Пропавшая пастораль

Их взгляды вновь встретились, и Виктор порывисто обнял Юлю.

– Не могу без тебя, понимаешь? Жить, дышать, работать, ничего не могу! Раньше на телестудию шел, чтобы заниматься любимым делом, а теперь – только, чтобы тебя увидеть!

– Я тоже, – прошептала она и почувствовала прикосновение его губ на своем лице. Мужчина крепко прижал ее к себе, и она мгновенно ощутила, как от него приятно пахнет табаком, который смешался с запахом волос. Её руки безвольно упали вдоль тела. От невероятной слабости и непреодолимого волнения она лишь вздохнула и подумала, что уже не в силах противостоять охватившему её чувству.

3. Сюжетная картина с хохломой

Спустя час, Юля посмотрела на экран мобильника. Была уже полночь, когда она вошла в подъезд. Она открыла дверь своей квартиры ключом, чтобы не разбудить Андрея. «Хорошо, если он спит», – подумала она о своем гражданском муже. Ей совсем не хотелось объясняться с мужчиной сейчас, потому что чувствовала себя преступницей. Не включая свет, Юля сняла пальто в коридоре и прошла в комнату. В квартире было удивительно тихо. Дочь Марта осталась опять у ее матери: и школа ближе, и бабушка уделяет больше времени своему любимому десятилетнему чаду. Как любит говорить мама:

«Мы с Мартой учимся в одной школе. Только она – ученица, а я – директор».

От лунной дорожки, пролегающей от окна, в комнате было светло. Приглядевшись, Юля увидела, что диван собран. Она щелкнула выключателем. Андрей лежал в одежде и молча смотрел перед собой. Он не проронил ни слова, но его поза красноречиво говорила об обиде. А у неё не было настроения оправдываться. Юлия молча выключила свет и пошла в комнату дочери. Она долго не могла уснуть, мысли мешали, будто рой надоедливых насекомых. Сначала она себя отругала за то, что поддалась безумному порыву и целовалась с женатым мужчиной, зная, что её ждет дома Осипов. Потом она оправдала свои действия тем, что это не распутство двух взрослых и несвободных людей, а настоящее чувство. Через пару минут она мысленно взбунтовалась против молчаливого осуждения Андрея, считая, что он сам виноват, потому что уделяет ей мало внимания. Уже под утро ей безумно стало себя жалко, и она даже всплакнула в подушку о своей несчастной женской доле. Только в пятом часу она уснула, продолжая шмыгать носом, как маленький ребенок.

Когда сонная Юля, лениво потягиваясь, пришла утром на кухню, то увидела короткую записку на столе: «Ушёл на работу». И подпись. Юлия села на стул. Было что-то необъяснимое в этих последних событиях: невольное признание Виктора в любви, их страстные поцелуи на улице ночного города и безмолвная обида Андрея.

Все так логично и в то же время неожиданно. Так же, как почти два года назад, когда Юля устроилась работать на студию «Телеком» и познакомилась с майором Осиповым, который искал убийцу главного режиссера. Казалось, вот он, Андрей, такой надежный и настоящий. Шло время, но даже намеки его лучшего друга и коллеги Вениамина Колесникова о том, что пора бы распрощаться со статусом холостяка, не возымели никакого действия. По взаимному решению Андрей переехал жить к Юле. И никаких планов на будущее, никаких перспектив настоящей семьи и рождения общего ребенка. А этим летом в ней что-то надломилось. Возможно, просто устала ждать предложения. Или, может быть, поняла, что друг и коллега Виктор Николаев, все это время ухаживающий за ней, вдруг стал ближе и понятнее. Совместное расследование убийства дяди Вани Чугунова и раскрытие тайны Георгиевской сабли, принадлежавшей её прадеду, неожиданно сплотило и сблизило их. Она вспомнила, как Виктор разыскивал её, когда она попала в беду. И незачем лукавить, что именно тогда, когда он спас её, найдя обессиленную в сыром подвале чужого дома, она почувствовала к нему не только благодарность. Вспыхнуло взаимное чувство. Тогда, четыре месяца назад, она попросила его: «Не торопи меня», и Николаев все это время вел себя благородно, не провоцируя и не упрекая. У них было время понять, что на самом деле происходит с ними. И сейчас Юлия созрела, чтобы разорвать этот любовный треугольник.

Майор Колесников стремительно зашёл в кабинет и положил на стол перед Андреем папку с документами.

– Здесь опросы соседей по убийству на Октябрьской. Виталий сейчас всё рассортировал. Андрюшка Борисыч, какие у тебя соображения по этому делу? – он уселся напротив коллеги.

– Думаю, что «работал» один человек, – Осипов почесал затылок, – никакого шума и следов. Убийца хорошо рассчитал время: и соседей нет, и жертва дома одна. По словам тех же соседей и бывшего мужа в комнате ничего не пропало. Хотя, – он усмехнулся, – я не опирался бы в своих выводах на эти показания.

– Согласен, – Колесников откинулся на спинку стула, – все они – люди заинтересованные!

– По тому, что не присутствуют явные мотивы для убийства, делаю вывод, что история давняя, и совершено преступление кем-то из ближайшего окружения, – задумчиво произнес Осипов.

– Например? – усмехнулся Вениамин.

– Это может быть неудачливая соперница, отвергнутый поклонник, бывший муж или его «дружки», которым он задолжал большую сумму, – уныло перечислил Андрей.

– А между тем Гафуров Илья Тимурович не состоит в официальном разводе с убитой Камиллой Гафуровой!

– Да ты что?

– Да, она подавала на развод, но он не пришёл на заседание суда! – Колесников провел своей широкой ладонью по лицу. – И это мне кажется странным! – и он начал рассуждать о нелогичности поступков Гафурова.

Андрей смотрел на своего коллегу и товарища, раскладывающего все известные факты по полочкам. Он вдруг подумал, что с другом ему повезло, а вот с женщинами никак не получается. Осипов вздохнул, вспомнив Юлю.

– Да ты меня не слушаешь, Борисыч! – щелкнув пальцами перед лицом Андрея, воскликнул Вениамин. – Что стряслось у тебя?

– Всё отлично, – махнул тот рукой, – извини, просто отвлекся.

– Неужели с Юлей поругался? – предположил Колесников.

– Слушай, Шерлок, – усмехнулся Осипов, вспомнив студенческую кличку друга, – это к делу не относится!

– К делу, – Вениамин хлопнул ладонью по папке с документами, – может, и не относится, а мне лично важно, что у моего друга на душе!

– Ты понимаешь, – виновато проговорил Андрей, – я вернулся с работы вчера, а Юли нет и нет. Пришла в двенадцать ночи и, ничего не объясняя, ушла спать в дочкину комнату…

– А ты, значит, обиделся, что женщина тебя с работы с хлебом-солью не встречает, да возвращается поздно? – Колесников встал и отошёл к окну. – А ты забыл, что она – журналист? Что у неё еще есть дочь, что отец лежит с инсультом и куча проблем, в которые она тебя не посвящает?

– Она могла бы просто объяснить, – начал оправдываться Осипов.

– Кому объяснять? Тебе? – Вениамин отвернулся от окна и посмотрел с иронией на своего друга. – А ты что сделал для своей любимой женщины? Пришёл с работы и уселся перед телеком?

– Нет, я просто лежал на диване и ждал!

– А мог бы приготовить ужин, разложить постель, наконец! Да что там, – он махнул рукой и сел опять на свой стул.

– Твоя Даша… – сказал Андрей и замолчал, столкнувшись с осуждающим взглядом товарища.

– Я с Дашей встречался два месяца и сделал ей предложение, а ты с Юлей живешь почти два года и тянешь кота за хвост! Или ты думаешь, что такой красивый, умный и богатый, и пусть она радуется, что ты вообще с ней рядом?

– Венька, – простодушно проговорил Осипов, – ты же знаешь, что это не так! Ты знаешь, что я Юльку люблю, но мой первый неудачный брак…

– Не могу ничего тебе ответить, кроме того, что глупо мусолить годами одно маленькое сексуальное происшествие, которое, извини, сложно назвать браком, – он покачал головой и решительно продолжил тему убийства, – Мне этот Гафуров очень несимпатичен! Он женился на девушке из интеллигентной семьи сразу после смерти её отца, и пришёл жить, как говорится, на всё готовенькое. Шикарная трехкомнатная квартира в самом центре, да там потолки почти четыре метра, представляешь? А потом всё нажитое её родителями продал, бросил жену с дочкой в коммуналке, а сам уже с другой!

Андрей встал со своего места, подошел к Колесникову и подал ему руку:

– Спасибо тебе!

Тот улыбнулся и пожал протянутую ладонь:

– Так, что думаешь по поводу Гафурова?

– Меня удивляет то, что он не забрал к себе жить пятилетнюю дочь. У него что сердце не болит, как там его ребенок у чужой тетки? После такого циничного поступка я могу с легкостью подозревать его в чем угодно, – ответил Осипов.

– Вот тут я с тобой согласен! – подмигнул Вениамин.

Симонова решила не откладывать в долгий ящик поход к Ксении Романовне за обещанным ей холстом. Она уже мысленно представляла себе процесс работы над будущей картиной. Руки чесались от предстоящего погружения в почти забытый мир сочных мазков, смешивания масляных красок, запаха растворителя и скипидара. Лишь только она сдала готовый выпуск авторской передачи главному редактору, сразу достала визитку профкомовской коллеги и набрала ее номер. Ксения продиктовала ей адрес, и журналистка помчалась на остановку маршрутного такси. Когда перед Юлей распахнулась дверь с красивым декоративным покрытием «под дуб», она с трудом узнала хозяйку. Ухоженная и немного ироничная Ксения дома оказалась симпатичной женщиной под сорок с прихваченными деревянной заколкой светлыми волосами и нежно-голубом халатике «а-ля французский прованс». Она была настолько хороша в своей натуральности, что Юля невольно залюбовалась приятельницей.

– Ну, что же ты встала как вкопанная? Проходи! – улыбнулась Ксения, приглашая гостью в квартиру.

Юля прошла, с интересом разглядывая интерьер. В квартире было просто и одновременно роскошно. В кухне-столовой стоял камин, над которым висели часы, изготовленные в том же стиле, что и очаг. Пузатый самовар и бронзовые подсвечники придавали помещению какую-то средневековую фундаментальность и обстоятельность. А рядом – расписные глиняные горшки и деревянные ложки типа «Хохлома». На стенах – клетчатые обои, а на полу рядом с камином – настоящая связка березовых брусков.

– Как в краеведческом музее, – восхищенно произнесла журналистка, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, – будто попала в настоящую русскую избу!

– Ты угадала, – негромко засмеялась хозяйка, – все наше, фамильное, не с блошиного рынка, а доставшееся по наследству от бабушек и дедушек.

– Ух ты, – улыбнулась гостья, – замечательное наследство! А это кто? – она протянула руку в сторону торцовой стены, на которой в разных стильных рамочках висели старинные семейные снимки.

– Наши предки, – с достоинством ответила Ксения, – практически всё родословное дерево.

– Обожаю старинные фотографии, – с искренним восторгом промолвила Симонова, – и раньше удивлялась, почему у всех людей на фотокарточках одинаковые позы? Вы обращали внимание? – она кивнула хозяйке. – Мужчины обычно кладут руки на плечи женщин, а те опираются локотком на столики или держаться за руки.

– Действительно, – покачала головой хозяйка.