Ночная кукушка

Но я прекрасно понимала, что отдых, в понимании моих родителей, это ежедневная работа на огороде и по дому. И на самом деле их лестное приглашение означает лишь то, что им нужны ещё одни рабочие руки, но всё равно решила согласиться, потому что детям действительно нужны свежий воздух и витамины. Как, впрочем, и мне.

– А Лина когда к вам приедет? – спросила я, чтобы заранее уточнить график нашего пребывания в деревне.

Зная о безграничном обожании родителей Линулинки-золотулинки, я понимала, что стоит только ей ступить на порог их дома, как я и мои дети сразу же превратимся в изгоев.

– Линулинка в этом году к нам не приедет. Её мужу этим летом разрешили взять лишь две недели отпуска. Остальное он будет догуливать зимой. Поэтому Линулинка решила в этот раз поехать в другую деревню к родителям мужа, потому что там нужно помочь перекрыть крышу в доме. Так что всё лето ты будешь отдыхать одна! Весь наш дом будет в твоём распоряжении.

Слова матери мы всегда слушаем сердцем, а не разумом. Не анализируя, не подвергая критике. Мы принимаем речи матери за истину, за аксиому, не нуждающуюся в подтверждениях, всего лишь по одной причине: считается, что родная мать всегда желает добра и счастья своему ребёнку. Но, к величайшему сожалению, мой жизненный опыт доказывает обратное.

Услышав приглашение мамы, я обрадовалась и поверила ей. Поверила, потому что хотела верить. Хотела надеяться, что родители действительно хотят видеть меня, потому что соскучились. Хотят пообщаться с внуками хотя бы потому, что на это лето у Лины, которая к этому времени успела снова выйти замуж и родить дочь, другие планы, и поэтому они вспомнили обо мне. Но меня и этот расклад устраивал. Поэтому я собрала большой дорожный чемодан, накупила родителям гостинцев, а также продуктов (чай, кофе, различные консервы, тушёнку, макароны, даже замороженную курицу, которую уложила в сумку-холодильник), взяла оставшиеся деньги и поехала с детьми в деревню.

С автобуса нас встретил папа, а мама приготовила ужин, и целый вечер я провела словно в сказке про счастливую семью. Мама и папа вежливо беседовали со мной, интересуясь нашими новостями, и на какое-то время я подумала, что наконец-то всё изменилось в лучшую сторону. Родители стали относиться ко мне с уважением, и большего я и желать не смела. Но уже утром всё изменилось.

Просыпаюсь я всегда очень рано. Также как и родители. Поэтому, когда я вышла из дома в туалет, который, как и в любой деревне, располагался за домом, то услышала слова отца, обращённые ко мне:

– Здорова же ты спать, Светка! Хватит бока отлёживать, пора приниматься за работу!

И мне указали на огромный таз с грязным бельём, который требовалось выстирать до завтрака.

Спорить было бесполезно, да я и ожидала нечто подобное, потому, не говоря ни слова, я взяла ведро и стала набирать из шланга воду.

– Ты зачем это воду в ведро наливаешь? – сразу же напустилась на меня мать.

– Чтобы согреть её! Вы же сами велели мне выстирать бельё, – ответила я.

– А зачем воду для этого греть? Мы, к твоему сведению, за газ деньги платим! А пенсия у нас не резиновая, – сразу же одёрнула меня мать. – Будешь стирать в холодной воде! Наливай из шланга прямо в таз, а ведро неси на место!

– Но бельё же не отстирается в холодной воде! – возразила я.

– А ты лучше стирай, чтобы отстиралось! – ответила мать.

В итоге я перелила воду из ведра в таз, после чего отнесла ведро обратно в кладовую.

– А где стиральный порошок? – затем спросила я у матери.

Нехотя она вручила мне пачку дешёвого порошка со словами:

– В следующий раз сама будешь покупать!

Слышать это было, мягко говоря, странно, потому что родители поручили мне стирать их бельё. В этом тазу не было даже моего нового платка. Так что мне и так предстояло бесплатно работать на них, а они ещё и требовали, чтобы я использовала для работы свои подручные материалы.

И вот в ледяной воде я, как могла, тёрла жирную и грязную родительскую одежду, используя при этом плохонький стиральный порошок. Мне пришлось чуть ли ни в кровь стереть кожу на руках, чтобы хоть немного смыть грязь с их белья.

А когда я вылила мыльную воду и стала набирать чистую, мать снова одёрнула меня.

– Полоскать будешь только раз! Вода у нас тоже платная. А то ты здесь в своё удовольствие полоскаться будешь, а мы потом с отцом из долгов до конца жизни не вылезем!

– Но одного раза мало! Сама видишь, сколько белья! Тут, как минимум, раза три полоскать нужно, – принялась я объяснять матери.

– Если нальёшь воду в таз больше одного раза, платить за это будешь сама! Это у вас в Москве зарплаты огромные, вот ты и привыкла разбрасываться деньгами! А нам тут с отцом каждую копейку считать приходится! – со злостью рыкнула на меня мать.

Я не стала спорить. Но когда я прополоскала одежду один раз, то ощутила, что порошок совершенно не смылся. Поэтому, когда никого рядом не было, я налила ещё воды в таз. Хотя и этого было мало, но, по крайней мере, так было уже лучше. Потом я развесила бельё на верёвке во дворе и пошла в дом проведать детей. К тому времени они уже проснулись, что неудивительно, так как стирка заняла у меня приблизительно час. Затем мы пошли на кухню завтракать.

Мама напекла блинчиков на сыворотке. Молоко она пила только сама, либо использовала для творога, который тоже ела сама. Ну а отходы производства можно было использовать на корм нам. Даже несмотря на то, что я была кормящей матерью, я всё ещё не имела права на молочные продукты. Но я была рада и тому. Мы поели блинов с прошлогодним вишнёвым вареньем, после чего я хотела немного погулять с детьми.

– Светка, – снова обратилась ко мне мать. – Раз вы идёте гулять, то купите в магазине бутылку подсолнечного масла и хлеб, а потом зайдите на почту и возьмите сегодняшнюю газету для папы.

Я думала, что мама даст мне денег на эти покупки, но не тут-то было! Вероятно, она полагала, что мы должны оплачивать своё проживание в их доме не только работой, но и дополнительными денежными средствами.

И, собрав детей, я отправилась на прогулку по деревне. Я старалась бродить как можно дольше, потому что мне совершенно не хотелось возвращаться к родителям. Я знала, что мой приход ознаменует собой новый объём работы, которую предстоит сделать. Но гулять здесь было совершенно негде.

Мы с детьми несколько раз прошли вдоль всей деревни и обратно, и всё равно это заняло у нас меньше двух часов.

Вернувшись в дом, я отдала маме покупки, но услышала в ответ лишь упрёки.

– Папа другую газету хотел почитать!

– Но она была всего одна! Других там просто не было!

– А нужно было попросить! Это приезжим они всегда предлагают одну газету, а для своих у них всегда припасено что-то поинтереснее! – недовольным тоном пробурчала мать. – Ничего тебе поручить нельзя!

– Но откуда я должна была это знать? Ты же меня не предупредила!

– А самой спросить трудно? – снова попрекнула меня мать.

Вот так всегда! Делаешь, что велено, и всё равно остаёшься виноватой. Прямо как в детстве.

На обед был суп, который сварила мама, а затем у родителей был традиционный послеобеденный отдых. Сколько себя помню, родители всегда ложились спать после обеда. Причём всегда в мою постель. Но в доме бабушки комнат было больше, поэтому мама с папой легли отдыхать в свою кровать. Я же, воспользовавшись временной передышкой, посвятила это время детям. Мы побродили по огороду, поиграли, почитали книжки. А потом родители проснулись, и мне предстоял новый фронт работы. Нужно было собирать с грядок огурцы на продажу. Эта работа заняла ещё пару часов, а затем нужно было готовить ужин. И для этого папа достал из подпола ведро прошлогодней картошки.

– Может, стоит выкопать молодую? – осторожно спросила я.

– Ишь, чего выдумала! А эту кто доедать будет? – строго спросила мать.

И мне пришлось чистить старую картошку, которая была мелкой и дряблой. Когда бабушка была жива, она такой картошкой кормила поросят, а когда перестала держать свиней, то просто выкидывала. Я думаю, что и родители вряд ли сами ели такую картошку. Наверняка приберегли её для меня. И я предприняла вторую попытку изменить наш рацион.

– Мама, я же привезла макароны и тушёнку. Давай я лучше их приготовлю!

– Нет, – не позволила мне прикоснуться к привезённым продуктам мать. – Их мы ещё успеем съесть. А пока чисти картошку!

Деваться было некуда, и я почистила эту плохонькую картошку, помыла огурцы с огорода, что и составило наш ужин.

А потом, к моему величайшему изумлению, мама стала щедро набирать воду в вёдра и греть её, а папа стал переливать эту воду в бак, стоящий на душе.

Душ в деревне, как и туалет, располагался в отдельном помещении во дворе. Это была деревянная кабинка, в потолок которой вкручена душевая лейка с краном. А вода поступала из бака, стоящего на душевой кабинке. А к баку подобраться можно было лишь по приставной лестнице. Так что подобное физическое упражнение было сложно осуществить одному. Поэтому папа поднимался по лестнице, мама подавала ему ведро с водой, чтобы потом перелить в бак.

Увидев подобные манипуляции со стороны родителей, я наивно подумала, что сейчас нас всех ожидают водные процедуры перед сном. Но как бы не так! Сначала в душ сходил папа, сбросив грязную одежду в таз, что означало для меня новую работу на завтрашнее утро, затем в душ пошла мама, точно также бросив грязную одежду в таз. А когда мама вышла из душа, я спросила её:

– А нам тоже можно помыться?