Арасия. Золотой дракон

– Но траур… – нерешительно протянула Андра.

Фестиваль пугал ее. Музыка, актеры, танцы – сейчас? В такое время? Последний праздник в Кастельтерне закончился войной и смертью Кирса, а потом и Нисама. Стоило представить новый – холодок бежал по спине и горло сдавливало. Лучше укутаться в черное, спрятаться в трауре.

Гней подался к ней:

– Вы достаточно оплакали и короля, и его сына, моя королева. Людям нужно веселье. Что проку от свободы, если приходится плакать каждый день?

Метус осторожно коснулся ее руки:

– Не обязательно приглашать гостей и устраивать гулянья в замке. Фестиваль урожая – народный праздник. Устроим его за городскими воротами…

– Нет! – вскинулась Андра, вспомнив день рождения Кирса. – Только не там!

– Тогда на городской площади, – предложил Хранитель Золота. – Места хватит.

– Вряд ли будет толпа гостей, – пробубнил Хранитель Арасии.

– Как раз возле храма Создателю. Вы сможете посетить утреннюю службу, – Хранитель Веры взглянул на Андру с надеждой. – А потом ярмарку.

– «Мертвый чародей» еще открыт, – вставил Хранитель Секретов.

Значит, еще один праздник, и так скоро! Андра противилась этому, но выбора не было. Кажется, весь совет одобрял эту идею. Даже Метус и Гней. Может, они и правы? Кастельтерн увяз в трауре и печали. Может, фестиваль пойдет на пользу?

– Сколько времени нужно, чтобы все организовать?

– Я сегодня же разошлю горлиц, на ярмарке будут лучшие товары! – у Хранителя Золота на все был готов ответ. – А подготовить площадь – много времени не займет, управимся за несколько дней.

Андра кивнула.

– Хорошо. Пусть фестиваль. Утром проведем богослужение в честь Создателя.

При этих словах Хранитель Веры обрадованно закивал. Андра повернулась к Метусу.

– А на закате – в честь Эсты, в старом храме в Серебряном лесу.... И пусть чародеи устроят небольшое представление на площади. Что-то… Изящное… Красивое…

– Мы что-нибудь придумаем, – кивнул Метус.

– Не распугать бы народ, – мрачно буркнул Хранитель Секретов.

– Тогда решено, – Андра кивнула. Взяла на руки Приску и встала. Советники поднялись следом, склонили головы в поклоне.

В дверях Андра остановилась. Отпустила Приску и взглянула на Хранителя Золота:

– Вот еще что. Наймите несколько водовозов. Пусть возят по городу чистую воду. За счет короны.

Уйти она не успела. Слуга ворвался в королевские покои. Раскрасневшийся, запыхавшийся.

– Горлица, моя королева… Из Крепости Орлов… Срочное… – задыхаясь, проговорил он и протянул Андре письмо стянутое красной нитью.

Сердце почему-то забилось с утроенной скоростью, и Андра застыла, не решаясь взять пергамент. Гней сделал это за нее. Сломал печать с двумя перекрещенными мечами, развернул письмо и протянул ей. Пальцы Андры чуть дрожали, пока она читала короткое послание. Кровь прилила к щекам. Страх, злость – чувства смешались.

– Саша в беде… – выдохнула она и протянула письмо Гнею.

Глава 3. Нехороший, плохой, злой и Сашка

Сашка

– Марру, ты что-то учуял?

Дракотик неожиданно припал к земле и медленно двинулся вперед, глядя перед собой. Крылья туго сложены, хвост чуть подрагивал от напряжения.

Стараясь не шуметь, Сашка шагнул ближе, вытащил кинжал. Тактика охоты выработалась как-то сама собой. Марру ловил, Сашка добивал – от каждого по способностям. Знал: дракотик прекрасно справился бы и сам, но милостиво позволял ему участвовать.

Сегодня им не везло – лес будто вымер, лишь одинокая птица посвистывала вдали. Они бродили между деревьями все утро, стараясь остаться незамеченными, и только теперь Марру кого-то учуял. Вот бы куропатку – Сашка особенно полюбил их нежное мясо. Да и готовить его получалось лучше всего. При мысле о куропатке в животе заурчало – с утра Сашка перекусил только сухой хлебной коркой.

Они были в пути уже третий день – горы оказались не так близко, как думалось, но главное – нужная крепость никак не находилась, приходилось бродить по округе, высматривая ее. После случившегося в последней деревне, людей они избегали, а поселения обходили стороной, поэтому спросить было не у кого. И все бы ничего, да запасы почти закончились. Оставалось еще немного сыра, но Сашка экономил его, держал на «черный день». Так что от этой охоты зависело, смогут ли они сегодня поесть или продолжат путь голодными.

Марру рванулся вперед, прыгнул в кусты. И Сашка бросился следом, чтобы помочь. Не успел. Мимо пронесся заяц, чуть не врезался в ноги, шарахнулся в сторону. Марру промчался следом и тут же взвился в воздух – крылья куда быстрее, чем ноги. Но догонит ли? Сашка только руками развел – за этими двумя ему никак не угнаться. Вздохнул. Вот же горе-охотник, никакой от него пользы. Рука машинально потянулась за сыром, но Сашка одернул себя – нет уж, не заслужил. Лучше накормит Марру.

Какой-то странный звук – то ли тихий гул, то ли чей-то стон – оборвал его мысли. Сашка замер. Прислушался. Что это? Нет, не гул и не стон, скорее… вой… или… Неужто поют? Человек? Или все же зверь? Огляделся, пытаясь понять, откуда идет звук. Кажется, из-за тех деревьев. Осторожно шагнул к ним, стараясь не наделать шума. Шаг… другой… третий… звук становился отчетливее. Точно кто-то напевает. А, может, плачет? Слишком странной была мелодия: заунывная, из трех повторяющихся нот. Сашка подкрался ближе. Пение, если это можно было так назвать, стало отчетливее. Теперь казалось, что голосов несколько.

Сашка присел, прячась за густым подлеском. Положил руку на эфес меча, подался вперед, осторожно выглянул из-за дерева… и обомлел.

Посреди небольшой полянки стоял невысокий мраморный алтарь, украшенный пышными гирляндами из крупных белых цветов… На нем зажженные свечи… Да неужели? Такие же алтари были в лагере ламарцев! Только там вокруг не танцевали девушки. Полностью обнаженные, длинные волосы распущены, пышные венки на головах, лица и руки расписаны белыми узорами… Они пели и кружились в странном ритуальном танце. На мгновение соединят руки над алтарем, тут же вскинут их к небу, разойдутся в стороны и кружатся вокруг алтаря, раскинув руки, почти касаясь друг друга пальцами. Поменяются местами и все по новой. И это странное заунывное пение, от которого мурашки по спине и во рту сухо-сухо. Кто эти жрицы? Зрелище заворожило Сашку так, что он боялся шевельнуться – вдруг все исчезнет.

За спиной зашуршало.

– Марру, шшшш, ты нас выдашь… – шикнул Сашка, не отрывая глаз от танцовщиц.

А в следующее мгновение голова взорвалась болью, все вспыхнуло ослепительным светом и тут же померкло.

***

В Тронном зале Кастельтерна было душно. День клонился к закату, и солнце светило прямо в окна, слепило глаза. Свет падал сквозь витражные стекла, ложился на пол цветными бликами. Сашка загляделся, как пыль, тоже раскрашенная в разные цвета, танцует в лучах. Оторвал взгляд, только когда зазвучала музыка, и по толпе прошел ропот. Шагнул вперед, вышел из-за колонны, чтобы лучше видеть зал.

Андра медленно шла по проходу. Вся в белом, как невеста. Свободные рукава свисали до самого пола. Шлейф с серебряной вышивкой растянулся на пару метров. Длинные волосы распущены и слегка завиты. На голове роскошный венок из крупных белых цветов. В руках такой же букет, щедро разбавленный зеленью. Тонкие травинки подрагивали в такт шагам.

Она была невероятно, невозможно красивой! Глаза сияли, на губах блуждала едва заметная улыбка. Предзакатный свет золотил ее кожу и волосы, так что казалось, Андра светится изнутри. Она ступала совершенно бесшумно, будто плыла по воздуху. Неудивительно, что весь зал склонялся перед ней в почтительном поклоне. Невозможно было не склониться.

Сашка почувствовал, что улыбается, а внутри искрится восторг, такой же, как когда черный пегас приземлился на вершине Пегасьей башни и разрешил себя погладить.

Андра подошла ближе, поймала его взгляд, улыбнулась и протянула руку.

Сашка растерялся, замялся, но кто-то легко подтолкнул его в спину, знакомый голос шепнул: «Не дрейфь!». И Сашка шагнул вперед, сжал пальцы Андры, помог ей взойти по ступеням к трону…

Или не к трону?

Раньше здесь стояло совсем другое кресло – просторное, обитое мягким бархатом, украшенное пегасьими перьями… Теперь его место занимал деревянный стул с высокой резной спинкой. Очень старый: дерево потемнело и местами потрескалось. По-своему красивый, но явно не достойный звания королевского трона.