Пропавшая пастораль

– Нет, никогда! – она замотала головой. – Он интеллигентный парень был. Они, кажись, даже не ругались.

– Так почему же развелись?

– Бабу он другую нашел, – задумчиво проговорила та.

Когда Юля вышла из маршрутного такси и направилась к студии, опять пошел дождь. Она раскрыла зонт и ускорила шаг.

– Девушка, вы куда так спешите? – раздался рядом знакомый голос.

Она оглянулась и увидела своего сотрудника – оператора Виктора Николаева.

– На работу, дяденька! – засмеялась она.

– Какой же я тебе дяденька? Ты забыла, что старше меня почти на два года! – заулыбался он.

– Николаев, а тебе объясняли в детстве, что неприлично говорить женщине о ее возрасте?

– «Я начал жизнь в трущобах городских, и добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, я есть просил, я замерзал», – пропел он известную песню и сделал жалобный вид.

– Вот я сегодня видела настоящие городские трущобы, – уже серьезно произнесла журналистка.

– Где же тебя носили твои изящные ножки? – спросил мужчина, подлезая под Юлин зонт и положив свою руку ей на талию.

– В Дзержинском районе!

– Зачем?

Она вздохнула:

– Там молодую женщину убили.

– Опять двадцать пять! Она тебе кто: сестра, подруга или какая другая родственница?

– Никто, – Симонова вошла в услужливо распахнутую Виктором дверь на телестудию, – она просто несчастная женщина, у которой осталась пятилетняя дочка.

– А я подумал, что ты начнешь расследовать дело с подменой картины, – задумчиво сказал он.

– Это дело я не потяну, – вздохнула Юля.

– Почему? – Виктор театрально развел руки в разные стороны и с иронией добавил: – В мазках Лепажа ты разбираешься…

– К сожалению, у меня нет связей в Интерполе, – в тон ему ответила Симонова, – пусть органы выясняют это без меня!

– С тобой им было бы легче, – опять пошутил Николаев.

– Гораздо! – усмехнулась журналистка и тут же строго добавила: – А вот найти убийцу, сделавшего ребенка сиротой, это важно.

Оператор остановился и вполне серьезно спросил:

– Я опять в деле?

– Этим занимается убойный отдел, а я лишь помогаю Андрею, – она сложила зонт в коридоре, – но если ты со мной, буду рада!

– Ты же знаешь, – он улыбнулся, – я с тобой!

После эфира Николаев галантно выставил локоть, предлагая жестом Юлии опереться на него.

– На ступеньках скользко, – предупредил он.

– Погода сегодня хорошая, – втянув в себя ночной воздух, задумчиво проговорила журналистка, когда они вышли из здания телестудии, – Виктор, чувствуешь? Пахнет грибами.

– Это не грибами, а сыростью пахнет, – засмеялся коллега, – если хочешь прогуляться, пожалуйста!

– Хочу! – сразу согласилась она.

Аккуратно обходя неглубокие лужи на тротуаре, они шли по ночному городу, будто заговорщики. И не хотелось думать ни об Андрее, который скорее всего уже вернулся со службы, ни о жене Виктора, возможно, ожидающей мужа. Только ночь, неоновые вывески, желтый свет уличных фонарей, редкие машины и влюбленная парочка, идущая под руку. Как по мановению волшебной палочки исчезла, испарилась куда-то дневная суета. Таинственный сумрак будто черным сверкающим плащом накрыл город, который безропотно притих, повинуясь фантастическим чарам феи ночи.

– У нас с тобой завтра съемка, выезд в десять.

– Знаю, – журналистка устало улыбнулась, – а как ты думаешь, в картинной галерее, действительно, висит подделка?

– Не знаю.

– Но ты же сам пишешь копии, – напомнила она Николаеву.

– Давай лучше поговорим о деле в Дзержинских трущобах, – Виктор хмыкнул, – расскажи, что тебе известно про убийство этой женщины, – попросил он, – чтобы я был в курсе с самого начала.

Юля очень удивилась тому, что Виктор не стал комментировать возможную кражу «Юной пастушки». Но вида не показала. Она лишь разочарованно вздохнула и спокойно начала излагать факты, которые ей были известны, добавив в конце:

– Я узнаю у Андрея адрес, где жила Камилла, и пока он ищет её бывшего мужа, мы с тобой туда сходим и пораспрашиваем соседей.

– Да, – согласился он, – ты умеешь найти ключик к любому человеку. Что-нибудь, да нароем.

– Я постараюсь, а уже потом будем делать выводы.

– Кстати, эта дамочка давно проживала в коммуналке? – поинтересовался Николаев. – Думаю, надо и с этими соседями поговорить. Ну не все же там алкаши?

– Скорее всего, оперативники обошли все квартиры, но я согласна с тобой – народ у нас «уголовку» не любит, особенно в таком районе. Надо будет в выходные пройтись по подъезду.

– Юль, – мужчина остановился и нежно взял подругу за плечи, – какая ты сейчас красивая, – он трогательно поправил воротничок ее блузки, выглядывающий из куртки, и заметил, как профессионал, – свет от фонаря мягко падает слева. Получается такой таинственный образ.

Она не улыбнулась и не отшутилась, как это бывало раньше. Молодая женщина молча двинулась дальше.

– Обиделась? – смущенно спросил он.

– Нет, – Юля опустила голову, – устала сопротивляться. Знаю, что поступаю неправильно, а сделать ничего с собой не могу. Перед Андреем стыдно. Хочу, чтобы было как раньше, – она махнула рукой, – а не получается. Моя беда в том, что я не могу притворяться.

– Я тоже сначала пытался сохранить семью, – Николаев опять остановился, достал из кармана трубку и табак, – но понял, что всё бесполезно. Переживаю только за дочку.