поэтому, стараемся сделать все, от нас зависящее, чтобы сохранить свои и жизни близких.

Но как бы то ни было, первым делом мы должны похоронить младенца Муны. Я не призываю всех. Это единственный случай, когда я всем советую заниматься своими домами, своими семьями. Муна, я уверен, поймет и не осудит. Но желающие могут присоединиться. На этом все.

У кого будут предложения и идеи – всегда прошу. А сейчас, если некому нечего добавить – за работу.

Народ стал быстро расходиться. Староста подошел к Бирюзу, единственному от семьи Воли.

–Как дома? – спросил он парня.

–Плохо. Отец без сознания. Мать плачет рядом с ним. И Ори плачет. И мелкие… Я не знаю, что мне делать, – парень смотрел глазами полными слез, надежды и одновременно в них читалась абсолютная безысходность.

–Я думаю, мы вас пока к себя возьмем. Сула с Эридой отца твоего посмотрят. Матери отдых нужен. Ори нужно в дом Гона отправить. Сын погиб, так хоть внуки станут утешением родителям. Давай, пошли, поможешь.

Воли занесли в комнату, где лежал Эг. При первом же взгляде на еще живое тело, сердце сжималось от боли. Фелиция видела больше остальных, и чувствовала, как у нее холодеют руки.

Но она не была готова сдаться, хотя прекрасно понимала, что даже ее силы может быть недостаточно.

–Мне нужен огонь, крепкая толстая игла, самые прочные нитки. – резко бросила она.

–Эрида… – прошептала Сула, понимая, зачем ей это все понадобилось. – Ты умеешь это делать?

–Никогда не пробовала, – призналась та, – но я не вижу другого выхода. Это просто необходимо. Возможно, не поможет, неизвестно, что там внутри. Но попытаться стоит.

–Лина, принеси, – срывающимся голосом велела Сула.

–Мне нужно обработать рану…

–Я поняла, – выскочила из комнаты хозяйка за бутылкой самогонки.

–И кто-то из мужчин, если придется держать.

–Хорошо, я сейчас пришлю, – кивнул староста и вышел.

–Я…я могу помочь, – предательски дрожащим голосом пробормотал Берюз.

Фелиция посмотрела на него, ей было ужасно жаль мальчика. Она обняла его и ласково произнесла:

–Тебе нужно отдохнуть, – он хотел ей что-то возразить, но она не дала ему сказать, – когда я закончу, я буду очень уставшая. Я и так мало спала эту ночь. А ты уже отдохнешь, ты меня подменишь. Хорошо? Так мы поможем друг другу и нашим родным. – она указала на отца мальчика и на Эга.

Бюрюз согласно кивнул и удалился. А там уже все воротились: с нитками и иглой, с бутылкой полной какой-то зелёной тягучей жижи, в сопровождении двух ребят.

Фелиция приступила к работе. Было удивительно наблюдать, как крепкие на вид парни отводят глаза, смотрят в пол и периодически бледнеют при особо сильных звуках или запахах. Женщина промывала каждую рану тщательнейшим образом. Обрабатывала пахнущей елью мазью, дивясь скрытым способностям хозяйки дома. Воли тем временем приходилось туго. В нем шла трудная борьба за жизнь. Очевидно, что, даже находясь в беспамятстве, мужчина испытывал сильнейшую боль. Волшебница вместе с обычными человеческими манипуляциями накладывала легкие исцеляющие чары, направленные на скорейшее заживление. А потом шила, словно живую куклу. Она вогнала Воли в самый глубокий, дающий силы и прекрасные видения сон. И он почти не стонал. Парни держались молодцом, хотя явно предпочли бы поработать где-то руками, чем сидеть тут. Тем более, абсолютно бесполезно.

Когда Фелиция почти закончила, она отпустила ребят, а сама занялась волшбой. Было трудновато. Это отымало куда больше сил, нежели «шитье», пусть и человеческой плоти. Она упорно накладывала чары на переломанный скелет, кости поддавались с трудом. Волшебница пришла к выводу, что утратила былую хватку. Хотя это было вполне объяснимо – столько лет не практиковаться. Через время к ней подключился Эги. Он ускорил процесс и помог сохранить силы матери.

Фелиция, валясь с ног, покинула комнату, оставляя Берюза с домашним лазаретом, отправляясь в душ на улице. И в свою уютную кровать, на которой ей предстояло спать очень и очень немного.

***

После всех дел в деревне, Ялли с сыновьями, Тэром, Бушем и Гёнзе отправились в лес. Гёнзе был старшим сыном Соша, и унаследовал многое от отца. Сош был уже в почтенном возрасте, хоть и стрелял еще метко, любому молодцу фору мог дать, но силенки уже были не те.

Мужчин снарядил Сош. Выдал каждому по новому проверенному лично луку, с какими-то новыми железными наконечниками с особыми зазубринами, которые тут же принес кузнец, и Сош заменил привычные на новые. Кузнец принес по арбалету и болтов к ним побольше. По кинжалу особому, что ковал так, забавы ради, глядя в старые пожелтевшие записи своего прадеда, а тот еще у своего переписывал. Кузнец понимал, что уже пора обновлять бумагу, но еще ничего не опробовал из сделанного. А поскольку кузнец был человеком практичным, то зачем впустую что-то делать, если не знаешь – пригодится оно или нет. Трепетных чувств к древним записям своего рода он не питал. Но раз такое дело – можно и опробовать. Топоры-то привычнее для сельского жителя, но они громоздки, тяжелы. А новые кинжалы кузнеца были на удивление легки, даже вызывали подозрение. Но Кузнец был уверен в каждом своем изделии. Раньше у деревенских нареканий к деятельности Кузнеца не было, поэтому поверили. Тэр – сын Кузнеца немного даже обращаться мог с новым оружием. По дороге все рассказывал, как держать, как бить. Ялли слушал в пол уха – нож он и есть нож, каким его не выкуй. Главное вовремя всадить, куда следует.

***

В селении никто не сидел, сложа руки. Все принялись за работу, как и сказал староста. Детей доставили в школу. Моран – школьная учительница, не могла угомонить возбужденную перепуганную детвору. Да и у самой сил особо не было. Поэтому, промучившись добрый час, она придумала задание – составить карту, схему, расписание того, как школьники будут приходить. Ни для кого в большом и шумном классе не было секретом, чей родитель, чем и когда занят. Расписание должно было включать в себя удобное время для взрослых, чередовать их, учитывать определенное количество провожатых. Плюс: какие дома объединить, каким маршрутом идти, чтобы было безопасно и прочее. В общем, задание вышло трудным, но интересным. Дети с радостью принялись предлагать, писать, чертить, галдеть, спорить и пытаться решить поставленную задачу. Моран выдохнула и вытянула ноги, сидя на своем учительском стуле. Быть учительницей ей нравилось. Кончено, деревенская школа не имела ничего общего с городскими, куда дети ходили с определенного возраста, в классы по возрастам, мальчики отдельно от девочек, изучали разные науки. Тут были все деревенские дети разного пола и разных возрастов. Как только мать понимала, что следить за ребенком становится трудно – она приводила его в школу. Но в классе всегда были старшие ребята, которые уже дохаживали просто потому, что им еще не дали работу, и они всегда могли присмотреть за малышами, научить их простым вещам. Потом взрослых детей все больше и больше занимали по дому, они посещали школу все реже и реже, а потом и вовсе переставали ходить, начиная взрослую полноценную жизнь. Девочки в скором времени выходили замуж и рожали новых жителей Ричкона. А в школе подрастали следующие помощники учителю, присматривавшие за малышней. Так и было из года в год. Никто в город не рвался. Жизнь текла спокойно и размеренно. Детей не нужно было учить чему-то сложному. Все их обучение сводилось к письму, чтению, счету и времени. В школе всегда была одна постоянная учительница, сейчас – Моран. Одна на подмене в случае болезни. И за многими жителями деревни было закреплено несколько «дисциплин». Так, Флоэнна учила девочек печь. Янни – шить. Сула – травам. Ялли – семейной мудрости, как выстроить быт в семье, чтобы слажено и дружно все было. Рассказывал он это как мальчикам, так и девочкам. Марк учил обращаться с деревом. Сош – премудростям охоты. И так далее. Для многих знатоков своего дела находилось, чему научить подрастающее поколение.

***

Мужчины осмотрели помещение, так называемой школы, скорее это была большая деревянная постройка с большими окнами. Внутри имелась небольшая комната для хранения школьных принадлежностей. Уроков никому не задавали, всему учились на месте. Дома дети должны были помогать старшим. С другой стороны школы располагалась еще одна постройка с отдельным входом. Это была местная библиотека. Книг тут было немного, и любители почитать, а такие имелись в Ричконе, как правило, знали наизусть всю литературу. Но новых книг никто не привозил. И люди довольствовались малым.

Дверь сняли. На ее место повесили новую, более крепкую, сбитую тут же из старой и новых досок. Переделали замок. Несколько окон заколотили полностью. В других оставляли широкие просветы для солнца, но без возможности пролезть между ними.

К полудню школа была готова. Дети и учительница, измученные шумом забивающихся гвоздей, шарканью пил, собственным галдежом и ужасной духотой после ночного ливня, с превеликой радостью повставали со своих мест. Дети сдали Моран свою общую работу и в сопровождении взрослых отправились по домам.

***

Фенлюнс и парни трудились все утро. Работа кипела быстро и слажено. Прийти помочь вызвалось довольно много народу. Пришли даже женщины, занимаясь покраской, садом, где что подать, подержать. Люди инстинктивно сбивались в группы, создавая для себя ощущение защищенности и единения. А за работой плохие мысли исчезали.

***

Во всей деревне с утра только и слышались, что стук молотков, шкрябанье пил. Несколько семей, ближе всего жившие к кладбищу, объединились в одном большом доме. К обеду у них было готово половина нового высокого забора. Им не стали огораживать весь периметр двора, а только для защиты – вокруг дома и с длинным коридором к сараям с живностью, огородив и те. Получилось что-то наподобие крепости.

***

В обед работы стихли. Все отправились обедать. Фенлюнс с Барром пошли домой к старосте. Их друзья-помощники разбрелись по своим домам.

–А где Батя, мам? – поинтересовался Барр, входя на кухню.

–Еще не было, – сдержанно проговорила Сула.

Было понятно, что она очень тревожится, и лучше опустить разговоры на эту тему.

–Как Воли? – спросил Фенлюнс. Утром, перед работами, сначала помогли перебраться семейству Воли в дом старосты.

–Не приходил еще в себя. Лада немного успокоилась, с ней Эрида была, потом она уснула. Бирюз с отцом и Эгом сидит, Эриде помогает. Нужно обедать их позвать. Фенлюнс, сходи, проведай дядю. Ларси сказала, что он ночью приходил в себя, что-то непонятное нес, но потом уснул. И мать заодно навести.

–Да? Что ж она сразу не позвала. Пойду, схожу. – не доходя до стола, помыв руки, сказал Фенлюнс и пошел наверх.

–А как Муна? Она ведь даже на похороны не смогла прийти… – с сочувствием спросил Барр.

–Да, милый. Проплакала все утро. Но надо сказать, ей уже гораздо легче. Уже вставала. На завтрак спускалась. Я думаю – это все Эрида. Она как-то умеет приводить людей в чувства. Чаи правильные знает. А я и не спрашивала, может она училась… – задумалась Сула.

–А она сама как?

–Не знаю. Держится стойко, словно и спит нормально, и ест вовремя, а не набегами. Чтоб я без нее делала! – только и всплеснула хозяйка руками.

–Ясно, – вздохнул Барр.