По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Под водой, в небесах, на паркете. Том 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Под водой, в небесах, на паркете. Том 1
Т. Н. Борисов
Сборник рассказов о службе автора в ВМФ СССР и России, его путь от курсанта Высшего военно-морского инженерного училища до вице-адмирала, одного из высших чиновников государства российского. Название книги полностью соответствует его послужному списку. В книге много смешных и трагичных эпизодов, случаев, неизвестных широкой публике, анализ катастроф АПЛ «Комсомолец» и «Курск», описание особенностей работы в Правительстве РФ и Администрации Президента РФ, Главной военной инспекции РФ…
Под водой, в небесах, на паркете
Том 1
Т. Н. Борисов
Моим Родителям,
Моим Учителям,
Моим Единомышленникам
Офицерам России
посвящается.
© Т. Н. Борисов, 2018
ISBN 978-5-4485-7996-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Что заставляет людей браться за перо или садиться за клавиатуру компьютера и делиться своими воспоминаниями со всеми желающими? Трудно сказать. Если исключить явных графоманов, то, очевидно, это желание высказаться, оценить происходившие на их глазах события, так сказать, пост фактум. Возможно – несколько приукрасить или обелить личное участие в них и «застолбить» таким образом свое место в Истории. Каждый человек воспринимает все происходящее субъективно, в зависимости от обстоятельств, степени и уровня своего участия, и под своим углом зрения. Об этом блестяще писал еще Новиков-Прибой в романе «Цусима»: «Одно и то же событие воспринимается совершенно по-разному с капитанского мостика и из кочегарки». Недаром даже существует поговорка: «Врет, как очевидец». В детстве мне запали в память слова адмирала флота Советского Союза Исакова: «Писать мемуары – это оправдываться перед потомками!» Тем не менее и Иван Степанович не удержался и написал сборник великолепных морских рассказов.
Несколько лет назад на дружеской встрече с бывшими сослуживцами, когда после обильного застолья разговор плавно перешел с женщин на политику и ближнюю историю, мне пришлось постоянно вмешиваться в разговор, внося уточнения и поправки, ибо, как участнику отдельных событий в нашей стране, довелось видеть их «изнутри», общаться со многими интересными (и не очень) людьми, наблюдать их поведение в экстремальных ситуациях, видеть их героические и подлые поступки, трусость и благородство, воровство и бескорыстие, словом, жизнь во всех ее проявлениях. Полагаю, что мои комментарии заставили многих присутствующих по-новому взглянуть на те или иные факты из нашего недавнего прошлого. Когда мы уже прощались, подошел знакомый из генерального штаба и попросил опубликовать мои воспоминания: «Потомки, да и наши современники, не поймут нас, офицеров, принимавших присягу и, казалось бы, ничего не сделавших для своей Родины. Напиши обязательно! Пусть народ знает, что не все, кто носит погоны, продажные шкуры!» Тогда я не прислушался к совету старого генерала, но спустя три года меня уговорили написать пару статей для журнала «Военно-исторический архив». После их опубликования выяснилось, что многих интересуют подобные материалы, во всяком случае, в редакцию журнала стали поступать запросы на продолжение серии воспоминаний о тех событиях, которые никогда не освещались прежде нашей прессой, или освещались, так сказать, слишком предвзято. Со временем накопилось несколько десятков статей, серьезных и не очень, но отражающих жизнь в том виде, в каком она представала передо мной за 32 календарных года службы в рядах сначала советских, а позднее – российских вооруженных сил. Я прошел путь от курсанта Высшего военно-морского инженерного училища им. Ф. Э. Дзержинского до вице-адмирала. Жизнь сложилась так, что, начав службу на атомных подводных ракетоносцах, после окончания Военно-морской академии им. А. А. Гречко, довелось продолжить ее в научно-исследовательском центре ВМФ, много времени проводить в летающей лаборатории над морем, участвовать в сложнейших научных экспериментах. Был прикомандирован к Центру программных исследований АН СССР. Возглавлял Комитет по проведению подводных работ особого назначения при Правительстве РФ, руководил работами по обследованию затонувшей в Норвежском море на глубине 1685 метров атомной подводной лодки «Комсомолец» и участвовал в разработке уникального проекта ее изоляции прямо на грунте. Служил в Администрации Президента России, возглавлял третью инспекцию Главной военной инспекции РФ, вновь был прикомандирован к Правительству РФ, окончил Российскую академию государственной службы при Президенте РФ, был прикомандирован к Счетной палате РФ, так что название данного сборника рассказов («Под водой, в небесах, на паркете») полностью соответствует моему прохождению службы. Как она проходила, станет ясно из их содержания, могу только добавить, что если читатель найдет для себя в приводимых ниже рассказах хоть что-то новое, интересное, поучительное, если он где-нибудь улыбнется или вознегодует, я буду считать, что не зря согласился взяться за перо…
Ой, и правда восемь!
Много лет назад, в 1974 году, я учился в Высшем военно-морском инженерном ордена Ленина училище в городе на Неве, колыбели трех революций, Северной Пальмире и прочая, и прочая, то есть в Ленинграде. Город действительно восхищал нас, курсантов, своей красотой, изяществом, историческими памятниками, культурой коренных ленинградцев.
Почему военно-морское училище носило имя сугубо сухопутного человека – председателя ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского – было для нас секретом. Впрочем, никто особо об этом и не задумывался. ВВМИОЛУ им. Ф. Э. Дзержинского, или, как все ее любя называли, Дзержинка, была и остается старейшей кузницей инженерных кадров для российского, затем советского, и вновь российского ВМФ. Тысячи офицеров флота с благодарностью и любовью вспоминают годы, проведенные в ее стенах. За более чем 200 лет своего существования Училище размещалось в различных помещениях, несколько последних десятилетий – в здании Адмиралтейства, одном из символов Ленинграда, пардон, Санкт-Петербурга.
Психология людей довольно забавная штука. Пока город носил имя вождя революции, В. И. Ленина, все упорно именовали его Питером, но как только «историческая справедливость» восторжествовала, и город обрел свое старое имя, его (с не меньшим упорством) стали называть Ленинградом. Психологи, возможно, когда-нибудь объяснят данный феномен неистребимым в народе духом противоречия или другим образом, но к истории, о которой идет речь, название города не имеет ровным счетом никакого отношения.
Другая особенность человеческой психики заключается в том, что со временем из памяти стираются многие малоприятные воспоминания, уступая место хорошим, добрым, забавным эпизодам, фактам, событиям, скрашивающим долгие дни и вечера на старости лет. По всей вероятности, это своего рода предохранительная механизм человеческого организма, ибо, накопив за многие годы жизни огромное количество отрицательных воспоминаний и не менее отрицательных эмоций, люди к концу жизни или впадали бы в черную меланхолию, или начинали мстить за старые обиды, или просто сходили бы с ума, правда, это только в том случае, если им есть с чего сходить, но я опять отвлекся.
Итак, речь пойдет о забавном эпизоде из курсантской жизни, любезно сохраненном моей памятью на протяжении трех десятилетий, хотя, должен признаться, на моем пути за эти годы были и более значимые события. Некоторые имена и фамилии, по понятным причинам, я заменил, но это ни в коей мере не отразится на сути описываемых событий. По ходу повествования мне придется давать некоторые пояснения, ибо иначе современный или (смею надеяться) будущий читатель не поймет побудительные мотивы тех или иных действующих персонажей.
Теперь представьте себе времена «махрового застоя» (в современной трактовке). Мы дружно строили коммунизм, знали, что от нашего успешного усвоения знаний зависит обороноспособность нашей Родины – Союза Советских Социалистических Республик (поверьте, в те времена это был не пустой звук) – и старались учиться в меру своих сил и способностей, тем более, что у нас был и дополнительный стимул – в случае наличия «хвостов» курсант автоматически лишался увольнения, а в особо тяжелых случаях («завале» сессии) – отпуска.
Сейчас мало кто помнит о социалистическом соревновании, социалистических обязательствах, но в те времена это было святое. Социалистические обязательства курсантов обычно заканчивались вызовом на социалистическое соревнование однокашника из своего или параллельного класса. Не знаю, кого вызывали на социалистическое соревнование командиры рот и начальники факультетов, но и у них были свои стимулы. Роты, в которой набиралось определенное количество отличников, объявлялись отличными. Командир отличной роты получал надбавку в 70 рублей, что при его денежном довольствии около 250—280 рублей было весьма существенно. Соответственно, командиры рот были готовы на все, чтобы улучшить свое материальное положение. Преподаватели, такие же офицеры, как и командиры рот, чудесно понимали последних и зачастую были снисходительны к мелким промашкам курсантов, особенно в тех случаях, когда рота имела шансы стать отличной или подтвердить это высокое звание. Были случаи, когда курсанты, явно идущие ко дну на экзамене, объявлялись больными и отправлялись в санчасть. «Заболевшие» исключались из экзаменационной ведомости и могли сдавать «заваленные» предметы после сессии хоть до посинения, на любые оценки: на судьбу отличной роты это уже не влияло. Должен отметить, что эти маленькие «хитрости», как правило, не отражались на качестве подготовки будущих офицеров флота, так как сильнейший профессорско-преподавательский состав Дзержинки делал все возможное, чтобы заинтересовать курсантов своими дисциплинами и передать им необходимые знания в полном объеме. Причем Дзержинка не являлась каким-то исключением из правил – подобные порядки царили практически во всех учебных заведениях Министерства обороны Советского Союза.
Теперь Вы, уважаемый читатель, немного представляете себе обстановку в любом высшем военном училище МО СССР в начале-середине 70-х годов и сможете до конца оценить комизм происшедшего.
Наш 332 класс готовился к сдаче экзамена по иностранному языку. Зубрили правильные и не очень глаголы, времена, специфические выражения, пополняли свой словарный запас. Произношение особо никого не волновало, ибо все равно никто из нас не имел права общаться с иностранцами, о чем с будущих офицеров заблаговременно взяли подписку. Мы, технари, должны были хорошо знать специальные кораблестроительные термины и уметь делать сложные технические переводы. Понимая, что разговорная речь нам все равно никогда не пригодится, преподаватели нас особо не мучили, пытаясь выработать оксфордский или кембриджский прононс у абсолютно безнадежных в этом плане будущих инженеров. Вследствии вышеперечисленных причин большая часть курсантов с трудом изъяснялась на чудовищном английском, но зато делала прекрасные переводы сложнейших технических текстов. Командир нашей роты, капитан-лейтенант (в то время) Ефим Михайлович Булавкин, был молод, честолюбив, любил курсантов и старался всеми силами поддержать звание отличного подразделения. В сущности, как я теперь понимаю, тогда он был не намного старше нас. Ефим Михайлович часто заходил в каждый из трех классов своей роты, пытался настроить нас на отличную сдачу предмета, хотя, честно говоря, он больше мешал, чем оказывал помощь. В один из таких его заходов в наш класс к Булавкину подошел курсант, назовем его Сашей Петренко, и очень вежливо попросил разрешения обратиться.
Получив разрешение, Саша, глядя прямо в глаза комроты, проникновенно произнес:
– Товарищ командир! Вы меня и мои возможности хорошо знаете. Английский я сдать не смогу. Прошу Вашего разрешения не ходить на экзамен. Потом, спустя несколько дней как-нибудь сдам.
Ефим Михайлович, по всей вероятности уже мысленно включивший в свой скромный семейный бюджет надбавку за отличную роту, потерял дар речи. Наконец, обретя способность говорить, он кратко изложил курсанту все, что он думает о нем и о его способностях. Петренко чуть ли не плакал, но стоял на своем: экзамен он сдать не сможет, а посему не будет и пытаться.
Немного успокоившись, Булавкин вспомнил, что Саша при всех своих недостатках очень исполнительный и дисциплинированный курсант, и поступил до гениального просто:
– Курсант Петренко! Приказываю Вам прибыть на экзамен и сдать его!
Приказы в военной организации не обсуждаются, а выполняются, поэтому в ответ последовал молодцеватый ответ:
– Есть прибыть на экзамен и сдать его!
И чуть менее бодрым голосом: «Только я его все равно не сдам, товарищ капитан-лейтенант…»
Ефим Михайлович размышлял несколько минут, и озадачил Александра неожиданным вопросом:
– А один билет выучить сможешь?
– Смогу, но ведь их двадцать шесть!
– Это мои проблемы. Выбирай билет.
– Самый легкий – восьмой, но товарищ командир…
– Учи восьмой билет и ни о чем не думай!
– Товарищ командир, но помимо билета задают дополнительные вопросы, я на них не отвечу!
– Дополнительных вопросов не будет! Сдавать пойдешь седьмым по счету, возьмешь билет, который будет лежать сверху. Вопросы есть?
Вопросов не было. Булавкин удалился. Петренко совсем было упал духом, но тут на помощь пришли товарищи. Практически весь ответ на восьмой билет был изложен в транскрипции русскими буквами, Саша с воодушевлением взялся за работу и спустя два дня, к экзамену, довольно бойко мог его воспроизвести.
Наступил судный день. В класс запустили четверых курсантов, они взяли билеты, сели за парты готовиться, а остальных попросили подождать своей очереди в коридоре. Саша заметно нервничал, но держался молодцом: Ефим Михайлович заверил его, что все идет по плану. Наконец, первый сдавший экзамен курсант вышел. Пригласили следующего. Тот бодро постучал в двери и на чистейшем английском с рязанским акцентом произнес:
– Мей ай комин?
Получив разрешение, подошел к столу экзаменационной комиссии.
– Комрад инстрактор! Нейвал кадет Поляков! Мей ай тейк тикет?
Взяв билет, Женя внимательно прочитал его и огласил:
– Тикет намбр элевен.
Петренко был потрясен: эти фразы он не учил. Поискав глазами командира роты, Саша робко приблизился к Ефиму Михайловичу и тихо сказал:
Т. Н. Борисов
Сборник рассказов о службе автора в ВМФ СССР и России, его путь от курсанта Высшего военно-морского инженерного училища до вице-адмирала, одного из высших чиновников государства российского. Название книги полностью соответствует его послужному списку. В книге много смешных и трагичных эпизодов, случаев, неизвестных широкой публике, анализ катастроф АПЛ «Комсомолец» и «Курск», описание особенностей работы в Правительстве РФ и Администрации Президента РФ, Главной военной инспекции РФ…
Под водой, в небесах, на паркете
Том 1
Т. Н. Борисов
Моим Родителям,
Моим Учителям,
Моим Единомышленникам
Офицерам России
посвящается.
© Т. Н. Борисов, 2018
ISBN 978-5-4485-7996-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Что заставляет людей браться за перо или садиться за клавиатуру компьютера и делиться своими воспоминаниями со всеми желающими? Трудно сказать. Если исключить явных графоманов, то, очевидно, это желание высказаться, оценить происходившие на их глазах события, так сказать, пост фактум. Возможно – несколько приукрасить или обелить личное участие в них и «застолбить» таким образом свое место в Истории. Каждый человек воспринимает все происходящее субъективно, в зависимости от обстоятельств, степени и уровня своего участия, и под своим углом зрения. Об этом блестяще писал еще Новиков-Прибой в романе «Цусима»: «Одно и то же событие воспринимается совершенно по-разному с капитанского мостика и из кочегарки». Недаром даже существует поговорка: «Врет, как очевидец». В детстве мне запали в память слова адмирала флота Советского Союза Исакова: «Писать мемуары – это оправдываться перед потомками!» Тем не менее и Иван Степанович не удержался и написал сборник великолепных морских рассказов.
Несколько лет назад на дружеской встрече с бывшими сослуживцами, когда после обильного застолья разговор плавно перешел с женщин на политику и ближнюю историю, мне пришлось постоянно вмешиваться в разговор, внося уточнения и поправки, ибо, как участнику отдельных событий в нашей стране, довелось видеть их «изнутри», общаться со многими интересными (и не очень) людьми, наблюдать их поведение в экстремальных ситуациях, видеть их героические и подлые поступки, трусость и благородство, воровство и бескорыстие, словом, жизнь во всех ее проявлениях. Полагаю, что мои комментарии заставили многих присутствующих по-новому взглянуть на те или иные факты из нашего недавнего прошлого. Когда мы уже прощались, подошел знакомый из генерального штаба и попросил опубликовать мои воспоминания: «Потомки, да и наши современники, не поймут нас, офицеров, принимавших присягу и, казалось бы, ничего не сделавших для своей Родины. Напиши обязательно! Пусть народ знает, что не все, кто носит погоны, продажные шкуры!» Тогда я не прислушался к совету старого генерала, но спустя три года меня уговорили написать пару статей для журнала «Военно-исторический архив». После их опубликования выяснилось, что многих интересуют подобные материалы, во всяком случае, в редакцию журнала стали поступать запросы на продолжение серии воспоминаний о тех событиях, которые никогда не освещались прежде нашей прессой, или освещались, так сказать, слишком предвзято. Со временем накопилось несколько десятков статей, серьезных и не очень, но отражающих жизнь в том виде, в каком она представала передо мной за 32 календарных года службы в рядах сначала советских, а позднее – российских вооруженных сил. Я прошел путь от курсанта Высшего военно-морского инженерного училища им. Ф. Э. Дзержинского до вице-адмирала. Жизнь сложилась так, что, начав службу на атомных подводных ракетоносцах, после окончания Военно-морской академии им. А. А. Гречко, довелось продолжить ее в научно-исследовательском центре ВМФ, много времени проводить в летающей лаборатории над морем, участвовать в сложнейших научных экспериментах. Был прикомандирован к Центру программных исследований АН СССР. Возглавлял Комитет по проведению подводных работ особого назначения при Правительстве РФ, руководил работами по обследованию затонувшей в Норвежском море на глубине 1685 метров атомной подводной лодки «Комсомолец» и участвовал в разработке уникального проекта ее изоляции прямо на грунте. Служил в Администрации Президента России, возглавлял третью инспекцию Главной военной инспекции РФ, вновь был прикомандирован к Правительству РФ, окончил Российскую академию государственной службы при Президенте РФ, был прикомандирован к Счетной палате РФ, так что название данного сборника рассказов («Под водой, в небесах, на паркете») полностью соответствует моему прохождению службы. Как она проходила, станет ясно из их содержания, могу только добавить, что если читатель найдет для себя в приводимых ниже рассказах хоть что-то новое, интересное, поучительное, если он где-нибудь улыбнется или вознегодует, я буду считать, что не зря согласился взяться за перо…
Ой, и правда восемь!
Много лет назад, в 1974 году, я учился в Высшем военно-морском инженерном ордена Ленина училище в городе на Неве, колыбели трех революций, Северной Пальмире и прочая, и прочая, то есть в Ленинграде. Город действительно восхищал нас, курсантов, своей красотой, изяществом, историческими памятниками, культурой коренных ленинградцев.
Почему военно-морское училище носило имя сугубо сухопутного человека – председателя ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского – было для нас секретом. Впрочем, никто особо об этом и не задумывался. ВВМИОЛУ им. Ф. Э. Дзержинского, или, как все ее любя называли, Дзержинка, была и остается старейшей кузницей инженерных кадров для российского, затем советского, и вновь российского ВМФ. Тысячи офицеров флота с благодарностью и любовью вспоминают годы, проведенные в ее стенах. За более чем 200 лет своего существования Училище размещалось в различных помещениях, несколько последних десятилетий – в здании Адмиралтейства, одном из символов Ленинграда, пардон, Санкт-Петербурга.
Психология людей довольно забавная штука. Пока город носил имя вождя революции, В. И. Ленина, все упорно именовали его Питером, но как только «историческая справедливость» восторжествовала, и город обрел свое старое имя, его (с не меньшим упорством) стали называть Ленинградом. Психологи, возможно, когда-нибудь объяснят данный феномен неистребимым в народе духом противоречия или другим образом, но к истории, о которой идет речь, название города не имеет ровным счетом никакого отношения.
Другая особенность человеческой психики заключается в том, что со временем из памяти стираются многие малоприятные воспоминания, уступая место хорошим, добрым, забавным эпизодам, фактам, событиям, скрашивающим долгие дни и вечера на старости лет. По всей вероятности, это своего рода предохранительная механизм человеческого организма, ибо, накопив за многие годы жизни огромное количество отрицательных воспоминаний и не менее отрицательных эмоций, люди к концу жизни или впадали бы в черную меланхолию, или начинали мстить за старые обиды, или просто сходили бы с ума, правда, это только в том случае, если им есть с чего сходить, но я опять отвлекся.
Итак, речь пойдет о забавном эпизоде из курсантской жизни, любезно сохраненном моей памятью на протяжении трех десятилетий, хотя, должен признаться, на моем пути за эти годы были и более значимые события. Некоторые имена и фамилии, по понятным причинам, я заменил, но это ни в коей мере не отразится на сути описываемых событий. По ходу повествования мне придется давать некоторые пояснения, ибо иначе современный или (смею надеяться) будущий читатель не поймет побудительные мотивы тех или иных действующих персонажей.
Теперь представьте себе времена «махрового застоя» (в современной трактовке). Мы дружно строили коммунизм, знали, что от нашего успешного усвоения знаний зависит обороноспособность нашей Родины – Союза Советских Социалистических Республик (поверьте, в те времена это был не пустой звук) – и старались учиться в меру своих сил и способностей, тем более, что у нас был и дополнительный стимул – в случае наличия «хвостов» курсант автоматически лишался увольнения, а в особо тяжелых случаях («завале» сессии) – отпуска.
Сейчас мало кто помнит о социалистическом соревновании, социалистических обязательствах, но в те времена это было святое. Социалистические обязательства курсантов обычно заканчивались вызовом на социалистическое соревнование однокашника из своего или параллельного класса. Не знаю, кого вызывали на социалистическое соревнование командиры рот и начальники факультетов, но и у них были свои стимулы. Роты, в которой набиралось определенное количество отличников, объявлялись отличными. Командир отличной роты получал надбавку в 70 рублей, что при его денежном довольствии около 250—280 рублей было весьма существенно. Соответственно, командиры рот были готовы на все, чтобы улучшить свое материальное положение. Преподаватели, такие же офицеры, как и командиры рот, чудесно понимали последних и зачастую были снисходительны к мелким промашкам курсантов, особенно в тех случаях, когда рота имела шансы стать отличной или подтвердить это высокое звание. Были случаи, когда курсанты, явно идущие ко дну на экзамене, объявлялись больными и отправлялись в санчасть. «Заболевшие» исключались из экзаменационной ведомости и могли сдавать «заваленные» предметы после сессии хоть до посинения, на любые оценки: на судьбу отличной роты это уже не влияло. Должен отметить, что эти маленькие «хитрости», как правило, не отражались на качестве подготовки будущих офицеров флота, так как сильнейший профессорско-преподавательский состав Дзержинки делал все возможное, чтобы заинтересовать курсантов своими дисциплинами и передать им необходимые знания в полном объеме. Причем Дзержинка не являлась каким-то исключением из правил – подобные порядки царили практически во всех учебных заведениях Министерства обороны Советского Союза.
Теперь Вы, уважаемый читатель, немного представляете себе обстановку в любом высшем военном училище МО СССР в начале-середине 70-х годов и сможете до конца оценить комизм происшедшего.
Наш 332 класс готовился к сдаче экзамена по иностранному языку. Зубрили правильные и не очень глаголы, времена, специфические выражения, пополняли свой словарный запас. Произношение особо никого не волновало, ибо все равно никто из нас не имел права общаться с иностранцами, о чем с будущих офицеров заблаговременно взяли подписку. Мы, технари, должны были хорошо знать специальные кораблестроительные термины и уметь делать сложные технические переводы. Понимая, что разговорная речь нам все равно никогда не пригодится, преподаватели нас особо не мучили, пытаясь выработать оксфордский или кембриджский прононс у абсолютно безнадежных в этом плане будущих инженеров. Вследствии вышеперечисленных причин большая часть курсантов с трудом изъяснялась на чудовищном английском, но зато делала прекрасные переводы сложнейших технических текстов. Командир нашей роты, капитан-лейтенант (в то время) Ефим Михайлович Булавкин, был молод, честолюбив, любил курсантов и старался всеми силами поддержать звание отличного подразделения. В сущности, как я теперь понимаю, тогда он был не намного старше нас. Ефим Михайлович часто заходил в каждый из трех классов своей роты, пытался настроить нас на отличную сдачу предмета, хотя, честно говоря, он больше мешал, чем оказывал помощь. В один из таких его заходов в наш класс к Булавкину подошел курсант, назовем его Сашей Петренко, и очень вежливо попросил разрешения обратиться.
Получив разрешение, Саша, глядя прямо в глаза комроты, проникновенно произнес:
– Товарищ командир! Вы меня и мои возможности хорошо знаете. Английский я сдать не смогу. Прошу Вашего разрешения не ходить на экзамен. Потом, спустя несколько дней как-нибудь сдам.
Ефим Михайлович, по всей вероятности уже мысленно включивший в свой скромный семейный бюджет надбавку за отличную роту, потерял дар речи. Наконец, обретя способность говорить, он кратко изложил курсанту все, что он думает о нем и о его способностях. Петренко чуть ли не плакал, но стоял на своем: экзамен он сдать не сможет, а посему не будет и пытаться.
Немного успокоившись, Булавкин вспомнил, что Саша при всех своих недостатках очень исполнительный и дисциплинированный курсант, и поступил до гениального просто:
– Курсант Петренко! Приказываю Вам прибыть на экзамен и сдать его!
Приказы в военной организации не обсуждаются, а выполняются, поэтому в ответ последовал молодцеватый ответ:
– Есть прибыть на экзамен и сдать его!
И чуть менее бодрым голосом: «Только я его все равно не сдам, товарищ капитан-лейтенант…»
Ефим Михайлович размышлял несколько минут, и озадачил Александра неожиданным вопросом:
– А один билет выучить сможешь?
– Смогу, но ведь их двадцать шесть!
– Это мои проблемы. Выбирай билет.
– Самый легкий – восьмой, но товарищ командир…
– Учи восьмой билет и ни о чем не думай!
– Товарищ командир, но помимо билета задают дополнительные вопросы, я на них не отвечу!
– Дополнительных вопросов не будет! Сдавать пойдешь седьмым по счету, возьмешь билет, который будет лежать сверху. Вопросы есть?
Вопросов не было. Булавкин удалился. Петренко совсем было упал духом, но тут на помощь пришли товарищи. Практически весь ответ на восьмой билет был изложен в транскрипции русскими буквами, Саша с воодушевлением взялся за работу и спустя два дня, к экзамену, довольно бойко мог его воспроизвести.
Наступил судный день. В класс запустили четверых курсантов, они взяли билеты, сели за парты готовиться, а остальных попросили подождать своей очереди в коридоре. Саша заметно нервничал, но держался молодцом: Ефим Михайлович заверил его, что все идет по плану. Наконец, первый сдавший экзамен курсант вышел. Пригласили следующего. Тот бодро постучал в двери и на чистейшем английском с рязанским акцентом произнес:
– Мей ай комин?
Получив разрешение, подошел к столу экзаменационной комиссии.
– Комрад инстрактор! Нейвал кадет Поляков! Мей ай тейк тикет?
Взяв билет, Женя внимательно прочитал его и огласил:
– Тикет намбр элевен.
Петренко был потрясен: эти фразы он не учил. Поискав глазами командира роты, Саша робко приблизился к Ефиму Михайловичу и тихо сказал:
Другие электронные книги автора Т. Н. Борисов
Последний отзыв
книга нужная