Ночная кукушка

А дело было в том, что в связи со всеми стрессами, которые мне вместе с детьми довелось пережить за последние месяцы, я решила, что нам необходимо отвлечься и получить порцию положительных эмоций. А самым лучшим развлечением для меня всегда были путешествия. Поэтому я предложила детям выбрать страну и поехать туда. И они выбрали Китай. Даже не знаю почему. Но мне было всё равно. Главное, чтобы подальше и подольше. И мы заказали трёхнедельный тур по Китаю.

В тот период времени у меня была очень неплохая зарплата, и я поскребла по сусекам и выкупила этот тур. И хотя я давно уже не сообщала родителям о своих путешествиях за границу, но в этот раз решила не скрывать этот факт, потому что, во-первых, я случайно проговорилась об этом двоюродной сестре в телефонном разговоре и не сомневалась, что теперь об этом узнает вся родня. А во-вторых, я рассуждала следующим образом. Так как я нахожусь в тяжёлой жизненной ситуации, то родители должны понять, что мне нужно отвлечься, и, соответственно, должны порадоваться за меня, что, несмотря ни на какие невзгоды, я не закисла в своём горе, а продолжаю жить и создавать для своих детей все условия, в том числе и для полноценного отдыха.

И хотя мой телефонный звонок с сообщением, что мы собираемся в Китай, был снова воспринят родителями с недоверием, и они снова предложили вместо этого приехать к ним в деревню, но их предложение не было особенно настойчивым, и я убедила себя в том, что мои рассуждения были правильными. И едва мы вернулись из поездки, мама позвонила мне и сообщила, что хочет приехать повидаться. Я полагала, что она просто соскучилась, и обрадовалась.

И мама, действительно, приехала. Привезла пакет картошки, пару банок варенья, кабачок и другие овощи. Взамен мы вручили ей подарочную упаковку различных сортов китайского чая и другие гостинцы, которые мы купили специально для них с папой.

В разговоре мама пообещала на следующий год купить моей дочери выпускное платье и заверила нас, что через полгода приедет к нам снова. А потом она сказала:

– Давай ты Захара к себе заберёшь!

Это она о старшем сыне Лины. Поначалу новый муж Лины неплохо относился к пасынку, но потом, когда стали появляться свои дети, отношение изменилось. Захар стал изгоем в собственной семье, а его мать никак этому не препятствовала. Впрочем, это, видать, наша семейная традиция – гнобить и издеваться над старшими детьми, а потом вышвыривать их на улицу.

– Мама, ты думаешь, что говоришь? – в шоке от подобного предложения проговорила я. – Куда я его заберу? У меня у самой двое детей, муж умер, живу на съёмной квартире, половину зарплаты отдаю за жильё, а ты предлагаешь мне взять на себя ещё и племянника? Мы и так втроём в одной комнате! И где, по-твоему, я поселю Захара?

– Ну, Лине он не нужен! – заискивающим тоном проговорила мать. – Она третьего ребёнка ждёт! Зачем ей Захар? А ты его здесь, в Москве, где-нибудь пристроишь! Отдашь в хорошую школу, потом устроишь в институт! Это же твой племянник! Неужели ты совсем не хочешь помочь сестре?

– Мама, ты что-то путаешь! Это мне нужно помогать! Это я похоронила мужа! Это меня свекровь выжила их квартиры! Это я пытаюсь одна поднять двоих детей! А у Лины всё хорошо! У неё работящий непьющий муж, любящие родители, да ещё и родители мужа помогают! Ты сама говорила, что недавно Лина купила вторую квартиру, которую сдаёт. Так что с деньгами и помощью у неё всё в полном порядке! А чтобы её муж лучше относился к Захару, Лине нужно хотя бы поговорить с ним! Это её ребёнок, и заботиться о нём должна она, а не я!

– Но ты же живёшь в Москве, у тебя хорошая работа! Тебе будет проще растить Захара, чем Линулинке! – не отставала от меня мать.

– Совершенно не проще! – отрезала я. – Я и так еле жива! Мне о своих детях думать нужно, а о Захаре пусть думает его мать, а не я!

На этом разговор закончился, и после этого мама уехала, и больше мы её не видели. И сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что она приезжала к нам не для того, чтобы проведать нас и поддержать, а для того, чтобы получить заграничные гостинцы, которые мы бы непременно раздали другим людям, если бы она быстренько их не забрала, а заодно чтобы попытаться пристроить старшего сына Лины, загрузив меня проблемами ещё больше. И всё для того чтобы любимая доченька могла жить в своё удовольствие с новым мужем.

А мы с детьми ждали приезда бабушки на следующий год. Думали, что она приедет на выпускной вечер внучки, но ни платья, ни даже открытки с поздравлениями или извинениями мы не дождались. Вот тогда-то я и подумала, что её неожиданный визит к нам был отнюдь не по доброте душевной. О нас снова забыли. Потому что у нас были новые проблемы, которые требовалось срочно решать, а когда я нахожусь в таком незавидном положении, то родители предпочитают обо мне не вспоминать.

Ох, как же больно погружаться в прошлое, извлекая из памяти то, что давно забыто, похоронено под другими, более приятными воспоминаниями! Порой так и хочется бросить написание этой грустной повести, вернувшись из прошлого в настоящее и оставив в покое былые обиды и раны. Но если я это сделаю, если сдамся, то получится, что всё было напрасно. Люди, которые каждый день унижали и оскорбляли меня, останутся победителями с незапятнанной репутацией. А я так и буду в их глазах, да и в глазах других людей, глупой неудачницей со скверным характером, которая по праву заслужила все несчастья, свалившиеся ей на голову.

Но так не должно быть! Правда должна выйти наружу, даже если прошло уже много лет. Настал и мой черёд говорить. И даже если меня никто не услышит, я всё равно продолжу свой рассказ, потому что должна довести начатое до конца.

Был у меня дядя. Дядя Коля. Родной мамин брат.

Как и большинство моих кровных родственников, он был человеком слабохарактерным, а жена его, наоборот, являлась женщиной властной. И благодаря этому качеству, она женила на себе моего дядю.

Они познакомились на свадьбе общих друзей и, возвращаясь вечером навеселе, продолжили знакомство в более интимной обстановке. А на следующий день тётя Рая (его новая знакомая и будущая жена) пригрозила моему дяде тем, что обратится в партийную организацию, если он не женится на ней добровольно. И хотя мой дядя не лишал свою новую возлюбленную невинности, так как ко времени их знакомства она была женщиной разведённой, он всё равно поспешил жениться на ней. И потом всю жизнь, как проклятый, работал на заводе, чтобы содержать свою жену, которая не желала работать (и это в советское время, когда в Уголовном кодексе существовала статья за тунеядство!) и дочь, которая родилась впоследствии.

На протяжении всей семейной жизни тётя Рая держала своего мужа в чёрном теле, не позволяя ничего лишнего и отказывая в необходимом. Я точно это знаю, потому что мой папа отдавал дяде Коле свои старые рубашки, чтобы тому было в чём ходить. Тётя Рая даже не позволяла мужу лишний раз навестить свою мать, мою бабушку, которая была добрейшей души человеком, и потому я очень редко видела своего дядю. Но при этом дядя Коля никогда ни на что не жаловался, не роптал, а наоборот, искренне радовался всякой мелочи.

И вот с возрастом, когда дядя Коля заболел и уже не мог по состоянию своего здоровья вкалывать круглые сутки, вместо того чтобы отвезти мужа в больницу, тётя Рая отвезла дядю Колю на дачу и оставила его там одного. Умирать.

Умирал дядя Коля долго и мучительно. Тётя Рая жалела денег и на лекарства и на еду для своего мужа. Лишь иногда соседи по даче, услышав крики и стоны дяди Коли, приходили проведать его и покормить. А тётя Рая явилась на дачу лишь тогда, когда дядя Коля уже умер. Похороны были скромными. Большинство родственников, включая родных сестёр дяди Коли, узнали о том, что это случилось, лишь спустя время.

И сейчас про дядю Колю никто не вспоминает. Ни семья, ни родственники, ни друзья. Пока человек был жив и вкалывал все дни напролёт, чтобы обеспечить свою семью, он был нужен. Но едва он попал в беду, надорвав здоровье, о нём тотчас все забыли. Все отвернулись от дяди Коли, словно его не существовало.

Мне жаль, но я узнала о горькой судьбе своего дяди, когда всё уже было кончено. Но, глядя на свою родню, я знаю точно: если я буду слепо следовать их завышенным требованиям, которые они предъявляют мне, я надорвусь. И в тот самый миг, когда я споткнусь и упаду, никто не протянет мне руку помощи. Наоборот. Все дружно отвернутся и пройдут мимо, не думая обо мне. В их душах даже не мелькнёт искры сожаления или сочувствия. А я, одинокая и брошенная, останусь лежать на земле и ждать, когда стервятники растащат моё бренное тело на куски.

Но только во всей этой душещипательной истории кроется небольшая засада, о которой даже не подозревают мои родственники. Я уже сбросила путы, которые связывали меня по рукам и ногам, и теперь ничто не заставит меня сдаться на милость плотоядных родственничков. Лучше я буду считать себя сиротой, чем позволю кому-нибудь из них выпить хоть грамм моей крови. Теперь они не получат от меня ничего: ни денег, ни помощи. Пусть сами справляются со своими проблемами, как это всю жизнь делаю я. Им больше не удастся похвастаться моими успехами и достижениями, потому что они о них не узнают. Для них я навсегда останусь неудачницей, которой не повезло с замужеством. Ведь если они не хотели делить со мной горе, что ж, моя радость тоже будет им недоступна. Впрочем, это их выбор. Я лишь пытаюсь примириться с действительностью.

Очень долгое время, почти сорок лет, я считала своего отца виновником моих бед. Ведь это он в детстве бил меня ремнём за мнимые провинности, к которым я не имела никакого отношения, он кричал на меня и обзывал, он всё время грозился выгнать из дому, и все самые обидные в своей жизни слова я слышала именно от него. Мать же, напротив, практически не повышала на меня голоса, но и не заступалась, хотя я всё время обращалась к ней за помощью и поддержкой. Я думала, это отец определяет политику в нашей семье и решает все важные вопросы. И его жестокость и вспыльчивый нрав постоянно приводят к тому, что я чувствую себя ущербной и несчастной.

Так продолжалось почти сорок лет, пока однажды я не пообщалась со своей тётей, младшей сестрой отца. Мы разговаривали за жизнь, и случайно она обронила такую фразу:

– После женитьбы на твоей маме брат сильно изменился.

И тогда всё встало на свои места. Эта спонтанная фраза послужила для меня своего рода кодом, ключом к пониманию всей ситуации. И картина, которая до того момента представляла собой лишь разрозненные пазлы, сложилась в единое целое. Это не отец задавал тон в нашей семье. Не он испытывал ко мне неприязнь, пытаясь сжить со свету. Это была она – моя мать. Ночная кукушка, которая всегда перекукует дневную.

Ведь если разобраться объективно, то только от отца я и видела что-то хорошее. Те немногие игрушки, что у меня были, купил мне именно он в то время, когда матери не было дома. Именно он пытался, пусть и безуспешно, решить мои проблемы, когда они возникали, привлекая помощь своих знакомых. А перед выпускным балом в школе именно он повёз меня в Москву, чтобы купить туфли, а потом повёл в парикмахерскую. Он, не мать. От матери же я никогда слова доброго не слышала. А когда я обращалась к ней за помощью, то всегда получала отказ, прикрываемый глупыми отговорками. Это она ненавидела меня и всячески пыталась внушить эту ненависть моему отцу, шепча ему по ночам о своих обидах.

Она регулярно вкладывала в его голову свои мысли и чувства, и отец, как человек доверчивый и восприимчивый, принимал на веру слова жены, от которой он только что получил изрядную порцию супружеских ласк. И на следующий день он выплёскивал на меня горы обвинений и угроз, которые на самом деле не были его истинными чувствами. Он поддавался влиянию той, которая спекулировала физиологическими потребностями своего мужа и диктовала ему свои условия.

Теперь я знаю это так же чётко, как если бы сама слышала каждое слово. Хотя признаться, однажды мне, действительно, довелось быть тому свидетелем.

Как-то раз в детстве к нам приехали родственники с ночёвкой, и, как обычно, гостям предоставили для сна мою кровать, переместив меня на пол. А поскольку в комнате, где мы с сестрой спали, места на полу не было вовсе, меня положили спать в родительскую комнату. А в период жизни с родителями процесс моего засыпания всегда занимал много времени по одной простой причине: я очень долго не могла согреться. Как потом выяснилось, у меня вегето-сосудистая дистония, и от того руки и ноги всегда холодные. Родители же никогда не считали нужным давать мне тёплое одеяло. И потому, и зимой и летом, я спала под тоненьким байковым одеяльцем. И после того как я ложилась в кровать, первые полчаса я просто дрожала, чтобы хоть немного согреться. А приблизительно через час или полтора у меня получалось заснуть.

Вот и в тот раз, когда меня уложили спать на пол, никто, естественно, не подумал, что мне может быть там очень холодно. Я лежала, стараясь не лязгать зубами, чтобы не получить очередной нагоняй от родителей. А они несколько минут лежали тихо, а потом, решив, что я уснула, начали разговаривать. Впрочем, общение было односторонним, потому что папа молчал, а мама говорила. Она рассказывала отцу о том, какая я бессовестная и эгоистичная девчонка, которая ужасно себя ведёт и не ценит хорошего к ней отношения родителей. И в качестве примера поведала следующий случай.

Днём мы с мамой ходили в промтоварный магазин, где в отделе парфюмерии и косметики я увидела недорогой и симпатичный набор теней и предложила маме купить его, чтобы мы вместе могли им пользоваться. Но она, как всегда, начала петь свою старую песню о том, что у нас нет денег на подобные вещи, и мы ушли без покупок. Причём я и думать забыла об этом косметическом наборе и потому крайне удивилась тому, что на маму этот незначительный эпизод произвёл такое громадное впечатление.

Теперь же эта история преподносилась папе так, словно я закатила истерику в магазине, поставив маму в очень затруднительное положение перед посторонними людьми. Затем мать заявила, что у меня просто непомерные запросы, и нужно это дело пресечь на корню, пока я не успела пустить всю семью по миру. А для этой цели папа должен завтра побеседовать со мной, чтобы, как говорится, популярно объяснить политику Партии и Правительства.

Во время маминого монолога папа молчал, лишь слышалось его напряжённое дыхание, а затем он сказал, что, конечно же, побеседует со мной утром.

Я же после этого разговора ещё долго не могла уснуть. Слёзы текли у меня из глаз, но я не вытирала их, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя. А утром меня ждал очередной неприятный разговор с отцом. Правда, на этот раз я была к нему готова.

После пребывания наедине с матерью, отец всегда вёл себя так, словно с цепи сорвался. Попадая под град обвинений, я даже не могла сообразить и соотнести эти факты во времени и сделать надлежащие выводы. И сейчас, прокручивая мысленно время назад, я ясно вижу, что все претензии в мой адрес высказывались отцом в основном по утрам, когда я, ещё не успев отойти от ночного сна, не могла понять, в чём же, собственно, дело. Отец кричал на меня, бросая мнимые обвинения в лени, халатности и жадности, и я не знала, как оправдаться, потому что не видела за собой вины. И потому старалась как можно быстрее убежать из дома и не возвращаться туда до поздней ночи.

Я ходила на все кружки и на все факультативы, на которые только было возможно, потому что чем меньше времени я проводила дома, тем меньше меня загружали домашней работой. Ведь не могла же мама, в самом деле, оставить своего мужа и любимую доченьку без ужина, потому что её старшая дочь задержалась до девяти вечера в школе на какой-нибудь репетиции или на мероприятии! И, пожалуй, я бы посещала ещё больше дополнительных занятий, но только для реализации этой цели существовала одна значительная проблема. Ведь родители принципиально старались тратить на меня как можно меньше денег, и потому мне разрешалось посещать только бесплатные секции. Так что выбор у меня был невелик, в отличие от сестры, которой стоило лишь заикнуться о своих желаниях, как они тут же исполнялись. Но стоило мне задать матери вопрос о несправедливом отношении ко мне, как я тут же получала ответ:

– Ты уже такая взрослая, а до сих пор ревнуешь к своей младшей сестре и завидуешь ей.

И этот ответ ещё раз подчёркивал тот факт, что моя мать совершенно не знала меня и не желала знать, потому что именно эти два качества характера, которые она всегда приписывала мне, никогда не были мне свойственны.

Как-то в одной газетной статье я прочитала, что по статистике пять процентов населения Земли никогда не испытывали чувства ревности. И к своей величайшей гордости и к огорчению других, торжественно заявляю, что я вхожу в эти пять процентов. И мой муж, и все парни, с которыми я встречалась, всегда обижались на меня из-за этого. Ведь у русского человека принято так: ревнует – значит любит. Но это не про меня. Я никогда не считала нужным бороться за чью-то любовь путём закатывания истерик, предъявления ультиматумов и запретов на общение с противоположным полом. Я слишком уверена в себе, чтобы опускаться до этого.

То же самое могу сказать и в отношении чувства зависти. Конечно, порой мне бывает обидно наблюдать за несправедливостью в распределении материальных благ, но только я никогда не зацикливаюсь на этом. Я искренне считаю: то, что легко даётся, мало ценится. И настоящее удовольствие от полученного результата можно получить только после продолжительного и упорного труда, потраченного на его достижение.

Поэтому в моём сердце никогда не было ни ревности, ни зависти, ни к сестре, ни к кому бы то ни было ещё. А вопросы своей матери я задавала исключительно потому, что хотела докопаться до сути и выяснить истинную причину плохого отношения ко мне родителей, так как полагала, что я его не заслужила.

Переосмыслив с этой точки зрения прошлое, всё становится на свои места. По какой-то причине мать всегда ненавидела меня, но не решалась в открытую высказывать свои обвинения. Она пряталась за папу, исподволь, втихую ведя свою мерзкую игру по выживанию меня из семьи. Она делала всё, чтобы я либо загнулась раньше времени, либо сбежала от них. А я страдала и мучилась, не понимая, в чём тут дело. Потому что как человек открытый и искренний, я предпочитаю не прятаться за чужую спину, а высказываю обидчику все свои претензии напрямую. И поскольку каждый судит по себе, я полагала, что и остальные, тем более члены моей семьи, должны поступать так же. Но не тут-то было! Предательство поджидало меня с самой неожиданной стороны. Ну что ж, одно в этой ситуации остаётся отрадным. Я разобралась, в чём состоит суть проблемы, и оттого теперь мне легче найти ей решение. А именно: нужно перестать общаться с той женщиной, которая обрекла меня на эти душевные муки.

Но только она не знает одного. Оттолкнув от себя ребёнка, ты избавляешься не только от проблем, связанных с ним, но и от радостей, которые он может доставить. Пусть эта женщина продолжает жить в деревне, куда сослала её любимая младшая дочь, и добывает хлеб в поте лица своего, и развлекается, наблюдая за чужими горестями и радостями в «Доме-2». А я буду покорять вершины вместе со своими детьми, которые совершенно искренне любят меня и поддерживают в горе и в радости.

И лишь один вопрос во всей этой истории остаётся открытым. За что моя мать всегда ненавидела меня? Я долго ломала себе над этим голову, но так и не пришла к однозначному ответу. И наиболее вероятной причиной этого я считаю следующую версию.

Мама всегда считала себя центром вселенной, принцессой, которой все должны восхищаться и подчиняться её воле. Она никогда не скрывала, а наоборот, всячески подчёркивала, что росла избалованным ребёнком. Будучи младшей в семье, она всегда получала всё самое лучшее и самое вкусное. К тому же она была любимицей своего отца, который, не скрывая, всегда выказывал ей предпочтение по сравнению с другими своими детьми.

Мама рассказывала, что когда она вышла замуж, то совершенно ничего не умела делать: ни готовить, ни шить, ни гладить, что по тем временам было совершенно непозволительной роскошью для деревенской девушки. Но ей повезло. Мой папа, наоборот, был старшим ребёнком в большой семье и, соответственно, умел делать всё, в том числе и ухаживать за маленькими детьми. И потому, женившись, он взял все хлопоты по дому на себя, включая заботу и о новорождённом ребёнке, то есть обо мне. Поэтому мама продолжала чувствовать себя принцессой и жить в своё удовольствие. Но, по-видимому, запросы, которые у неё всегда были, и мечты, которые она всю жизнь лелеяла, деревенский паренёк без денег и высшего образования не мог исполнить. Единственное, что он мог для неё сделать, так это увезти её после свадьбы из деревни в город. И пусть это был всего лишь небольшой городок в Московской области, для мамы в то время и это было большим достижением. И вероятно, поначалу её это устраивало, так как она полагала, что это – лишь трамплин для будущих достижений. Но только продолжения не последовало. Папа больше двадцати лет проработал в пожарной охране, не собираясь никуда переезжать или уходить на повышение. И, вероятно, со временем маму начало это тяготить, но она ничего не могла изменить.