Храни меня на вираже

– Прости, что отнял у тебя время и испортил вечер.

* * *

Антону пришлось переставить машину: кто-то из клиентов ресторана беспечно бросил тачку и теперь не мог выехать. Не спеша раздевшись, он вошёл в зал в поисках Тараса. Он нашёл его за столиком с Серафимой.

«Отлично! – подумал он. – Им нужно поговорить. Только бы не вошёл Забелин и не помешал им!»

Как по заказу, ровно через минуту в зале появился Дмитрий.

«Блин, принесло! – с досадой выругался Соболев. – Как всегда, вовремя!»

Антон разочарованно смотрел, как тот направляется к своему месту… Вдруг Забелин увидел Тараса и остановился.

«Всё пропало!» – только и успел подумать Антон, как вдруг Дмитрий резко свернул к барной стойке, подальше от окна и столика Серафимы. «Он оставил их поговорить!» Соболев был приятно удивлён. Присев за свободный столик, он сделал что и хотел: заказал лёгкий салат и кофе, пребывая под впечатлением от неожиданного благородства Забелина.

Разговор, увы, получился недолгим. Соболев видел, как Тарас резко встал и направился к выходу, он был явно не в себе. Выбежав за другом, Антон поискал его на улице – ни у входа, ни у машины Остапенко не оказалось. Соболев вернулся за столик с тяжёлым сердцем, оплатил счёт, не стал дожидаться заказа и поехал домой.

Забелин нашёл её бледной, с шальными распахнутыми глазами, нервно покусывающую губы.

– Что-то ты совсем расклеилась!

– Увези меня домой! – попросила она.

– Хорошо, как скажешь, – без лишних расспросов согласился Дмитрий. – Сейчас, только попрошу заказ с собой упаковать.

Он подозвал официанта, отдал ему карту и сделал распоряжения насчёт заказа. Потом помог Серафиме подняться и отвёл её в гардероб.

Всю дорогу она не проронила ни слова, а Дмитрий не лез к ней с разговорами. Он включил авторадио, и в салон из динамика полилась песня из старого кинофильма:

Опустела без тебя земля.

Как мне несколько часов прожить?

Так же падает в садах листва,

И куда-то всё спешат такси.

Только пусто на земле одной без тебя,

А ты, ты летишь,

И тебе дарят звёзды

Свою нежность…

Забелин посмотрел не Серафиму:

– Восстанавливайся скорее. Слышишь? Вселенная знаки подаёт – тебя уже ждут.

* * *

Тарас не помнил, как вышел из ресторана. Его трясло. «Так не должно было случиться! Она должна была простить, ведь она всегда любила меня! Никто и никогда не любил меня так, как она!» Отказ Серафимы не укладывался в его голове. Тарасу было больно. Уязвлённое мужское самолюбие защищалось то всплеском агрессии, то обидой. «Она ещё пожалеет!.. Я докажу, что я лучший, и тогда она поймёт, кого она потеряла!» Важно ли девушке, чтобы он был лучшим, он не знал. Но когда почва уходит из-под ног, нужно за что-то цепляться…

Домой Тарас ехать боялся, предчувствуя, что там его накроет тоска и рой воспоминаний. Была мысль позвонить Лике и, напросившись на встречу, осуществить план «мести». Но сейчас он больше походил на побитую собаку, чем на героя-любовника, и Остапенко отмёл эту идею.

Его по-прежнему колотило. Пожар, бушевавший в груди, требовал выхода наружу и действий. Тогда он вызвал такси и поехал на базу. Начальник охраны узнал его, удивился столь позднему приходу, но ключ от бокса выдал. Две выкуренные сигареты мира душе не принесли, лишь раззадорили его.

– Ладно, – сказал он, резко захлопнув дверцу машины. – Посмотрим, на что мы с тобой годимся!

Машина завелась с полуоборота и с рёвом пошла по пустынной трассе. Ему повезло: засел в сугроб он только на седьмом круге. Засел основательно.

– Приехали, б…! – выругался Тарас и вылез из машины.

Он как-то сразу успокоился, буря в душе бушевать перестала. Кругом стояла звенящая тишина, горели только фары и задние фонари машины. Он прислонился к бамперу и посмотрел наверх. Кромешная тьма, покрывавшая землю, выгодно оттеняла небесный купол с мерцающими ярким светом звёздами. Звёздное небо смотрело на гонщика не равнодушно – оно внимало ему.

– Мама… Почему всё не так, мама?!

* * *

С Машей Серафима встретилась только в конце января. Забелин подбросил их с Волчком до парка, а сам укатил по делам.

– Сима, какая же ты худенькая! – ужаснулась при встрече Мария.

Подруги пошли под руку по заснеженной аллее, наблюдая, как Мишаня из коляски пытается дотянуться и потрогать Волчка.

– Ну, рассказывай, как ты живёшь.

– Я, Маш, не живу… Я существую, – грустно усмехнулась Серафима. – Существую нормально.

– Всё там же? У Забелина?

– Да, всё там же.

Маша вздохнула и, немного помолчав, поделилась:

– Тарас теперь с Ликой…

Серафима ничего не ответила, только дрогнули уголки губ.

– Ты знала?

– Предполагала.

– Да, недолго переживал, – горячо, с осуждением высказалась Маша. – Все они такие!

– Нет, не все, – возразила Сима. – Соболев твой не такой. Косов, Царёв.

– Тут ты права. Знаешь, на прошлой неделе мужики в пабе собирались. Остапенко Лику притащил. Так они демонстративно встали и ушли. Они все за тебя!